Глава 8 из повести "Инфицирован"
Последнее воскресенье октября выдалось на удивление тёплым и у турника собралось больше десяти человек. На этот раз очередной жертвой физподготовки стал Колюня. Он не новичок и очень старается, но ещё слабенький. Передничек и силовой жим делает с большим трудом и с помощью.
Витька хохмач над ним смеётся:
– Колюня, с такими результатами в Армии тебе придётся унитаз драить собственной зубной щёткой!
Похоже, Колюня и сам опасается такой участи.
– Ты чуть устал – спрыгнул, а надо через себя, – Витька учит, – через силу, тогда и Шурика обгонишь.
– У меня мозоль. Больно держаться, – Колюня оправдывается.
– Завязки возьми!
От частых занятий на турнике руки у нас в жестких мозолях, но чуть ниже, под ними кожа на ладонях, наоборот, очень тонкая. У меня уже несколько раз кусок кожи с кровью вырывало. Поэтому у нас с Шуриком кожаные накладки для защиты. Мы их надеваем, когда намечается разрыв. А для рискованных упражнений и разных экспериментов с большой раскачкой иногда пользуемся страховочными лямками – завязками.
Шурик дал Колюне завязки, тот с Витькиной помощью взгромоздился на перекладину, застраховался. И провис, готовый преодолевать собственные возможности.
С трудом, но почти без помощи сделал подъём переворотом – армейская классика.
– Во, – одобрил наставник, – давай ещё!
С огромным трудом и Витькиной помощью Колюня сделал ещё один.
– Во, теперь давай силовой!
На подъёме силой Колюня забуксовал, но Витька выручил.
– Давай ещё один! Последний! Через силу.
Колюня опустился и начал подъём, подергался, подергался.
– Всё, больше не могу.
– Давай-давай, через немогу!
– Не. Всё. Поддержи, отцеплюсь.
– То держи, то помогай, – неожиданно обозлился Витька, – Все руки оболтал! – И отойдя в сторону, подмигнул Гуле.
В каждой компании есть шустрики особого назначения. В турниковой – это Гуля – Ваня Голубев, и он уже наготове. Быстро подскочив, сдёрнул с уставшего физкультурника треники вместе с трусами, и в сторону.
И вот висит бедный малый, не имея возможности отцепиться от перекладины, светит голой задницей на всю улицу, пиписка дёргается, сам извивается. Стыдно бедолаге. А вокруг друзья-товарищи стоят, скалятся, гады. Занятная картина!
Колюня и кричать-то не может – не хочет привлекать внимание прохожих своим голожопым видом, но хриплым сдавленным криком всё же выражает своё отношение к тем, кого только что считал друзьями и наставниками.
Проходившая по другой стороне улицы женщина с продуктовыми сумками заметила это безобразие.
– Как вам не стыдно! – закричала. – Бессовестные! Издеваетесь над мальчиком. Отпустите его сейчас же!
А мы его не держим. И ничего мы не издеваемся. Шутки у турника простые и полезные для физического развития.
Не рассчитывая на помощь, Колюня, болтаясь как сосиска, начал сдвигаться к стойке-опоре.
Но мне интересней другое.
– Как там список? – спрашиваю друга.
Не терпится мне узнать, чем дышит культурная Москва.
Шурик заговорщицки кивнул.
– Переоденемся, возьму, покажу.
Сосиска-Колюня тем временем сдвинулся к стойке, сжал её коленями, с трудом освободил из плена страховки одну руку, потом другую и спустился на землю.
– Гады! – сказал с укоризной товарищам и надел штаны.
Шутки у турника добрые. Правда, Гуля справедливо заработанную оплеуху все же схлопотал.
Мы с Шуриком сделали по паре подходов и пошли по домам переодеваться.
Продолжение следует