ОТТОРЖЕНИЕ КРОВЕЙ, роман, глава 2, часть 9
Распрощавшись с Ирочкой, Федюкины и Савельевы покинули перрон, здание вокзала и вышли на привокзальную площадь. И тут с Надеждой Николаевной случился нервный срыв. Она потеряла ориентир, побледнела, припала на плечо мужа, начала рыдать и, всхлипывая, шептать: «Андрюшенька!.. У меня сердце разрывается!.. Голова кружится!.. Что будет с нашей Ирочкой!?.. Я страдаю!.. Ты видел, как она нервничала, металась, искала в толпе этого ЛЕТУНА!.. В каком состоянии была наша девочка?.. Какой он бессердечный!.. Грубиян!.. Что мы будем делать теперь без нашей кровиночки!?.. Без нашей ласточки!?.. Что-о???.. Кто её успокоит?.. Кто утешит?.. Кто защитит?.. Кто поможет нашей доченьке?..»
Андрей Васильевич обнял жену: «Наденька!.. Что с тобой?.. Успокойся, милая!.. Не надо так казнить себя!.. Всё будет хорошо!.. Ты же, всё это время, была молодцом – держалась!.. И на тебе! – сорвалась! В жизни не всё бывает гладко, к этому нужно быть всегда готовым!..
К ним подбежала Александра Яковлевна.
- Надюшенька!.. Успокойся!.. Наберись сил!.. Ведь не навек же мы расстаемся со своими детьми!.. – она быстро открыла свою сумочку, дрожащей рукой достала какую-то таблетку, стаканчик, бутылочку с минеральной водой, налила в стаканчик водичку. – Быстренько, Наденька!.. Быстренько, положи эту таблетку в рот, запей водичкой!.. Всё будет хорошо!.. Уверена – всё будет хорошо!.. Ой, Боже мой, что творят нервы с человеком!..
Она перекинула её руку на своё плечо, оторвав Надежду Николаевну от Андрея Васильевича и, почти бегом, потащила её к автомобилю.
- Не ожидал я, что с Надей, может произойти такая истерика!.. – как бы жалуясь капитану Савельеву, прошептал Федюкин, при этом, не скрывая своего волнения.
- А что ты хочешь, командир!?.. Не простые нервные и физические нагрузки перенесли наши подруги за этот месяц!.. Ох, не простые: - и школа, и выпускной вечер, и поступление в институт! А тут ещё, эта канитель с лейтенантом Черкашиным!.. Вот тебе и результат!.. Видно, ошибся я в нём – в этом Черкашине!.. Ну, подожди, Дон Жуан!.. – с какой-то угрозой произнес Савельев последнюю фразу.
- Антон Федорович!.. Не надо!.. Не угрожай!.. Видно, что-то случилось, и он не смог проводить Ирочку. – Примирительным тоном, ответил Федюкин. - Я думаю, что Ириша, эту ситуацию должна понять.
До самой Новой Федоровки никто из пассажиров не произнес ни единого слова. Водитель видел эту картину, видел, какие душевные переживания, муки охватили его пассажиров. Но он, в силу своего служебного положения, не мог что-то сказать, чем-то помочь своим старшим по званию и возрасту офицерам. И он, с сыновей любовью, старался создать им приятные, комфортные условия поездки, внимательно следил за дорогой, с ювелирной точностью объезжал каждую неровность, стремился обеспечить максимальную плавность хода автомобиля.
Незаметно они въехали в жилгородок и подкатили подъезду. На лавочке одиноко сидели их соседки - Матрена Филипповна и Клавдия Никаноровна. Барсик лежал возле их ног. Тень от деревьев укрывала их от жгучих лучей заходящего солнца. Казалось, что они не покидали эту лавочку и терпеливо сидели в ожидании возвращения Федюкиных и Савельевых.
- Слава Богу!.. Приехали!.. – прошептала Матрена Филипповна. – Проводили Ирочку в дальние края.
Барсик вскочил и, виляя хвостом, повизгивая, подбежал к автомобилю, приветствуя, прибывших соседей. Водитель стремглав выскочил из кабины, открыл дверь салона микроавтобуса УАЗ и помог полковнику Федюкину первым сойти на тротуар.
- Спасибо, Рома!.. – без лишних армейских формальностей, поблагодарил Андрей Васильевич водителя, потрепал по голове Барсика и подал руку Надежде Николаевне. Та, оказавшись на тротуаре, повернулась к соседкам, Матрене Филипповне и Клавдии Никаноровне, кивком головы поприветствовала их и, ничего не сказав, скрылась в подъезде. За ней последовал Андрей Васильевич.
- Ой, Боже мой!.. Посмотри, Никаноровна, на Надюше лица нет! – прошептала Матрена Филипповна. – Видать, что-то случилось!?..
