Холодный костёр октября. Скучная дорога бегущая в отдалённую деревеньку от реального, цивилизованного мира, будто в сказку. Невольно сравниваешь сходящиеся далеко позади деревья-гиганты с каменными вратами-ловушкой, пропускающими тебя в лабиринт мистики. И действительно, мне после окончания медицинского училища назад дороги пока нет, а места здесь припрятанные и от глаза божьего подальше. Будто в детство возвращаешься. Всё дивно. По-другому. Даже лошадь, запряжённая в незатейливый "рейсовый экипаж", сутулится и не спешит, словно крадётся, точно петербургский чиновник по серым, сумеречным улицам былой столицы.
ФАП (фельдшерско-акушерский пункт) на окраине, смежный с библиотекой, закрыт и даже заколочен. Мне ничего другого не остаётся, как наведаться в соседнее учреждение. Из дверного проёма библиотеки на меня потянуло теплом и запахом ландышевых духов, но хозяйки не было видно и я не стал заходить, тем более, что в моей теперешней (то бишь будущей) обители появился свет.
Встреча нового человека всегда загадочна и волнительна, и хочется поскорее определить ему место среди друзей или, увы, врагов. Для начала не мешает узнать знак зодиака этого незнакомца, чего явно недостаточно с первого рукопожатия. С женщинами всё наоборот. При нетранзитном посещении нового места всегда выбираешь среди местных фавориток героиню своих будущих дешёвых приключений (извините, я, конечно же, обмолвился: душевных приключений). Это происходит даже как-то нечаянно. Просто кто-нибудь тебе нравится из общей массы, и чаще всего - взаимно, так что не поймёшь - кто кому первым понадобился.
Но эта, не хочется называть её неприемлемым словом, пребывающая в старческом бесформии отёков, пусть и в меру жилистая, женщина не впечатлила бы и голодного волка. А зря, потому что она с безмерным обаянием хмурила брови, объясняя критерии здешней обстановки, и в общем была эталоном благообразия. По-разному бывает с людьми при первом знакомстве, при первой встрече, я, например, предложил проводить тётю Феодулию за постельным бельём для меня, ссылаясь на густеющий раствор темноты за окном, чему она уже почти по-дружески обрадовалась. Но в саму деревню она меня не пустила, оберегая от обстрела любопытных глаз, и пообещала скоро вернуться. Это была моя единственная напарница, отвечающая за чистоту в комнатах, санитарка, а скорее просто уборщица. Но почему же была?
Между деревней и ФАПом пролегало кладбище. Может и для удобства, но мне становилось всё неспокойнее. Я вспомнил надписи на кладбищенской арке сделанные фиолетовой краской: снаружи "Жизнь - праздник страха", а изнутри "Смерть упокоит ваши души". Может и хорошо, что неспокойно. То ли ещё будет. Хорошо быть бесстрашным медиком, вскрывающим трупы. Только пассивные трупы.
Вернувшись к себе, я встретил обаятельного (обнаружил обворожительного), будто позабытого двойника тёти Феодулии, также хмурящего брови, но такого свежего и сочного, как только что выспевший фрукт, пахнущий, однако, ландышем, и мы немного разговорились. Она объяснила, что прятаться от посетителей за книжные стеллажи её, конечно же, заставляет близость кладбища. Так в сборнике стихов Блока она уже обнаружила некоторые дописки и исправления и как знать, не понадобятся ли кому-нибудь ещё из литераторов свои произведения. Я выразил крайнее изумление по поводу её фантазий. Тогда она пообещала, что я и не в такие прятки с нечистой силой играть стану, когда поживу здесь с её. Она вела себя как запуганный ребёнок. Может, кто-то этого и добивался, но скорее местный романтик соперничал с известным, знаменитым поэтом, предлагая миру свою трактовку образа Прекрасной Дамы или прекрасной хозяйки здешнего книжного храма. Её звали Клара. Я постарался перевести разговор на другие рельсы и спросил о правилах питания для приезжих. Она предложила пользоваться пока своими скромными запасами, скопившимися благодаря щедрым, добрым людям (на радость мышей), поскольку столовая не работает издавна. Я поблагодарил Клару, вежливо отклонив её заманчивое предложение, собираясь воспользоваться магазином, и в шутку назвался Карлом, отчего, вероятно, впоследствии получил вечное прозвище, иногда употребляемое в несколько уменьшительной интерпретации: Карлуша. За что мне такое наказание? И вроде бы ростом вышел? Вероятно за болтливость и королевскую осанку. Внезапно Клара взяла и поделилась со мной впечатлением от осенних листьев. Жёлтые, будто сладкая сливочная начинка, а коричневые на вишнях - будто шоколадные кусочки. Можно складывать, брать и наслаждаться. У неё будто нюх на сладкое. Я даже не стал, как она делится, а сразу подарил ей всю коробочку "ассорти" почти случайно оказавшуюся у меня в вещах. Потом жалел, конечно, но зато, сразу приобрёл нового друга, сразу же по-дружески заинтересовавшегося моей медицинской практикой.
