Отрадно, что нынешняя Россия начинает вспоминать своих истинных патриотов. В 2015 году Почта России в серии «Выдающиеся юристы России» выпустила почтовую марку, посвящённую К. П. Победоносцеву. А ведь современники называли Константина Петровича "охранителем устоев" и «духовным вождем монархической России» (Николай Бердяев).
Поэт Серебряного века А. А. Блок написал поэму "Возмездие", описывающие время правления Александра III и обер-прокурора Победоносцева:
В сердцах царили сон и мгла:
Победоносцев над Россией
Простёр совиные крыла,
И не было ни дня, ни ночи
А только — тень огромных крыл;
Он дивным кругом очертил
Россию, заглянув ей в очи
Стеклянным взором колдуна.
Правда, после наступления революции Блок потерял желание эту поэму заканчивать и публиковать, очевидно, ожидания восторженного поэта не совпали с жестокой реальностью. А перед смертью он попросил уничтожить все экземпляры революционной поэмы «Двенадцать». Говорил, что именно она разрушила его жизнь.
По мнению Юрия Лотмана Константин Победоносцев послужил прообразом Алексея Александровича Каренина в романе Толстого "Анна Каренина". Его характерные черты- сдержанность, сухость, правильные речи, отсутствие дворянского титула - он считал доказательством этого. Действительно, А. Каренин не князь, в отличие от Облонского и Вронского, а выслужился чином из небогатой семьи, как и сам Победоносцев. И внешний облик Каренина очень напоминал Победоносцева: «длинная спина, большие оттопыренные уши».
Константин Петрович Победоносцев был выдающимся государственным деятелем и занимал исключительно высокое общественное положение. При трех императорах- Александре II, Александре III и Николае II он исполнял должность обер-прокурора Святейшего синода (с 24 апреля 1880 года по 19 октября 1905 года). При тех же трех императорах он был членом Государственного совета (с 1 января 1872 года по 10 марта 1907 года)
***
Родился он 21 мая 1827 года в Москве, в семье профессора Московского университета, дед его был священником. В семье было 11 детей, сам Победоносцев характеризовал свою семью как "благочестивую, преданную царю и отечеству, трудолюбивую".
В 1841 году поступил в Училище правоведения в Санкт-Петербурге, кончил курс в 1846 году и вернулся в Москву. Современники отзывались о молодом Победоносцеве как о человеке “тихого, скромного нрава, благочестивом, с разносторонним образованием и тонким умом”. Отец готовил сына к священническому званию, но он избрал иную стезю. В Москве Победоносцев начал службу в московских департаментах Сената.
Победоносцев совсем не был карьеристом: "По природе нисколько не честолюбивый, я ничего не искал, никуда не просился, довольный тем, что у меня было и своей работою, преданный умственным интересам, не искал никакой карьеры и всю жизнь не просился ни на какое место, но не отказывался, когда был в силах, ни от какой работы, и ни от какого служебного поручения. В 50-х годах московский университет, оскудев профессорами юристами, обратился ко мне, и я не отказался, оставаясь на службе в сенате, читать там лекции, по 8 часов в неделю, в течение 5 лет". Всякое порученное ему дело он выполнял не просто достойно, но блестяще.
Молодой и талантливый профессор вскоре обратил на себя внимание двора. В конце 1861 г. главный воспитатель великих князей граф Строганов пригласил Победоносцева преподавать юридические науки наследнику престола великому князю Николаю Александровичу. К своим новым обязанностям он отнесся, как и ко всему в своей жизни, с полной отдачей сил. В 1863 г. он сопровождал Николая Александровича в его путешествии по России. Однако в 1865 году обаятельный, умный и образованный наследник неожиданно тяжело заболел в Ницце туберкулезом и скончался. Смерть любимого ученика стала для Победоносцева большим личным горем. В апреле он писал своему многолетнему корреспонденту фрейлине Тютчевой: «О какое горе, Анна Федоровна! Какое горькое и страшное горе! Какая тоска! Такая тьма напала на душу – всю светлую неделю прожил в агонии, от одной телеграммы до другой, и все еще теплилась надежда, а сегодня страшная весть все унесла, все разорила – нет нашего милого царевича…»
Цесаревичем после Николая стал младший сын Александра II, Александр. При новом наследнике Победоносцев занял то же место, какое занимал при старом: он продолжал читать лекции и еще раз совершил в свите Александра Александровича традиционное путешествие по России. Уже тогда Победоносцев приобрел большое влияние на своего ученика, который чрезвычайно ценил его ум и преданность. Хотя в целом царящая при дворе атмосфера не нравилась Победоносцеву: "Я стал известен в правящих кругах, обо мне стали говорить и придавать моей деятельности преувеличенное значение. Я попал, без всякой вины своей, в атмосферу лжи, клеветы, слухов и сплетен".
