М.М.КИРИЛЛОВ
СТАРОСТЬ «ДЕТЕЙ ВОЙНЫ»
Очерк
Ухудшение зрения, характерное особенно для пожилых и старых людей, естественно собирает их в глазные клиники. Это вообще-то обычное явление для любого крупного города в нашей стране. Прежде всего, именно этих людей, чаще всего, с целью коррекции зрения и лечения глазных болезней в эти клиники гонит возраст, а, во вторых, большинство их, что очень важно, составляют состарившиеся ровесники Великой Отечественной войны, или, как их уважительно именуют и в народе, и официально, «дети войны». Сами-то они об этом обычно молчат…
Тысячами их можно встретить и в других лечебных учреждениях, с другими болезнями. Но для глазных отделений этот народ особенно специфичен.
Мне самому довелось обследоваться и устранять катаракту глаза в одной из клиник Саратова. Побывав там, я убедился, что посещение глазного отделения оказалось весьма массовым. Приёма врача-офтальмолога ожидало несколько десятков пациентов за день. С палочками и без них, чаще в сопровождении родственников, они занимали в ожидании все свободные скамьи и кресла в коридорах и смотровых кабинетах, так как в силу своего преклонного возраста, как правило, стоять долго они уже не могли. Их возраст совпадал со сроками той войны.
Если бы не ковидные маски, обязательные в наше время, всё это, в силу возраста посетителей, при определённом воображении. напоминало бы памятные трибуны ветеранов войны на Красной площади в дни торжественных праздников и парадов. Разве что без наград и регалий…
Одни из них после осмотра и консультации врача, получив соответствующие рекомендации, уходили, другие пополняли число нуждающихся в той или иной конкретной помощи специалиста.
Указанное сравнение с ветеранами той войны невольно приходило в голову, тат как беда и возраст собрало их вместе не только как просто состарившихся людей, а как, если вдуматься, если не участников, то, во всяком случае, ровесников войны. Думаю, что такое сравнение приходило не только мне. Обычное, на самом деле, оказывалось, чем-то очень значительным. Просто в малом нужно было суметь увидеть большое. Думаю, это хорошо понимали и работники отделения. Особенная предупредительность, доброжелательность и внимательность к этим пациентам, в сочетании с профессионализмом персонала, доказывали это и были характерны для его эффективной консультативной и лечебной работы. Это относилось и к последующей операционно-хирургической работе (зав. отделением офтальмолог С.Ю.Евсеев).
Особенно целесообразным это было с учётом неизбежных для большинства таких посетителей возрастных нарушений слуха, памяти и внимания. Со стариками, несмотря на их большой жизненный опыт, как и с детьми, нужно было не только предупредительно ухаживать и повторно объяснять, а иногда и буквально ходить вместе с ними. Ничего не поделаешь, постарели… Такая специфика в идеале должна быть характерной и для других, преимущественно геронтологических, медицинских учреждений.
Ну, а уж если бы геронтология в нашем государстве имела бы столь же совершенное и социальное измерение, то такому государству не было бы цены. К сожалению, современной буржуазной России до такого социального идеала так далеко, как, примеру, ослу до его ушей. Но это уже, как говорят, из другой, но очень правдивой, оперы.
И я, именно как тоже дитя войны, а не как профессор, прошёл в этой саратовской клинике через добрые «глазные руки», заменил хрусталик, откапался с месяц различными каплями, под их внимательным контролем, и заметно улучшил своё зрение. В моём возрасте это было очень необходимо.
Небольшое дополнение. Спустя 60 лет после начала войны и эвакуации из Москвы нашей семьи в Казахстан, я написал по памяти и издал (Саратов, 2009) хорошую книгу под названием «Мальчики войны» (нас у родителей было в то далёкое время трое, а я, 8-ми лет, был старшим). Те, кто из моих друзей эту книгу прочёл, по их словам, «нарыдаться не могли». Эта повесть и сейчас, я надеюсь, переизданная в книге «Кирпичики души» в 2018 году, есть и в библиотеках, и в Прозе.ру, в интернете.
Помню однажды в какой-то из Дней Победы, ещё до этого, я выступал перед библиотекарями нашего местного медицинского Университета, по их приглашению, как профессор, в прошлом, военный врач, и услышал в свой адрес обращение «ветеран войны». Пришлось поправить: «Не ветеран, а мальчик войны»…
Тогда ещё такое понятие, как «дети войны» широко не использовалось. Во всяком случае, я о нём не знал. Потому и возникло вскоре и название моей книги – «Мальчики войны». А вот отец наш действительно был её участником и ветераном.
Поэтому я и не мог не увидеть в посетителях в глазном отделении одной из саратовских клиник своих же современников, состарившихся, как и я, именно своих, как бы «сводных», братьев и сестёр, детей войны а, в конечном счёте, советских людей... Это был – как живой музей. Можно, конечно, таких параллелей и не проводить, если это кому-нибудь не дорого.
Хотелось бы, чтобы за сегодняшней старческой немощью и морщинами, люди не забыли этого нашего гордого народного имени - дети войны. Эхо Отечественной войны будет звучать ещё долго.
Офтальмологам же, конечно, спасибо. В нынешнее время их помощь людям очень важна.
А что думает об этом читатель?