Часть 5. Сухогруз «Монгугай».
Капитана «Монгугая» Ивана Семёновича Красильникова после того злополучного рейса на Сингапур сняли с должности и отправили на берег преподавать в среднюю «мореходку», так называлось Владивостокское среднее мореходное училище плавсостава Дальневосточного морского пароходства.
Через полгода, не выдержав ссылки на берег, Иван Семёнович умер в своей постели, просто утром не проснулся. Помощника капитана по политической части Германа Евсеевича затаскали по политотделу пароходства, он написал тысячу объяснительных, но так и не смог понять даже сам, хотя был бывалым мореходом и чуял опасность заранее, как же так случилось, что на его вахте, из его экипажа, люди оставили судно и сбежали в иностранном порту.
Два раза его вызывали на допрос в управление КГБ СССР, что располагалось на Ленинской. В КГБ с ним не «церемонились», он стоя проводил по нескольку часов, пересказывая разным начальникам одно и то же, потом разрешали присесть, и он много писал об обстоятельствах того дня, когда Серов и женская «тройка» сходили на берег в Сингапуре.
Ему показалось, что все эти сведения особо никого не заинтересовали, однако очень подробно просили описать все слова, что произносил Серов, Надежда, судовой врач Татьяна и дневальная Лиза, когда уходили, когда приходили, что говорили в столовой и на перерывах, в общем, офицеры КГБ интересовались всеми нюансами отношений этой четвёрки. Он очень устал от всех этих вопросов, однако, неожиданно, всё завершилось и его отпустили, взяв подписку о неразглашении государственной тайны в течение 10 лет!
Он ушел на пенсию, его провожали только самые близкие друзья, что не побоялись подтвердить их дружбу, ведь после посещения КГБ на нём, как бы, лежала «чёрная метка», и многие знакомые уже сторонились старика.
На судно был назначен новый капитан Королёв Владимир Иванович, из бывших военных моряков, награждённый двумя орденами Красного Знамени, участник войны, заслуженный ветеран и всё такое прочее, в общем, проверенный во всех отношениях кадр. Владимир Иванович «железной рукой» наводил порядок в экипаже «Монгугая». Из «старичков» остались только «дед», так на флоте зовется старший или главный механик, Иван Акимович Бадаев, да старший моторист Лёша Ливанов. Остальные участники того странного рейса на Сингапур были уволены, а многие из них были лишены иностранных виз и продолжали свой труд на траловом флоте, в портофлоте или вообще ушли с флота на берег!
Капитан сколотил свою новую команду из бывших военных моряков и прошлых сослуживцев. Остальных набирал лично сам, не доверяя кадрам пароходства, только по личным рекомендациям известных ему людей. Вскоре после назначения Владимира Ивановича на судно и прохождения «Монгугаем» известных формальностей и проверок, судно получило первое назначение на рейс в Японию. Переход коротенький, всего в один день, и уже в Иокогаме, потом ещё несколько портов разгрузки и домой.
Так потекли морские будни нового экипажа. Несколько месяцев работы на линейных маршрутах на США и Канаду и вот, наконец, Сингапур. Опять повезли туда груз для химической промышленности, какие-то запчасти и пр. Стоянка всего два дня. Королёв объявил – схода не будет! Как известно – «дуют на воду...»!
Встали к 7-му грузовому причалу вдали от центра города. Работали день и всю ночь. Утром пришла радиограмма из Пароходства, неожиданно нашёлся груз на Владивосток, однако, надо было перейти к другому причалу и принять груз, а это ещё пару дней. Королёв, после долгих раздумий, разрешил сойти на берег, отдохнуть между погрузками.
Экипаж группами разошелся по магазинам и близлежащим барам. Вечером, уже совсем поздно, к Королёву в каюту постучали…
- Товарищ капитан, прошу разрешения! - капитан узнал голос «деда» Бадаева.
- Входи, Акимыч! - по-простецки пригласил старшего механика в каюту, и, заметив мнущуюся фигуру позади Бадаева, спросил строго:
- А это кто там? Выйди из тени!