Известность в правящих кругах и покровительство цесаревича обеспечило Победоносцеву быструю государственную карьеру. В 1868 г. он был назначен сенатором, в 1872 году стал членом Государственного совета, а в апреле 1880 г. занял пост обер-прокурора Святейшего Синода и вошел в состав Комитета министров. По свидетельству известного адвоката А. Ф. Кони, речи Победоносцева, произнесенные в Сенате и Госсовете, производили сильное впечатление на слушателей, поражая своей безукоризненной логикой, ясностью и силой убеждения.
Как в общественной, так и в частной жизни Победоносцев был незаурядным человеком. Он обладал недюжинным живым и отзывчивым умом, его все интересовало, ни к чему он не относился безучастно. И в литературе, и в науке, и даже в искусстве он обнаруживал солидные познания. Один из современников, Поселянин, побывавший в доме Победоносцева на Литейной, писал: «В его огромном кабинете… с письменным столом колоссального размера и другими столами, сплошь покрытыми бесчисленными книгами и брошюрами, становилось страшно от ощущения развивающейся здесь мозговой работы. Он все читал, за всем следил, обо всем знал…»
В 1866 году Победоносцев женился на Екатерине Александровне, урождённой Энгельгардт (1848—1932), дочери помещика Могилёвской губернии штабс-ротмистра Александра Андреевича Энгельгардта. Его жена более 30 лет, вплоть до 1917 года, руководила Свято-Владимирской женской церковно-учительской школой. Родных детей у Победоносцевых не было. В 1897 году супруги удочерили девочку Марфу, которую оба нежно любили.
Широко образованный и глубокий исследователь, Победоносцев был автором ряда серьезных трудов по гражданскому и русскому праву. Он "памятник себе воздвиг нерукотворный" написанием "Курса гражданского права", в основу которого была положена не общая система законоуложений, а исторические традиции разных народов. В 1868 году Победоносцев опубликовал первую часть своего «Курса гражданского права». За эту работу по решению Совета Московского университета в апреле 1868 года удостоен учёной степени доктора гражданского права без защиты диссертации. Вторая часть «Курса» вышла в 1871 году, третья — в 1880 году. Этот знаменитый курс “Гражданского права” выдержал пять изданий и превратился в настольную книгу всех российских юристов.
Победоносцев, однако, не прижился в столичной атмосфере, ощущал себя там чужим. Покинутая им Москва, постепенно становилась в его глазах олицетворением патриархальности и стабильного течения жизни. Он писал об этом Е.Ф. Тютчевой в феврале 1868 года: "Петербург не люблю я по-прежнему — душно в здешнем воздухе, очень душно: до того, кажется, все измельчало здесь — и дела, и люди, и манеры, и формы общежития. Оглядываюсь на Москву — и не поверите, с какой тоскою, — все еще не могу привыкнуть к мысли о том, что старое гнездо мое опустело... не знаю, когда... самому придется увидеть Москву белокаменную — люблю ее всею душою».
Данную ему власть Победоносцев считал ответственным и тяжелым долгом, но нес возложенные на него обязанности с полной отдачей сил и незаурядным талантом. Об этом он пишет в дневниковых записях от 21 ноября 1860 г.: «В мире христианском всякая власть есть служение...». Те же мысли он внушал в письмах к наследнику Александру Александровичу. "Самодержавная власть — это огромная личная ответственность монарха перед Богом. Это не «упоение» своим положением, а жертва, приносимая во имя отечества". Стремясь подготовить наследника к «служению», Победоносцев писал ему 12 октября 1876 г.: «Вся тайна русского порядка и преуспеяние — наверху, в лице верховной власти... Где вы себя распустите, там распустится и вся земля. Ваш труд всех подвинет на дело, ваше послабление и роскошь зальет всю землю послаблением и роскошью — вот что значит тот союз с землею, в котором вы родились и та власть, которая вам суждена от бога».
