Он сразу не понравился Вениамину. Было в его взгляде что-то зловещее, хотя голубые ясные глаза смотрели весело и открыто из - под седых нависших бровей. Старик осмотрел Лимонова с ног до головы и буркнул что-то под нос. Судя по всему, это означало – входи. И повернувшись спиной, он первый прошел в дом. «Вот ведь гад какой» - подумал Веня… - «ни здрасти тебе, ни до свидания…, нееет… нету добра на земле… кругом гады одни живут…, гады и суки поганые». Он глубоко вздохнул и проследовал за стариком. Тот, неспешно ступая большими подшитыми валенками, по некрашеным половицам подошел к низкой двери и с тяжелым «пыхом» распахнул ее. Лимонов поспешил вслед за дедом и, стукнувшись головой о притолоку, проскользнул в горницу. «Даже косяки низкие сделал гад, что б люди головы расшибали» - подумал он о старике. Однако тот равнодушно проследовал к столу и сел на широкую лавку стоящую рядом. Он мельком глянул на Вениамина и, достав из за стола шкуру соболя, начал усердно мять ее. Веня застыл у двери, как бедный родственник, проклиная про себя весь белый свет. Кто мог предполагать, что размолвка с женой закончится так. И что в мечтах - наказать ее за черствость он реально сам чуть не сгинул в этом проклятом лесу, и лишь по счастливой случайности вышел на это зимовье. И сил оставалось…, да нет…, каких сил? Сил оставалось только - проклинать вcе и вся….
А что собственно сделала Жанна? Ну, флиртовала с этим…, как его…, ну который привез эту…, ну не важно…. А может не флиртовала? Может он сам все выдумал. Может ему самому хотелось, чтобы флиртовала и чтобы создать именно эту ситуацию…. Да нет… - точно флиртовала. Мило улыбалась. Любезничала. Да и по телефону так нежно ворковала с ним. Было? Было. А на Венино замечание только назвала его идиотом и раздраженно отмахнулась плечом. Тогда он вскочил с дивана, на котором было так удобно смотреть телевизор, собрал рюкзак, прицепил к поясу свой любимый нож и ушел из дома. А она…? Она и слова не проронила. Ни когда он собирался…, ни когда возвращался за «забытой впопыхах» шапкой, ни когда он медленно зашнуривал шнурки на ботинках. Она просто стояла и ждала…. Ждала - когда он уйдет. А он ждал…. Невыносимо ждал…, каждую секунду – когда она остановит его. Подойдет. Обнимет. Успокоит. И все разъяснится. Она любит его. Любит его одного. И мир снова прекрасен. И такие милые люди вокруг. Но этого не произошло. И Веня ушел….
Он уехал за город на электричке. Затем еще долгое время ехал на попутках все дальше и дальше, потом еще невыносимо долго шел пешком, пока не попал в этот лес и не заблудился в нем. Он даже не помнил, когда потерял рюкзак, в котором было все необходимое для выживания. Скорее всего он оставил его в попутной машине, из которой вышел не помня себя и подался «куда глаза глядят». Поначалу все было неплохо. Воздух был свеж и приятно холодил грудь. Но вскоре Веня устал и решил развести костер. Спички были в кармане, но как назло небыло ни клочка бумаги и отсыревшие ветви ни в какую не хотели разгораться. Вениамин исчиркал в пустую весь коробок. Он продрог и проголодался. Тогда – то Лимонов и понял – насколько сволочной и поганый мир вокруг. Помощи не было. Его совершенно никто не искал. Он был никому не нужен. Никому. Совсем. Он остался один на один с миром. И тот показал Вене свой звериный оскал. Первый ноябрьский снег, казалось, прожигал холодом тонкую подошву ботинок и Венины ноги начинали превращаться в ледышки. Он не смог развести огонь и поэтому спасался от холода, в прямом смысле – бегством. Лимонов бежал меж деревьев навстречу неизвестному до тех пор, пока ноги не возвращались из ледяного плена, и дыхание совершенно отказывалось служить. Тогда он валился на прелую хвою и, жадно хватая ртом сырой холодный воздух, медленно приходил в себя. Так было несколько раз и Вениамин совершенно выбился из сил. Он понял, что это конец. И что он проиграл. Сначала его обуял ужас. Но вскоре ужас сменился неистовой злобой. Значит так да? Вот так? Так вот просто и все? И его не станет? Ну что ж… - не станет, так не станет. Нате – лопайте. Жрите…! Ваша взяла. Он прислонился спиной к старой обтрепанной ветрами сосне и зарыдал. Злоба душила его, вытесняя страх из сердца. Он представил как Жанне сообщают о том что там-то и там-то нашли тело ее мужа, и как она брезгливо дернув плечиком спрашивает нетерпеливо – где расписаться и, расписавшись в протоколе опознания, забывая уже о его существовании, щебечет с кем-то по телефону, назначая шикарную вечеринку сразу после похорон этого… как его… ну мужа…. Лимонов зарычал от бессилия. Да – именно так все и будет. Именно так и никак иначе….
