.
Арнольд Ильич вышел подышать свежим воздухом,
как вдруг услышал шум новостройки. Он немедленно пе-
релез через забор и просто-таки ахнул: по узкой-узкой до-
щечке, небрежно брошенной через траншею, весело бе-
жали строители, да с такой ловкостью, что одного взгляда
было достаточно, чтоб захватило дух у неравнодушного
человека!
– Как же они ловки и смелы! – воскликнул Арнольд
Ильич. – Я тоже хочу вот так вот этак!
Он с радостью подбежал к траншее, широко и без стра-
ху ступил на доску и со второго шагу свалился! – прямё-
хонько на толстенный кабель, проложенный по дну.
– Ничего, ничего! – рассмеялся испытатель. – В любом
деле успех упражнением достигается!
Он выскочил наверх, отошёл чуть в сторону и, отрясая
приставшую пыль, стал наблюдать за рабочими, как это
они так изумительно по досточке бегут.
– Так они с вёдрами бегут! – озарило его. – Это же на-
турально, как шест у канатоходца! – восхищённо закри-
чал он. Арнольд Ильич немедленно схватил два ведра,
полных смолою и в два маха оказался у траншеи.
– Эге! – вдруг сказал он. – Да это и не траншея даже, а
целый ямище! Как же я сразу не заметил? И досточка – в
пять раз длинней, чем казалась, вот только такая же уз-
кая… Да не отступать же! – он с решительностью ступил
на доску, сделал железные три шага, взмахнул ведром,
вторым и вместе с вёдрами полетел вниз.
Весь перепачканный густой чёрной смолой, он вско-
чил на ноги и, оглядевшись со дна ямы, рассмеялся:
– Ничего, ничего! Кто не делает – тот не ошибается!
Кто не взлетает – тот не падает!
Кое как он выкарабкался из ямы, сделал блок гимнас-
тических приседаний и стал жадно вглядываться, как это
так чудесно и беззаботно бегут по неверной дорожке
неуязвимые работники.
– Эва-аа! – протянул он догадочно-восхищённо. – Да у
них же пилончики-элерончики! рули-стабилизаторы! На
манер самолётных! – только выглядят, как рожки и хвост
с кисточкой… Так вот, в чём тайна! Вот бы и мне такие
раздобыть!..
Арнольд Ильич неволенс провёл ладонью по макушке
и вдруг обнаружил и у себя пару пилонов – на ощупь,
как раз походивших на пару толстых коротких опор для…
э-эээ… на пару рожек.
На Арнольда Ильича напало озарение: он запустил ру-
ку себе за спину и обнаружил тот самый, так недоставав-
ший ранее, стабилизатор с кисточкой.
– Ну, так это всё меняет! – выразил он с огоньком.
Он схватил новые два ведра смолы, задорно мотнул
пилонами-стабилизаторами и смело прыгнул на самый
край ямы.
Глядь, а это уже и не яма, а котлован безразмерный…
«Как же я просмотрел такое? И доска… доска и вовсе
уходит невесть куда, в голубые дали…»
«Это всегда так, по-первости всегда так: всё великое
маленьким кажется… Ну да академиками не рождаются,
академиками становятся!» – подумал Арнольд Ильич, взял
на изготовку вёдра, пошевелил рожками, изогнул хвост
и с азартом вскочил на доску. Доска от такой прыти загу-
дела, заходила и Арнольд Ильич без всякой проволочки
полетел вниз.
Летел он долго... Мда, слишком долго.
И, должно быть, разбился бы в лепёшку – так глубок
был котлован – но ему и в этот раз свезло: плюхнулся он
аккурат на стог лебяжьего пуха!
Вот, вскочил на ноги Арнольд Ильич – смотреть на не-
го страшно: весь в чёрной смоле, белом пухе; сверху ро-
га, снизу хвост; стоит Арнольд Ильич, растерянно хрю-
кает, ничего не понимает!
Оглянулся, а краёв у котлована и не видно – ни впе-
реди, ни позади, ни поверху; сплошной чёрный камень
вокруг, да вместо неба чьи-то толстые щёки шевелятся –
такой внушительной соразмерности, что себя не иначе,
как в клопы только и запишешь!
«Да это же ягодицы! – подумал Арнольд Ильич с вол-
нением. – Да нет, показалось!» – он присмотрелся позор-
че и вдруг видит, как изо рта этих огромных щёк, стреми-
тельно и прицельно, валится и несётся на него чистей-
ший чёрт… Ещё мгновенье – и вот он: чёрт! в самые гла-
за заглядывает!
– Интересно! – подумал Арнольд Ильич. – Очень даже
интересно такое! – с восхищением подумал Арнольд Иль-
ич, оглядывая визитёра смущённо, но пристально и в де-
талях.