Вспомнилось неврологическое отделение, и я рассказал историю о привлекательной молодой девушке с парализованными ногами, которая в результате моего вмешательства (мне якобы приходилось за ней ухаживать и днём, и ночью) встала на ноги и снова обрела возможность ходить - ибо такова сила страсти. Я выдумал эту историю (байку) для Клары, за что и был удостоен признания в том, что она помолвлена, и что на днях жених должен навестить её. Я ничуть не расстроился и пригласил их в гости, а напоследок похвастался своим главным увлечением, своим главным занятием в жизни - живописью. На картине была изображена девушка с красивым ироничным лицом, натягивающая книзу, лежащий на плечах платок (или медузу). Нимфа была с рыбьим хвостом (можно провести параллель с парализованной) и с распущенными, белыми (бешеными) волосами. Картина не была закончена, но шутливое, пленительное лицо было полностью готово. Я так засмотрелся, что почти не заметил, как Клара, почувствовав запах подгорающей печёнки, убежала, а её место заняла точно в срок подоспевшая, с узелком клади, тётя Феодулия. Контраст был на лицо. Они не только одинаково хмурили брови, но и улыбались тоже. И от этого не так то просто было избавиться. Можно было даже подумать, предположить, что это одна и та же особа подшучивает надо мной незаметно меняя внешность (тем более, что эта тоже что-то жевала). Но я снова вызвался её проводить и мои сомнения быстро рассеялись, когда я увидел в окне библиотеки задымлённую Клару, и то, как моя спутница вздрагивает от каждого неожиданного шороха, от звука какого-нибудь зверька. Просто наступала ночь, а ночью, как известно, все кошки серы.
На пути нас поджидали две смешливые девушки, скорее из любопытства к моей новоявленной персоне, нежели из желания составить бесстрашную компанию моей Правой руке. Мы немного разговорились по пустякам, и всё больше удивляясь тому, как одна из девушек, та, что всё время молчала, похожа на мою картину, я наконец-то сделал выбор. Тётя Офелия (так я переименовал её про себя) обозвала мою избранницу молчуньей, на что я возразил, что она вовсе не молчаливая, а просто является хозяйкой своего слова. И только когда мы прощались, молодка произнесла: "До встречи", бросив на меня покровительственный взгляд.
Поддаваясь общему настроению, я сам стал безотчётно всего бояться и на половину проникся всеобщей тревогой. Но не потешные, воображаемые страхи были повинны в моих волнениях. Выдумки о похожестях это одно, а то, что я никудышный медик, совсем другое. Увлечение живописью и другие отвлечения от занятий достаточно поубавили во мне должных профессиональных знаний. Для этой деревни такой фельдшер - это целая трагедия. Если бы меня встретил этим вечером какой-нибудь оживший мертвец, он бы, наверное, шарахнулся бы об забор от моего мрачного взгляда и лица. Почему меня допустили к работе? Просто повезло? Просто, просто. Что может быть страшнее ожидания первого больного? Только подгоревшая печёнка.
Незнакомка действительно ужасно похожа на картину, хотя это и необычное сходство, сходство в выражении лица. Я начал рисовать большой булыжник, покоящийся на дне и, немного испортив пространство над ним, пытаясь как-нибудь исправить положение, нечаянно, изобразил некое подобие внушительного красного ромба (вместо предполагаемого изначально булыжника). И вдруг меня осенила спасительная идея: заполнить оставшиеся промежутки в картине другими карточными знаками. Я нарисовал черву, кресту, а для пики, увы уже не хватило места. Довольный результатом проделанной работы и возникшим вариантом я постелил себе на кушетке, но просидел ещё где-то с пол часа перед полотном - любуясь. Потом выключил свет и наконец-то угомонился.
В окне стоял крест. Так выглядела рама без отколоченных досок. Я вспомнил одну свою знакомую, у которой в комнате на стенах висели фотографии звезд музыки и кино, погибших трагической смертью. С кем поведёшься... Устроила усыпальницу. Ничего другого не придумав, как лечь ногами от окна (мало ли кто ещё заглянет) и уставиться в стену, я незаметно для себя уснул...
