В 1996 году в восемь часов вечера в школе №… проходило родительское собрание. Детям, родители которых пришли на это собрание, было по четырнадцать лет и учились они в девятом классе. На улице в это время года, а был конец октября, стояла непролазная темень, дул ветер, который время от времени срывал с сердитых небес жгучие капли дождя.
В центре классной комнаты, где проходило собрание, за одной из парт сидела Татьяна Константиновна Павлищева, женщина лет сорока, заваленная житейскими проблемами, безденежьем, работой, политическими заморочками, который щедро сыпались на неё изо всех уголков нашей необъятной родины. У Татьяны Константиновны тупо болела голова, и на душе было так же гадко, как и за окном на тёмной, холодной, сырой улице. Только что классная руководительница Серафима Николаевна отчитала её за плохое воспитание сына Сергея Павлищева. По словам учительницы хуже этого Серёжи нельзя ничего придумать: грубит, дерётся с мальчиками, плохо учится и вообще ему не место в школе.
Татьяна Константиновна молча выслушала всё это, подпёрла свою больную голову руками и погрузилась в воспоминания. Она вспомнила, как несколько лет назад, когда её Серёжа учился в первом классе и посещал занятия по живописи в школе искусств, она однажды вечером уводила его домой после занятий живописью. Тогда Серёжа попросил её, чтобы она дала ему что-нибудь поесть. Они зашли в магазин кооперативной торговли. Сынок ткнул пальчиком в стекло витрины и сказал: «Купи колбасы». Татьяна Константиновна тотчас же купила круг полукопчёной, толстенькой колбаски, оторвала от него кусок и отдала ребёнку. Они шли по полутёмной улице. Сын был по уши поглощён своей колбаской, но вдруг он дёрнул мать за руку: «Мама, у меня в колбасе верёвка!» Татьяна Константиновна ответила: «Выброси верёвку и ешь дальше, только аккуратней. Бог знает, что ещё туда напихали в эту колбаску. Не всё глотай, что в рот берёшь».
Между тем Серафима Николаевна крушила других родителей: «Детишки учатся плохо! Ведут себя плохо! Что их них получится – трудно представить!» Один из отцов не выдержал. Он выскочил из-за парты и прошипел сквозь стиснутые зубы: «Товарищ педагог, насколько мне известно – в этом классе нет детей из неблагополучных, асоциальных семей. И вы с ними не справляетесь?! Что же вы будете делать, если к вам приведут детей, родители которых пьют, безобразничают и так далее?» Серафима Николаевна секунду молчала, а потом ответила так: «Мне не платят за мою работу. Мне есть нечего и мне дела нет ни до ваших детей, ни до детей подонков. Понятно?»
При этих словах Татьяна Константиновна встала, вышла из-за парты и молча пошла из класса. Она прошла по безлюдному молчаливому коридору, дошла до лестницы. Спускаясь по ней со второго этажа на первый, услышала тихие голоса ребят. Они сидели, сбившись в кучку под лестницей и чём-то говорили. Татьяна Константиновна забралась к ним, оглядела их, увидела в этой компании своего ненаглядного сыночка. Глаза её потеплели, осветились нежностью. «Мальчики, – сказала она, – я только что ушла с собрания. Вас ругают. Плохо учитесь, дерётесь. Не надо так. Ведь представьте себе, какое прекрасное будущее ждёт вас потом, когда вы станете взрослыми. Подумайте об этом». «О каком будущем вы говорите? – Вдруг ответил ей один из подростков. – О каком? Мы, многие из нас живём до восемнадцати лет, а дальше? Что дальше? Какое будущее?» Татьяна Константиновна так и застыла на месте с открытым ртом. А ведь и правда… Она, как женщина, была готова страдать, голодать, работать как лошадь, но умереть после восемнадцати лет, во так за здорово живёшь, ей никогда не приходило в голову. Она не была к этому готова, а они, мальчишки, думали об этом.
Долго в таком столбняке Татьяне Константиновне не суждено было пребывать. Двери класса, где проходило собрание родителей девятиклассников, распахнулись и по коридору зазвучали возмущённые родительские шаги. Мальчики один за другим выбрались из-под лестницы на встречу своим папам и мамам. Татьяна Константиновна со своим сыном последовала за ними. Молча, в глубокой задумчивости они покинули здание школы и пошли домой.
Апрель 2021