Рассказ
Хирург районной больницы Владислав Михайлович Косинов дежурил по своему отделению. Ночь выдалась беспокойной. Сразу после полуночи привезли двух парней. По пьяному делу они угнали у своего
односельчанина легковую машину и катались на ней по селу на запредельной скорости. Пока на повороте не перевернулись. Один из парней был в тяжелом состоянии. Его немедленно доставили на операционный стол. Владиславу Михайловичу пришлось основательно повозиться, чтобы избежать смертельного исхода.
Потом, после короткого отдыха, пришла очередь приводить в порядок и другого любителя гонять на сумасшедшей скорости по селу, Правда, этому кончина не грозила. Но и с ним пришлось немало поработать. Владислава Михайловича покачивало от усталости. Только возможности хоть капельку отдохнуть не появлялось. В больнице лежали трое пациентов с подозрением на проклятую болезнь – ковид 19. Анализы были спешно отправлены в Воронеж вчера в конце рабочего дня. Но результат придет, возможно, сегодня.
Пока Владиславу Михайловичу надо было постоянно наблюдать за больными с подозрительным диагнозом. Сразу после второй операции он направился в их палаты. Как говорила его покойная мама, еще и черти на кулачках не бились, он уже приступил к освидетельствованию первой пациентки с подозрением на коронавирус. Машинально посмотрел на часы. Было лишь начало третьего. За окнами заметно посветлело. Вроде бы, начинался рассвет. Вот что значит июнь.
К семи часам он, наконец, закончил осмотр подозреваемых на ковид–19. Ухудшения самочувствия у больных не наблюдалось. Косинов сменил спецодежду, основательно помылся под душем. Разумеется, с соблюдением всех инструкций и мер предосторожности. И вот теперь, когда в отделении начался нормальный рабочий день, он хотел в комнате отдыха хотя бы полежать спокойно. И, если повезет, с полчасика подремать. На большее никакой надежды не было.
Но и этот вариант оказался неосуществленным. Когда он подошел к комнате отдыха, его уже ждала дежурная медсестра хирургического отделения Зина.
– Ну что, Зина! Куда я еще понадобился? – спросил он упавшим голосом.
– Там, Владислав Михайлович, у дежурного столика вас хотела бы видеть какая- то женщина. Говорит, очень нужно. Я от нее только и добилась, что вы ее очень хорошо знаете.
– Ну, пойдем, Зина, встретимся с очень хорошо знакомой.
И они пошли к дежурному столику. Владислав Михайлович, как только увидел вставшую при их появлении женщину, удивленно воскликнул:
– Катя! Какими судьбами?
– Да неотложными, Владик. Неотложными.
Катя взяла хирурга за руку и повела его во входной коридор отделения. Там никого не было. Самое место для деликатного разговора. Катя начала излагать свою просьбу без предварительного вступления. Она забеременела. Но не от своего мужа, а на стороне. Надо, чтобы ее освободили от плода. Но сделать все так, чтобы об этом знали только те, без кого при этой операции просто не обойтись.
Владислав Михайлович в задумчивости почесал подбородок. Он с облегчением вздохнул. Катя тут же отреагировала на этот вздох:
– Что? Очень сложно?
– Да нет. Я просто очень устал. У меня ныне дежурство. Ночью ни минуты отдохнуть не получилось.
И тут же добавил:
– Ну, пошли решать твою проблему.
Они прошли к нужному кабинету. Там у двери уже сидели женщины. Владислав Михайлович усадил Катю в их компанию. Сам извинился перед пациентками. Сказал, что он дежурный врач. И ему надо сказать буквально несколько слов их врачу. Стоявшая у самой двери женщина недовольно сморщилась, но промолчала. И Владислав Михайлович зашел в кабинет. В нем вела прием врач Марина Николаевна Батищева. С ней у Косинова были хорошие отношения. Косинов рассчитывал, что Марина Николаевна согласиться на операцию без всякой записи в документах. Это самый надежный метод сохранения Катиной тайны.
