* * *
Безразличие способно уничтожить самого наглого, самого напористого, самого беспардонного человека на свете.
Тот парень появился у подъезда Стаси рано-рано утром. Могло даже создаться такое впечатление, будто проводив свою девушку до дома и, проследив, что Стася погасила в своей комнате свет и легла спать, тут же ринулся на свой пост, желая дождаться утра и пробуждения девушки, чтобы объясниться.
Стася первый раз вышла из дома тридцать первого декабря в половине двенадцатого утра. Нужно было выбросить мусор и забежать в магазин, купить кое-что по мелочи, ведь как всегда для новогодних угощений чего-то не хватило. Хотя ожидалось тихое семейное торжество: мама, папа, дочь-подросток. На первый взгляд казалось, что трёх человек накормить, напоить, тем более учитывая девушку-школьницу, не составит большого труда и не потребует особых финансовых вложений, но…. Но эти вечный «ну, без этого стол не стол» и «а без этого не будет нежного вкуса и бархатистого аромата» вынудили предпринять дополнительную вылазку в магазин.
Стася не успела толком открыть дверь, не успела ослепнуть из-за удивительной белизны и искристости снега, как она практически в прямом смысле слова нос к носу столкнулась со своим горе-ухажёром.
- Ой, привет! Как неожиданно, - не на шутку испугалась и разволновалась Стася.
- Привет! А я тебя специально жду.
- А зачем?
- Понимаешь, тут такое дело…. Вот вчера… - мялся парень
- А… кажется, я тебя видела… - Стася не решилась сразу ходить с козырей и вспоминать ту незнакомку. Иногда так полезно прикидываться дурочкой!
- И я тебя тоже…. И я как бы был не один…
- Да, там рядом шла какая-та девушка, - продолжала играть свою роль Стася.
- Понимаешь… мы совсем недавно познакомились. И как-то у нас всё сразу и просто пошло…
- Это чудесно! Я тебя поздравляю! – совершенно искренне и без всякой наигранности выдала Стася, чем одновременно удивила и себя и своего собеседника. От себя таких актёрских способностей она не ожидала.
- Просто я тебе недавно тоже признание делал…
- Я помню. И я его не приняла.
- Просто я думал, что увидев вчера нас… ты могла что-то не то подумать…. Начать ревновать…
Про ревность он говорить не собирался, но вовремя остановиться у него не получилось.
- А почему я должна ревновать?
- Ну, не знаю…
- Ревнуют, когда к человеку чувства испытывают, а я к тебе ничего кроме приятельской симпатии не чувствую.
- То есть ты на меня не обижена?
- Нет, мне не за что на тебя обижаться. Ты в праве устраивать свою личную жизнь так, как тебе захочется. Я за вас рада. А теперь извини, меня мама в магазин послала, надо кое-что к столу купить.
- А, ну, да, конечно…. Извини…. С наступающим!
- И тебя так же! С девушкой праздновать будешь?
- Да, нет…. Пока по отдельности. Потом вечером встретимся. Я пока родителям не рассказывал про неё.
- Понимаю…
- Ну, тогда до встречи? – как будто бы спросил разрешения у Стаси герой-любовник.
- До встречи!
Ходить по магазинам, пускай и рано утром, но тридцать первого декабря, это всегда мучение. Звенят бутылки, со страшной силой разбираются свечки, одноразовая посуда, салфетки, игрушки и прочее, прочее, прочее. Наблюдая, с какой жадностью, с каким безразличием люди смотрят на ценники, складывается два мнения. Либо рано-рано утром каждому россиянину приходит на карточку один миллион рублей, либо в ночь с тридцать первое декабря на первое января, аккурат под «Голубой огонёк» мы все вознесёмся на небеса, либо нас принесут в жертву какому-нибудь кровожадному индейского богу, поэтому нам всем полагается как следует наесться.
Как опрометчиво, как легкомысленно надеялась Стася управиться за двадцать минуток. «Быстренько всё похватать и убежать»- с такими кристально чистыми и по-детски наивными мыслями перешагивала порог магазина наша хорошая и общая знакомая.
Пришлось потолкаться, покопаться, поволноваться и даже немного поругаться. Именно так выглядит тёмная сторона любого праздничного стола.
Уже дома, после магазина, после готовки, у Стаси возникло ощущение, что новый 2008 год обязательно принесёт в её жизнь что-то осмысленное, нечто, что будет волновать и преследовать её долгие-долгие годы. Сказать по правде, как только эта мысль впервые возникла в её голове, она, прежде всего, испугалась. Такое с ней было впервые, раньше ведь как было, просто мечты о подарках, о каникулах, о встречах с друзьями и подругами. Новый Год приходил к Стасе и её сверстникам, словно сказка, словно фильм со счастливым исходом и чересчур вычурными персонажами. А тут… она впервые в жизни осознала, что Новый Год это не только праздник, не только отдых до десятого января, это ещё, как оказалось, и начало новой главы, нового этапа, нового сюжета.