______
Ничего не снилось. "По-моему весь вчерашний вечер был просто отвратителен и неполноценная рыба на моей картине вовсе не так уж похожа на мою избранницу", - думал я, подымаясь с кушетки. Такое настроение у меня приключается по утрам из-за отсутствия благоприятных надежд на будущее. Но, позавтракав, я принялся осматривать владения и наткнулся в одной из комнат на свою единственную помощницу, протирающую там полы. Вдвоём было как-то веселее. За окном, то и дело, мелькали не мёртвые, а ещё живые пациенты из жуткого мёртвого царства, где каждый без пяти минут не жилец; стоит повесить траурную ленточку на зеркало в прихожей. Наваждение так же быстро прошло, как и появилось, и я спросил Феодулию Антоновну о делах на будущее и о здоровье. И, во-первых, оказалось, что она действительно Кларина тетушка, поэтому и устроилась санитаркой на ФАП (вот они добрые, щедрые люди), а в остальном и я ей понравился, и моя картина, похожая на ихнюю Светку. Я не стал перечить и слушал дальше. Дальше я узнал о том, что кончается високосный год и уносит с собой много человеческих жертв (завелась на мою голову), а у них сосед в особой фазе луны помер и в течение сорока дней должен к себе забрать молодую невесту. Это явление называется в народе по лунному - "молодик". А у самой Феодулии Антоновны муж с печки упал и что-то там себе внутри повредил. Она обещала его завтра привести. Я приготовился к казни, но, кажется, неожиданно нащупал подходящий способ излечения внутренних болезней. Не знаю, есть ли испытатели новых модификаций общественных туалетов, но лечение мочой практиковалось издревле. Многочисленные публикации в прессе о чудодейственной силе, принимаемой внутрь, так называемой "живой воды" поначалу настораживали и меня, потому что мало кто из угнетаемых болезнью людей пожелает избавления таким постыдным путём. "Пить свою мочу", - это даже звучит скандально. Но если для ввода препарата в организм воспользоваться воронкой и трубкой зонда, то не придется доказывать больному, цедя из стакана целительное содержимое, полезность и безвредность процедуры как это делали (судя по печатным фактам) первооткрыватели метода. Должно быть, моя идея давно в ходу, но, кажется, для меня, в моей ситуаций, это приемлемый выход, как бы всё это не выглядело глупо, смешно или по-детски. Впрочем, мне в помощь всегда есть медицинские справочники и тому подобное, но... пусть будет и альтернативное решение для успокоения души (я обмолвился).
А о туалетах я заговорил вначале из-за комнаты, в которой мы так углубились в работу. Комната была совершенно опустошенной, если не считать неоднократно полинявшего ковра на полу, как оказалось прикрывающего зубастую дыру в довольно объёмистую яму. Ещё при закладке фундамента яму под уборную вырыли сначала в одном, неправильном месте, а затем, в конце строительства, в другом - правильном. Первую, в результате, заделали полом и не было б печали, но Феодулия Антоновна, женщина гладкая, вероятно, не без чьего-то проклятия, провалилась туда и уже потом поспешила закрыть свою вину ковриком из дома. Рассказывая это она не переставала спокойно раскаиваться в содеянном. Так было в действительности.
Спустя пол часа, расправившись с дюжиной яблок, глядя на застопорившееся художество, я задумался о том, как бы чего не вышло: все-таки библейски символ познания добра и зла, а как часто в силу своих характеров мы совершаем безнравственные поступки. Если делаем большую подлость, то просим прощения, если поменьше, поповседневней, то обходимся просьбой об извинении. Может за несуразные мысли тоже извиняться надо? Я нашёл Фею Антоновну подметающей двор и признался, что чуть ли не за ведьму принял её вчера. Она подтвердила, указывая на метлу, что почти так оно и есть. Тогда я поинтересовался, где же в таком случае её сова или чёрный кот. С её слов - мыши съели. Всё им мало бестиям.
Вернувшись в приёмную, я услышал знакомый скрежет пальцем о стену. (Именно так, наверное, мы представляем себе настырные домогательства потусторонних надоед, и сопутствующие им звуки, подсказанные нам нашим воображением и не очень хорошим кино на эти темы. И, тем не менее, было странно слышать это среди бела дня.) Я открыл дверцу настенной аптечки и увидел там обнаглевшую до беспредела мышь, которой мало кошек. Она пожирала аспирин, при чём так раздосадовалась из-за моего вторжения, что, протяжно посмотрев на меня в упор, чуть ли не в лицо бросила мне объедки и недовольная ушла. (Я ещё и виноват остался.) Такие не только кошек, всё могут съесть. Белые бестии, герои комиксов и мультфильмов.