***
Победоносцев был другом и единомышленником с издателем М. Н. Катковым и писателем Ф. М. Достоевским. Константин Петрович познакомился с Достоевским зимой 1871/72 года в доме князя Владимира Мещерского и впоследствии встречался с ним в петербургских салонах. Но самыми важными и творческими были их встречи по субботам на квартире Победоносцева на Литейном проспекте. В начале 1870-х Достоевский становится редактором журнала "Гражданин", откликавшегося на все волнующие вопросы внутренней и внешней политики. Победоносцев серьезно помогал ему, "когда свалился ему на шею «Гражданин»".
Победоносцев постоянно снабжал Достоевского материалами для этого журнала и «Дневника писателя». Постепенно он становится его внештатным консультантом по вопросам текущей государственной политики.
Из письма Достоевского от 19 мая 1880 года: «С будущего же года, уже решил теперь непременно, возобновлю «Дневник писателя». Тогда опять прибегну к Вам (как прибегал и в оны дни) за указаниями, в коих, верно горячо, мне не откажете».
Достоевский - Победоносцеву: «Если напишете мне хоть полсловечка, то сильно поддержите дух мой... от Вас всегда услышишь живое и подкрепляющее слово, а я именно в подкреплении нуждался. Ваш совершенно преданный всегдашний слуга Ф. Достоевский».
Победоносцев - Достоевскому: «Как я радуюсь полученному от Вас известию о скором выпуске «Дневника». В добрый час, и благослови Вас Боже! Лишь бы Ваша мысль стояла в Вас самих ясно и твердо…» (2 августа 1880 года).
Они были единомышленниками, одинаково смотрели на многие явления жизни, одинаково их оценивая, высоко ценили православие, верили в свой народ. «В беседах Победоносцева с Достоевским, – пишет исследователь Достоевского Л. Гроссман, – было нечто, напоминающее философские диалоги, диспуты или исповеди его романов». Гроссман проводит параллель между тонким стилистом старцем Тихоном, читающим исповедь Ставрогина, и Победоносцевым, читающим рукопись Достоевского.
Влияние Победоносцева на Достоевского во время работы последнего над «Братьями Карамазовыми» было очень значительным. Федор Михайлович принимал руководство над ним с благодарностью, просил отзывов, разъяснял свои позиции, искал поддержки, делился планами и замыслами. Из письма Победоносцева Достоевскому от 16 августа 1879 года: «Рад душевно тому, что вы сообщаете мне о новой книге «Карамазовых». Буду ждать нетерпеливо выхода августовской книги Р.В." («Российский Вестник», П.Р.)
Федор Михайлович в своих корреспонденциях Победоносцеву открыто признавался, что приезжает к нему, чтобы «дух лечить» и «ловить слова напутствия», и особо подчеркивал «полную идейную солидарность», и выражал восхищение перед личностью Победоносцева: «…За Вашею драгоценною деятельностью слежу по газетам. Великолепную речь Вашу воспитанникам читал в «Московских новостях». Примите, глубокоуважаемый Константин Петрович, уверение не только в самых искренних моих чувствах, но и в глубокой прекрасной надежде на всю пользу, которой жду, да и не я один, а все, от Вашей новой прекрасной деятельности, Ваш приверженец и почитатель Ф. Достоевский».
