26.
Варвара была в чужом городе. Тоскливое чувство. Все незнакомо, ничто не радует глаз. Многолюдные улицы, серые здания, прохожие бегут по делам, растворяются в дверях магазинов и общественных зданий. Варваре тоже нужно туда – в здание университета. Там ждут.
А вот и он – парень лет тридцати, одет странно. Желтый коттоновый пиджак и белые ситцевые шорты. В каких шестидесятых он нашел этот наряд? Белые короткие витые локоны, а должны быть длинные темные прямые. Да тот ли это парень? Вроде, тот. Но что он сделал со своей внешностью? Вот он приближается, склоняется, целует в щеку.
- Ты даже пахнешь иначе, - говорит Варвара, парень молча улыбается в ответ, берет ее за руку и ведет по длинным забитым людьми коридорам.
Это все госслужащие какой-то конторы.
- Ты даже пахнешь иначе, - передразнивает за спиной противный женских голос.
Варя оборачивается. Девушка, совсем юная, лицо знакомо. Может, одна из учениц? Но Варя очень зла. Нельзя передразнивать. Кто разрешил? Где манеры, где воспитание? Варя дает девушке легкую пощечину:
- Не шали!
Незнакомая девушка корчит обиженное личико, замедляет шаг, отстает и теряется в толпе. Варя оборачивается к парню в желто-белом, но тот тоже куда-то пропал. Варя растерянно озирается и зовет громко и отчаянно. Не по имени, имени она не знает. Просто кричит в разные стороны, не останавливаясь:
- Где ты? Где ты?
- Он Вас найдет, - говорит случайный прохожий.
- Когда? – кричит Варя вдогонку.
- Скоро. Не сомневайтесь. Ждите, - отвечает прохожий через плечо и растворяется в толпе.
На выходе из университета подкарауливают три неопрятных, нетрезвых девахи. Ждут именно Варю. Варя смело идет им навстречу.
- Не торопись, красавица, - говорит одна развязным голосом. – Тебя тут наша сестра ищет.
Появляется сестра – та самая девушка-дразнилка. Приближается с явно агрессивными намерениями. Варя бьет первой. Снова пощечина, но теперь в полную силу, наотмашь. Брызги крови – у дразнилки сломан нос. Девушка валится на асфальт, бьется в конвульсиях. Глаза ее краснеют, одежда заляпана бурым. Варя помогает ей подняться, приносит извинения, дает платок из своего кармана. Жить будет.
Как ни странно, теперь Варя и четыре сестры стали подругами. Видимо, Варя все сделала правильно.
- Мне негде жить, - признается Варя. – Я приехала издалека к одному человеку, но он изменился. А потом совсем пропал. На нем желтый пиджак и белые шорты.
- Мы знаем, о ком ты, - успокаивает Варю дразнилка. – Мы покажем тебе хорошую гостиницу, позовем твоего друга. Он придет к тебе в номер. Быстрее, не отставай.
Девушки рванули сквозь толпу, как форварды на футбольном стадионе. Варя бросилась за ними, чтобы не потерять новых друзей в чужом городе. На бегу снова удивилась: на ней была желтая юбка из лакированного винила и белый льняной пиджак в полоску. Ужасно мятый. «Я что, спала в нем в поезде?» - подумала Варвара.
- Мы найдем тебе лучшую гостиницу! - кричит на бегу одна из сестёр.
- Мне не нужно лучшую! – кричит Варя сестрам в спины. – Мне любую, можно самую маленькую!
- Как знаешь, - говорят сестры и останавливаются.
Варя и девушки стоят у входа в неприметную гостиницу – не отличить от обычного жилого дома. Крутая лестница, очень узкие безлюдные коридоры. Никакой рецепции, неестественно низкие дверные проемы - при входе в номер приходится склонять голову и сгибать спину.
- Это не номер, это гроб, - констатирует Варя.
