ЧТО ТАКОЕ УЧЁБА НА САМОМ ДЕЛЕ?
А теперь посмотрим, на сколько велика в учёбе роль школы.
Как известно, учёба, согласно толкового словаря, это действия, в результате которых человек приобретает новый опыт (знания, умения).
Вопрос к цивилизованным гражданам, в каком возрасте, с точки зрения цивилизованного человечества, люди учатся? Разумеется, с 7-8 лет и до 17-18, часто до 20-25, иногда до 30-40. А именно – тот период, который они находятся в учебных заведениях.
Тогда проведём такой тест ( только для людей с хорошей памятью). Откройте словарь ( любой – орфографический, толковый, лучше - энциклопедический, только – не терминологический) на любой странице наугад. Теперь сосчитайте, сколько слов с этой страницы вы узнали в школе или другом учебном заведении, а сколько – в раннем детстве, от родственников, знакомых, из книг, фильмов, СМИ, на улице, на работе, в общем – из жизни и сопоставьте соотношения. Теперь еще 2 – 3 странички для чистоты эксперимента. Ну и как? Лично у меня набралось 5 слов из школы против 66 слов из других источников.
Ещё аналогичный тест, только теперь считайте, если сможете, в каком примерно возрасте вы узнали данные слова. Здесь у меня результат 13 слов до 5 лет, 30 до 10, 18 до 15, 3 до 20, 5 до 30, 2 – старше 30.
Что из этого следует? Большую часть информации человек получает вне школы. Человек совершенствуется умственно везде, где находится. Причём особенно интенсивно – в дошкольном и младшем школьном возрасте, примерно от 5 до 10 лет. Ах, школа же учит не только новым словам, но и тому, как их применять! Не факт, хотя и это можно протестировать. Уверен, что результат будет не в пользу школы.
Необходимое условие для результативной учёбы, т. е. для получения максимального количества информации и навыков – желание. Учёба с желанием, есть истинная учёба, дающая действительный эффект в приобретении знаний. Учёба без желания, по принуждению, есть дрессировка, которая нужна на данном этапе ( во время самого обучения, а не в будущем) прежде всего дрессировщику, т. е. учителю, а не ученику. Это потом, после окончания учебного заведения, полученные знания он сможет применить на практике, но в данный момент он может этого не осознавать и поэтому учится лишь постольку, поскольку его заставляют. Нет, я не хочу сказать, что все без исключения учащиеся школ учатся без желания, только под давлением педагогов или родителей. Немало школьников, которым действительно интересно то, чему их обучают на отдельных уроках и даже ( очень редко) на всех. Но большинство учащихся школ во все времена, начиная со школ древнего Египта и Спарты и кончая советской и всеми современными школами именно дрессировали.
Ну нет у большинства детей дошкольного возраста интереса к установленной в данном обществе школьной программе, и всё тут! Не применяй насилия – будут вообще неграмотными, как патриции в древнем Риме, так и рабочий класс в Советском Союзе. Обществу это надо, да и им самим?
А от чего зависит желание или нежелание детей учиться в учебном заведении? Исключительно от знаний, информации, уже полученных ими до поступления в учебные заведения, от того, насколько эти знания были связаны с программой, которую им предстоит изучать в школе. В эксплуататорском обществе это в основном зависело от происхождения. Дети неграмотных крестьян и малограмотных рабочих, так же как и родители обычно до школы имели о буквах самое отдалённое представление, а значит интереса к изучению грамоте в них быть просто не могло. Ну разве только на почве зависти к знакомым господским детям или к самим господам, что было вообще-то не типичным, ибо дети разных классов, как правило, росли изолировано друг от друга. Зато, особенно крестьянские дети, очень рано знакомились с физическим трудом, владением рабочим инструментом, следовательно имели определённый интерес к трудовой деятельности, которой в традиционной школе не обучали.
