МИКЕЛАНДЖЕЛО БУОНАРРОТИ (1475 – 1564)
ВАЯТЕЛЬ, ХУДОЖНИК, ПОЭТ
Надёжная опора вдохновенью
Была дана мне с детства в красоте, -
так писал о себе титан Высокого Возрождения Микеланджело Буонарроти.
Ему выпала нелёгкая доля наблюдать, как рушатся идеалы, переживать кризис страны как свой личный надлом.
Душа его совершила сложный переход от восторга к пессимизму, он художник-одиночка: внешняя угрюмость, скованность - и внутренняя страстность делали его неудобным для общества и света. Всю бурю чувств он вплавлял в мрамор и… стихи.
Да, он был и поэтом, - поэзию которого никто не знал. Издание подлинных стихов художника с пояснениями и примечаниями случилось лишь в 1863 году, через 300 лет после его смерти.
Очень многое в его жизни загадочно и невероятно. Так давайте вернёмся в 1475-й год.
Италия. Горный тосканский городок Капрезе. Здесь в понедельник, 6 марта, появился на свет мальчик – Микеланджело ди Франческо ди Нери ди Мишато дель Сера и Лодовико ди Леонардо ди Буонарроти Симони.
Во Флоренции в семейных книгах старинного рода Буонарроти находится подробная запись об этом событии, скреплённая подписью счастливого отца. Отец, кстати, занимал высокую административную должность, имел отличную родословную.
Матери было 19 лет, но она, по обычаям аристократов того времени, отдала его на попечение кормилице в одну из вилл среди холмов и гор, где многие жители работали, добывая мрамор.
Позже, став скульптором, Микеланджело любил бродить по каменоломням Каррары: иногда он месяцами искал нужный ему для работы кусок мрамора.
Кажется, что эти пепельные мраморные оттенки через зрительное восприятие проникали и в цветовой строй его живописи. Но это потом.
А пока…
Пока отец отдал его в школу во Флоренции, мечтая о престижной должности для сына. Но древняя латынь угнетала мальчика.
И отец смирился: тринадцатилетнего сына отдали в мастерскую художников Доменико и Давида Гирландайо.
Однако Микеланджело страстно хотел стать ваятелем, и вот пятнадцати лет от роду он уже работал в саду Медичи, где располагалась школа Бертольди.
Мальчик копировал старые гравюры, реставрировал антики и был замечен Лоренцо Великолепным, который оказал ему покровительство и ввёл в кружок философов и литераторов.
Вспыльчивый характер юноши, его противоречивая, неуживчивая натура привели к тому, что однажды, поссорившись с товарищем по работе, он получил удар по лицу, навсегда обезобразивший его внешность.
Вглядитесь в его портрет: сухой, кажущийся измождённым, с ранними морщинами, избороздившими лоб; со сломанной переносицей; губы презрительно шепчут то ли проклятия, то ли стихи Данте, которого он обожал.
Но глаза – в них неуёмная жажда жизни, пытливость, страсть и понимание смерти как неизбежности. Борода делает его старше и дополняет образ неутомимого «борца за небо на земле».
Чем жарче в нас безумные стремленья,
Тем больше нужен срок, чтоб их изгнать!
А смерть уж тут и не согласна ждать.
И воля не взнуздает вожделенья, - писал он.
Его главной волей была работа. Тяготение к монументальности, к укрупнённости форм видны уже в первых работах - таких, как флорентийская «Битва кентавров» (1492г.)
Ему – восемнадцать лет, но это уже мастер. Однажды, будучи в Болонье, он забыл о миграционных правилах и не носил с собой, как полагалось чужестранцу, красную восковую печатку на пальце.
Денег на штраф тоже не было, и его посадили бы в тюрьму. Но один из судей заступился. Год Микеланджело пробыл в доме Джакомо делла Кверче, а вместо платы читал ему стихи итальянских поэтов, копируя в свободное время ранние тосканские скульптуры.
В двадцать один год Микеланджело едет в Рим, но вскоре вновь возвращается в родной город. Он создаёт знаменитую скульптуру Давида, ставшую символом свободы Флорентийской республики. В отличие от работ предшествующих авторов, его герой не подросток. Он готов к сражению: устрашающая сила - в его спокойствии.
В 1504 году Флорентийская Синьория заказала две фрески двум гениям: Леонардо да Винчи и Микеланджело. Вначале были изготовлены эскизы, так называемые «картоны».
Леонардо сделал картон с изображением битвы при Ангиари, а Микеланджело – битвы при Кашине, но, в отличие от соперника, изобразил не само сражение, а купающихся солдат. Вот они услышали сигнал тревоги и все (18 фигур) спешат выбраться на берег. Увы, фрески не были написаны, а картон пропал.
Но слава мастера растёт. В 1505 году папа Юлий Второй вызвал его в Рим, поручив работу над своим надгробием. Вместо традиционного пристенного надгробия мастер хотел сделать свободно стоящий мавзолей с более чем 40 статуями. Работа началась. Но папа вдруг охладел к замыслу и прекратил финансирование. Поссорившись с заказчиком, мастер демонстративно уезжает, но пишет об этом так:
Я тем живей, чем длительней в огне.
Как ветер и дрова огонь питают,
Тем лучше мне, чем злей меня терзают,
И тем милей, чем гибельнее мне.
И вот заказ на фрески плафона знаменитой Сикстинской капеллы (1508 – 1512) – самого грандиозного из живописных проектов. Этим гигантским циклом росписей Микеланджело совершенно перечеркнул существовавшую до того времени монументальную живопись. Это была роспись сводчатого потолка размером 40 метров на 13.
Надо сказать, что себя Микеланджело считал ваятелем, а живописью и архитектурой занимался по принуждению, негодуя, но всё равно страстно. Работа была очень объёмной, поэтому вначале он позвал товарищей по цеху, но вскоре, не найдя у них понимания, отказался от помощи.
В этой грандиозной работе его мощный гений выразился во всей полноте. Было мучительно и сложно: он сам строил леса, работал по многу часов лёжа на спине, краска стекала сверху, глаза и руки болели от напряжения. Он пишет:
Грудь как у гарпий, череп мне на злобу
Полез к горбу и дыбом борода.
А с кисти на лицо течёт бурда,
Рядя меня в парчу, подобно гробу.
Не по заказу, а по велению сердца рождались его стихи. Он писал их всю жизнь, до преклонных лет и менее всего хотел за них славы. Избегал светских литературных тусовок, чем отличался от выдающихся современников.
Леонардо да Винчи, например, любил блеснуть своими поэтическими импровизациями под аккомпанемент лютни, да и Рафаэль слагал галантные строки. Было модно слыть разносторонним человеком, и рифмовали многие. Но Микеланджело не мог смириться с термином «сочинительство».
Поэзия была для него не игрой, не поводом для выхода в свет. Он читал только Библию, стихи Данте и Петрарки, проповеди Савонаролы – и писал стихи, стараясь соответствовать смысловой наполненности любимых текстов.
"Божественную комедию" Данте он знал наизусть!
Продолжение на http://proza.ru/2021/06/17/1415