За осенним лесом садилось солнышко. А в маленьком приусадебном домике на веранде сидел молодой человек непривлекательной наружности, очень худой и в пенсне. Он что-то писал в свой блокнот и был, наверное, поэт:
Осенний лес, напоенный прохладой,
Стоит в печальной предвечерней тишине,
И листья в танце медленной преградой
Ложатся под ноги и что-то шепчут мне.
Я повстречал в лесу порой осенней
Пленительную женщину из грез,
Охваченный своей любви томленьем,
Я б на руках ее домой отнес.
Чернели волосы из-под прелестной шляпки,
Так чуден был их нежный завиток,
И я влюблен был в даму без оглядки,
Едва переступил ее порог.
Я понял: эта женщина любила.
Так грустен был, печален ее взгляд.
Меж ней и ним, конечно, что-то было,
А он, наверно, не пришел назад.
С тех пор мой лес осенний хранит тайну
Несчастной, неразгаданной любви,
Да я и сам, влюбленный и печальный,
Как мученик, распятый на крови.
Молодой человек закончил стихотворение и вышел в сад подышать. Быстро темнело, осенний день подходил к концу. Листья медленно падали на землю, стало холодно, и он нехотя вернулся в дом.
Это были последние теплые дни. Вскоре пришел ноябрь, и наш поэт вернулся к себе в Петербург, где он постоянно проживал, если не выезжал по делам в усадьбу. Зима пришла морозная, настоящая, с обильным снегопадом и метелью, и наш герой, любивший быть в одиночестве, очень ценил эти спокойные, тихие вечера за чашкой ароматного чая и написанием новых стихов.
Совсем недавно в дружеском кругу он услышал рассказ о Прекрасной Даме - так называл ее один из приятелей - подробно расспросил его и понял, что это именно та девушка, которую он встретил и в которую был влюблен.
В один из зимних вечеров появились новые стихи:
В морозное зимнее утро
Стоите одна у окна.
Под небом цветным перламутра
Дорожка почти не видна.
Вы смотрите вдаль, но напрасно:
Растаял его силуэт, уехал вчера он,
И ясно, что снег уж замел его след.
Для Вас приговор это страшный,
Вы тихо поправили шаль,
Вы помните вечер вчерашний
И снежную неба вуаль.
Сидели вдвоем у камина,
Смотрели в его Вы глаза,
Прощанья немая картина,
Лишь падала тихо слеза.
В последний момент расставанья
Ему Вы сказали: люблю,
К чему теперь Ваши рыданья,
Пропел ветер песню свою.
Пусть годы вперед унесутся,
Промчится любви Вашей век,
Обратно ему не вернуться,
Лишь сердце замедлит свой бег.
И снова опустится вечер,
Вы снова поправите шаль,
А в сердце та первая встреча
И снежная неба вуаль.
Прошло двадцать лет.
Наш герой женился, обзавелся детьми и лето в усадьбе проводил уже не один, а в кругу семьи. Но Прекрасная Дама, которую звали Анна, и с которой он был шапочно, но знаком, по-прежнему волновала его воображение, и он писал:
Весною в саду цвела роза,
И нежный ее аромат
Вдыхала прекрасная дама,
Мечтателен был ее взгляд.
Она по утрам обходила
Свой сад не спеша и всегда
На розу свою любовалась,
Ей было лет тридцать тогда.
Касалась губами бутона
И утренней свежей росы
И будто сама расцветала
От собственной дивной красы.
Зимою в окошке был виден
Ее неземной силуэт,
Она тосковала по розе
И слала ей нежный привет.
А годы вперед убегали,
И много с тех пор прошло лет,
Но так же в саду цветет роза,
И так же приходит рассвет.
И дама прекрасная эта,
Которой уже пятьдесят,
Все так же любуется розой,
Исчез лишь мечтательный взгляд.
Приходит и снова уходит
Цветения розы пора,
А дама прекрасная эта
Лишь первой любовью жила.
Прошло еще десять лет.
В Крыму, в Феодосии, летом 1895 года стояла прекрасная теплая погода. Небо, солнце, море! Чего еще можно было желать. Здесь отдыхали многие респектабельные дамы и господа, с семьями, детьми и внуками. Среди них был и некрасивый пожилой мужчина - наш поэт. Вот тут и произошла его последняя встреча с Прекрасной Дамой, вернее, не встреча - он просто увидел ее на берегу моря и написал свое последнее стихотворение:
По берегу моря гуляет не старая дама одна,
И тот, кто знаком с нею, знает:
Однажды любила она.
На ней всегда черная шляпа
И черная также вуаль,
Все думают: в трауре дама,
И всем ее искренне жаль.
В любую погоду у моря
Она одиноко стоит
И там, где корабль на просторе,
Часами подолгу глядит.
Под небом волнуются чайки,
Шумит , не смолкая прибой,
Но дама домой не уходит:
Лишь море ей дарит покой.
И только когда опуститься
На берег уже должна ночь,
Она начинает молиться,
Затем удаляется прочь.
А следующим ветреным утром,
Когда в облаках небеса,
Как прежде, спускается к морю
И прячет тоскливо глаза.
Феодосия. Лето 1895 год.