Дети господ, интеллигенции, чиновников, напротив рано, при содействии нянек, гувернёров или самих родителей, рано овладели азами грамотности, были хорошо знакомы с книгами, поэтому учёба в школе давалась им значительно легче. А вот к физическому труду, который если и видели, то только в исполнении слуг, были совершенно не предрасположены. Впрочем с них это никто и не требовал, наоборот внушали, что работа – не господское дело.
А как же обстояло с дошкольной подготовкой в бесклассовом советском обществе? Да почти также, как и в эксплуататорском: у одних детей были все данные, чтобы стать рабочими и колхозниками, и почти никаких данных для овладевания науками. У других – стремление к наукам, наряду с пренебрежением и презрением к физическому труду. Несмотря на ликвидацию безграмотности и классов-паразитов, а также на обучение в одних и тех же школах, дети, ещё дошкольниками расслаивались на «мыслителей» и «работяг». Прежде всего, конечно, благодаря родителям. Пусть помещиков, капиталистов и кулаков ликвидировали, но бюрократы и интеллигенты остались и сразу же заняли нишу «господ», так называемых «пролетариев умственного труда», если хотите, образовали некий класс, с тем, чтобы передавать его привилегии, пусть пока не имущественные, хотя бы в виде непыльной чистой работы, по наследству.
Не всё, конечно, так однозначно. Немало и рабочих, а ещё больше – бывших крестьян, которые увидели в новом общественном строе, пусть не для себя, а для своих детей, возможность «выбиться в люди», стать «господами», то, чего так не хватало для мужиков при царизме. Ну и стали, при содействии интеллигенции в лице педагогов и классно-урочной системы, настраивать соответственно своих потомков на «господское» отношение к жизни. Не прививать интерес к каким либо определённым отраслям народного хозяйства ( в любой отрасли есть рабочие и есть начальники, инженеры, даже учёные), а именно к тому, чтобы сразу после завершения учёбы стать, пусть небольшим, но начальником, «специалистом», «белым воротничком». Разумеется в дошкольном и младшем школьном возрасте внушить детям такие «истины», как « Учись, чтобы не вкалывать как батька!» или «Без бумажки ты – букашка, а с бумажкой – человек!», сложновато. Поэтому основной упор делался на насилии, на тупом принуждении к учёбе.
Любая учеба гораздо эффективней, если у детей есть желание. Ведь то, что им интересно, дошкольники схватывали буквально на лету. Не знаю как в Риме, но в Союзе 60-х – 70-х точно. Даже читать и считать некоторые чуть ли не самостоятельно научились по советской азбуке с картинками о повседневной, знакомой большинству детей жизни ( об этом в следующей главе). В середине XX века, немалую роль в воспитании детей, начиная с 3-4 лет, имела и улица, причём весьма положительную. Немало полезного дети узнавали и перенимали как от товарищей по двору и улице, так и от взрослых соседей. Дружба мальчика с мужчиной ( необязательно с родственником, просто соседом или другом семьи), была самым обычным явлением, без малейшей «подоплёки» как нынче. Нередко именно на основании знакомства с «интересным человеком», с его профессией, дошкольник или младший школьник уже хотел кем-то стать, когда вырастет.
Вобщем до поступления в школу, перед любым «средним» дошкольником – дома, во дворе, на улице, в детском саду, на прогулках или в поездках с родителями, из книг, радио и фильмов, открывался богатейший, интереснейший мир буквально всех сторон жизни, рядом с которым школьная программа выглядела ( в глазах большинства детей, во всяком случае) довольно бледно. Ведь всё, что дети усваивали вне школы, было той же самой УЧЁБОЙ ( приобретением знаний и умений), но только не вдалбливаемой насильно, а усваиваемой на основании желания, интереса. Но такой аспект, как самообразование, ни в советской школе, ни во всех остальных, почти не рассматривался, а профориентация и внеклассная воспитательная работа, в организованном виде, была обычно безрезультатной.
Вот в трудовом обучении ( для подавляющего большинства народа всех стран и времён – главном)в первые десятилетия советской власти практика и самообразование составляли основу. Но в середине XX века и его, как в СССР, так и во всем мире, перевели на классно-урочные рельсы в виде ПТУ и прочих колледжей ( об этом уродливейшем явлении будет отдельная глава).