- Какой есть. Сама просила самую маленькую, - хихикают девчонки и сбегают вниз по лестнице.
Варя остается одна. Или не одна? В комнатушке, в углу, на кресле сидит старушка. Не сухенькая бабушка-волшебница из сказок, а грузная дама, укутанная в теплые шерстяные юбки, в теплых лохматых носках и старых стоптанных тапках. Пуховый платок на голове. Красный нос, отвисшие губы. Словно женщина только вернулась с зимнего базара, где торговала луком и чесноком. И запах по комнатушке разлит соответствующий. Рядом с креслом стоит огромный баул из клеенки в крупную клетку. В таких давным-давно челноки возили фарцовку через границы.
- Я буду жить одна или вместе с Вами? – спрашивает Варя. – Мне обещали отдельный одноместный номер.
- Вместе, красавица, жить будем, вместе, - успокаивает бабушка. – Сейчас вещи твои распакую, постель расстелю, борщ тебе сварю. Поедим и – спать. Постель большая, вдвоем поместимся.
Варя в ужасе рвется из номера, больно бьется головой о верхний наличник двери. По коридорам гостиницы разносится звон – кто-то методично, с равными интервалами вдавливает кнопку дверного звонка. И Варвара просыпается после третьего сигнала.
27.
Завтрак Варвара проспала. То есть абсолютно. Шведский стол накрывали до десяти, а на часах была уже половина одиннадцатого. И спала бы Варвара Сергеевна до полудня, кутаясь в свои многозначные и запутанные сны, но в сон ворвался телефонный звонок.
Этот звук Варя слышала давным-давно, еще в детстве, и не сразу его признала. Личные средства связи выдавали мелодии, выбранные самим пользователем по своему вкусу. Этот же победный клич явился ударом копья о щит, вошел в отельный номер триумфальным маршем, требовательным и грозным. Звонил стационарный телефон на прикроватной тумбочке. Такие еще остались в «ВиД» для придания колорита, для связи с рецепцией, баром и отельным рестораном.
Рука повиновалась неохотно – Варя умудрилась ее залежать. Вначале, словно непослушной плетью, удалось только сбросить трубку аппарата на тумбу. И лишь подключив вторую руку, Варя смогла наконец прохрипеть спросонья традиционно-вопросительное «Алло?».
- Доброе утро, Варвара Сергеевна, - поздоровалась трубка приятным мужским голосом.
- Простите, что не спустилась к столу. Я чуть позже закажу завтрак в номер, - пообещала Варя, будучи уверена, что звонит администратор из ресторана при отеле – наверняка брат распорядился побеспокоиться.
- Прошу прощения, - извинился мужчина на том конце разговора, - но боюсь, Варвара Сергеевна, что не смогу принести завтрак Вам в номер. Разве что через час-другой. Мне необходимо пересечь полгорода, чтобы оказаться в «Венере и Дионисе». Для этого потребуется время, хотя время не имеет значения.
В трубке раздался короткий хрип, а может, смешок. Потом трубка продолжила:
- Рекомендую набрать «101» после нашего разговора – это позывной ресторана. Там будут рады Вам помочь. Но у меня есть предложение получше.
- Какое, - спросила Варвара лишь для того, чтобы восстановить после сна голосовые связки.
- Вы же, насколько я знаю, уважаете ресторацию в «Доме Диониса»? – учтиво спросила трубка. - Почему бы нам не встретиться там, скажем, ровно через два часа? Принять душ, высушить волосы, выпить чашечку кофе на балконе с видом на море, одеться – во вчерашнее, к сожалению, но, поверьте, Вы прекрасны в любой одежде - приехать в город на такси – ровно два часа, по моим подсчетам. Итак? А я закажу Вам белого вина и штучки три устриц на завтрак. Или Вы предпочитаете яичницу с беконом?