Из письма Победоносцева Наследнику Цесаревичу Александру Александровичу 29 января 1881 года: "Вчера вечером скончался Ф. М. Достоевский. Мне был он близкий приятель, и грустно, что нет его. Но смерть его — большая потеря и для России. В среде литераторов он, — едва ли не один, — был горячим проповедником основных начал веры, народности, любви к отечеству. Несчастное наше юношество, блуждающее, как овцы без пастыря, к нему питало доверие, и действие его было весьма велико и благодетельно... Он был беден и ничего не оставил, кроме книг. Семейство его в нужде. Сейчас пишу к графу Лорис-Меликову и прошу доложить, не соизволит ли государь император принять участие". Цесаревич выразил глубокое соболезнование семье покойного: «Очень и очень сожалею о смерти бедного Достоевского. Это большая потеря, и положительно никто его не заменит. Граф Лорис-Меликов уже докладывал сегодня государю об этом и просил разрешения материально помочь семейству Достоевского». На погребение писателя была выделена большая сумма. Вдове и детям Достоевского назначена пенсия в 2 тысячи рублей, и, наконец, у церковных властей было получено разрешение похоронить писателя в Александро-Невской лавре.
***
Огромное влияние Победоносцева на внутреннюю жизнь России лишь в малой степени являлось следствием высокого служебного положения. Его власть объяснялась тесной духовной близостью с императором Александром III и их общим неприятием преобразовательской деятельности Александра II. Известно, что начало великих реформ Константин Петрович встретил с энтузиазмом. В 1859 г. Победоносцев даже защитил магистерскую диссертацию, темой которой была реформа гражданского судопроизводства. Однако либеральные иллюзии очень скоро покинули его. Преобразования 60-х гг., начатые Александром II, вызвали сильное умственное брожение в русском обществе. Многие ожидали кардинальных политических реформ в духе западной демократии. Часть общества была настроена еще более радикально – мечтала о насильственном переходе к конституционному правлению и даже о социалистическом перевороте. То, что делал Александр II, многим казалось мелким и недостаточным. Радикальная революционная молодежь стала создавать подпольные организации, появились зажигательные прокламации, начались покушения на царских сановников, затем был вынесен смертный приговор самому императору и на него началась "охота" с целью убийства. Одновременно оживилось национальное движение и в 1863 году здание Российской империи потрясло мощное польское восстание.
Все это привело Победоносцева к убеждению, что реформы Александра II направили Россию совсем не в том направлении, в каком нужно. Личность самого реформатора, когда Константин Петрович познакомился с ним поближе, не вызвала у него особого одобрения. Победоносцев не любил Александра II за государственную дряблость, за антинациональную, как ему казалось, политику, за недостаток благочестия и за открытую связь с княжной Долгорукой. В 1877 г. он писал в одном из писем об императоре: «Добрый человек – сердце в нем сказывается, но как горько в такие минуты не находить в нем самого драгоценного – воли сознательной, твердой, решительной…»
Корнем всех бед пореформенной России и главной причиной, разрушившей национальное согласие, Победоносцев считал сам принцип, положенный в основу реформы – культ «человечности» (гуманизма, в западном его понимании), подменивший исконно русские идеалы: самодержавие, народность и православие. Глубоко чуждые русскому человеку западные идеи, по его мнению, освобождали его от всех нравственных преград, вели к насилию и самовластию. Из культа «человечности» происходило порочное учение о «народовластии».
«Одно из самых лживых политических начал, говорил Победоносцев, - есть начало народовластия, та, к сожалению, утвердившаяся со времен французской революции идея, что всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной. Отсюда истекает теория парламентаризма, которая до сих пор вводит в заблуждение массу так называемой интеллигенции». В своих работах Победоносцев старался показать, как глубоко заблуждаются те русские либералы, которые видят в «народовластии» панацею от всех русских бед. Он резко критиковал западную демократию: высмеивал закулисные махинации буржуазного парламента, интриги биржи, продажность депутатов, фальшь условного красноречия, апатию граждан и энергию профессиональных политических дельцов. Он издевался над судом присяжных, над случайностью и неподготовленностью народных судей, над беспринципностью адвокатов, едко критиковал университетскую автономию. Выборное начало, писал он, вручает власть толпе, которая, будучи не в силах осмыслить сложные политические программы, слепо идет за броскими лозунгами. А так как непосредственное народоправство невозможно, народ передает свои права выборным представителям, помышляющим лишь о своих корыстных интересах.