Стася, расставляя тарелки, делая погромче звук у телевизора, ходила по комнатам мрачнее тучи, что не могла не заметить мама:
- Стася, что-то случилось?
- Нет, всё хорошо…
- Устала наверное?
- Да, не особо…
- На тебе нет лица. Наверное, всё-таки что-то болит…
- Нет… я что-то задумалась…
- О чём?
- Что дальше будет, что нас ждёт…
- Ой, потянуло тебя на философию! Всё будет хорошо!
- Откуда такая уверенность?
- А как же без уверенности жить-то?
На этот вопрос дочь пока ответить не смогла. Она чувствовала, что где-то внутри, где-то глубоко-глубоко неведомые голоса подсказывают ответ. Но голоса эти настолько тихие, настолько неуверенные, что простой маминой уверенности вполне хватило для того, чтобы Стася наконец улыбнулась!
Да, этот Новый Год обещает быть особенным, девушка чувствует это. Но и грустить и бояться, пока ровным счётом ничего не произошло, пока книжка не открыта на нужной странице, а записная ручка, которая должна страницы эти расписать новыми словами и предложениями, лежит на краю стола, пока не стоит. Чёрт его знает, как оно сложится! Но ощущение того, что она стоит на пороге чего-то большого, даже по прошествии многих-многих лет будоражило её душу. Именно это самое первое чувство, возникшее на исходе тридцать первого декабря две тысячи седьмого года. А надо сказать, что таких событий Стася переживёт ещё немало, но все они забудутся довольно-таки скоро, как неудачные контрольные, как легкомысленные мальчики, которые не удостоили своим вниманием, как имя парня из параллельного класса, который признавался в чувствах, а потом, как ни в чём не бывало, гулял с другой…
Да, этот день остался в её памяти до конца жизни именно из-за этого. Ни первый глоток шампанского, ни фейерверки на школьном стадионе, не отмороженные и промокшие ножки, ни что иное так не обозначило приход нового две тысячи восьмого года, как ожидание чего-то прекрасного и правильного.
Каникулы пролетали чересчур быстро и, как грустно, отметила для себя Стася однообразно. Каждый новый день дарил посиделки дома у подружек, часто она приглашала девчонок и к себе. И вроде было весело, вроде часы пролетали с такой дикой скоростью, что казалось, будто бы, издали закон, сокративший длительность одного часа примерно в три раза. И когда девочки уходили, когда она собирала тарелки, прибиралась в комнате, открывала форточку, нет-нет, да, и казалось, что вечная дружба, дружба на всю жизнь, о которой они так мечтали, в которой клялись друг другу при каждом удобном случае, со многими из этих девочек не продлится после окончания одиннадцатого класса. И более того, лет через десять, когда они все выйдут замуж и возможно уже сами станут матерями, они не смогут вспомнить имена друг друга. Они будут чесать затылок, лихорадочно носиться по комнатам, пугая мужа и малютку в кроватке, но имя будет вспомнить практически невозможно.
- Что же со мной случилось? Почему же так грустно? – вымолвила Стася, надеясь на то, что никто не войдёт в её комнату и вопрос просто повиснет в воздухе.
- Ты просто стала чуть взрослее! – отец засунул голову в комнату, весело подмигнул и тут же пропал.
В другой бы ситуации Стася бы надулась, мол, никакого личного пространства у неё нет, все её подслушивают. А сейчас… всё как будто было правильно…
* * *
Как ни странно, возвращение в школу оказалось для Стаси не пыткой, а своего рода избавлением от чего-то тяжёлого. Наконец, можно было занять голову чем-то дельным, правильным, а то ведь от безделья можно совсем с ума сойти и в депрессию впасть!
Новогодние каникулы стали фатальными для отношений между неудавшимся Стасиным молодым человеком и той прекрасной незнакомкой (Стасе она действительно понравилась!). Но он не выглядел расстроенным, более того, после урока химии, как раз во время обеда он подсел к Стасе:
- Я тут подумал… всё-таки начался новый год… может, вместе попробуем?
- Ты не в моём вкусе! – резко обрубила Стася и пожалела из-за того, что не умеет драться. Очень уж ей хотелось сжать свои тоненькие пальчики в кулачок и всыпать этому ничтожеству, как следует.
Но пока девушка закипала, как чайник, ничтожество испарилось само собой. Притом, так незаметно и бесшумно, что можно было подумать, что его рядом не было вовсе, что она просто ненадолго задремала, и ей просто всё привиделось.