А поглядеть было на что: чёрт был высок, худ, с коле-
нями, обёрнутыми назад, как у собаки или прочего зверя.
«Колени назад!»… шерсть имел чёрную, ухоженную; в
рыло были вдеты золотые кольца, по одному на ноздрю,
с гравированными надписями: «вру, как дышу» на одном,
а на втором «вдыхайте глубже»; в тонких стальных когтях
он держал кожаную папку с неизвестным гербом; жёлтые
глаза – вот же, чёрт! – были чистые одуванчики: мохна-
тые, побуждающие потрогать хотя бы одним пальцем;
правда, заместо пчёл, мухи в них копошились и делово
перелетали с места на место, ну, так то особенности сре-
ды…
– Вы, извиняюсь, бригадир будете? – улыбнулся наш
непоседа, кивая рожками на папку.
Чёрт встречно улыбнулся, но решительно мотнув сво-
ими роскошными – настоящими, чёрт возьми! – рогами,
так, что в воздухе поднялись несколько дуновений, завих-
рений и ветров, невероятно певчим голосом вечного чи-
новника сказал:
– Должность бригадира, уважаемый Арнольд Ильич,
мы как раз хотим предложить именно вам. Разрешите
представиться: Два-Пять, старший инженер Отдела Кад-
ров комбината «Балабол» Первого Круга Преисподней.
– Что-что? – пропел и Арнольд Ильич.
– Хм, дружище! – дружелюбно пошёл в атаку тёртый
и обоятельный инженер. Он раскрыл папку, прищурил
свои одуванчики в разворот и ловко, поэтически даже,
будто франт в модном салоне, выхватил пару-тройку
листов, исписанных сплошь какою-то, неберущейся про-
стому глазу, абракадаброй. – Арнольд Ильич!..
– Да-да? – Арнольд Ильич с почтением и восхищением
впился взглядом в чёрные таинственные козявочки, слу-
жившие буквами в таинственных местных делах; надо
сказать, что и козявочки эти, и вся, творящаяся с ним ис-
тория – всё это, небывалое доныне – пробуждало в нём
незнакомое ранее торжество и подвигало к какому-то, не-
вероятно важному, но, неизвестному пока, делу.
– …вот, смотрите: когда вы впервые свалились к нам
и спалили своим крестиком важный отраслевой кабель,
связующий весь Первый Круг, мы опечалились премного,
но, удалив крестик, вернули вас, всё-таки, наверх…
Арнольд Ильич немедленно пошарил под футболкой –
нет креста! – а чёрт продолжил:
– Во второй раз вам удалось без эксцессов завалиться
в наши пенаты – так, поотшибли рожки одному тюфяку,
да ему же и хвост оторвали, когда он вас в сердцах смо-
лою окатил… Ну, тут уж наш тюфяк и зашвырнул вас об-
ратно, а мы призадумались… И нашлись ведь тёмные го-
ловы… – Два-Пять панибратски подмигнул гостю левым
одуванчиком, разогнав стайку жирных мух, мирно выса-
сывавших чёрту глаз. – …точнее одна, одна тёмная голо-
ва – ваш покорный слуга! – так вот: я поднял архивы на
ваш счёт и что я там увидел?
Инженер с удовольствием сунулся рылом в одну из бу-
маженций и стал читать:
– Филологический факультет – один год! Инженерный
бизнес и менеджмент – один год! Авиастроительный –
полгода! Спиритический университет – два года и три
месяца!.. Это же что такое! – воскликнул я. – Это же че-
тыре высших образования по нашему профилю! Это же
врождённое неравнодушие ко всему! Неистребимое
любопытство и влезание без мыла в самую суть всего!
Да такой карась, извиняюсь, раз в год клюёт! – Два-Пять
воодушевлённо захлопнул папку и перевёл дух. – Толь-
ко я принял меры к вашей поим… кхм… а уж вы и сами к
нам… Ну, так и мы к вам! – Кадровик навис над ошара-
шенным Арнольдом Ильичём и выдохнул:
– Ну, так что? Берём должность бригадира на «Балабо-
ле»?
– Ээээ… – в конец сбитый с толку затянул наш малый.
– Так это в первое время – бригадир, а там, смотришь,
и начальник участка; мелькнул годок, а мы уже и началь-
ники производства! Есть, есть у вас этот огонёк! И не та-
кое возьмёте! Ну так что, дорогой Арнольд Ильич? Вот
везенье-то, а? Так по рукам?
– А делать-то что надо? – взмолился Арнольд Ильич,
а глазёнки-то так и горят – к новому, неизведанному.
– Да ничего! – с жаром поёт Два-Пять. – Ну, вот пред-
ставьте себе: сидит такой спец на сковородке и трендит
на весь конвейер, что он один знает, как земля вертится.