Направление, избранное европейским обществом, после краха там абсолютных монархий, казалось Победоносцеву заблуждением, ибо все пороки капиталистического общества пришли вместе с усложнением, отходом от «естественных» исторически сложившихся форм социальной жизни". Он был убежден, что Россия не должна следовать примеру Европы. Самым естественным и правильным общественным строем для Российской империи он считал самодержавие. Идеалом его был сильный, просвещенный монарх, который твердо ведет общество по избранному им пути и не позволяет ему расколоться на враждебные социальные или национальные группы. Все необходимые элементы такого общества, по его мнению, уже были созданы в России Петром I, так что русская государственность, в том виде, в каком она сложилась после петровских реформ, ни в коей мере не должна была подвергаться радикальной ломке, а лишь нуждалась в постепенном прогрессивном улучшении (Победоносцев подразумевал под этим усовершенствование законодательства, исправление нравов и усиление церковного элемента жизни). Таковы были в общих чертах политические взгляды Победоносцева, к тому времени, когда волею обстоятельств он получил возможность влиять на судьбу России.
***
Появление Победоносцева в высших рядах царской бюрократии и администрации поначалу не произвело большого впечатления. Среди речей министров-либералов, сподвижников Александра II, его голос не мог звучать слишком громко. Гораздо сильнее значение Победоносцева проступило после 1 марта 1881 года, когда император Александр II был убит народовольцами. Первые дни царствования Александра III были временем, когда, в полном смысле слова, решалась дальнейшая судьба России, и когда все стояло под знаком вопроса. Отец Александра погиб вскоре после того, как согласился на создание в России представительного органа. Несмотря на свою умеренность эта реформа все же открывала путь для следующего витка преобразований. Новому императору предстояло решить – будет ли он следовать либеральным курсом отца или вернется к самодержавной политике своего деда. Сам он явно склонялся ко второму пути, но, встревоженный разгулом террора, не знал, сможет ли его принять Россия. Его министры-либералы настаивали на продолжении реформ.
В те мартовские дни Победоносцев писал о ситуации, в которой оказался новый государь: «Его положение ужасно. Невыразимо жаль его. Ему не на кого опереться, потому что он сам никому не может дать опоры в своей воле. Я вижу каковы люди. О, сколько я их видел, и как глубоко я чувствую ложь и лесть наших проповедников свободы и парламентаризма, ожидающих, что все само собою сложится без власти, лишь бы власть отступила. Можно ли придумать для России большего безумия?»
Победоносцев поспешил на помощь своему бывшему ученику. Одно за другим он отправляет императору полные страстных призывов послания. «Вам достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, - пишет он, - жаждущая, чтобы ее повели твердой рукой, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет и чего не хочет и не допустит никогда». Он убеждает императора откинуть всякие колебания и твердо заявить о начале нового курса, который должен свести Россию с гибельного пути: «Час страшный, и время не терпит. Или теперь спасать Россию и себя, или никогда! Если будут вам петь прежние песни сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, надобно уступать так называемому общественному мнению, - о, ради Бога, не верьте, ваше величество, не слушайте. Это будет гибель России и ваша, это ясно для меня как день. Безопасность ваша этим не оградится, а еще уменьшится. Безумные злодеи, погубившие родителя вашего, не удовлетворяться никакой уступкой и только рассвирепеют. Их можно унять, злое семя можно вырвать только борьбой с ними на живот и на смерть, железом и кровью… Новую политику надо заявить немедленно и решительно. Надобно покончить разом, именно теперь все разговоры о свободе печати, о своеволии сходок, о представительском собрании. Все это ложь пустых и дряблых людей, и ее надобно отбросить ради правды народной и блага народного».
В конце апреля 1881 года, почувствовав, что доводы его укоренились, Победоносцев прислал Александру проект манифеста, своего рода декларацию нового царствования. «Посреди великой нашей скорби, - было сказано в этом манифесте, - глас Божий повелевает нам стать бодро на дело правления, в уповании на Божественный промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений». Манифест был опубликован 29 апреля и как бы подвел черту под эпохой преобразований. После появления манифеста ни у кого уже не осталось сомнений, что с реформами в России покончено и что новое царствование будет носить охранительный характер. Министры-либералы Лорис-Меликов, Милютин и Абаза немедленно подали в отставку.
А во времена дерзкого, бесшабашного разгула народовольческого экстремизма Победоносцев даже стал одним из создателей тайной правительственной организации “Священная дружина” (1881-83), призванной бороться с террористами.