Пол рабочего дня на исходе. Больные присмирели в самозабвении и не спешат лечиться. Я читаю справочники, перебираю инвентарь и всё же робею. Собственно, некстати, всё познаётся в сравнении, как бы в похожестях, абстрактное мышление - я всё о своём. В дверь постучали, и на пороге появилась "первая ласточка": увядающая, подкрашенная продавщица, в рабочем халате, со своим недугом. Она представилась и указала на прыщи вкруг рта. Я сказал, что в таких случаях медицина бессильна и нужно следить за тем, что употребляешь в пищу, поскольку это аллергия ( не надо в рот тащить что попало, другими словами). Расстройство, а не посетительница. Только взбаламутила зря. Захотелось сказать ей что-нибудь неприятное, и я обозвал их деревню изрядной дырой. Она согласилась. Тогда я сказал, что город милостив на приюты, но его удобства кишат опасностью. Может, она чуть-чуть и удивилась, но не подала вида. Канализационные крысы пробираются по трубам в квартиры, выскакивают и уродуют и без того занятых, засидевшихся горожан. Такова была моя новая выдумка. Челюсть у дамы отвисла и впредь, даже если прыщи полезут из неё, как из мясорубки мясо, она не станет жаловаться по мелочам - никогда. Впрочем, это она меня разыграла, потому что через секунду криво усмехнулась, мол "проверка прошла успешно" и предложила заходить, если что нужно будет. Недолго думая, я запер учреждение и поспешил за ней, объясняя, что мне нужна простая пластмассовая воронка.
Был привоз, и пол деревни толпилось у гружёного автофургона. "Ихняя Светка", затрудняясь отдать предпочтение фиолетовой или зелёной кофточке, вопросительно воззрилась на меня. Я, незадумываясь, указал бровями на зелёную. Затем, немного потолкавшись в толпе, я пробрался к магазину и сделал покупку, в долг. В воронке лежала свернутая в трубочку записка следующего содержания: "Увидимся в роще у кладбища, буду в зелёной кофте в 11:40. Свет". Как не много во мне мелочных недостатков, но женщине отказать не могу. Этого во мне нет. А понравившейся втройне.
Я готовился к встрече, словно выдумщик Шекспир - устроил целое театрализованное представление: с переодеваниями, танцами и демонстрацией перед зеркалом. Покончив с этим и сняв со стены небольшие часы с кукушкой, чтобы взять их с собой (по-городскому свидание у часов) я принялся шлифовать картину, доводя до совершенства некоторые детали, и заполнять имеющиеся пробелы, добиваясь целостности изображения. Но, добравшись до лица, в котором всего было предостаточно, почти испортил весь эффект. Я был в ярости. Исчезло неуловимое выражение, вылетело из рук. Было время идти.
Дул сильный ветер, вселяющий паразитирующие семена и личинки надежды. Только неприкосновенная луна, неподвластная шумному напору ветра, освещала мне дорогу между кладбищенским ограждением и рощей , а заодно и меня, согнувшегося с часами за пазухой, в сетчатой тени деревьев. Я расслышал, сквозь барабаны сердца, приближающиеся шаги и приготовился к встрече, но тут, словно сердце моё не выдержало, что-то заскрежетало, и кукушка провозгласила полночь. Шаги постепенно прекратились, и спотыкающийся голос радостно вопросил, долго ли ещё продлится его пожизненный запой. Я сунул в клюв палец, который механическая певица безжалостно прикусила, и разочарованный голос, эхнув, заныл заунывную песню, удаляясь. Пошёл дождь и не заставил меня долго ждать.
____________
Духовная пища потому и называется пищей, что в принципе уподобляется материальной. И если для желудка и требуется некоторое разнообразие, но в основе фигурируют всё те же любимые или необходимые блюда, то и для души безотказны салаты из бытовых проблем, мелодраматические супы, гарниры ужасов и погонь, а также десертные комедии. Для разнообразия мы меняем декорации, исполнителей, события местами, перчим современностью и наконец утоляем нравственный голод, оставляя всё же про запас продукт, который может храниться бессрочно долго, будучи годным в употребление, и называется Гениальным и Вечным - классикой. Искусство.
Вскрыв две жестянки с пивом и содравши с иссохших в камень рыб чешуйчатую шкуру, я стал рассматривать потускневшую картину. Пол жизни бы отдал, чтобы вернуть её в прежнее состояние. Поздно. Погибла.
