Апостолы Русской Свободы.
СНОВА НА ПЛОЩАДИ.
А меж тем пустое простаивание продрогших и промёрзших войск на площади перед Сенатом продолжалось. Понемногу начало смеркаться. Короткий зимний день угасал. Да тут ещё с Невы задул пронзительный ветер, прохватывающий насквозь шинели стоящих. Было 3 часа пополудни. Быстро опускались сумерки на город.
Новопровозглашенный император страшно боялся, что в наступающей темноте может остаться без верных ему войск, да и со стороны народа участился град палок и камней в сторону его и свиты.
«Ежели чернь взбунтуется и соединится с восставшими, нам несдобровать» - пронеслась мысль в воспалённом мозгу Николая. Он будто и не замечал студёного ветра. Слишком разогрета вокруг была сама обстановка. Да и свитские офицеры старались стоять с краю Дворцовой площади, чтобы теряться в наступающей темноте.
«Того и гляди, эти сволочи возжелают переметнуться» - скосил взгляд на них царь. И решил прибегнуть к активным действиям. Он жестом подозвал к себе адъютанта и велел отдать приказ артиллеристам: «Открыть огонь по бунтовщикам изо всех орудий и немедля!»
Артиллерийские офицеры привычно разбежались по расчётам и скомандовали: «Заря-жай! Поджечь фитили!» Зарядили картечью.
Вот последовала команда «Пли!» Однако, не грянуло ни единого выстрела. Канониры, по стойке «смирно» с горящими фитилями в руках, буквально застыли около орудий. Один из офицеров бросился к близ стоящему:
- В чём дело?! Почему не стреляешь, мерзавец?! –
- Дак свои же, ваше благородие, -растерянно протянул солдат.
Этот офицер, по фамилии Бакунин, вырвал из его рук запал и приложил к пороховой камере пушки. Она рявкнула пламенем, окутавшись дымом и откатилась назад после выстрела.
Теперь выяснилось, что канониры и орудия-то навели неточно – высоко, гораздо выше голов, стоящих на площади. Но картечь всё же нашла свои первые жертвы. Ими стала та самая «чернь», коей так боялся император. Люди, расположившиеся на крышах и деревьях, стали падать вниз, оглашая воплями округу. Уцелевшие бросились спускаться. Первая кровь окрасила снег.
Восставшие, в ответ, стали разрозненно, без команды, палить из ружей. Офицеры около пушек оттеснили канониров и, поправив прицелы, навели прямо на восставших.
Следующие залпы стали вырывать из рядов каре сразу по несколько человек. Ряды «бунтовщиков» дрогнули, заколебались и кинулись прочь. Вокруг падали убитые и раненые. В промежутках между залпами слышно было, как кровь, хлеставшая из ран, шипит на снегу, растапливая его.
Восставшие по Английской набережной побежали к Неве и стали выбегать на лёд реки.
Михаил Бестужев тоже выскочил туда и кричал, пытаясь построить солдат и вести их на Петропавловку. Увидев это, артиллерийские офицеры, зарядили пушки ядрами и прицельно стали бить в лёд реки, дабы тот треснул, чтобы утопить несчастных.
Ядра сыпались густо. Лёд стал трещать и откалываться кусками. Стоящие на нём люди, переворачивались с льдинами и падали в воду, беспомощно хватаясь за кромки острого льда. Многие уходили под воду и тонули. Воздух вокруг был наполнен криками и стонами.
По приказу царя, полиции была дана команда: «Бунтовщиков имать, кровь и трупы убрать».
Они рьяно исполняли приказ нового императора, засыпая кровь чистым снегом, а убитых просто покидали в Неву. Среди брошенных многие были просто без памяти. А в ледяной воде они попросту утонули.
Итогом этой зверской расправы является документ Министерства юстиции, составленный неким Корсаковым:
«14 декабря 1825 года убито народа:
- генералов - 1; штаб-офицеров - 1; обер-офицеров различных полков - 17;
- нижних чинов лейб-гвардии Московского полка -93; Гренадерского – 69; Морского экипажа гвардии - 103; Конного - 17;
- во фраках и шинелях - 39; женска пола – 9; малолетних – 19; черни – 903.
Итого убитых – 1271 человек.