В кабинете за задернутой шторой перегородкой Марина Николаевна осматривала пациентку. Звучали короткие вопросы. Больная отвечала взволнованно и хрипло. Владислав Михайлович подошел к сидящей за столом медсестре. Это была женщина лет пятидесяти. Она заполняла медицинскую карту. Он попросил ее, как только выйдет из кабинета больная, сказать Марине Николаевне о его просьбе уделить ему буквально несколько минут. Та кивнула головой. И Косинов вышел из кабинета. Ждать ему пришлось совсем недолго. Больная вышла, одергивая на себе кофточку, и он снова оказался в кабинете. Разговор их с Мариной Николаевной был действительно недолгим. Владислав Михайлович изложил свою просьбу. Марина Николаевна ответила согласием и спросила:
– Поскольку ты меня просишь, значит, с твоей опекаемой надо взять поменьше?
–Ни в коем случае. Действуй на общих основаниях. Моя знакомая женщина не бедная. И тебе не следует терять на ней свой заработок. Только просьба провести операции без всякой регистрации. Моя знакомая очень боится огласки. Она замужняя. А муж у нее очень ревнив.
Марина Николаевна согласно кивнула головой и попросила сопроводить пациентку к ней за ширму.
Владик Косинов познакомился с Катей Курдюковой, когда учился на третьем курсе мединститута. Тогда вместе со своим другом детства Витей Лесных они квартировали у вдовы бывшего в советское время заместителем председателя облисполкома. Но к тому времени, когда Владик Косинов и Витя Лесных поселились у нее, самого начальника уже не было в живых. Он лет пять как покоился в могиле. Его вдова из разряда важных особ перешла в разряд обычных пенсионерок. Ее влияние на окружающий мир заметно поубавилось. Да и на ее преподавательскую пенсию педагогического института здорово не разгонишься. Встал вопрос о добывании денег на достойное существование. У вдовы была четырехкомнатная квартира. И для пополнения своего семейного бюджета, и для того, чтобы зимними вечерами не скучать у себя дома одной, она и принимала к себе молодых квартирантов. Она была компанейским человеком. Ей не хотелось коротать свою старость в безлюдности.
Владика и Витьку к вдове пристроила тетка Витьки Лесных. Когда она была молодой, ей удалось получить квартиру в престижном доме Воронежа. Они с вдовой бывшего заместителя председателя облисполкома жили в одном подъезде. Разумеется, приходилось встречаться. Их потянуло друг к другу. Вот и пристроила тетка Витьки Лесных племянника и его друга Владика Косинова к своей подруге на квартиру. Тетка к себе племянника взять не могла. У нее была всего лишь однокомнатная квартира. В ней четверо жильцов. Самим повернуться негде.
В своем родном селе Владик и Витька с малых лет жили рядом. Вместе играли в песке. Сдружились. Да так, что их привязанность друг к другу никогда не прерывалась. Оба учились в одном классе. Оба в одно время, закончили среднюю школу. Вот только учиться определились в разные вузы. Витька, когда ему приходилось делать уколы, падал иногда в обморок. Сколько его ни агитировал лучший друг Владик поступать вместе в медицинский, никак не соглашался. Говорил, какой из него врач. Сам от страха перед уколом отключается. Вот и пошел Витька в зоотехники. И объяснил свой выбор так: «Я тоже буду лекарем. Животные – другое дело. Они от уколов не плачут, не падают в обморок. С ними мне будет легче».
Но жили они с другом во время учебы в одной комнате. Нашлась такая маленькая, но довольно уютная у вдовы. Когда в ее квартире засветилась Катя Курдюкова, Витька с первого взгляда на нее запал. По натуре он был смешливым и говорливым человеком. Владик все больше молчал и слушал своего друга. У Витьки словесное излияние было неистощимо.
Но вот появилась рядом Катя и у Витьки будто язык отнялся. Он стал молчаливым. В глазах его светилась растерянность. Раньше Витька взахлеб рассказывал смешливые истории и сам смеялся заразительным смехом. А тут его бурная веселость куда-то делась.