Взглянув на часы я обнаружил предательское несоответствие: за окном во всю светло, а время - четыре (не мог же я проспать все шестнадцать). Понаблюдав за стрелками, я убедился, что часы ходят исправно, только справа налево. "Надо починить, а то собьюсь".- Подумал я. Всё против меня. Природа чувствует, когда человек не на своём месте, а вещи и подавно: не слушаются, подводят. "Мир существует только в твоём воображении (или сознании)". Старая философская выдумка. Может и так. Как во сне или рассказе. Приснилось будто...*
В комнату ворвалась Феодулия Антоновна и с порога доложила, что молодик состоялся (будто это праздник), Светку нашёл, упавшей с дерева, в роще у кладбища, с той стороны, где нет дороги, подвыпивший муж Феодулии Антоновны, гулявший там с утра. По мнению моей добровольной осведомительницы или это их злой сосед гонял несчастную по лесу, пока она не заскочила со страху на дерево и, взбираясь между ветвей на макушку, не сорвалась оттуда, или та сама поспорила, ради шутки, с кем-то из друзей и доигралась. По-моему же мнению или нетрезвый субъект гулял не с утра, а до утра и немало напугал девушку, или Светка хотела напугать меня, но так неудачно. Не мог же неугомонный дух соседа забраться в товарища по жизни и устроить... облаву? Хотя я не произнёс своего мнения вслух, Феодулия Антоновна, спохватившись, сказала, что привела, как и обещала мужа для лечения, а заодно и для расспроса, и убежала. Воспользовавшись свободной секундочкой, я завесил своё произведение и замер в ожидании, как и подобает несостоявшемуся лауреату художественной премии.
_____________
Радость была к лицу появившемуся человеку, но ни к месту и ни ко времени. Заметив разбросанное домино, он уселся за стол и начал медленно расставлять плитки, придерживаясь определённого интервала. Мы оба сохраняли молчание. Он иногда нервно улыбался, а я чертил пальцем на запотевшем стекле. Наконец, периодически поглядывая на меня, он спросил, знаю ли я откуда тепло в этом доме. Я впервые задумался над таким бесхитростным, на первый взгляд, вопросом и не нашёлся с ответом. Видя мое замешательство, гость, видимо, не замышляя никакого подвоха, пояснил, что недра земли в их местности близко подходят к поверхности и используются для отопления. Я понимающе кивнул, и снова между нами воцарилось молчание. Закончив расставлять домино, он продолжил разъяснять и рассказал о том, что в древние времена многие набожные люди в деревне считали, будто подземное тепло - это жар наползающего, разинувшего пасть "адского пекла" и отказывались от дешёвого топлива, замаливая доверчивость искушенных односельчан и ожидая бед. Поразительно, что и нынешнее руководство села по каким-то непонятным наследственным предубеждениям в основном отказывается от ненавязчивого подарка природы. По его мнению, а он назвался испытанным экспертом, конструкция сооруженная, базирующаяся на одной стоящей доминошке, есть аналог созданного творцом мира, где есть высшие, низшие и средние слои, но каждый, судя по его внутренней природе, на своём месте. Высший, весомый, лежит наверху и во всеуслышание восхищается якобы постоянно доступными ему звездами, небом, в то время как снизу трудолюбивому, перегруженному атланту не дано даже "зрить на оные красоты". Низший (простой, набожный) тужится, изо всех сил пытаясь выглянуть, выгибается, роняет всю акробатическую пирамиду мира и возникает всеобщее равенство падения. Здесь множество нюансов: верхи якобы видели, для чего живут, и это их не прельщало, а низы не в силах были удержать порыв веры и так далее, и тому подобное, доходя до бесконечного круговорота смены власти. Такая вот получается внутренняя политика. Но единство противоположностей рождает движение, которое всемирные катастрофы только ускоряют. Куда мчимся, мучимся, учимся, Бог его знает. Тут мой лектор многозначительно поднял палец, так как будто наступил кульминационный момент его доклада, и толкнул им крайнюю доминошку на выстроенный ряд. Она упала, не потревожив следующую. И следующая при толчке упала, не рождая движения по цепи. Мой собеседник предположил, что может быть в этом и есть спасение - создать лишь видимость рая, благополучия и целеустремленности (или он был ненормальным, или он издевался надо мной.) И в заключении, закругляясь, он позволил себе заметить, что, так как при падении доминошка немного проезжает вперёд, то и придираться к величине интервалов при визуальном ознакомлении не стоит. Он толкнул ещё одну плитку, более уверенно, и по цепочке домино прошла сокрушительная волна нырков. "Что за фокусы?» - подумал я.
