1. Развод
Когда в сентябре 1962 года Светлана пошла в первый класс, ее родители разводились. Они долго спорили, с кем останется их дочь, а ей хотелось остаться с обоими. Ее мама, Татьяна Петровна, работала на фабрике швеей, отец, Александр Юрьевич инженером в архитектурно-строительном институте, и кроме того, получал второе высшее образование на вечернем отделении в университете. Покоренный красотой фабричной девушки, он женился на ней в свои 27 лет, по тем временам в возрасте «старого» холостяка. Увидев ее в автобусе, он смотрел на нее, как на уникальную картину и проехал свою остановку, а когда решился заговорить с ней и подошел ближе, был поражен ее небесно-голубыми глазами на фоне безупречно белоснежной кожи и темных, аккуратно уложенных обручем волос. Она отвечала ему просто, но с чувством достоинства, была скромно, но с хорошим вкусом одета, женственно сложена и выглядела взрослее своих 18-ти лет. Он впечатлил ее мужественным и интеллигентным лицом с широкими черными с легким изломом бровями, красивыми серыми глазами и статной осанкой. Пригласив в кинотеатр, после первого же свидания он познакомил ее со своими родителями. Им понравилась немногословная красивая скромная девушка, и в надежде, что их спокойный сын, наконец, женится, они одобрили его выбор. Не сомневаясь, что встретила первую и последнюю любовь, она, не раздумывая, согласилась выйти за него замуж, и после следующего посещения кинотеатра они расписались. Его родители выделили молодой паре половину своего частного деревянного дома с отдельным входом со двора, которая состояла из трех небольших комнат разной площади, маленькой кухни и коридора. Но вскоре они распознали весьма скромное положение своей невестки, как оказалось, она работала на фабрике простой швеей, а не мастером, как накануне их проинформировал сын, и, заметив, что ничего, кроме личного чемоданчика в дом не принесла, свекровь переменила свое отношение к ней.
Мама Татьяны Петровны работала учительницей в сельской школе, переехав в свое время из города в деревню, где вышла замуж за трудолюбивого статного парня. С помощью колхоза они построили там свой дом и завели подсобное хозяйство. Чтобы прокормить рождавшихся в их семье один за другим детей, они работали с раннего утра до позднего вечера, но, несмотря на тяготы сельского быта, жили в любви и согласии. Жизнь их старшей дочери Татьяны в городе складывалась иначе. Через девять месяцев после замужества у нее родилась девочка, которую назвали Светланой. Задавшись целью заработать денег на ремонт части дома, где проживала со своей семей, она устроила ее в ясли и вернулась на фабрику. Приусадебный участок, которым она с энтузиазмом занялась, расцветал, словно обретая новую жизнь. Замечая усилия молодой хозяйки, соседи не скрывали своего восхищения, но, ей так и не удалось снискать расположения свекрови.
Остановившись возле аккуратно сложенной стопки досок во дворе, она с возмущением сказала игравшей рядом с ними внучке: «Полы ее наши, видите ли, не устраивают. Деревенский лапоть, а запросы, будто из дворянских кровей». «Бабушка, зачем ты обзываешься на мою маму?» - попыталась защитить ее Светлана, восприняв слово «дворянских» как что-то не хорошее. «Учиться надо было твоей маме, а не замуж выходить. Разве это образование - семь классов? И разве она пара нашему Сашеньке? Когда твоя мама в последний раз книгу в руках держала? Порядки все наводит, будто до нее здесь люди не жили. И папу твоего ругает – молотка он, видите ли, в руках не умеет держать. А зачем ему этот молоток, если он учится! А сама-то она, что умеет? Только гвозди забивать, да драники печь». «И еще борщ вкусный …», - добавила Светлана, но бабушка остановила ее. «Молчи, когда с тобой старшие разговаривают. Быстро она хозяйкой себя здесь почувствовала, и тебя рано в ясли отдала, никто ее на работу не гнал, могла бы еще посидеть с тобой, и ты бы меньше болела. А все это от невежества. Когда пойдешь в школу, старайся учиться хорошо, не то вырастешь таким же неучем, как твоя мать».
Мама Татьяны Петровны, услышав о разладе в семье дочери, приехала в город, чтобы вразумить ее: «Никто из наших родственников и знакомых не разводился. Это же такой позор. Подумай, что люди скажут». Но ей так и не удалось повлиять на ситуацию, да, и Татьяна Петровна ничего уже не могла изменить. Документы по обоюдному согласию супругов под давлением свекрови на развод были поданы, Александр Юрьевич шагов к примирению не делал, а для Татьяны Петровны сделать такой шаг было равносильно унижению. Да, еще со Светланой пришлось разбираться, а казалось, с тихой послушной девочкой проблем не будет.
- Если тебя спросят, с кем ты хочешь жить, просто ответь – с мамой, - сказала она ей накануне судебного заседания.
- Когда вы разведетесь, я останусь с папой, - неожиданно заявила Светлана.
- Это почему же? – в первый момент растерялась Татьяна Петровна.
- Папа сказал, что я буду его хозяйкой.
– Глупость сказал твой папа. Он найдет себе другую хозяйку, взрослую, и она станет тебе мачехой.
– Нет, он сказал - я буду хозяйкой.
– А что ты умеешь, как хозяйка? Готовить, стирать, убирать? А может, ты работаешь и получаешь деньги, и платье, которое на тебе, купила?! Ну, если ты хозяйка, то и платье купишь сама, а мое снимай!
Оставшись в маечке и трусиках, Светлана села на стул и заплакала, она собиралась к подружкам, но после такого поворота разговора выйти на улицу не могла.
– Одевайся, - вздохнув, протянула ей Татьяна Петровна платье. - Ты еще не можешь быть хозяйкой. Когда вырастешь, во всем разберешься, а сейчас тебе придется жить со мной.
Александру Юрьевичу не трудно было повлиять на дочь. Он обращался к ней неизменно ласково, в то время как Татьяна Петровна с рождения называла Светланой. Она сама выросла в трудовой, и по сути, интеллигентной семье, где не слышала от своих родителей как ласкательно-уменьшительных, так и грубых слов. Занятым с утра до вечера работой им некогда было проявлять к детям добрые чувства, так же, как и ругать их было не за что, труд для них стал нормой жизни и формой существования. И перенося личный опыт на дочь, Татьяна Петровна больше испытывала к ней суровую материнскую привязанность и заботилась в меру сил и возможностей.
(Из повести "Дорогами любви", продолжение в рассказе "Развод" 2 или оговор" и других последовательно расположенных рассказах.)