Победоносцев считал, что церковь и вера — основы государства: «Государство не может быть представителем одних материальных интересов общества; в таком случае оно само себя лишило бы духовной силы и отрешилось бы от духовного единения с народом. Государство тем сильнее и тем более имеет значения, чем явственнее в нём обозначается представительство духовное... Религия, и именно христианство, есть духовная основа всякого права в государственном и гражданском быту и всякой истинной культуры. Вот почему мы видим, что политические партии самые враждебные общественному порядку, партии, радикально отрицающие государство, провозглашают впереди всего, что религия есть одно лишь личное, частное дело, один лишь личный и частный интерес».
Он стремился восстановить религиозное начало в народном образовании и в предисловии к своему учебнику «История Православной Церкви до разделения церквей» писал: «Грустно и обидно, если при мысли об „Истории Церкви“ возникает представление о заучивании известных фактов, расположенных в известном порядке... История Церкви должна запечатлеться не в одной памяти, но в сердце каждого, как таинственная история страдания, ради великой, бесконечной любви». Победоносцев предполагал сделать главным инструментом «внутреннего перерождения людей» православную церковь. При нем заметно увеличилось число монастырей, церквей, монахов, а количество церковных народных школ умножилось в 10 раз! (В 1905 году их было 42884 против 4404 в 1881 г.). Количество учеников за эти же годы возросло в 20 раз.
Выдержав первый, самый тяжелый бой и добившись полной победы над противниками, Победоносцев стал быстро набирать силу. Новый государь очень высоко ценил его ум, образованность, твердость убеждений и всегда прислушивался к его советам. «Хотя, - вспоминал Кони, - Победоносцев не кичился и не рисовался своим влиянием, все немедленно почувствовали, что это «действительный тайный советник» и не только по чину».
Причем, влияние Победоносцева было вызвано не превосходством его воли - Александр III был сильным государем, не склонным попадать под чье-то влияние. Но, он нуждался в совете и поддержке, он жаждал простых объяснений причин неурядиц пореформенной России и столь же простых рецептов их искоренения. В этом смысле Победоносцев оказался для него настоящей находкой. Как правило, он не подсказывал ничего нового, а просто выражал то, что уже созрело в душе и уме императора. Он словно был его внутренним голосом, его вторым «я» и очень редко ошибался. Не раз и не два случалось так, что разрешение проблемы, над которой император тщетно ломал голову, он находил в очередном письме Победоносцева – они не только думали об одном и том же, но думали всегда в одном направлении. «Это правда, странно, как мы сходимся мыслью», - не раз удивлялся Александр, отвечая на послание обер-прокурора. Победоносцев сделался вдохновителем всей политики Александра. Цепким взглядом он следил за каждым поворотом кормила власти, все видел, оценивал и вмешивался не только в дела всех министерств и всех департаментов, но следил за поведением самого царя и царицы. По каждому вопросу у него бывали свои мнения, которые он и излагал в своих многочисленных письмах.
В чем же заключалось кредо политики Победоносцева? На одном из правительственных совещаний (21 апреля 1881 г.), опровергая заверения либеральных бюрократов о том, что все болезни России коренятся в незавершенности реформ, Константин Петрович сказал: «Все беды нашего времени происходят от страсти к легкой наживе, от недобросовестности чиновников, от недостатка нравственности и веры в высших слоях общества, от пьянства в простом народе». И это была не пустая фраза. Сердцевиной взглядов Победоносцева был принцип «люди», а не «учреждения». Сущность всей его политики как раз и заключалась в том, чтобы закрепить статус-кво в сфере «учреждений», а тем временем внутренне переродить «людей». «Мы живем в век трансформации всякого рода: в устройстве администрации и общественного управления, - писал он в одном из писем. – И до сих пор последующее оказывалось едва ли не плоше предыдущего… У меня больше веры в улучшение людей, нежели учреждений». «Зачем строить новое учреждение… когда старое учреждение потому только бессильно, что люди не делают в нем своего дела как следует»,- писал он в другом месте.