Слегка сбитый с толку подобным образом действия, я предложил больному сдать анализы. К моему удивлению он с нескрываемым интересом согласился. Тогда я попробовал взять инициативу в свои руки и спросил его о том, когда, по его мнению, умерла найденная им девушка - Света. Ссылаясь на показания следственной экспертизы, мой новый знакомый ответственно заявил, что между одиннадцатью и двенадцатью, или что-то около того. Отвернувшись, я сунул записку в рот, и стал искать необходимое имущество. Больной в это время закатывал рукава, насколько я мог видеть в отражение бикса. Поневоле раздражаясь, я попытался объяснить больному, что мне нужен только анализ его мочи, но он и слушать не захотел, утверждая, что для него « сдать кровь» - будет большой честью. Я поинтересовался - почему, и муж Феодулии Антоновной поведал, что, в отличие от знаменитого Лондонского вампира, он прирождённый донор, которому, к сожалению, негде себя больше проявить, кроме как в больнице. А он так любит, когда в шприц врывается, почти фонтанирует, венозная кровь ( или артериальная ). Одна отрада - донорские сборы в горбольнице, сборы доноров любителей. Он даже и меня уличил в склонности к донорству, снисходительно указывая на мой покалеченный палец. Палец опух так, что и кисть не удержать, а виновница углубилась в воспоминания и хоть бы «Ку». Я наотрез отказался брать кровь. Тогда мой первый пациент сунул мне в руку деньги, объясняя это тем, что для него вообще приятно чего-нибудь лишаться и что-нибудь отдавать. Вспомнив о до сих пор неоплаченной покупке я сунул деньги в воронку, и озадаченный сударь жертва признался, что надеялся, может я добавлю, и у нас получится на хорошую выпивку. Но мой сиюсекундный порыв вернуть сумму хитрый человек отклонил, полагая, что всегда можно рассчитаться: например, медицинским спиртом. Я диагностировал горячку, и гость согласился, что не мешало бы прогуляться, а то спарились совсем. Провожая его, я успел зарекомендоваться опытным прорицателем, предупреждая классического антитрезвенника, что если он не станет бороться с собой, кукушка окажется права. Удивившись опущенными уголками губ, дядюшка Клары сказал, что ни к чему уже возвращаться, и я подумал, что никто не пережив в начале пути серьёзного катаклизма судьбы добровольно не перейдёт в моральные уроды. А сам? Лекарь.
________________
Уплатив по счёту, я собрался уходить, но услышав треск, обернулся, и увидел в руках пасмурной продавщицы разломанную пополам створку ракушки. Так вот зачем она вертела её в руках - чтобы разломать. Её взгляд, вонзившийся в меня, был более красноречив:" Так вот зачем он вертелся вокруг неё... " Я по обычаю прощаясь кивнул и вышел.
Подходя к кладбищу, я вспоминал, как защищал покойницу, называя "хозяйкой своего слова". Это её "До встречи" нагнетало нехорошие предчувствия, но я принял решение о душевной необходимости осмотреть место, избранное театром вчерашних событий. Я обнаружил, что нижний ярус рощи густо заполняли кусты, а у ограждения теснилась подходящая тропинка. Рано смеркалось ( октябрь) и я, торопясь, уже успел дойти до слияния тропинки с дорогой, как вдруг поодаль что-то зашелестело и послышался приглушённый хохоток. Ноги уже было понесли, но вовремя собравшись с силами и мыслями я упорно всмотрелся в сплошную зелень. Сам же предложил купить кофту зелёного цвета, что уж теперь было пялиться за километр. Я втиснулся вглубь кустов и, пробираясь, внезапно наткнулся глазами на мою зелёную кофточку, раскинутую на обломанных ветвях лещины. Где-то далеко в лесу, ухая и прерывисто хлопая по воздуху крыльями, пронёсся филин и воспаленное, обессиленное солнце, сползшее до предела, бесшумно сорвалось с горизонта.
Дома ждали новые неприятности. Безрезультатно обшарив всю внутреннюю поверхность входной двери, в поисках отсутствующего здесь крючка, я перешёл на выбелённую до половины стену, вспоминая местонахождение выключателя. Всё это время посреди комнаты кто-то тихо сопел. Так тихо, что если бы я не воспользовался вовремя подвернувшимся выключателем, то подумал бы, что это не сумевшая подавить свой нескончаемый аппетит мышь, невлезающая в норку, обыскалась приютов, и, расстроенная, заснула посреди комнаты, иронично вздымая брюхо. Включив свет, который тут же вырвался в окна, как только перегорела лампочка, я успел заметить силуэт молодой женщины. Край света. Клара ещё раньше выдала себя ( до того как наконец-то соизволила объявиться в мгновение ока), когда перед вспышкой, видимо для поднятия духа, воспользовалась ландышевым ароматом. Остаётся гадать, чья скорость в данных обстоятельствах была выше: диффузии запаха или света. Клара у Карла.
После незначительного замешательства, неизменно кроткая соседка, сбегала за свечёй и наконец-то объяснилась. Она попросила не навещать её сегодня, дабы не смутить долгожданного гостя, и извинилась за дядю Феликса, который до сих пор не нашёл себя в жизни и претерпел из-за этого немало крушений. Я очаровательно улыбнулся, поскольку счастливое супружество моя мечта, и, невольно, вздохнул, постольку мечтают всегда о несбыточном. Обручённый холостяк, вернее вечный жених, достойный лишь дешёвых приключений; я вспомнил о назначенной, но не состоявшейся встрече и решил избавиться, от принесённого самим же, единственного вещественного повода для таковой. Я подарил кофту Кларе на её грядущее торжество, снабдив подарок превосходной репутацией:
"Её набросили мне на плечи неизвестные руки в те времена, когда у нашего соседа загорелся дом, приобретённый сомнительными путями. Все знали, что я сильно болен и, увидев меня, выскочившего на помощь в одной рубашке, чьё-то вместительное сердце лишилось самого дорогого. Трудно сказать - кто или что создало матерчатую соблазнительницу, но, наделив вещь разумом, оно не одарило её органами чувств, лишая полноценности существования, ставя в зависимость от желаний её хозяина.