И он завыл…. Так воют волки над телами убитых в битве товарищей. Все свое бессилие и отчаяние вырвалось в этом крике. И вдруг среди деревьев отчетливо послышался лай собаки. Лимонов отбросил отчаяние в сторону, собрался с силами и двинулся прямо на этот лай. Звук - который вселил надежду…. Надежду на спасение.
Зимовье казалось пустым и необитаемым, если бы не старый пес, привязанный к углу избушки. Он лаял, злобно выкатывая глаза и скаля крепкие еще зубы. Веня обошел его стороной и постучал в дверь ногой….
- … Ну, что, так и будешь стоять у дверей? – старик отложил шкурку в сторону – Проходи к столу. Присаживайся. Отдохни. Есть, небось, хочешь?
Веня сглотнул. Там в лесу, пока он боролся с миром за выживание, есть не хотелось совершенно. И вот только сейчас он вдруг почувствовал зверский голод. С трудом прошлепав до стола, он плюхнулся со всего маха на лавку и бессильно уронил руки на стол. Старик внимательно посмотрел на него:
- Да ты никак весь вымотался, парень…? Ну, ничего…, ничего…, сейчас перекусим немного, да и приляжешь – отдохнешь.
Старик на удивление легко поднялся и, сняв с печи огромный медный чайник, водрузил его на стол, на небольшую алюминиевую подставку. Затем вынул из шкафчика две железные кружки:
- Тебе покрепче или… - так….?
Веня равнодушно скривил губы:
- Мне все равно….
Старик кивнул и щедро запарил чай в обеих кружках. Затем неспешно вышел в сени и принес булку хлеба и большой кусок сала. Лимонов не стал ждать, когда дед неспешно нарежет сало на тонкие пластики и, достав свой нож, начал резать хлеб. Старик одобрительно кивнул и пододвинул Вене чашку с нарезанным салом и кружку дымящегося паром чая.
Ужинали молча. Веня жевал жадно, давился и проталкивал полупрожеванные куски в горло обжигающим напитком. Старик ел немного... – экономно, время от времени собирая хлебные крошки в огромную ладонь и отправляя их в рот. Когда насытились, дед неспеша убрал со стола и указал Лимонову на топчан стоявший в углу. Тот, с трудом разувшись и стянув куртку, проковылял в угол и блаженно растянулся на мягком, набитом соломой тюфяке. Старик не успел накрыть его большим лоскутным одеялом, как раздался храп – Веня спал, безмятежно раскидав руки. Дед усмехнулся и, накрыв непрошенного гостя, вернулся к собольей шкурке.
Разбудил Лимонова очень неприятный громкий звук. Он вскочил, не соображая - где находится и бросился к двери. Затем разум вернулся из оков сна и Веня пришел в себя. Он вспомнил – кто он и как здесь оказался. Вернувшись на топчан, Веня сладко потянулся и огляделся. Старика нигде не было. Звук повторился. Это был выстрел. Лимонов снова дернулся, но теперь уже быстро успокоился и, накрывшись одеялом, стал просто терпеливо ждать. Итак – он выжил. Что теперь? Как вести себя с этим веселым пасмурным дедом? Нужно как-то отблагодарить его за гостеприимство. Но как? Веня не знал и просто уставился в стену. Хлопнула дверь. Вошел старик. Не глядя на Лимонова, он прошествовал к столу и водрузил на него огромного глухаря:
- Птицу щипал хоть раз?
Веня поднял брови:
- Кто…, я?
Старик хмыкнул:
- Ну, я-то щипал…. И неоднократно. Сейчас о тебе речь.
Веня поежился:
- Нет. Не щипал. И не собираюсь….
Старик улыбнулся:
- Ну, значит - и жрать не будешь. Мне проще.