- Да это старший моторист Ливанов, Владимир Иванович, разрешите и ему, вам надо послушать!
- Ну, заходи, коль надо послушать тебя, моторист Ливанов! А что, утром, нельзя было всё это устроить?!
- Не терпит до утра, товарищ капитан! - глухим голосом произнёс Иван Акимович.
Алексей Ливанов взволнованно рассказал, что, когда группа старшего механика Бадаева, в которую он, Ливанов, входил, спокойненько попивала себе пивко в ресторане на Малай базаре, он сначала заметил знакомую фигуру, а потом с трудом, но, всё-таки, узнал в лицо Александра Серова, их бывшего начальника радиостанции, который оставил судно в Сингапуре в том злополучном рейсе, уже почти 2 года назад.
- Вы ничего не перепутали, Ливанов?! – голос капитана был напряжён и сух.
- Нет, не перепутал! Я хорошо знал Серова, это точно он!
- А что, Акимыч, может, доставим на Родину этого беглеца! Пусть этого подонка осудят по всей строгости закона! – Королёв задвигал скулами, глаза его загорелись!
Сказано-сделано! В каюте капитана собрались «Дед», «Дракон», так на флоте называют судового боцмана, первичная партийная организация в составе моториста Ливанова и помощника капитана по политчасти Скоблина и огромного «стармоса» (старший матрос) палубной команды Жвания Славы, чемпиона Пароходства по гиревому спорту. Слава был чистокровный грузин и имя его звучало Почел, но он считал, что это как-то незвучно, почел поел, поэтому просил всех называть его Славой. Ему была уготована особая роль!
Ливанов был самый шумный, как же, он - герой, это он первый заметил предателя Серова. План созрел быстро, обсудили детали предстоящей операции, назначили старшим «Деда».
Вся группа утром выдвинулась на Малай-базар и рассредоточилась для начала в северном крыле рынка с целью обнаружения объекта в том же ресторане, где его видели накануне. Однако Серова не было видно. Группа обыскала все закоулки, но тщетно. В их распоряжении был всего один день. Решили ждать до вечера. «Дед» Акимыч сгонял на такси в порт, обсудил проблему с капитаном, затем вернулся. К четырём часам дня все уже приуныли, вроде всё напрасно. Закрался червь сомнения, а надо ли было вообще этим заниматься?! Собрались в ресторане и сели перекусить.
К пяти часам Серов появился в ресторане, и заговорщики оживились. Ливанов зашептал возбуждённо Акимычу, что надо брать сейчас, пока он никого не заметил и не скрылся, тогда уж точно его больше никогда не увидим.
- Слава, давай! Твой выход!
Слава Жвания, он же Почел, неспешно побрел между столиков в направлении Серова и, проходя мимо него, желая, конечно, осторожно, как бы невзначай, но получилось как всегда, толкнул Серова корпусом в спину. Получилось так же, когда гирей пытаешься попасть по теннисному мячику. Серов уткнулся грудью в тарелку супа и, упёршись двумя руками в стол, проехал на стуле вперёд и вниз, потом съехал со стула и оказался на спине. Он, не понимая, что происходит, вскочил и встретился почти сразу же с огромным кулаком Жвании, обмяк и распластался на деревянном полу.
Ливанов и Скоблин аккуратно подняли Серова и положили на плечо Жвании. Скоблин обернулся и показал окружающим лицам, а их было-то человек пять за соседними столиками, жестами, мол, всё хорошо, просто человек выпил много. Слава легко понёс Серова к выходу, где Акимыч жестами направлял всю группу на улицу.
Они уселись в такси на задний диван, Акимыч прислонил аккуратно марлю с хлороформом, подготовленную доктором и сказал водителю на чистом английском:
- Mister! Our friend overheated in the sun and had a blow, so go quickly to the port!