Затушив руины соседского дома, все бросились досыпать остатки ночи, я же уснуть не мог, потому что меня немного лихорадило и сел пить чай с мёдом. Наличие в моём гардеробе зелёной кофты меня не удивляло, потому что, по моему, главные качества одежды в том, чтобы греть, прикрывать и не выделять, а цвет и форма должны интересовать лишь модельеров, да дизайнеров (хотя, по правде говоря, есть вещи, которые мне не подходят). Когда же, объявшая меня подруга чудес, пробралась в мои мысли, знакомясь, и объяснила, что чтобы оживить её нужно пожелать увидеть под ней любого из живущих когда-либо существ, я осознал, что уже брежу, и призвал на помощь высшие силы. Зелёнка (таково было её неполное имя) потребовала себя снять и загадывать. Я уложил е на кровать и пожелал встретиться с самым толстым человеком на Земле. На внутренней поверхности Зелёнки моментально начали нарастать клетки, пока постепенно не появился отёкший в шар маленький человечек (почти совершённо голый) и не пояснил, что масштаб изменён, чтобы не рвать ткань. Так что, если захотеть увидеть мускулистого атлета, то нужно учесть, что он будет выглядеть, как возмужалый подросток. Дальше я повстречался с множеством актрис, с другими знаменитостями женского пола и сделал вывод о том, что хотя люди подобно клеткам организма делятся на категории, как сам организм на основные и второстепенные органы, размножаются они одинаково, так как устроены аналогично. С мудрыми, уважаемыми людьми встречаться было не очень удобно, потому что они, хотя и не стеснялись излагать свои мысли, всё время пытались чем-нибудь прикрыться. Не знаю, были ли у меня современники собственной персоной или это были их копии-двойники, потому что Зелёнка не больно откровенничала со мной и не слишком-то распространялась о своих задатках. Я попросил доставить ко мне инопланетянина, но чудесная кофта не захотела (жалуясь на то, что устала), однако призналась, что довольна и полна впечатлений. Лично я ощущал себя бодрым и здоровым. На утро она обозвала меня Соней и Бездельником, и я вспомнил бессонные ночи, проведенные во времена романтического увлечения одной милой моему сердцу зазнобой. Как только я упомянул об этом вслух, девушка тут же появилась передо мной. Между нами был только один долгий поцелуй и от этого я словно потерял голову: видимо, по инерции я снял с моей подруги кофту и... Девушка моментально исчезла, а свалившаяся на пол Зелёнка с тех пор меня больше не беспокоила, не появлялась больше со своими заманчивыми предложениями".
Пусть же в семье Клары эта вещь станет символом верности, и будет напоминать о том, как пагубна страсть соблазна и как совершенно постоянство. Мы выпили по глотку пива за то, чтобы Зелёнка никогда не оживала в их намечающейся семье и соседка, выразив, попутно, понимание темы моего художественного произведения, умчалась показывать жениху причину своего столь долгого отсутствия, прижимая её к груди.
Я полностью сдернул с полотна зацепившийся за край занавес, брезгливо осмотрел всю композицию и сразу нашёл недостающий карточный знак. Дама. Кто бы мог подумать. Сначала кофта, потом "До встречи", а теперь Дама пик. Неужели так трудно быть осмотрительным. Я оглянулся.
_______________
Жизнь хороша (до изнеможения ). Всё хорошо, что хорошо кончается. В окно кто-то смотрел. Увидеть мертвеца - счастье, потому что это доказывает жизнь после смерти. Значит нечего бояться. Но традиционный страх перед мертвецами и исходит из абсолютной невозможности уничтожить их в тот момент, когда они покушаются на нашу жизнь. Всё равно бояться не стоит.