И не обращая больше внимания на Веню, хозяин зимовья принялся стягивать с себя тулуп. Лимонов оторопел – значит вот так просто – не будешь жрать и все…? Вот сволочной-то какой дедок. А ведь и вправду не даст ничего… и что? Что делать-то? Лимонов нехотя поднялся и преодолевая дрожь в теле, доковылял до стола:
- Как его щипать-то хоть…? Да и перо куда?
Старик прищурился и весело ответил:
- Ну, вот. Совсем другое дело. Погоди – успеем. Сейчас чаю попьем.
Веня обессилено опустился на лавку, а старик весело продолжал:
- Макар…. Макар Шубин – так меня зовут…. А теперь, давай-ка паря, рассказывай.
- Что рассказывать - то…?
- Все….
Похлебка из глухаря была настолько вкусная, что Веня попросил добавки. Дядя Макар повторно наполнил ему чашку густой наваристой сюрпы, с внушительным куском мяса. Веня принялся с наслаждением хлебать. Он с благодарностью смотрел на старика, который молча и задумчиво мыл свою чашку. Шубин молчал все время. Он молчал когда Веня, неумело ощипывая птицу, начал рассказывать ему о кознях своей жены Жанны. Молчал когда потрошил глухаря. А Лимонов уже изливал ему душу о несправедливости мира, о своих злоключениях, о том, что из за клочка бумаги, чуть не пришлось распрощаться с жизнью:
- А будь у меня бумага, я б и костер сумел развести…. И вообще – все в этом мире не так и не то. Зачем мы здесь – непонятно. Только страдать….
Веня доел похлебку, проглотил последний кусок мяса и пошел к умывальнику – что бы помыть тарелку. Старик уже закончил со своей посудой и сидел перед печкой. Он не спеша накладывал в нее дрова и когда закончил, вдруг громко хмыкнул и, не оборачиваясь к Лимонову, вымолвил:
- Интересно… - у тебя есть нож, а ты жалуешься на жизнь.
Веня онемел…. Это как понимать? Что этот угрюмый, видавший виды старик имеет в виду? Неужто…. И, проглотив непрошеный в горле ком, он робко спросил:
- Ты чего это, дядя Макар предлагаешь такое? Хочешь, чтоб я Жанну с этим…, как его…, того? Зарезал что ль?
Старик даже не повернулся. Он поднял с пола небольшое полено, взял нож и начал стругать его наподобие того как починяют карандаш. Перед печкой начала расти небольшая горка стружки. Шубин отложил полено с ножом в сторону, собрал всю стружку и положил ее под дрова. Затем он чиркнул спичкой. Золотая просмоленная стружка сразу занялась огнем, распространяя пряный дым и охватывая пламенем дрова. Старик немного полюбовался на творение своих рук, затем прикрыл дверцу, закинул ненужное полено за печь, поднял нож и повернулся к Вене:
- Ну…. И зачем тебе бумага?
Веня стыдливо опустил глаза:
- Ну, я и не догадался что так можно…. Ведь не учил никто никогда…. Кто ж знал?
Шубин прищурился:
- Так – учись. Пока в себя приходишь. Я тебя многому научу.
Глаза Лимонова радостно вспыхнули:
- Учи, дядя Макар. Всему учи…!
…Почти месяц провел Лимонов у Шубина в сторожке. И тот действительно очень многому научил его за столь короткий срок. Но как усвоил Веня, вся наука старика состояла из того, насколько ты терпелив. Все на свете, решалось двумя вещами – выдержкой и терпением. Кто умеет ждать – тот непобедим. Это Веня усвоил когда они с дядей Макаром сидели в бесконечной засаде на кабана. Одетый в дедовы валенки и тулуп, Веня уже не боялся холода, но был до жути неорганизован и нетерпелив. Поначалу он ныл, стонал, что нужно все бросить и идти в сторожку, что ружье, которое ему дал старик слишком тяжелое, но когда Шубин презрительно плюнул в его сторону, замолк и обижено засопел как поросенок.