То, что классно-урочная система обучения является единственно верной в педагогике – не более, чем миф. А придумало этот миф общемировое сообщество буржуазных педагогов, интеллигентов и бюрократов, чтобы утвердить свою незаменимость, поднять свой статус в глазах правительств и народов всех стран, узурпировать монополию на учебную деятельность и, в конечном итоге, занять место буржуазии, превратившись в ведущий эксплуататорский класс. Это крупнейшая авантюра общемирового масштаба, манипуляция сознанием всего человечества. И самое страшное – на эту удочку клюнул СССР, как правительство, так и простой народ. Вместо того, чтобы создать принципиально новую трудовую советскую школу, с разумной долей классно-урочного обучения, в тех размерах, в каких это необходимо для формирования личности коммунистического типа, в СССР скопировали по империалистической кальке всё образование, включая военное и производственное.
Неужели можно сравнить эффективность усвояемости знаний от самообразования или от индивидуальной учёбы по схеме учитель – ученик ( в крайнем случае несколько учеников на одного учителя) с обучением одним преподавателем группы в 20 – 40 человек? Даже тот факт, что ученики в классе или группе, как правило, одного возраста, уже подразумевает внутрегрупповую борьбу за статус в коллективе, иерархию, что отнюдь не способствует учёбе. Ввиду разной скорости усвояемости материала, кто-то не успевает, а кому-то на уроке просто скучно. Ещё один очень негативный момент – школьное расписание, через каждый час смена изучаемого предмета. Мало кто из учеников успел за 45 минут втянуться, вникнуть в суть, допустим, математики, как вдруг на следующем уроке нужно срочно переключаться на историю, потом идти в спортзал на физкультуру, потом – физика или география. И так 5 – 6 совершенно не связанных между собой предметов каждый день, с разными преподавателями. Это можно сравнить с просмотром по телевизору 10-12 бесконечных многосезонных сериалов, одни из которых транслируют каждый день по серии, другие – через день-два, третьи – раз в неделю. Представляете, какая в голове будет каша? И сможет ли кто, хотя бы вкратце, пересказать их содержание?
А ни кто не задумывался, что из себя представляет сам процесс преподавания? Учитель пересказывает содержание учебника, который ученик, конечно при условии умения читать (в полном смысле слова, а не по слогам) и интереса к содержанию как к интересной книге, в состоянии прочитать сам за неделю, ну пусть за две. Т. е. все учебники учебного года – за три – четыре месяца. В два с половиной раза быстрее, чем положено по программе! Ах, - возразят мне педагоги и бывшие ученики, - так он же ничего не запомнит! Напоминаю ещё раз – речь идёт об умеющем читать, то есть о начитанном товарище, который читает книги систематически, следовательно – запоминает, иначе зачем их читать вообще? Второе условие – он увлечён изучаемым в учебниках предметами. Значит – запомнит ничуть не хуже, чем от преподавания педагогом. Но читать он, конечно будет один за другим, пока не закончит один – другой не начнёт, а не так, как в школьном расписании. Кто нибудь из вас видел такого чудака, который одновременно читает 8 – 10 книг? А вот школьников и студентов мира заставляют делать именно это!
Так что советская школа, с десятилетним классно-урочным образованием, оказывала негативное влияние как на будущих советских рабочих, совершенно не развивая или притупляя интересы к рабочим профессиям, так и на будущих советских интеллигентов, развивая в них чувство превосходства над рабочим классом. При этом и тех, и других, учила прежде всего подчинению, запоминанию, но никак не мышлению и не получению удовольствия от выбранной работы, что так необходимо будущим строителям коммунизма.
Итак, большинство учащихся советской школы можно разделить на тех, кто ни при каких обстоятельствах не хотел стать рабочим, и на тех, кто не мог ( хотя и не прочь бы) стать интеллигентом. Впрочем не всё так однозначно, было множество и не стандартных типов учеников. Об этом мы поговорим в следующей главе.
Продолжение следует.