Но, к сожалению, нет. Ещё целую неделю он старался избегать Стасю, ей даже иногда казалось, что на некоторые предметы он специально ходит самым длинным, самым неудобным путём через крыло начальной школы, чтобы ни коим образом не оказаться один на один с ней.
С физкультурой только такой финт никак не проходил. Их два класса занимались в зале одновременно. И, надо сказать, что это помогло Стасе отомстить! Однажды они играли в волейбол, причём смешанными командами. Обычно блоки под сеткой у неё не получались, но даже если и Бога нет, то всё равно, какие-то высшие силы существуют точно! Как ещё можно объяснить её высокий, затяжной прыжок? Стася отлично всё помнила, каждые доли секунды, которые она провела в воздухе. Всё было, как в замедленной съёмке, она отлично видела перемещения игроков обеих команд, отлично видела зоны, куда можно сбросить или со всей дури отправить мяч. Видела и его, своего обидчика. Он толком даже не поднял руки, он был не готов к приёму, не ожидал, что Стася, которая в лучшем случае три из десяти подобных подач принимает, сможет не только занять правильную позицию, но и ещё отбить этот мяч! Притом отбить так сильно, что мяч, словно камень, выпущенный из пращи, разовьёт такую сумасшедшую скорость и полетит так точно ему в лицо.
Он лежал, даже немного прокатился по паркету. Когда всё-таки смог встать на ноги, под левым глазом, красовался здоровенный фингал. Стася извинилась (хотя не за что, сам виноват), но чувство внутреннего ликования переполняло её до конца урока, что помогло увеличить свой коэффициент полезного действия на площадке и довести матч до победы.
С того памятного урока физкультуры прошло ещё две недели, а с событий того, как потом оказалось, непростого вторника минуло уже много-много лет, но те неприятные мгновения теперь уже Станислава помнит слишком уж отчётливо, будто случились они три дня назад.
Она до сих пор помнит, как поднималась с подружками на второй этаж. До урока физики оставалось ещё десять минут. Ей хотелось ещё раз пробежаться по параграфу, может, даже сверить решение задач, заданных на дом. Стася не шла, а летела по лестнице. До сих пор, вспоминая это возбуждённое состояние, невесть откуда взявшуюся эйфорию, нет-нет, да, и пробегают мурашки по телу. Для неё это слишком уж необычное, слишком нетипичное состояние. Остаётся только удивляться, как её подружки не заметили такую разительную перемену состояния.
Ребята сновали по коридору туда-сюда. И уже в те самые секунды в голове появилась мысль: «Душно… Очень душно!». Появилась глупая, абсурдная мысль: «Как же хочется раздеться и принять прохладный душ!». Мысль о том, что можно просто забежать в туалет и даже просто смочить холодной водой лобик, у Стаси в голове не промелькнула.
Потом она отчетливо помнит страх. Кажется, она запомнила все стадии его появления, роста, развития и молниеносной атаки. Началось всё с какого-то разочарования. «Как же много народу! Как же шумно! Как же мерзко галдят пятиклассники!» - с сожалением подумала девушка и даже намеревалась пожаловаться об этом подружкам, но тут же почувствовала, что как будто стало чуть темнее, как будто кто-то самую малость открутил лампы под потолком или задёрнул их не слишком плотной, но тёмной тканью.
Стася не успела внутренне оценить эту перемену, как слабость в ногах разогнала её мысли до спринтерской скорости. Захотелось сесть, притом так, как никогда раньше. На каждом этаже, пусть и в небольшом количестве, но всё-таки стояли лавочки. На них обычно всегда кто-то лежал, временами школьный завхоз утаскивала их в неизвестном направлении, чтобы через неделю-другую вернуть на прежнее место и в прежнем состоянии. И в ту роковую для Стаси минуту лавочка была даже свободной и те десять метров, которые в иную минуту она незаметно для себя преодолела бы, вдруг показались ей расстоянием сродни полумарафонской дистанции. А вот стена…
Последнее, что помнит Стася перед тем, как упасть в обморок, это визг Оли…
Когда она пришла в себя, Миша сидел с ней на лавочке. Лица расплывались, того же Мишу, она узнала только по голосу, щебетания и причитания других девчонок не позволяли тогда их идентифицировать. Это были просто какие-то девчонки. Стася боялась, что упала, притом упала так сильно, что не чувствовала боли, и именно потому она теперь лежит на лавочке. Девушка начала ощупывать свой затылок, потом носик, трогать себя за щёчки, в общем, искать в себе изъяны. А Миша…. Миша всё сразу понял!
- Стася, всё в порядке! Ты не падала на пол, тебя сразу поймали.
Как же были вовремя сказаны эти слова! Да, Миша сам был перепуган не на шутку. Зрение восстанавливалось в полном объёме, и именно тогда она впервые увидела, каким бледным может быть её самый близкий друг. Да, и её одноклассники выглядели ненамного лучше…
- Что со мной случилось?