Первая добыча была наградой за терпение. Веня помогал снимать шкуру и взахлеб хвалился как он его – бац! Хотя на самом деле, он промазал, а кабана подстрелил старик, но он не мешал Вене гордиться собой. Он учил его самому необходимому, что помогло бы выжить в тайге. Самое смешное для Вени было, когда старик начал подробно рассказывать, как с помощью одного ножа одолеть медведя:
- Самое главное – не бежать. Убежать от медведя дело немыслимое, если поблизости нет укрытия, ты только силы потеряешь и выдохнешься, а он - нет. Запомни главное – под гору медведь бежит медленнее, хотя это и не поможет. Если деревья рядом есть – влезай на самый верх. Ветви которые тебя выдержат могут сломаться под косолапым. И он не полезет. Мишки очень умные. Но если укрытия нет, то пробуй притворяться мертвым. В некоторых случаях – срабатывает. Но если не сработало, держи наготове нож. Твоим тесаком реально убить косолапого. Только нужно знать куда бить. В сердце или живот даже думать забудь. Убить не убьешь, а вот разозлишь здорово. Целься всегда в горло, а точнее – в подъязычную кость. Вот так – снизу вверх – раз. Нож держи наискосок – войдет легче. Бей сильно, по самую рукоять. Нож не вытаскивай. Он перекроет ему дыхалку. Пока медведь его вытаскивает от тебя отвлечется, тогда беги. Он скоро начнет задыхаться и захлебываться кровью. Если получиться, попадешь в нервный узел. Это плюс. Самое главное, чтоб ты успел ему всадить клинок до того как тот тебя саданет лапой…. Зря смеешься. Если фортуна будет на твоей стороне – выживешь. Бывали случаи. А теперь бери нож и пошли.
Сначала Веню очень смешили эти тренировки на старом чучеле медведя, которые Шубин соорудил с обрезков толстых бревен с наброшенных на них шкурой. Он вяло вонзал свой нож туда куда указал ему старик и тот обрезок который изображал горло был весь истыкан в разных направлениях. Лимонов совершенно не понимал, зачем ему это вообще нужно. Но со временем азарт начинал захватывать его и он уже на полном серьезе атаковал «косолапого». В огромном тулупе и тяжелых валенках он делал нырок под «лапу» и увлеченно всаживал клинок туда, куда указывал старик – в подъязычную кость, затем резко отскакивал назад и немного в бок, за лапу. Первое время он запинался валенками и падал. Но постепенно валенки уже не казались Вениамину такими громоздкими и он с легкостью делал отскок, словно был в тренировочных тапочках, и снова атаковал «зверя». Иногда он представлял на месте «медведя» того…, ну с которым постоянно флиртовала жена и тогда удары становились более ожесточенными. Выпустив пар, Лимонов шел помогать старику выделывать и мять шкуры или наводить порядок в сторожке. У Шубина не было ни телевизора ни компьютера, ни книг. Даже электричества не было. Вечерами зажигали керосиновую лампу или свечу и коротали долгие вечера за разговорами. Разговаривал в основном Веня. Старик, подшивая валенки или выстругивая с дерева замысловатые фигурки, внимательно слушал его. Иногда он вставлял два-три слова, но потом замолкал и слушал Лимонова. А тот рассказал ему все – от рождения, до момента как постучался в сторожку. Сначала Веня изнывал от скуки. Если они не ходили с Шубиным на охоту он просто лежал на топчане и тупо смотрел в потолок, но постепенно, глядя на старика тоже стал находить себе заделье. Теперь ему ничего не стоило развести огонь в лесу без какой – либо там бумаги. Он уже с легкостью снимал шкуры с зайца или соболя. А щипать добытую птицу с радостью вызывался сам, что бы как-то убить время. Шубин несколько раз мягко напоминал Вене, что у него все таки есть дом и там его, возможно, ждут и ищут, на что Лимонов отмахивался, вот именно – возможно ждут. А возможно и не ждут. Шубин ничего не стал возражать, а только глубоко вздохнул. Он ничего никогда не советовал Вене по поводу ситуации с женой, а просто степенно и проникновенно говорил, что Веня сам найдет выход из любой ситуации. Нужно только время.
И время шло. А Веню стало тянуть домой. Но он совершенно не знал, что скажет Жанне когда вернется, да и стоит ли вообще возвращаться, может там уже сейчас хозяйничает тот… другой. И его уже никто не ждет. Да и не ждал никогда. Тогда он одевался, брал нож и шел к чучелу. Там с каким-то отчаянным остервенением Вениамин всаживал нож раз за разом в «шею медведя» ожидая, что наконец–то придет ответ – что ему делать. Но мышцы уставали, дыхание сбивалось, а ответ так и не приходил. Веня переводил дух и возвращался в сторожку. Иногда он выходил кормить своего нового друга – Лютого. Это был тот самый пес старика, который своим лаем вывел Веню из тайги. Они подружились и Лимонов спокойно подходил ко псу. Он подолгу гладил его и разговаривал с ним, пока Лютый не привыкший к таким «телячьим нежностям» не начинал глухо ворчать и не уходил в свою лежку. Тогда Веня оставлял его в покое и возвращался в дом. Там он привычно наводил порядок и ложился на топчан. В голову лезли самые разнообразные мысли. Приближался Новый год. А его на самом деле никто не искал. И что делать дальше он не знал. Он поднялся, пристегнул к поясу нож, накинул тулуп:
- Ты далеко?