Она спокойно вошла, прикрыла за собой дверь, и представилась единственной сестрой-близнецом Светланы - Тамарой. Из-за её неподвижности и бледности, казалось, что она целиком вырезана из какого-нибудь белого ствола дерева, и, кроме того сбитый мною со стены мел как будто притягивался к ней и оседал на её лице и шее. Тамара пришла поглядеть на портрет сестры, о котором услышала от Феодулии Антоновной. Я жестом пригласил её к просмотру, а сам, достав перочинный ножик, стал бросать его в стену, пытаясь призвать на помощь любовь, которая, вероятно, сильнее смерти. Кстати, всё познаётся в похожестях: Клара и Феодулия Антоновна оказались родственницами, почему бы Светлане и Тамаре не быть близнецами? Но рисованная Дама только ехидно посмеивается над такими близнецами, испорченным лицом. Из шестнадцати бросков нож воткнулся однажды и Тамара, занавесив картину, предложила показать, как нужно втыкать. Конечно же, я отказался. Заметив необычный блеск в её глазах, на секунду, я предположил, что, возможно, меня просто разыгрывают: что передо мной никто иной, как Светка, и все это не больше, чем игра, небольшое комедийное шоу, испытание рассчитанное на неискушенного новичка. В любом случае, необходимо было найти разгадку и я, выдумывая ловушку, предложил осмотреть помещения, пропуская "ледяную" леди вперед. Когда мы вошли в опустошённую комнату, я понял, что другого выхода у нас просто нет. Лицо Тамары ничего не выражало, был только загадочный блеск в глазах. Как не славно жить после смерти, меня одолевал судорожный страх и какой-то непонятный озноб.
Если девушка пройдёт по ковру, и не провалиться, то я выбью окно и убегу. Если это Светка, то так ей и надо. Если это Тамара, то, в любом случае, нам надо идти вместе.
Я сказал ей, что весь мир будто помешался на похожестях и не исключено, что я тоже напоминаю ей кого-нибудь. ( На самом деле все это напоминало мне до нельзя избитый кино-трюк с близнецами из непритязательного (непрезентабельного), малобюджетного кино-видио проката или затасканное литературное клише из такого же второстепенного, по сути, околохудожественного произведения.) Она усмехнулась, запрокинув голову вверх, уставилась в потолок, видимо, усиленно размышляя, потом резко, игриво и коварно посмотрела на меня, и призналась, что, действительно, я напоминаю ей парня, в которого она была когда-то влюблена, и которого бросила ради другого. По-моему этот другой не был похож на меня. Но девушка мне сказала, что я ошибаюсь, как раз таки наоборот, и залилась знакомым кратковременным смехом. Обсуждая тему двойников мы двинулись к окну и через несколько шагов я провалился.
Она осталась стоять на не стянутом, прижатом краю ковра такая же спокойная, невозмутимая, а я гадал, есть ли под ней пол или нет. Можно было бы потянуть ковёр на себя, но если бы она набросилась, сочтя мой порыв поводом, у меня бы, наверное, не выдержало сердце. Я чувствовал, что попался в могилу. Тамара, уверенно рассматривая мой страх, любезно предложила сбегать за помощью и скрылась из виду. Только этого мне не хватало: звать на помощь людей или нелюдей. Я стянул на себя ковёр, под ним оказался кусок пола, значит, ловушка не совсем удалась.
Через несколько минут, я представил, как кто-нибудь роет подо мной землю, спеша на помощь, и лишился на время рассудка, бросаясь на отвесные стенки. Но когда мне удалось удержаться на одной из них и подтянуться вверх, "помощник" настиг меня и схватил за ногу. Дальше я помню только, как вырывался, хлынула кипящая вода, и толи вынесла меня наружу, толи я выскочил сам, не выдержав температуры. Но последнее, о чём я почему-то подумал, перед тем как очутиться в лесу, была фраза дяди Феликса: " Жар наползающего пекла".
Я убежал от гадких ужасов и суеверий бродить по лесу, подальше от всех, и решился вернуться только следующим вечером... Наконец-то, устав скитаться, смеясь над своими страхами, я хотел зайти на кладбище и отыскать свежую могилу Светки с теперешней датой, но не смог преодолеть себя и заставить сделать это. Ещё я решил не расспрашивать пока о сестре-близнеце Тамаре, потому что боялся выявить её полное отсутствие, в результате которого моё отсутствие в день похорон показалось бы более чем нелепым и смехотворным (если Светка всё таки умерла) или её присутствие, которое поставило бы меня в ещё более неловкое положение. На днях всё само прояснится, королёк.
У меня была какая-то навязчивая надежда, какая-то вера в то, что если я переделаю картину, приведу её в нормальный вид, что было ещё вполне возможно и реально, то всё станет на свои места. Прибежав, я отпер дверь, сдернул покрывало и увидел..., что лицо... выедено мышью. Окончательно пав духом, я отыскал спички, выволок картину во двор и поджёг. Кончились мои художества навсегда. Смеркалось. Трепетало. Прощальный костёр октября.
P.S. Данное произведение было сожжено мной в 19 лет, в порыве безмерной жалости к себе, и восстановлено дословно по памяти в тот же период, так сказать, "по горячим следам". Для меня это был своеобразный подвиг - ведь остальные наработки я так и не сумел вернуть.
октябрь 1992 г. (написано) - январь, февраль 1993 г. (восстановлено)