Таксист рванул с места и через 20 минут они уже показывали паспорта на проходной порта. Акимыч не зря ездил на пароход днём, он привёз с собой паспорт матроса Назарова, который слегка смахивал на Серова. На проходной опять прокатила песня про солнечный удар, а паспорт практически и не смотрели, три человека (русские всегда ходили по трое), три паспорта, проезжайте! По трапу на борт судна Жвания заносил Серова под всеобщее одобрение всех находившихся на верхней палубе моряков.
Его заперли в специальном помещении в машинном отделении, поставили чайник с чаем, несколько бутербродов, кинули матрас и закатали снаружи на «барашки» (специальные внешние болты для крепления морских дверей по всему периметру).
В каюте капитана собрались Акимыч, помполит и сам капитан.
Обсудили итоги задержания беглеца. Вроде никто в ресторане особого внимания не обратил. Осталось только одно – провести наших пограничников, они смотрят дотошно каждую щелочку на судне. Помполит предложил вариант- спрятать внутри ящиков с оборудованием, которое везли по заказу для ВнешТоргИмпорта СССР для нового лесозаготовительного предприятия в Приморье.
- Придётся предварительно обрабатывать серьезным снотворным, проверка идёт более двух часов, да и повторно его травить хлороформом просто опасно! - вызвали доктора, подробно всё обсудили, на том и порешили.
Через два дня вышли в Южно-китайское море и пошли домой. Королёв попросил только перед заходом во Владивосток привести Серова к нему в каюту и провёл воспитательную беседу. Серов осунулся и ещё более потемнел. Сидя в резервной водяной цистерне, он не кричал, не возмущался, вёл себя, как выразился Акимыч, достойно!
Легко согласился посидеть, вернее полежать в деревянном ящике с оборудованием, когда судно будет предъявляться пограничникам и таможне, просил только больше хлоркой его не травить. Королёв, удивлённый его спокойствием и какой-то «не нашей» выдержанностью, пообещал использовать сильное снотворное и сразу же сдать его в КГБ, как только коснёмся стенки причала.
Передача Серова прошла как-то буднично и тихо. Полковник, который приехал на воронке забирать беглеца, зашёл в каюту капитана Королёва на минуту:
- Ну что, Владимир Иванович, наверное, ждёте благодарности за свои геройства?!
- Жду! – коротко сказал Королёв.
- Ну и напрасно! – полковник внимательно посмотрел ему прямо в глаза и вышел из каюты.
Да идите вы все … туда, в общем, знаете куда – подумал про себя Королёв и поехал устало домой.
Потекли месяцы текучки, обычной морской работы - погрузки, разгрузки, короткие и длинные рейсы, всё затёрлось новыми проблемами и впечатлениями. Осенью, перед 7 ноября всех капитанов и помполитов судов, что стояли в порту на тот момент, вызвали в управление пароходства для поздравления с наступающим праздником.
После торжественной части, поздравлений и вручений наград, помощник начальника пароходства пригласил Королёва со Скоблиным в приёмную. Начальник пароходства, статный, седой и очень уважаемый моряк, пригласил их на диванчик к кофейному столику и без обиняков, напрямую, спросил:
- Владимир Иванович, а кому собственно пришла мысль выкрасть Серова из Сингапура? Это ведь какому риску вы подвергли всех нас, в том числе! А если кто-то заметил и записал номера такси и передал в соответствующие службы. Между прочим, вы выкрали гражданина Сингапура! Вы нарушили все их законы, да и наши законы тоже!
- Да мы же хотели, как лучше! – начальник пароходства жестом остановил Королёва.
- Вы вернули на Родину резидента нашей разведки на азиатском театре военных действий, подготовка и заброска которого длилась почти пять лет! Расскажи кому – не поверят! Это только наши моряки способны на такое!! Наливайте, чего застыли, как мумии!! – начальник пароходства крякнул, закусив коньячок лимончиком, и продолжил:
- Ничего, у нас столько работы на Камчатке и Сахалине! Вам это понравится! Не взыщи, Владимир Иванович, сам виноват! Пока «Монгугай» походит в каботаже!
Начальник пароходства встал, показывая, что приём окончен, и, пожимая руки, на прощание бросил:
- Удачи вам! Моряки!
(Продожение следует)