Дядя Макар даже не поднял головы. Такая у него была манера разговаривать, не глядя на собеседника. Веня вздрогнул. Но быстро взял себя в руки:
- Схожу, по тайге пройдусь. Засиделся.
Старик даже не повернулся:
- Ну что ж…, сходи, пожалуй…, прогуляйся. Далеко только не уходи – заплутаешь. Сейчас темнеет рано.
Веня обрадовано хмыкнул и вышел на улицу. Лютый дремал, положив голову на лапы. Он приоткрыл один глаз и, обнаружив, что тревожиться не о чем, тут же зажмурился и довольно засопел. Лимонов не стал тревожить пса.
Он обогнул сторожку и, наслаждаясь свежим лесным воздухом, углубился в чащу. Снега было немного, поэтому Вениамин не стал надевать лыжи. Почти полтора часа Лимонов бродил по лесу. Здесь, среди старых сосен, очень здорово думалось. Оставшись один, Веня погрузился в раздумья. Пожалуй и в самом деле пора прекращать страдать ерундой и возвращаться домой. Если Жанна реально любит его и переживает разлуку, то она уже достаточно наказана за свою черствость и холодность к нему, а если (как он думал) у нее другой и Веня ей глубоко безразличен, то вся его авантюра равна нулю. Он мог находиться здесь годами - ей это будет только на руку. Поэтому….
Веня замер…. Метрах в сорока, у поваленной ветром старой березы расположился медведь. Он полулежал у дерева и смотрел прямо на Веню. Огромный шатун, щуря подслеповатые глазки начал подниматься и водить носом в сторону Лимонова принюхиваясь к незнакомому запаху. Первым желанием Вени было – бежать. Бежать… и как можно скорее. Но он вдруг вспомнил наставления старика и как мог, взял себя в руки. Озираясь по сторонам, он выбирал дерево на котором можно было спастись от зверя. Но как назло, ни одного подходящего, которое бы выдержало его, но не выдержало бы медведя, не было. Веня прижался спиной к стволу молоденькой сосенки и медленно извлек нож….
Зверь уже понял, что перед ним человек и, кротко рыкнув, крупными скачками приближался к Лимонову. Веня отчетливо видел его огромную пасть и красный язык, и слюну, стекавшую по щеке зверя. Он слегка согнул ноги в коленях и приготовился. Голова работала четко и ясно. Страха не было.
Серый комок, словно камень пущенный с пращи, подлетел наперерез медведю и с остервенением впился в бок зверя.
- Лютый…!
Вене показалось что он крикнул псу, но на самом деле его голос выдавил кличку собаки лишь шепотом. А Лютый рванув зверя за бок, отскочил и рванул его уже за ногу. Медведь рявкнул и остановился. Он повернулся и кинулся на пса. А тот начал кружить вокруг него, бешено лая, словно шершень вокруг коня, не давая ни малейшей возможности отвлечься на человека. Тут бы Вене самое время бежать, но он словно прикипел к сосне, и только рассчитывал – сколько хватит сил у Лютого кружить зверя и как изловчиться и всадить медведю нож в горло.
Выстрел прозвучал как удар бича. Медведь всхрапнул и осел в снег. Пес ухватил зверя за шею и глухо урча, начал бешено рвать его плоть. Но это было уже лишним. Огромный зверюга был уже мертвым. Дядя Макар с одного выстрела уложил его. Он подошел к Вене и внимательно осмотрел его:
- Ну, что ж… молодец…. Руки не трясутся. Головы не потерял. Спокоен…. Шкуру поможешь снять?
Веня молча кивнул, и устало съехал по стволу дерева на землю. Он уже точно знал, что скажет жене, вернувшись домой…. Знал, что будет делать и как себя вести, независимо от того – любит она его или нет. С ним она или с другим. Теперь он знал.
Закончил 16ч 25мин. 22. 06. 21г.