Когда Павел в ужасе смотрел на своё лицо в зеркале, когда он пытался вспомнить, что же случилось, то мысли всё время возвращались к Сергею.
Он никогда не мог понять, чего было в их связи больше — дружбы или вражды. Ненависти он не испытывал, но часто отмечал в себе глухое раздражение. Серый, как его прозвали, ходил за ним хвостом всю школу, потом институт. Павел его часто гонял в детстве, даже колотил, хотя сам не мог понять, почему, потом как-то привык. Бывают моменты, когда хочется поделиться, а никого рядом. Никого, кроме Серого. И так они притерпелись друг к другу за годы, хотя на авантюры приятеля он чаще всего реагировал отказом, что не мешало тому приходить каждый раз с новой затеей.
Но в этот раз ничего авантюрного не было — обычная выставка.
— Потрясная! Антиквариат из старинного замка. Италия, пятнадцатый век! — шепелявил Серый. — Сегодня последний день!
И Павел согласился. Пригласил даже Алёну, но та отказалась.
Однако, когда они подошли к дверям выставки, у Павла сдавило сердце. От неожиданности он замер, пережидая боль и ощущая, как потемнело в глазах. Необъяснимое состояние заставило его остановиться и схватиться за грудь. Он осмотрелся, но ничего необычного вокруг не было. Улица, прохожие, парадный подъезд старинного особняка, афиша с описанием выставки. Всё было обычным. Но сделать последние шаги было сложнее всего, а отказаться и уйти — неловко.
Впрочем, внутри ему стало полегче. Посетителей не было, только одна билетёрша на два зала, которая не сводила с них напряжённого взгляда.
Ржавое оружие, доспехи, битые молью наряды, монеты, разложенные на застеклённых стендах — всё было таким безликим и обыденным, что становилось не понятно, что же такого привлекательного нашёл Серый в этой выставке. Ничего не трогало взгляд.
Когда стукнула входная дверь, Павел лениво оглянулся. Билетёрша вышла в фойе, куда зашли двое рабочих в серых заляпанных униформах. Один из них сипло уговаривал:
— Ну так давайте собирать сейчас! У вас всё равно никого нет.
На что билетёрша отвечала, что до конца выставки ещё час, и что в зале посетители. Рабочие настаивали на своём, и явно было видно, что им очень хочется поскорее закончить. И Павлу стало жалко работяг. Он поискал глазами Серого, но его рядом не было.
Павел прошёл во внутренний зал. Серый стоял уткнувшись носом в какой-то застеклённый стол.
— Пошли отсюда, — сказал он, тронув Серого за плечо.
— А? Нет, нет, подожди! Вот посмотри! — Серый был полностью поглощён стендом, на котором не было ничего интересного, лишь несколько монет и перстней, сопровождённые информацией. — Смотри, что покажу! — заговорщицки прошептал Серый.
Он оглянулся по сторонам и увидев, что вокруг никого, кроме Павла, засунул руку со стороны стены, где задняя часть застекления отсутствовала, и вытащил один перстень.
— Ты что делаешь? — в ужасе прошептал Павел.
— Тут нет видео-наблюдения, — так же шёпотом ответил Серый. — Мы же потом положим на место! — и сунул перстень Павлу в ладонь, а сам отошёл к выходу из зала.
Павла обожгло гадкое чувство, что его вовлекли в воровство, и захотелось дать Серому по уху. Он оглянулся и собрался забросить кольцо обратно. И уже поднёс руку к задней части стенда, но на мгновение задержался. Задумчиво повернул кольцо к свету, разглядывая, а потом невольно поднёс его ближе к глазам. Что-то странно знакомое показалось ему в этом изображении, но Павел никак не мог вспомнить, что. И главное — где он это видел.
На печатке был изображён ящер с поднятыми лапами, а на ободе с одной стороны готическим шрифтом была выбита надпись Vittoria, а с другой — Ad Ogni Costo. И было что-то такое магическое в этом перстне, что невольно оглядевшись и увидев, что в зале пусто, Павел надел его.
Словно электрический ток прошёл по телу. Павел вздрогнул и сдёрнул кольцо, забросив его обратно в стенд. На пальце появилась тонкая кровавая полоса. Острое жжение было столь сильным, что Павел вдруг в панике подумал — а что если это кольцо с ядовитым шипом?