Владик заметил, что с другом что-то неладно. Как-то вечером, когда они уже легли в свои постели, он спросил Витьку:
– Что с тобой происходит?
Витька заворочался в кровати, и она противно заскрипела, будто подтверждая Владиковы слова. Но Витька не захотел откровенности:
– С чего это ты взял?
– Да я тебя давным-давно знаю. Все твои заморочки в характере изучил по всем параметрам.
Витька снова закрутился на своей кровати. Потом все-таки заговорил:
– Каким всю жизнь был, таким и остался. Давай не будем в ступе воду толочь. Ты лучше скажи, как ты воспринял новую нашу жиличку?
– Это ты имеешь в виду Катьку?
– А кого же еще? По моему наблюдению, она на тебя глаза пялит.
И тут у Владика открылись глаза. Но он не стал бередить душу своему другу. Он крепко вляпался. Надо быть с ним осторожным. И Владик с видимым безразличием ответил:
– Ну что тебе сказать? Девушка, как девушка. Не ахти какой броской красоты. Но придет время. И встретится ей подходящий человек. Она устроит себе жизнь нормальной женщины...
Витька вернулся к своей теме:
– Так что они тебе ничуть не нравится?
Владику такая настойчивость уже не нравилась. Но он оставался сдержанным:
– По-моему, я сказал тебе, что об этом думаю. Каждый парень подбирает девушку по себя и для себя. Катя Курдюкова – не мой выбор. Да и я вовсе не для нее. Теперь понятно, что я об этом думаю?
Витька снова заскрипел пружинами своей кровати. Но больше к другу с расспросами не приставал.
С тех пор прошел не один год. Но Косинов ни разу не вспоминал, ни о Катьке Курдюковой, ни о том скользком разговоре. Все тогдашние Витькины заморочки его мало задевали. А вот увиделся с Катькой и все всплыло так ясно и четко, будто только вчера произошло.
Теперь Владиславу Михайловичу было несколько неловко за себя тогдашнего. Не была для него совсем уже безразлична симпатия к нему Кати Курдюковой. Его к ней вовсе не тянуло. Это точно. Но как-то грело его тогдашнюю душу: «А я этой девушке нравлюсь». Тогда со своим другом Витькой Лесных он повел себя не откровенно. Изображал безразличие. Но таковым тогда он не был. Иначе не было бы разрыва дружбы с Витей Лесных.
Да. Тогда он поступил непорядочно. Если быть честным, Витьке следовало рассказать все откровенно. Сейчас ему было стыдно за себя, тогдашнего. Как теперь смотрит на те события Катя? Относится ли она к нему с прежней симпатией? Или все перегорело? Превратилось в пепел? Теперь уже и не спросишь. Он ныне совсем другой человек. Потому и неловко за свою давнюю неосмотрительность.
А произошло тогда вот что. В квартире вдовы бывшего заместителя облисполкома готовились к Новому году. Сама хозяйка еще накануне праздника поздравила всех своих жильцов. Она сказала, что ни в коем случае не мешает им праздновать Новый год в ее квартире. Единственная ее просьба: вести себя достойно. Это она говорила тем, кто не нашел, или не хотел отмечать праздник на стороне. О себе хозяйка радостно объяснила, что она будет отмечать Новый год у своих подруг. Они уже четыре года не виделись. А теперь решили встретить праздник вместе. На даче одной из подруг хозяйки они собирались заночевать.
Большая часть жильцов никуда уходить не собиралась. Витька и Владик тоже решили отметить Новый год в своей комнате. Они заблаговременно закупили продуктов. Запаслись и спиртным. Витька спросил у Кати Курдюковой, каковы ее планы на ночь 31 декабря. Девушка ответила, что у нее никаких планов на этот случай не имеется. Будет смотреть телевизор. Витька вдохновился от такой вести. Он начал убеждать Катю, что одиночество в такой день для девушки негоже. Поэтому они с другом Владиком зовут ее к себе. У них все уже закуплено. Всего вдоволь. Так что они будут рады принять ее к себе.