Ну. вы ему градус ставите побольше и говорите: «Вашу
статью требуют Тридцать Три Журнала! Немедленно, не
сходя с места, всё изложите к понедельнику, а уж я пере-
дам с утренним дипкурьером!» При этом, заметьте, ни-
какого дипкурьера, равно, как и означенных журналов,
в природе просто не существует. Так ведь и этот спец –
решительно ничего не напишет! Где это видано, чтобы
природный балабол хоть что-нибудь, когда-нибудь взял
да и сделал? А? – Два-Пять скабрезно подмигнул Арноль-
ду Ильичу. – Уж мы-то с вами знаем – ничего и никогда!
Уверяю вас, в понедельник утром он будет отводить от
вас глаза и даже попытается спрятаться…
– Ээээ… - вновь затянул, было, наш герой.
– В домике! – поспешил уладить его недоумение
чёрт. – В прекрасном чугунном домике, в виде собачьей
конуры! А вы как думали? – добавил он с дурашливой
гордостью. – Шагаем в ногу со временем: у нас, ведь,
что ни клиент, то персональная жаровня с вечной жил-
площадью – уж есть, есть местечко, где и грешной душе
передохнуть короткую минутку. В домике и кондиционер
имеется – уж тринадцать-то градусов при любой жаре
скостит, если работает! Каково?
– Ээээ….
– Так вы ему, вместо кондиционера, режим микро-
волновки… – вмиг вылетит на полянку. «Где статья, ми-
лейший?» – вы ему. А он: «К четвергу! К четвергу, кровь
из носу, закончу!» А вы такой: «Боюсь, к четвергу мир
свихнётся без ваших резюме. К среде, милейший, к сре-
де; среда – крайний срок!» Ни к какой среде, – усмехнул-
ся чёрт, – да и вообще никогда, ничего закончено не бу-
дет. Оно и начато даже не будет – этот говорун и палец
о палец за всё время не ударит. А у нас, даю вам слово,
настоящие, чистейшие, природные болтуны! Ну, вас на-
учат, как поступать дальше…
– Или вот ещё, другой пустобрёх, ежели любопытству-
ете: тот видит насквозь весь Кабинет Министров и уж
точно знает, как посрамить этих бездельников и как сде-
лать так, чтоб было всё, всем, навеки…
Вы, Арнольд Ильич, почтительно разгоняете его ско-
вороду в премиальный режим (градусов двести в плюс к
тому, что было), подвигаете к его сахарным устам микро-
фон и, задыхаясь от судьбоносного момента, нещадно рвё-
те на себе галстук: «Говорите! Говорите! Вас слушает вся
страна!»… Знаете, Арнольд Ильич, у вас в подчинении
будут тринадцать чертенят, за каждым закреплено по
тринадцать сковород, на каждой по балаболу… Уверяю
вас – от ста шестидесяти девяти балаболов вы таких ис-
торий наслушаетесь, такого насмотритесь, что кругозору
вашему ни границ, ни цены не будет! Уж где-где, а на
улице или у соседей такого и за сто лет не наберёшься.
Так по рукам?
Арнольд Ильич – рогатый, хвостатый, весь в смоле и
перьях – аж завертелся на месте от сладкого жжения.
– А зарплата? – радостно закричал он, потому что по-
нимал: зарплата будет, что надо.
– Во! – взметнул вверх большой палец чёрт.
– А квартира? – сахарно завопил без трёх минут бри-
гадир.
– Вво! – выкинул два больших пальца чёрт.
– По рукам! – не веря своему счастью выпалил Ар-
нольд Ильич.
– Ну и ладненько! – осклабился инженер. Он достал
из своих недр небольшую печать, с размаху влепил но-
воиспечённому работнику в лоб тавро, без всяких пауз
вынул из Арнольда Ильича левый глаз и ловко вставил
на его место одуванчик. – Вот и чики-чики!
Арнольд Ильич тут же заморгал одуванчиком, на что
слетелись пара-тройка чёртовых дюжин голоднющих мух;
худой чёрт топнул-хлопнул – котлован наполнился звука-
ми сработавшего унитаза, отовсюду полетели к месту вер-
бовки стремительные языки – не то воды, не то серной
кислоты… Два-Пять ловко подпрыгнул, а Арнольда Иль-
ича подхватило яростное течение…
Подхватило, закрутило и, пардон, смыло чёрт знает ку-
да – на место работы, надо полагать…
Больше Арнольда Ильича в верхнем мире не видели.
Ну, что же… Порой некоторые неравнодушные граж-
дане – что та затычка в каждой дырке; порой и в твою
жизнь сунутся всем своим носом по самые брови, когда
ты меньше всего ждёшь их вмешательства…
Остаётся только одно – послать их ко всем чертям!
Вот и нашего-то кто-то послал – душа не вынесла…
Новых вам кругозоров, Арнольд Ильич!
конец
.