- Случилось, подруга!.. Случилось!.. Дочь проводили – вот и случилось!.. Вот тебе, подруга и нервы и печаль!.. – так же тихо прошептала Клавдия Никаноровна.
За Федюкиными спешились Савельевы.
- Вот мы и дома!.. Спасибо, Рома!.. – сказал Антон Федорович. Он, сделал маленькое гимнастическое упражнение: - произвел несколько взмахов руками в стороны и вверх, приговаривая: «Ох!.. Всё тело затекло от сидячки!..», - подал руку Александре Яковлевне, помог ей покинуть салон автомобиля.
Матрена Филипповна, в нетерпении и с большим желанием удовлетворить своё любопытство, раскрыла, было, уже рот, чтобы задать вопрос Александре Яковлевне, как услышала: «Потом, соседушки!.. Потом!..» Она взяла под руку Антона Федоровича, и они вместе скрылись в подъезде.
Захлопнув двери микроавтобуса, следом за ними, поспешил в подъезд и водитель.
- Ишь, ты!.. И солдатик побежал за ними!.. – удивленно прошептала Клавдия Никаноровна. – Видать, получить какое-то новое распоряжение!?..
- А, что же ты хотела, подруга?!.. Армия!.. Дисциплина!.. А как же иначе!.. Без этого – никак нельзя!.. – со знанием дела ответила Матрена Филипповна.
Не успели подруги обмолвиться между собой ещё какими-либо мыслями, как из подъезда выбежал водитель. Он на бегу поправил пилотку и только собрался сесть на своё водительское место, как к нему подбежала Матрена Филипповна.
- Сынок!.. Голубчик!.. – страдальческим голосом промолвила она. – Сними тяжесть с души!.. Скажи, сынок, что с Наденькой – женой полковника, Андрея Васильевича!?.. Что с ней?.. Как там она?..
- Тётенька!.. Что с ней, и как там она, я не знаю!.. Ей стало плохо в Севастополе на вокзале, после того, как они проводили Ирочку. Сейчас с ней Александра Яковлевна – жена капитана Савельева. Думаю – всё будет хорошо!..
Извинившись, водитель запрыгнул в кабину, запустил двигатель и автомобиль покинул жилгородок.
Ещё долго, одиноко сидели подруги на лавочке в ожидании каких-либо новостей, но их не было. Начало смеркаться.
- Ну, что, подруга, давай расходиться!.. Что-нибудь, да, все же, когда-то узнаем!.. Утро вечера мудренее!
Они пожелали друг другу «Спокойной ночи» и разошлись по своим квартирам.
А, Федюкины и Савельевы, ещё долго сидели за кухонным столом. Выпитая пилюля, подействовала на Надежду Николаевну, она успокоилась, пришла в себя, организовала маленькое чаепитие, за которым друзья повели разговор на различные житейские темы. Они вспоминали мельчайшие подробности, как росли их доченьки, какие забавные и радостные сюжеты девочки дарили своим родителям, вспоминали о мельчайших подробностях проводов своих дочерей в свободное плавание, говорили о скоротечности времени и душевных переживаниях и стрессах при расставании с ними.
- Ну, что, дорогие наши друзья!.. – вдруг, произнес Антон Федорович, - время позднее!.. Командир, Наденька!.. Вы не будете возражать, если мы покинем вас!.. Будем разбегаться по своим норам, завтра нас ждёт служба!.. – А тебе, Наденька, хватит страдать!.. Ирочка выросла, умная девочка, - одно загляденье, поступит в институт, будет учиться, а там, гляди, совьёт своё гнездо и порадует вас внучатами!.. Правду я говорю, командир!?..
- Правду!.. Правду, Антоша!.. – ответил Федюкин.
Друзья вышли из-за стола и направились к двери.
- Наденька!.. Держись!.. Будь молодцом!.. – прошептала Александра Яковлевна и, показала ей большой палец.
Провожая друзей в прихожую, Федюкины хором поблагодарили Савельевых за душевную, моральную поддержку, пожелали друг другу счастья и успехов, пожали руки, обнялись. Федюкины пообещали при первой весточке от Иры, поделиться новостями.
Утро 12 июля, было пасмурным. Небо заволокло тучами, шел проливной дождь. Дождевые капли барабанили по крыше дома, били по веткам и листьям деревьев, готовя их к дневным ласкам солнечных лучей, заполняя округу монотонным шуршанием.
Андрей Васильевич тихонечко, чтобы не разбудить Надежду Николаевну, подошел к окну. Погода, как специально, была подстать его настроению, наводила грусть и тоску. Раздвинув занавеску и посмотрев в окно, он ощутил шепот природы, увидел свой служебный автомобиль, одиноко стоящий у подъезда. За рулем сидел Петр Жмырко, он явно дремал. Не любил командир, когда его служебный автомобиль долго стоял у подъезда и вызывал всякие кривотолки у соседей.