Главной целью деятельности обер-прокурора было утверждение самодержавной власти и поколебленного при Александре II государственного порядка. Уже в первые годы правления его сына подверглись пересмотру многие законы времен Александра II. Контрреформы коснулись всех сторон государственной и общественной жизни и были направлены к тому, чтобы усилить надзор и влияние правительства в сфере суда и общественного самоуправления, а также вообще укрепить и поднять авторитет правительственной власти. В либеральные учреждения 1860-х гг. было введено множество ограничений, что сообщило всей деятельности императора Александра III строго охранительный характер.
Победоносцев очень внимательно подбирал кандидатов на ключевые посты в правительстве, следил за замещением постов начальников государственной полиции и цензуры, генерал-губернаторов окраинных земель. Он стремился всех наставлять, всем указывать и ничего не пускать на самотек. С особой строгостью надзирал он за духовной жизнью общества - репертуаром театров и выставок, работой народных читален, состоянием библиотечных фондов, литературой и периодикой. Он прочитывал огромное количество новых книг, просматривал множество газет и был настоящим духовным цензором России с недоверием относясь к идейным исканиям интеллигенции. Под его давлением до 1887 года правительство закрыло 12 газет и журналов.
***
Свое влияние, хотя и в меньшей степени, Победоносцев сохранил при сыне Александра III, Николае II. В 1895 г. именно он составил императору печально знаменитую речь, которую тот произнес перед представителями общества, похоронив всякие надежды на возможность либеральные реформ. Следующие десять лет, несмотря на солидный возраст, Победоносцев продолжал оставаться заметной фигурой на правительственном небосклоне.
Этот правитель, обладавший скептическим и рациональным умом, стремился все привести в порядок, за всем уследить, все «пропустить» через себя, взяв под личный контроль решение множества вопросов государственного управления. Но при этом многие его действия во времена правления Николая II оказывались малоэффективными. Осознавая это, Победоносцев пессимистично утверждал, что «никакая страна в мире не в состоянии была избежать коренного переворота, что, вероятно, и нас ожидает подобная же участь и что революционный ураган очистит атмосферу». Встретившись в 1903 г. с Д.С. Мережковским, Победоносцев произнес получившую широкую известность фразу: «Да знаете ли вы, что такое Россия? Ледяная пустыня, а по ней ходит лихой человек».
Русский военный историк А. А. Керсновский в 1930-е годы писал в эмиграции: «Существуй в России конституция с 1881 года, страна не смогла бы пережить смуты 1905 года, и крушение бы произошло на 12 лет раньше. Александру III, отвергнувшему по совету Победоносцева меликовский проект, Россия обязана четвертью столетия блестящей великодержавности». О том же писала и патриотическая газета «Московские ведомости» по случаю кончины Победоносцева: «Его влияние в 1881 году спасло Русское самодержавие от уничтожения, к которому со всех сторон толкали его все влиятельнейшие государственные деятели того времени... Спасение самодержавия в 1881 году есть его историческая заслуга».
Его идейные принципы ярче всего проявились в статьях, изданных в 1896 под названием "Московский сборник"; важные материалы содержатся также в его обширной переписке. «Старые учреждения, старые предания, старые обычаи – великое дело» – характернейший девиз Победоносцева (из статьи Духовная жизнь). Понятия «парламентаризма», «конституционного строя», «народовластия», «общественного мнения», «свободы прессы» представлялись ему лживыми иллюзиями, погубившими Запад и губящими Россию.
Как христианский мыслитель Победоносцев полагал, что философия и наука имеют статус вероятностных предположений, не могущих содержать в себе абсолютного, безусловного и цельного знания. Лишь православная вера, которую русский народ “чует душой”, способна давать целостную истину. С позиции Православия Победоносцев убедительно критиковал материализм и позитивизм. Он последовательно отстаивал идеал монархического государственного устройства, называя современную ему западную демократию “великой ложью нашего времени”.
Революционеры-террористы не могли обойти своим "вниманием" выдающегося государственного деятеля - в ночь с 8 на 9 марта 1901 года на Победоносцева было совершено покушение; сын титулярного советника статистик Самарского губернского земства Николай Константинов Лаговский стрелял в его домашний кабинет; пули попали в потолок. Злоумышленник был схвачен и 27 марта осуждён на 6 лет каторжных работ. Надо сказать, что в качестве обер-прокурора Святейшего Синода Победоносцев был противником канонизации преподобного Серафима Саровского в 1903 году. В конечном счёте, на канонизации Серафима Саровского настояла императорская чета - Николай Второй и его жена.