Он бросился в туалет и попытался промыть царапину, но в ужасе заметил, что палец, а следом и рука, начали распухать. Он успел добежать до билетёрши и рабочих и потерял сознание. Последнее, что увидел, это лицо Серого с расширенными глазами — и провалился в темноту.
* * *
Темнота была живая и страшная. По земле стелился туман, поднимаясь до колен. Поодаль из тумана возвышалась скала, на которой стоял полуразрушенный замок. А прямо перед ним собрались полукругом серые фигуры в плащах, под которыми чувствовалось оружие. Лица этих людей были неразличимы, но глаза мерцали тусклым красноватым светом.
Вдруг по центру медленно начала подниматься ещё одна фигура. Словно животное, встающее на задние лапы. Но это существо тоже было в плаще и капюшоне, и туман стекал по его плечам вниз. Оно вырастало в размерах; у него оформились змеиная голова и когтистые лапы. Глаза мерцали тем же красноватым светом. И зверь этот медленно приближался…
* * *
Когда Павел с трудом разлепил глаза, он увидел Алёну, сидящую рядом.
— Что со мной? — спросил он. — Где я?
— В больнице, — прошептала она. — У тебя был жуткая аллергическая реакция. Врачи тебя еле откачали. Что ты такого съел?
— Съел? Ничего не ел… Я даже не обедал…
— Но что же тогда? Где ты был?
— Не помню, — прошептал Павел.
— Ты меня звал на какую-то выставку…
— Выставка? — удивился Павел, и вдруг вспомнил всё.
Он посмотрел на свою руку, где уже подживала царапина, ничем особым не отличаясь от тех, которые он получал от кота Алёны.
— Выставка… — прошептал он.
Но рассказать Алёне про это происшествие он так и не решился.
* * *
Иногда он ещё видел их во сне — эти серые тени, стоящие полукругом, словно ожидающие его. Но прошло несколько месяцев — и происшествие, и все страхи постепенно ушли в прошлое. И возможно всё забылось бы, но только Павел заметил, что Алёна стала куда более нервно реагировать на любые размолвки. Однажды во время ссоры она замерла на полуслове, глядя на него, и вдруг в ужасе отпрянула. Они вскоре помирились, но она ушла к себе домой, сказав, что хочет побыть одна. Потом это случилось ещё раз и ещё… Он пытался выяснить, в чём дело, но она говорила: «Устала… Мерещится всякое…»
Наконец они решили, что обоим надо отдохнуть. Павел нашёл довольно дешёвые путёвки в Грецию, и по обоюдному соглашению заказал билеты. Первые дни было ощущение, что они наконец вырвались в рай. Отель был приятным, пляжи чистыми, а море изумительно бирюзового оттенка. Они загорали, фотографировались, бродили по берегам и паркам, ездили на экскурсии. И это было если не счастье, то что-то очень похожее. И через неделю такого отпуска Павел почувствовал, что напряжение в их отношениях с Алёной наконец исчезает. Он даже начал подумывать, не купить ли ему обручальное кольцо.
Но всё сломалось в один момент. Проведя день на море, они отдыхали в кафе, как вдруг за соседним столиком приземлился Серый.
— Что он здесь делает? — спросила Алёна в шоке. — Вы что, сговорились что ли?
Вечер полетел ко всем чертям, потому что Алена не хотела ничего слушать. Она ушла в отель, а Павел разругался с Серым и один пошёл на море.
Когда вернулся в номер, то увидел, что там никого нет. Он позвал Алёну, но она не отзывалась. Шкаф приоткрыт, и вещи Алёны исчезли, а на столике под зеркалом лежала прощальная записка. В ярости Павел ударил кулаком по столу, выругался и вдруг увидел своё отражение. Что-то страшное мелькнуло в этом отражении. Его сковало ужасом, но что это было — он не понял. Он долго смотрел на себя, но всё было нормально.
Пока не зазвонил сотовый. Павел ответил не глядя, думая, что это Алёна, но это оказался Серый, который завёл свою шепелявую пластинку о том, что здесь есть крутой аттракцион…
— Слушай, ты урод, — прошипел Павел с ненавистью, — заткнись и исчезни навсегда…
Он хотел сказать что-то ещё, но вдруг в зеркале поймал, наконец, то изменение, что его напугало. Его губы почернели, а зрачки вытянулись в тонкие вертикальные полосы.