Он не стал будить Надежду Николаевну, быстро оделся, отпил несколько глотков кофе, тихонечко прикрыл входную дверь и поспешил к автомобилю.
На скрип входной двери в подъезд, водитель встрепенулся, хотел было выскочить из автомобиля, чтобы встретить командира, как услышал: «Петя, сиди!.. Открой дверь!..». Повинуясь этому окрику, Жмырко открыл правую дверь УАЗика.
- Ну и дождь!.. – перепрыгивая лужи и, заскакивая в автомобиль, усаживаясь в командирское кресло, сказал полковник Федюкин. – Петя, ты, поэтому раньше приехал?..
- Так точно, товарищ полковник!.. - ответил водитель. – Подумал, что при такой погоде, я никому не помешаю и не вызову каких-либо возмущений.
- Ну, что ж!.. Ты правильно подумал!.. – сказал Андрей Васильевич. -Поехали!..
Водитель запустил двигатель, и автомобиль помчался вдоль жилых домов, разгоняя колёсами по сторонам лужи и оставляя за собой дождевой туман.
Прибытие полковника Федюкина в часть было обычным. Ему с армейскими почестями открыли ворота, а когда он вошел в штаб, дежурный бойко доложил, что за время его отсутствия в части - никаких происшествий не случилось, что личный состав, вверенного ему подразделения, занят выполнением должностных и служебных обязанностей и утвержденного расписания.
Пожав руку дежурному, капитану Бутко, полковник приказал:
- Капитан!.. Объявите сбор личного состава офицеров части в моём кабинете, в 10-00 часов.
- Есть!.. – ответил капитан и, козырнув, уступил ему дорогу в кабинет.
Когда Полковник Федюкин удалился, в голове капитана промелькнули вопросы:
- Интересно!.. Что за необходимость и срочность возникла в голове Бати, пообщаться с нашим офицерством!?.. Ведь, за время его отсутствия, в части никаких происшествий не случилось!.. Всё чётко!.. Все на месте!.. – и, немного подумав, сам себе ответил: - Наверное, будут какие-то указания, в связи с резко, изменившейся погодой!..
Зайдя в комнату дежурных, Бутко дал указание своему помощнику о распоряжении командира части, а сам решил более внимательно, ещё раз, полистать «книгу дежурных» и ознакомиться с сообщениями синоптиков.
К десяти часам офицеры части начали собираться в приемной командира. У каждого вошедшего витала в голове мысль: «Интересно, по каким вопросам собирает командир весь личный состав офицеров?»
Такие же мысли витали в голове лейтенанта Черкашина. Он спешил на совещание, как и все, размышляя над этим вопросом, прячась от дождя в плащ-палатку Его, запыхавшись, и шлепая по лужам, догнал лейтенант Николай Плаксин.
- Дима!.. Ты не знаешь, по какому вопросу нас собирает Батя?.. – переводя дыхание, отфыркиваясь от дождевых капель, спросил Плаксин. - Что стряслось!?..
- Не знаю, Коля, - ответил Черкашин и в шутку добавил: – он мне о своих планах не докладывал. Потерпи!.. Через несколько минут тайное – станет явью!.. Ну и погода!.. Небо превратилось, в дырявое ведро!.. Наверное, командир решил проверить: - выдерживает ли наша обувь такую слякоть!..
Друзья вбежали в штаб части, сбрасывая с себя плащ-палатки, стряхивая с них дождевые капли.
В приемной командира все были в сборе. Ровно в десять часов, дежурный по части, капитан Бутко, вошел в кабинет командира, чтобы доложить ему о выполненном приказе.
Полковник стоял у окна и с какой-то озабоченностью глядел в сторону взлетно-посадочной полосы. При появлении дежурного, он повернулся к нему.
- Все в сборе?.. – спросил Федюкин.
- Так точно, товарищ полковник!.. Все!.. – ответил Бутко.
- Точно все!?.. – переспросил Андрей Васильевич, будто, не веря сказанному.
- Все!.. – отчеканил капитан Бутко. – Сам, лично всех проверил по списку! – он раскрыл журнал со списком личного состава офицеров и положил его на стол.
Федюкин занял своё рабочее место, внимательно просмотрел список личного состава офицеров, останавливая свой взгляд на каждой фамилии подчиненных, будто, читая в своей памяти биографию каждого и, наконец, сказал:
- Проси!.. Пускай заходят!..