Варя слушала монолог молча, пытаясь ответить на единственный вопрос, который ее мучал. Как незнакомец мог позвонить на внутренний гостиничный номер? Телефонная минисеть отеля не имела выхода на городские линии. Для таких звонков существовали личные гаджеты.
Из замешательства Варвару вывело архаичное слово «ресторация». Села на постели, открыла свободной рукой бутылку минералки. Затекшая рука перешла из ватного состояния в состояние электрического покалывания на кончиках пальцев, но уже слушалась. Пила из горлышка – никто не увидит, никто не осудит.
- Кто Вы? – спросила Варя, дождавшись предложения выбирать между яичницей и устрицами.
- Меня зовут Людвиг, - с готовностью, даже радостно отозвался невидимый собеседник. – Если переводить с древнегерманского, то выйдет «славный боец», или «прославленный в боях». Нет-нет, я не хвастаю. Это просто имя. Вы можете звать меня на французский манер – Людовик. Или же на манер английский – Льюис. Или даже на итальянский – Луиджи. Как Вам больше нравится. Я откликаюсь на любой вариант.
- Кто Вы? – повторила Варя. – Откуда меня знаете? Чем могу быть полезна?
- Можете, Варвара Сергеевна! – совсем уж обрадовался Людвиг-Людовик-Льюис-Луиджи. – Можете быть полезной! Весьма и весьма. Все объясню при встрече. Так устриц или яичницу?
- У меня нет настроения ехать на встречу, - честно призналась Варя. – Я не играю в такие игры. Не люблю тайн и странных звонков по утрам от незнакомцев.
- Не лукавьте, Варвара Сергеевна, - пожурил мужчина. – Вы педагог. Филолог. Привыкли работать с этимологией слов и сложными синтаксическими целыми. И с детьми, скажу я Вам, работа тоже непростая. Тайны и загадки – это Ваша профессия. Тем более дело предельно важное и касается не только Вас, но и Вашего брата, Нестора Сергеевича. И еще многих-многих других. Не погубите отказом, уважаемая Варвара Сергеевна. Мы очень на Вас рассчитываем.
- Воздержусь, - в душе Вари созрела решимость дать отказ. – У меня на сегодняшний день иные планы.
- А если я надену желтый коттоновый пиджак и белые ситцевые шорты? – лукаво спросил невидимый Людвиг.
Вся решимость растаяла весенним снегом. Электрический разряд ударил по кончикам пальцев – не только затекшей руки, а по всем пальцам, и рук, и ног. По спине пробежал холод. Дыхание перехватило, словно на грудь взобрался арктический тюлень.
- Устрицы или яичница? – голос Людвига стал требовательным; он больше не просил, он приказывал.
- Яичница, - сдалась Варя. – И бокал кларета.
28.
Аналитический отдел Седьмого дна
Отделу силового воздействия Конторы Раджаса
Касательно алертных мер
Настоятельная рекомендация
Вследствие событий, что в последнее время, которое, как известно всевидящим во тьме, не имеет значения, ускорили движение Взвеси по вертикальной оси к основанию, по донесениям дозоров Внешнего периметра Взвесь достигла драматического уровня.
Настоятельно рекомендуем принять алертные меры в срочном порядке. Задействуйте все имеющиеся в распоряжении Конторы резервы, вплоть до активного вовлечения отрядов отдела специального назначения «Нагирия». Иначе процесс станет необратим и Взвесь неминуемо осядет илом. Рекомендация согласована с Принимающими решения и обязательна к исполнению.
Конец настоятельной рекомендации.
29.
Ровно через два часа Варвара Сергеевна, принявшая душ, выпившая чашку кофе на балконе, собравшая волосы в привычный пучок, по-учительски подтянутая, была в назначенном месте.