- Ты ничего не помнишь?
- Помню, что было душно… . И слабость…. Можно попить?
Такую жажду Стася впредь не испытывала никогда. Горло не то, чтобы пересохло, казалось, что оно даже потрескалось. Так там было сухо.
Кто-то из ребят передал Мише бутылку. Учительница физики, которую Стася не то, чтобы не видела, даже не чувствовала (хотя Стасина голова лежала на её груди), приподняла немного девушку. Более того, она продолжала растирать мочки её ушей. Первый глоток восстановил её энергию. Ощущение было такое, будто она выпила сильное регенерирующее зелье, словно персонаж компьютерной ролевой игры. Она даже и представить не могла, что человек способен так быстро оживать!
- До медсестры дойти сможешь? – Миша до сих пор был не на шутку перепуган.
- Смогу! Всё хорошо! – окрепшим голосом ответила Стася. Многочисленный вздох облегчения прокатился по школьному коридору.
Миша взял девушку за руку и повёл к медсестре. Уроки в школе уже начались, поэтому в коридорах никого не было.
- Если опять почувствуешь себя плохо, то говори. Вообще, лучше не молчи!
- Хорошо!
Но разговора у них не состоялось. Миша не сказал ей ни слова ни в кабинете медсестры, ни когда она нюхала нашатырь, ни даже когда медсестра выписывала Стасе освобождение.
- Тебе домой надо. Дома кто-нибудь есть, тебя встретят?
- Нет, все на работе…
- Я её провожу…
Медсестра сверила Мишу недоверчивым взглядом.
- Я рядом живу, мы давно уже общаемся…. Доведу её до дома и вернусь на уроки.
- Да, всё хорошо, - решила помочь Мише Стася.
- Хорошо. Пусть будет так.
Уже после того, как он помог ей одеться (Стася никогда не видела Мишу таким галантным и даже не представляла, что он таким может быть), и они вышли из школы, Миша решил признаться:
- В школу я не вернусь! Лучше с тобой посижу до прихода родителей. Ты так меня испугала! – совершенно искренне и неподдельно добавил он в конце.
- Спасибо, что помог мне…. Ну, и не дал убиться…
- Я сам в шоке от себя. Это случилось так неожиданно. Секунду назад ты с девчонками ржала, а потом это…
- А я вообще ничего не помню…
- Вообще?! Не помнишь, как Оля кричала? Как я тебя на руках до лавочки нёс?
- Нет, вообще ничего. Как будто я просто на секунду закрыла глаза… и всё.
- Твои-то во сколько придут?
- Ближе к семи наверное…. А твои-то переживать не будут?
- Я им смс напишу.
- Ну, хорошо! Спасибо, что решил проводить меня!
- Да, забудь! Это ерунда!
Уже дома он уложил Стасю на диван, запретив ей приближаться к кухне. Заварил сладкий чай, приготовил обед. Был ли у него план, знал ли он, как себя вести? Нет, ему казалось, что нужно делать так, как обычно, как будто девушка просто пришла к нему в гости. Наверное, если бы было что-то серьёзное, то их бы вряд ли просто так отпустили домой. Наверное, вызвали бы «скорую», Стасю отвезли бы в больницу. Миша старался максимально логичными мыслями победить свои страхи. Он понимал, что если Стася увидит его переживания, страхи за её состояние здоровья, её проблемы, то этот страх передастся и ей. Это было его первоочередной задачей – создать, хотя бы иллюзию, спокойствия. Хотя он прекрасно понимал, что надежды на медсестру нет, ибо доверять человеку, который лечит все болезни и недуги активированным углём… затея не самая умная.
Стасе импонировали эта забота и это испуганное и немного растерянное состояние Миши. Она не думала, что этот весельчак, этот немного пижонистый парень может быть… таким. В те минуты, часы она не смогла бы дать определение, каким она увидела своего многолетнего друга Мишу. Вспомнились те многолетние поцелуи в щёчку, то смущение, которое она испытала в уже старом году. И то чудовище, которое она, казалось бы тогда сумела одолеть, вдруг оказалось сильнее прежнего. Но бороться с ним уже не хотелось! Нападай, сжигай, покоряй меня изнутри, делай со мной, что хочешь! Меня это абсолютно не волнует, мне это даже нравится!
После обеда её глазки начали слипаться. Миша укрыл её пледом, поцеловал в лобик и сел рядом. В их домашней библиотеке он нашёл какой-то старый советский детектив. Эти книги Стася почему-то всегда избегала. Но теперь она чётко знала, что как только проснётся, то обязательно возьмётся за всю эту серию!
Да, и вообще она теперь уже многое знала и многое поняла…