Павел судорожно ахнул, отшвырнул телефон, закрыл глаза и долго стоял, испытывая дрожь во всём теле. Когда открыл глаза, всё было нормально.
Он долго стоял перед зеркалом, но ничего не менялось. Тогда он попробовал вспомнить чувство гнева. Он вспомнил о Сергее и снова испытал злость, тяжело задышал, закипая, и вдруг его зрачки снова выстрелили вертикальными линиями, губы потемнели, рот начал удлиняться, превращаясь в страшную щель до самых ушей, а кожа на лбу вдруг стала оформляться в чешуйки.
Павел хотел закричать, но не мог выдавить ни звука. Он открыл этот жуткий рот, ставший пастью, а из него показался раздвоенный тонкий чёрный язык…
* * *
Весь вечер он просидел на полу не в силах подняться. Теперь он понял, что видела Алёна, и почему она не могла сказать, в чём проблема. Она думала, что сходит с ума. Но тогда — и Павла обожгло от этой мысли — тогда получается, что он тоже не безумен? Не могут же двое видеть одни и те же галлюцинации? Или могут? Но может ли это быть реальностью?! И как теперь это узнать? Звонить Алёне и спрашивать, не видела ли ты чего странного на моей физиономии? Бред…
Лишь в два часа ночи он вышел пройтись и освежить голову. Море было тихим и ласковым, улицы пустыми. Он шёл, не понимая, куда идёт, и ему становилось легче. Даже возникла мысль, что это просто померещилось от усталости и перегрева. Что может быть ничего на самом деле и не было. И Павел решил, что надо пойти в отель, отдохнуть, а завтра… Ну завтра покажет.
И вдруг понял, что находится в каком-то парке, причём он совершенно не помнил, как туда зашёл. Небо затянули облака, а по земле стелилась лёгкая дымка, которая постепенно сгущалась. Сходство со сном было пугающим, и Павел начал судорожно оглядываться, пытаясь вспомнить дорогу к отелю.
Как вдруг от ближайшего дерева отделилась тёмная фигура.
— Долго же ты собирался! — сказал знакомый шепелявый голос.
Серый был в длинном плаще. Лицо его было покрыто чешуёй, улыбка вдруг превратилась в оскал, раскрылась до самых ушей и ощерилась острыми зубами.
— Ты?! — еле вымолвил Павел. — Что тебе…
— Да ничего! Ничего мне от тебя не надо, кроме твоего трупа! Во имя Ордена! Во имя Великого Магистра и Рыцарей Чёрного Змея! — воскликнул тот и бросился вперёд, выхватывая кинжал.
Всё произошло молниеносно. Какие-то незнакомые рефлексы включились; Павел отклонился в сторону, пропуская клинок мимо, а сам ударил рукой… Нет, не рукой, а страшной лапой с огромными чёрными когтями, срывая с противника плащ и часть одежды. На спине существа, которого он когда-то называл Сергеем, появились четыре рваные продольные раны. Когда Серый бросился на него снова, Павлу удалось пропустить руку с кинжалом над собой, а потом вцепиться в неё зубами. И он почувствовал своими челюстями, как захрустели кости. Кинжал упал в траву.
— Это рыцари тебя научили нападать на безоружного? — усмехнулся Павел, отпрыгивая и чувствуя рот полный крови.
— Сволочь! — прошипел Серый, — Ненавижу! Всё равно убью!
— Почему ты не убил меня, когда я был человеком? Было бы намного проще, — грустно спросил Павел, приходя в человеческое обличье.
— Потому что это не засчитывается… — жалобно прошептал Серый, — меня послали… я должен…
И Павел вдруг увидел, что из ран на руке Серого обильно льёт кровь, которая кажется чёрной в ночном свете.
Серый приобретал своё человеческое обличье и теперь всхлипывал, зажимая рану, и Павел вдруг заметил на среднем пальце Серого продольный шрам от перстня.
И вся картина, наконец, сложилась. Кольцо. Яд. Превращение в змея.
— Что за рыцари? — тряс он Серого за грудки. — Где они? Как я могу избавиться от этого?!
Но тот только всхлипывал и шептал, глядя в сторону:
— Великий Магистр, я смогу… Дайте мне ещё шанс…
Павел поднял голову и посмотрел туда, куда смотрел Серый. Вокруг на поляне стояли прозрачные тени, а совсем рядом — такой же полупрозрачный монстр в плаще с горящими красными глазами, и наблюдал происходящее. И Павел почувствовал жуткое, нечеловеческое зло, исходящее от этих фигур.