В конце концов, девушка согласилась. Друзья стали готовить стол. Витька после согласия Кати составить им компанию весь светился. Он много шутил. Сам своим шуткам от души смеялся. Одним словом, Витька был окрылен.
За стол они сели ровно в двадцать два часа. Тамадой вызвался быть Владик. В комнате у них водились только граненные стопятидесятиграммовые стаканы. В них Владик и налил содержимое водочной бутылки. Тост вызвался сказать Витек. И он от души постарался. Все яркие эпитеты прозвучали в адрес их драгоценной гостьи. Катя даже застеснялась после таких слов.
Владик, надо сказать, постарался. Налил он в граненые посудины чуть ли не до краев. Как только Витек закончил произносить свой тост, Владик сказал:
– После такого блистательного тоста нам надо осушить наши посудины до дня.
Катя было запротестовала. Но оба парня горячо ее стали убеждать, что после такого тоста поступить иначе просто неприлично. И девушка уступила.
У них тогда действительно получилось хорошее веселье. Было много шуток. Все старались говорить о легком и шутливом. Владик оказался заботливым тамадой. К моменту, когда наступило время выпить за наступление Нового года, Витек уже почти ни одного слова правильно произнести не мог. Минут через двадцать после боя курантов Владик отнес Витька на его кровать.
Сам тамада тоже оказался в серьезной степени опьянения. Хотя головой он еще соображал. И в нем вдруг проснулась выжидательная насмешливость. С легкой долей иронии во взгляде он стал наблюдать за Катей. В мыслях крутилась мысль: как теперь поступит девушка. Пойдет ли к себе в комнату, или останется на ночь у них? Катя после укладки Витька на кровать вдруг стала сильно волноваться. В голосе ее зазвучала дрожь. Владик с любопытством вглядывался в ее лицо. Ему хотелось узнать, что будет дальше? Перейдет ли черту, или ждет от него решительных действий?
И дождался. Катя взяла его руки в свои и позвала в свою комнату. На праздничную ночь она осталась в ней одна. Две ее соседки уехали к себе на родину.
Наутро Витек проснулся с ужасной головной болью. Он трудно соображал. Но сразу же заметил, что друга Владика нет в комнате. У него постепенно крепло подозрение: друг Владик у Кати. Не сразу. Не вдруг в нем укреплялось намерение пойти в комнату Кати и посмотреть, не там ли его сосед по кровати.
Наконец, он все-таки решился. Вошел в комнату Кати. Дверь оказалась не запертой. Видать, Катя была в таком состоянии, что ей было не до двери. Он осмотрелся в комнате и увидел спящих в обнимку Катю и друга Владика. Все стало предельно ясно. Витька вернулся в свою комнату. На столе стояла недопитая бутылка водки. Он взял бутылку и начал пить прямо из горлышка. Потом он снова уже ничего не помнил.
Витька Лесных лежал спиной к стене и никак не реагировал на слова Владислава два дня. Как ни уговаривал его совсем недавно самый дорогой друг, он на его мольбы никак не реагировал. Лишь на третий день Витек повернулся и голосом полного презрения сказал:
– А ты, оказывается, большая скотина, Владик.
Владислав Михайлович по сей день помнит, с какой интонацией прозвучали эти слова. Его до сих пор кидает в дрожь от этого воспоминания. А тогда он бросился к другу и до унижения собственного достоинства молил Витька простить его:
– Витя! Друг! Ну, прости меня! Прости! Я ведь не знал, что у тебя все это так серьезно. Думал, ну, понравилась девчонка. Да только мало ли какие девушки нам сегодня понравились. А завтра мы про них и думать забыли. Мы же с тобой давние друзья.
– Мы с тобой больше не друзья. И друзьями уже никогда не будем. Мне некуда от тебя уйти. Придется терпеть, пока не закончу свой зоовет. Нам теперь придется терпеть друг друга. Но, думаю, мы люди цивилизованные. Постараемся обходиться без склок.