В начале XX века влияние Победоносцева на политику правительства стало ослабевать. После принятия, под давлением революционного подъема, Манифеста 17 октября 1905, провозгласившего буржуазные “свободы”, 19 октября Победоносцев демонстративно ушел в отставку, считая любые уступки «духу реформ» губительными для России. Однако он остался в должностях члена Госсовета, статс-секретаря и сенатора. Его настроение было тяжелым, оно хорошо видно из письма к С.Д. Шереметеву. За четыре месяца до смерти, 3 ноября 1906 г., словно подводя итоги своей жизни, Победоносцев писал ему: «Тяжко сидеть на развалинах прошедшего и присутствовать при ломке всего того, что не успели еще повалить...»
Всю жизнь, несмотря на огромную загруженность, Константин Петрович продолжал заниматься литературной деятельностью. Обладая замечательным чувством стиля, он несомненно мог достичь в этой области выдающихся успехов, но и то немногое, что он сделал обеспечило ему почетное место среди современных ему мастеров слова. В 1869 г. он издал классический перевод с латыни на русский язык знаменитого «Подражания Христу» Фомы Кемпийского (только при его жизни это сочинение было переиздано семь раз). В последующие годы он выпустил около десятка глубоких и блестяще написанных сочинений на юридические, церковные и религиозно-нравственные темы. В 1896 г. появилось его главное религиозно-философское сочинение - «Московский сборник» (в следующие десять лет эта книга была пять раз переиздана в России, а также переведена на основные европейские языки). Последней книгой Победоносцева стал его перевод «Нового завета», вышедший в 1902 г. Можно предположить, что, обратившись к Новому Завету, Победоносцев попытался опереться на что-то вечное и неизменное. Это было особенно важно для него в свете исполнения собственных предсказаний о «революционном урагане».
Скончался в 6 часов 30 мин вечера 10 марта 1907 года. Вынос тела и отпевание состоялись 13 марта; богослужение в Новодевичьем монастыре возглавил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний; члены императорской семьи Николая Второго не присутствовали, присутствовал обер-прокурор Синода П. П. Извольский и ряд министров. "Исторический вестник" на смерть Победоносцева написал: "К его имени в течение слишком четверти века приковывалось внимание современников, оно не сходило со столбцов нашей печати, одни его ненавидели и проклинали, другие славословили, перед ним преклонялись и его благословляли: одни в нем видели ангела-спасителя России, другие - ее злого гения. Безразлично к нему никто не относился". Примечательно, что в правительственном органе «Правительственный вестник» не было напечатано сообщения о его погребении (был только некролог).
Был похоронен у алтаря церкви Свято-Владимирской церковно-учительской школы в Петербурге, ныне двор дома 104 по Московскому проспекту (двор больницы скорой помощи № 21 им. И. Г. Коняшина). Его жена была похоронена в 1932 году рядом с мужем. Приемная дочь Марфа умерла в 1864 году в эмиграции под Парижем.
Список литературы:
1.Блок А.А. Собрание сочинений в шести томах. Т. 1—6. — М.: Правда, 1971.
2.Гневушев М. Константин Петрович Победоносцев. Киев, 1907;
3.Гусев В. А. К. П. Победоносцев - русский консерватор-государственник // Социально-политический журнал. 1993. № 11 -12;
4.К. П. Победоносцев. Курс гражданского права. М., 2003.
5.Победоносцев к.п. Рro et contra. Спб., 1996;
6.Полунов А. Ю. К. П. Победоносцев в общественно-политической и духовной жизни России. М., 2010;
7.Розанов В. В. Собр. соч. Т. 7.
8.Рыжов К. Победоносцев. proza.ru
9.Тальберг Н. Д. Муж верности и разума. Джорданвилль, 1958,
10.Тимошина Е. В. Политико-правовая идеология русского пореформенного консерватизма: Константин Петрович Победоносцев. Спб., 2000;
11.Томсинов В. А. К. П. Победоносцев: государственный деятель и правовед (1827-1907)