Людвиг оказался человеком обстоятельным – стол к приходу Вари был уже накрыт. Варвара поднялась на второй этаж, поздоровалась с администратором и со статуей опьяненного Вакха. Визави уже сидел за столиком. Перед ним стояло блюдо с несколькими устрицами и бокал белого, а напротив исходила паром яичница с беконом. В графине-декантере дышал красно-розовый кларет. Все было подано только что, словно загадочный Людвиг рассчитал все с точностью до минуты.
Заприметив Варю еще на лестнице, Людвиг привстал с широкой радушной улыбкой. Варя улыбнулась в ответ – не так щедро, с понятной осторожностью. Есть не хотелось, но блюдо с тремя красиво пожаренными яйцами и тремя же полосками слоистого бекона отвлекало взгляд и было спасением от неловких пауз. Варя щедро поперчила и посолила желтки, вооружилась было ножом и вилкой, но Людвиг прервал готовую было начаться трапезу тостом.
- За встречу и знакомство! – провозгласил кавалер и даже привстал из-за стола, но вежливо, а не по-гусарски, в полный рост.
Конечно же, никакого желтого пиджака, никаких ситцевых белых шортов на Людвиге не было. Персонаж из Вариного сна не ожил, вопреки ожиданиям. И очень хорошо, а то завтрак стал бы совсем уж сюрреалистичным.
А был костюм – сероватый, со стальным оттенком. И вообще, кавалер выглядел не пафосно, но дорого и солидно. Как говорят, с таким не стыдно и в люди выйти, и с родителями познакомить.
Варя послушно взяла бокал за тонкую богемскую ножку, раздался мелодичный звон. Пригубила, Людвиг внимательно наблюдал за реакцией. Наконец не выдержал:
- Это настоящий Бордо-Кларет, не какая-нибудь заокеанская реплика. Из винного хозяйства «Каве де Кинсак», из столицы всех кларетов.
- Спасибо, - поблагодарила Варя.
Отставив бокал, она вооружилась ножом и вилкой и занялась яичницей. От тарелки глаз не отрывала. Изучала собеседника урывками, как бы вспышками стробоскопа, за глотками вина.
- О, не стоит благодарности! – запротестовал Людвиг. – Для меня великая честь сидеть за одним столом с правнучкой великого Нестора Ивановича! И с внучкой не менее великого Антона Несторовича.
Варя уже ничему не удивлялась. Лишь спросила-напомнила:
- Так чем внучка великих может помочь столь информированному и влиятельному мужчине?
- Влиятельному? – гордо и загадочно улыбнулся Людвиг.
- Путешествовать по моим снам – не это ли показатель влияния?
- Ах, вот Вы о чем! – Людвиг небрежно повел бокалом с белым вином. – Какие мелочи! Да и не я это. Сотрудники со Второго дна. Азы подготовки. Просто прочитал их доклад, готовился к нашей встрече. Такая у меня работа. Сегодня ночью Вас по лабиринтам сна, уважаемая Варвара Сергеевна, вел оператор из отдела сновиденческих контактов. У нас это называется «работать совестью».
- У Вас? – уточнила Варя.
- В Конторе, - с готовностью пояснил Людвиг, словно не было у него от Варвары никаких секретов. - В Конторе Раджаса. Ваш прадед был весьма эффективным нашим сотрудником. А дед Ваш, Антон Несторович – наш добрый друг и верный союзник.
- Был, - сказала Варя с грустью. – Антон Несторович умер.
- Боги не умирают, - возразил Людвиг.
Варя отложила столовые приборы. Теперь все стало совсем уж сложным и непонятным. И жутким.
- Подробнее, - потребовала она.
- Ну тогда начну с основ, - вздохнул Людвиг.
30.
Варвара сидела за столиком в ресторане, смотрела за окно, где городок жил своей безразличной жизнью, и с отрешенной улыбкой слушала сказку, которую с таким серьезным видом рассказывал мужчина напротив. И совершенно не понимала, кто он, зачем он все это делает и чего хочет добиться в итоге.