Так оно и пошло дальше. Владислав несколько раз пробовал извиняться. Он пытался объяснить своему соседу по комнате, что был тогда сильно пьян. Катя его позвала. И он согласился. Был бы трезв – не переступил бы запретную для него черту.
Но все его мольбы не принимались во внимание. Владислав Косинов вздохнул с облегчением после того, как его бывший друг закончил свой вуз и уехал работать в один из районов Воронежской области. Только перед уходом по месту своей работы он все-таки уговорил Катю выйти за него замуж.
И вот теперь Катя предстала перед ним воочию со своей довольно деликатной просьбой. Владислав Михайлович организовал все, как просила Катя. Она была уже не Курдюковой, а Лесных. Только теперь Косинов жил не в Воронеже, а в одном из районов Воронежской области.
А тайну почему-то сохранить не удалось. Глубокой осенью перед хирургом районной больницы Косиновым предстал его бывший когда-то друг Витька Лесных. У него был измученный вид. Глаза тусклые, погруженные в самого себя. Он приехал, как и его жена, Катя прямо в больницу. Дождался, когда записанные на прием больные покинули коридор хирургического отделения. Но и тут не зашел в кабинет Косинова. Дождался, когда тот выйдет из кабинета. И лишь встретившись взглядом, обратился к бывшему другу:
– Ну, что? Уделишь мне внимание?
Косинова всего обдало нервным холодом. Что случилось в этой негармоничной семье? В чем он на этот раз провинился?
Виктор Алексеевич Лесных спросил:
– Где мы можем спокойно поговорить?
Владислав Михайлович в нерешительности немного помолчал. Потом ответил:
– Пойдем сюда.
Они вошли в кабинет, где совсем недавно Косинов вел прием. Владислав Михайлович предложил гостю стул, на который он усаживал больных на приеме. Разговор начал Виктор Алексеевич Лесных. И тон его был в духе давних времен их крепкой дружбы:
– Владик. Я прошу у тебя прощения за ту нашу размолвку после Нового года. Я много думал о тогдашней нашей ссоре. Долгое время был уверен, что виноват в ней только ты. Жизнь убедила в обратном. Только сам я влез в кашу с неудачной женитьбой. Ты думаешь, я не знал, что моя супруга поехала к тебе просить организовать ей аборт? Она только собиралась в дорогу, а меня уже обо всем проинформировали.
Знаешь, Владик. Я на своей судьбе убедился, что нельзя в такое тонкое дело как любовь впутывать только свои чувства и стремления. Когда я Катю убедил выйти за меня замуж, надеялся, что ласковым и бережным своим отношением добьюсь от нее ответных чувств ко мне. Все оказалось напрасным. Не лежала ее душа ко мне. Она ведь не только с тобой мне изменила. У нее замены мне оказалось немало. Вот и к тебе она приехала, залетев с очередным любовником.
Виктор Алексеевич немного помолчал. Потом продолжил:
– Если бы только знал, как я ее боготворил. Следы ее готов был целовать. Все ее желания и прихоти исполнялись мгновенно. Каждое ее желание, даже прихоть, для меня были законом. Я все надеялся: вот еще немного и она, наконец, поймет всю силу моих к ней чувств. Оценит их. Станет ко мне благосклонна. Ничуть не бывало. Чем больше я ей угождал, тем чаще она мне изменяла с первыми встречными.
Владислав Михайлович слушал своего давнего друга с большим удивлением. Когда он думал о Вите и Кате, то был совершенно уверен, что жизнь у них сложилась вполне счастливая. Оказывается, здорово ошибался. И сейчас, сидя с Витей у себя в кабинете, они оба думали совершенно одинаково. Они оба жестоко ошиблись. Что ему сказать своему бывшему другу? На ум ничего путного не приходило. И он лишь повторил своего посетителя:
– Знаешь, Витя. В свою очередь хочу у тебя попросить прощения за тот новогодний праздник. До сих пор гложу себя. Если бы был я тогда умнее, может нам с тобой не пришлось копаться в своей совести. Оба мы оказались недальновидными.