Память его словно выстрелила в прошлое, в давние века, когда вот так же он стоял на поле боя против них — рыцарь-изгой, не желавший больше служить Злу. И в душе рождалась сила и решимость.
— Я должен… был… — всхлипывал Серый, — победить… любой… ценой…
— И ты не смог, — прошептал монстр, и шёпот его был подобен грому.
— Один шанс… Дайте… Последний…
— Это и был твой последний. Теперь за ним придут другие. Умри.
— Нет…— задрожал Серый. — Великий ма… — И вдруг глаза его закатились, по телу прошла судорога и он замер.
Павел резко встал, огляделся, но тени исчезли. На земле недвижно раскинулся Сергей, и его кровь мерцала чёрным на траве. Неподалёку лежал кинжал старинной работы, и Павел поднял его. Обшарил карманы Сергея и нашёл его сотовый. Вызвал местную скорую помощь и несколько раз прошептал “хелп, помогите” в телефон. Вложил мобильник в руку покойного и ушёл.
* * *
Он сидел на скамье под фонарём на тихой улочке и рассматривал кинжал. Изделие было явно старинной работы и тончайшего мастерства. Рукоятка будто покрыта золотой чешуёй; несколько драгоценных камней мерцали словно капли крови.
Вот ведь как получается, — думал Павел. — Живёшь, строишь планы, учишься, влюбляешься. И все мечты в плоской обыденности. А потом тебя выбрасывает… Нет, не в параллельную реальность, а в совершенно перпендикулярную. Не имеющую никакой связи с прежним миром. И он чувствовал, что там он уже словно умер. А здесь? Что ждёт его здесь?
Снова в сознании возник заброшенный замок на скале. Страшный, зияющий чёрными окнами. И монстры, стоящие в ожидании.
Значит, говоришь, за мной придут другие? — думал он. Ну что ж, посмотрим… Обратного пути всё равно нет. Он не может вернуться к Алёне человеком-ящером. А если нельзя вернуться, то можно идти только вперёд. В надежде, что будет выход обратно в нормальную жизнь. Есть ли противоядие против укуса змеиного оборотня? Кто знает… По крайней мере этот дар не лишает его человеческого сознания, как у волчьего оборотня, и не зависит от фазы луны. И вполне управляем. Это плюс.
Он вздохнул. Один, в чужой стране, без денег и легального дохода… Как он мог найти то место или тех людей? Орден Чёрного Змея, адрес — где-то в Италии… Смешно. Но пробуждающаяся память принесла чёткую картину. Может быть он вспомнит и остальное. И кто за кем придёт — это ещё посмотрим.
Рядом запарковалась богатая машина, и Павел убрал кинжал под куртку. Из машины вышел огромный человек в костюме. Проходя мимо Павла он остановился и раздражённо начал ему выговаривать что-то на своём языке, показывая ему знаки уходить. Человек был явно под градусом. А поскольку Павел никуда не собирался, мужчина протянул руку, чтобы взять его за грудки. Павел встал и перехватил его руку, чувствуя, как поднимается гнев. И заметил, что его рука начинает покрываться чешуёй, а вместо ногтей вырастают когти. И ещё он увидел свой раздвоенный длинный язык, который вырвался изо рта и теперь извивался перед лицом незнакомца.
Мужчина побелел и затрясся. Он попытался выдернуть руку, но хватка ящера была железной. В конце концов мужчина забормотал что-то умоляющее, другой трясущейся рукой вытащил кошелёк и начал совать его Павлу. Тот пришёл в себя и разжал руку. Мужчина выронил кошелёк, бросился к дому, трясясь открыл дверь и исчез за ней.
Павел поднял кошелёк. Там оказалась толстая пачка евро, кредитки и пара фишек казино. Он достал деньги, положил в карман и швырнул кошелёк под дверь незнакомца.
Ну что ж, подумал он, по крайней мере проблема финансов на время решается. А там посмотрим. Тайная струна привела его к перстню, значит эта же струна может привести его и к избавлению. Как на том кольце написано? Vittoria Ad Ogni Costo. Победа любой ценой. Или не любой? Там разберёмся.
Он вздохнул и пошёл собираться. Путь предстоял долгий.