Первыми в кабинет вошли старшие офицеры. Они входили, здоровались и занимали места за приставным столиком, деловито укладывая на него, свои блокноты и записные книжки. За ними в кабинет стали входить младшие офицеры, они рассаживались на стульях, расставленных по периметру кабинета, стараясь занять места подальше от командирского стола, чтобы не накликать на себя какое-либо замечание.
Полковник встрепенулся и стал въедливо всматриваться в каждого вошедшего лейтенанта. Капитан Савельев сидел за приставным столиком, он видел и понимал эту картину, понимал те чувства, которые будоражили его старшего товарища, понимал, что Андрей Васильевич с нетерпением ждет появления лейтенанта Черкашина.
И вот, последними в кабинет вошли лейтенанты Плаксин, а за ним Черкашин. Они поздоровались и заняли свободные места вблизи командирского стола.
Федюкин любезно посылал свой взгляд каждому, вошедшему в кабинет офицеру, здоровался, а при появлении лейтенанта Черкашина, его внимание задержалось.
- Ну, что, лейтенант!.. Вы проводили свою маму?.. – спросил Андрей Васильевич.
- Так точно, товарищ полковник!.. – вставая, четко по-армейски, ответил лейтенант. - Проводил!.. Спасибо, за предоставленную мне в этом возможность!..
- Эх!.. Юноша!.. Юноша!.. – остановил свой взгляд и пристально начал глядеть на лейтенанта командир и, с упреком к нему, думал: «Юноша, где ты был вчера?.. Что случилось, что ты не проводил Ирочку?.. Ведь у тебя же было достаточно времени, чтобы проводить свою маму и проводить Ирочку!.. Ведь она любит тебя!.. И мы об этом знаем!.. От кого ты скрываешь свои чувства?.. От кого?.. Ирочка ждала тебя!.. Нервничала!.. А вместе с ней, нервничали все мы!.. С Надеждой Николаевной случился нервный срыв!.. Ты об этом-то знаешь, пацан!?..»
Дмитрий, как завороженный, смотрел в глаза Андрея Васильевича. Он всё понимал!.. Всё чувствовал!.. Понимал, что это экстренное совещание Федюкин проводит из-за него. Понимал, что был виноват и виноват в том, что не осмелился раскрыть себя, свои чувства к Ирочке перед её родителями, их друзьями, сослуживцами. Понимал, что виновата во всём была его излишняя скромность, застенчивость, самолюбие, что любого успеха по службе он стремился добиваться своим трудом, своими способностями, что ему чужды такие качества у мужчины: как подхалимство, черная зависть и склока. Он чувствовал свою вину, но в силу сложившейся ситуации в эту минуту, не мог признаться, попросить прощения, снять душевный накал с человека, которого безгранично уважал, почитал за героическую биографию, за мужество, честность и преданность Родине.
Его лицо стало красным, он был похож на человека, только что вышедшего из парилки. Это не прошло без внимания всех присутствующих.
- Садитесь!.. – тихо сказал Федюкин, понимая, что его вопрос смутил молодого человека, как говорят, задел за живое.
Дмитрий сел, полез в карман за платком, чтобы вытереть пот с лица, как ощутил толчок в правый бок и услышал шепот лейтенанта Плаксина:
- Дима, что с тобой?.. Успокойся!..
- Отстань, Коля!.. Без тебя тошно!.. – грубо в ответ прошептал Черкашин, бросив косяк в сторону командира.
Полковник Федюкин не стал далее распалять любопытство присутствующих о его полемике с лейтенантом Черкашиным, встал и приступил к разговору со всеми. Он изложил задачи перед командным составом на ближайший месяц: обратил внимание на безопасность полетов, на пожарную и техническую безопасность при проведении ремонтных и обслуживающих работ летательных аппаратов, на укреплении строевой и физической подготовки, дисциплины во всех звеньях, вверенного ему боевого подразделения; выслушал предложения, замечания и просьбы некоторых офицеров; подвел итог, закончил совещание и попросил всех - приступить к выполнению своих служебных и должностных обязанностей.
Когда офицеры покинули кабинет и разошлись по своим служебным местам, полковник Федюкин остался один. Необычайная тишина охватила кабинет, как никогда, он ощутил чувство тоски и одиночества. Он встал, подошел к окну и широко раскрыл его створки. В кабинет ворвались потоки свежего воздуха, как бы стараясь, поласкать и развеять у хозяина грусть и тоску. Дождь утихал, ещё доносились отдаленные раскаты грома и блики молнии, но это было уже где-то там: Далеко!.. Далеко!.. – всё предвещало хорошую погоду.
Полковник сделал глубокий вдох. Эта порция свежего, наполненного кислородом воздуха, привела его в чувства, он пришел в себя и услышал продолжительно-настойчивый телефонный звонок.