– Да брось ты! В том, что моя семейная жизнь окончательно рассыпалась, ты вовсе не причем. Я ведь тогда ее полностью простил. Не ради красного словца говорю об этом. Простил я ее сердцем. Была уверенность: сумею добиться ее благосклонности, и мы научимся на любовь отвечать любовью. Только это оказалось всего лишь фантазией. Ты ведь знаешь мою беду. Не всякая девушка глаз положит.
Владислав Михайлович запротестовал:
– Да брось ты, Витя! Ты помнишь, как в пору нашей молодости часто говорили: «Мужчина должен быть чуть-чуть приятней обезьяны». В
Виктор Алексеевич как-то безнадежно махнул рукой:
– Все оно так. Да только не так. В обратном меня поздно убеждать. Я подал заявление на развод. Думаю начинать жизнь с нуля. Может, найдется женщина, которая меня пожалеет, поймет. И я доживу свой век, как все нормальные люди.
Да и о дочках надо позаботиться. У меня ведь две девочки. От мамы своей заботы в материальном плане они не дождутся. Вся финансовая забота о них только на мне. Очень хочется не подкачать. Они в отличие от своей матери ко мне относятся с большой любовью. Грех мне их оставлять без своей поддержки.
Оба смотрели друг на друга с прежней добротой и теплотой. Оба, вероятно, думали: «Какие же мы оказались дураки. Отреклись от дружбы на многие годы. Виктор Алексеевич встал и протянул руку Косинову:
– Давай хорошо попрощаемся. Я ведь заглянул к тебе ненадолго. Очень хотелось возобновить прежние наши отношения. Пойду искать свою новую жизнь. Может, удастся ее найти и обустроить. Если случится быть в этих местах, ты не против со мной встретиться?
– Да что ты, Владик! Буду безмерно рад. Господи! Сколько лет мы вычеркнули из своей жизни!
Виктор Алексеевич коротко ответил:
– Ты совершенно прав.
И вышел из кабинета. Владислав Михайлович в оцепенении оставался на своем месте. Потом его словно током пронзило. Он стремительно вскочил и выбежал в коридор, догнал Виктора Алексеевича, крепко обнял. Тот ответно прильнул к своему другу. Так они стояли, и время для них остановилось. Они возвращались в ощущение своего детства. И лишь через какое-то время оба вернулись в действительность.
– Давай забудем о нашей размолвке, – тепло попросил Владислав Михайлович.
– Да я уже об этом забыл,– ответил ему Виктор Алексеевич.
Потом Владислав Михайлович долго сидел в своем кабинете и его терзало ощущение вины. Он со своего дошкольного возраста привык к виду своего друга Витьки Лесных. И не находил в его обличье ничего необычного. Хотя и приходилось слышать в адрес Витьки слова «головастик», «дыня», «двухголовый». И лишь сегодня, когда Витька сказал: «Ты ведь знаешь мою беду», его больно резанула эта фраза. А ведь люди много раз говорили, что Витька Лесных родился уродом. Что у него голова, словно дыня, вытянутая от затылка к лицу. Она у него расширяется в районе затылка и лица.
Для Владика Косинова всю его жизнь этих уродливых особенностей просто не существовало. Витька замечательные друг. И, стало быть, в нем нет недостатков. Каким же слепым человеком он дожил до зрелого возраста. А ведь его друг, как сегодня нежданно выяснилось, жил с ощущением этой боли. Она его мучила, принижала его самовосприятие. Друг жил с ощущения себя, как человека неполноценного. Как-то надо было его поддерживать. Помогать избавиться от природного изъяна. А он никогда этого не делал.
И все-таки хорошо, что они поладили. Теперь к Витюшке он будет относиться по-другому. Он постарается исправиться. Искупить свою вину перед другом. С ощущением своего исправления он покинул свое рабочее место.