На бескрайней равнине, где нет законов пространства, где время не имеет значения, растет дерево. Или высится гора. Или могучий смерч пронзает небо. Или бобовый стебель раскинул лисья выше облаков. Или ступени лестницы уходят в зенит. Или великий лотос раскинул огромные листья, подобные ушам слона. Или…
Кто как видит.
Пусть будет дерево. Мировое дерево. Дуб у Лукоморья. Белый ясень. Иггдрасиль. Дерево плодоносит. Пусть будут яблоки. В Конторе их называют Взвеси. Взвеси-яблоки зреют, спеют, наполняются воздухом и светом, поднимаются по оси вверх. Либо набираются мутью, гниют, смещаются по оси к основанию и в какой-то момент срываются с ветвей. Это означает, что Взвесь осела илом. Погибла. Стала компостом для древесных корней. Со всем своим содержимым.
- То есть с нами? – равнодушно уточнила Варя, уже уразумев логику всех этих метафор.
- Так точно! – бодро отрапортовал Людвиг.
Все, что оседает илом, оказывается в царстве Тамаса – непроглядном хранилище памяти. Все, что стремиться к верхним ветвям, приближается к царству Саттва – миру идеальных замыслов. Все, что происходит во Взвеси, — это царство Раджаса, мира огненных деяний. У каждой Взвеси свой Саттва, свой Тамас, свой Раджас. Миры Трилоки.
- Контора Раджаса – это мое ведомство, - гордо пояснил Людвиг. – Разрешите еще раз представиться: Людвиг, Наг Седьмого дна, цвет – сурьма (мужчина с гордостью погладил лацкан пиджака), отдел силовых воздействий Коноры Раджаса.
- Опрыскиваете дерево, выращиваете яблоки на выставку достижений народного хозяйства? – спросила Варвара, сохраняя как можно более серьезное выражение лица.
На самом же деле Варю интересовал ответ на один лишь вопрос: какие именно препараты тестировал ее собеседник, чтобы добиться такого устойчивого эффекта.
- О, нет! – горячо возразил Людвиг. – Бескрайняя равнина – это царство Драконов. Но они не вмешиваются. Из наших сотрудников там лишь дозорные Внешнего периметра.
- Почему Драконы не вмешиваются? – на всякий случай спросила Варя. – Боятся? Или брезгуют?
- Вмешавшись, они перестали бы быть Драконами, - Людвиг развел руками, словно объяснял очевидное. – Вы знакомы с квантовой механикой?
- Я филолог, - напомнила Варя. – Не физик. Только в общих чертах.
- Конечно-конечно, - поспешно согласился Людвиг. – В общих чертах – вполне достаточно. Квантовая механика рассматривает наблюдателя как измерителя. И как только измерение проведено, часть параметров квантовой системы меняется – резким скачком, адаптируясь под зафиксированные показатели.
- Можно проще? – попросила Варя.
- Другими словами, эффект наблюдателя меняет состояние квантовой системы, - снизил градус рассказчик. – То есть наблюдатель сам становится частью эксперимента, из суперпозиции переходит в зависимое, обусловленное, детерминированное положение. Из субъекта превращается в объект. Субъект и объект – это же и филологические категории?
- Безусловно, - подтвердила Варвара.
- Стоит Дракону вмешаться в дела Взвеси, - продолжил Людвиг, - как он тут же теряет свое положение «над схваткой» и оказывается в гуще суеты. Перестает быть Драконом, становясь обычным человеком.
- Выходит, Драконы – люди? – удивилась из вежливости Варя. – Без крыльев, хвостов, чешуйчатой брони, без дыма и огня?
- Зачем им это? – Людвиг посмотрел на Варю с укором. – Что за баловство? Разве всемогущество выражается в крыльях, хвосте и огненных струях? Они и без крыльев прекрасно летают над Взвесью. Возьмите в качестве примера вашего брата.
- Моего брата? А он тут причем? – теперь Варя заинтересовалась совершенно искренне.