- Поздравляю! – сегодня сарказм был её вторым именем. – Предыдущая глава максимально ограничила возраст нашего читателя. А ещё увеличила расходы на упаковку будущей книги в полиэтилен!
- А-а-а, ты всё-таки надеялась, что история втиснется в категорию 12+, – я предпринял слабую попытку уличить её в малодушии. – Со схематичным описанием объятий и поцелуев.
- Падение, которым ты удостоил своего героя, хуже всех вместе взятых схематичных описаний! – заявила она. – По какому случаю банкет? Да ещё и с выдуманными студентами несуществующей альма-матер!
- По мне, так вышло жизненно, – с верой в каждое слово начал я. – У нашего героя, что ни поворот сюжета, то новое потрясение. Видишь, сюжетные линии на его шеи как затянулись? А он держится молодцом! Кто знает, что там, на следующих страницах? Вот групповая терапия ему и в помощь!
- Никогда навеселе не удержишься в седле! – эх, ей бы с этой частушкой да на народное гулянье.
- Рюмка холодной водки под горячие закуски да с теми, кто тебе ментально близок, способна излечить душевные раны, – это я ей, как практикующий психолог сейчас толкую.
И к слову, дети, если всё же кто-то из вас добрался до этой страницы, знайте: водка – не безобидная игрушка! Так, на будущее…
* * *
- Ну, что ты, как ребёнок! Пригубил бы!– предложил я Фею поддержать компанию.
- Не-не-не! – тот замахал руками так, что, казалось, нас настигло угасающее дуновение морского бриза. – Мне ещё посуду вон мыть. Эти тела назад ре-телепировать. Нет, не буду…
- Как знаешь, – я разлил оставшийся алкоголь по рюмкам. – А мы, пожалуй, ещё по одной!
И над центром стола вновь сдвинулись сосуды, наполненные до краёв хмельным зельем.
- А нашу историю чего ж не допишешь? – ВиктОр выдохнул, поднёс к носу кусочек бородинского хлебушка и шумно втянул ноздрями его ржаной аромат. – Может, цепь какая-то внутри тебя соскочила?
Фей прекратил жевать и ждал моего ответа.
- Тут механизм куда тоньше будет, – отошел я в тень шутки, приложив забинтованную правую руку к груди. – Ежели чего бы соскочило, то во всю бы уже громыхало!
- Стыжусь проявить бестактность, – деликатно примкнул к разговору СерЖ. – Но меня наш профсоюз литературных героев уполномочил передать автору всеобщее недоумение!
- Да говори уже, как есть! – рубанул ВиктОр с плеча и омрачил в моих глазах светлый облик студента факультета плодотворной дискуссии и убедительной аргументации. – В бешенстве мы!
Фей взирал пристальным взглядом рефери за тем, как распаляется схватка.
- Не моего ума дело, – подключился к осаде моей совести СерЖ. – Но, с решением нашего вопроса лучше бы не тянуть!
- Мужики! Ну, хорош, – я попытался переставить их подвижной состав с рельс паранойи на рельсы безмятежности. – Сидим же душевно. Чего в бутылку-то лезть? Можно подумать, не я вам этот текст сейчас пишу…
- Представь себе, нет! – ВиктОр так внезапно вскочил из-за стола, что в запале опрокинул свой табурет. – Ты всех нас предал! У тебя нет права ни писать нам тексты, ни вершить наши судьбы! Теперь мы живём по своим законам!
Фей уже был готов отключить микрофон вольнодумцу, но заинтересовался и решил взглянуть на продолжение.
- Мятеж на Сенатской площади! – прокомментировал я демарш ВиктОра. – Ну, и решали бы там со своим профсоюзом, чего припёрлись?
- Мы требуем, чтобы наша история была дописана! – решительно извлёк заготовленную претензию на белый свет СерЖ.
- Гляди-ка! Вы – требуете, он – требует, – кивнул я в сторону Фея. – Чего ещё изволите?
- Ещё?! Не дарите, милостивый государь, надежд тем, на кого вам плевать! – негодование ВиктОра почему-то отбросило наш диалог в первую половину XVIII века. – Потрудитесь прижать своё седалище и написать всё до последней строки!
- Прижать моё седалище? Извольте! – заверил я почтенное собрание. – Но есть одна сущая безделица: неуловимость творческого процесса. В нём кроется магия, что вдыхает жизнь в текст. И когда тот оживает, то начинает сам вести за собою автора. А то вдруг встанет, как вкопанный. И тут уж, любезный, ничего не попишешь…
- Перед вашей черствостью каменеет сама подлость! – угрожающе навис надо мной ВиктОр.
Будь это в лихую дуэльную пору, то за подобную напраслину мой визави тотчас получил бы от меня приглашение к барьеру. Но страсти с веками утихают, нравы и механизмы защиты чести меняются. Да и обильная еда в сочетании с алкоголем, как не крути, надёжно сдерживает мой гнев.
- Милостивый государь, ваши встречные обвинения просто возмутительны, – лениво ответил я.
- Господа!– неожиданно к светской беседе присоединился Фей. – Пока наш поэтический турнир не стал банальным побоищем, предлагаю перейти к сюрпризу!
- Наконец-то нам всем раздадут боксерские перчатки! – хлопнул я в ладоши.
- Вообще-то мы тут не руками махать собрались, – кажется, ВиктОр начал прозревать, что мордобой хоть и стравит пар, но не решит их проблемы. – Наша миссия куда благороднее.
- Подарок писателю всегда узнаваем и старомоден, – заложил вираж изящной словесности СерЖ. – Путь от пучка гусиных перьев к статусному паркеру – в прошлом. Встречайте! Ароматическая наживка для вдохновения!
- Владей! – словно заправский иллюзионист ВиктОр извлёк из-за спины продолговатую коробочку.
И движением, немного лишенным координации, водрузил её на стол.
Бог мой, это же легендарный Armani code! Мужской аромат наповал разящий женщин. В нём пряные нотки кожи и табака резвятся в кампании запахов лимона и оливы. Я помню магию этого аромата. Даже спустя годы, даже не вскрывая упаковки…
Велик соблазн освободить мой гостинчик от вакуумной упаковки, вцепившейся в него мёртвой хваткой. Одно нетерпеливое движение и обёртка летит прочь! Я вглядываюсь в название на лицевой грани коробки. Мне кажется, что букве «I» трудно устоять на месте. На моих глазах она начинает вращаться юлой и нежданно оборачивается респектабельным джентльменом в безукоризненно сидящем костюме и элегантной шляпе. Джентльмен выдаёт чудные коленца, то и дело, приподнимая вверх свой головной убор. Одно из двух: либо он так привлекает моё внимание, либо ему просто нравится танцевать? Комизму его движений не хватает музыки. Но я слышу нарастающий звук слегка расстроенного пианино. Чопорная музыкальная тема угадывается с первых нот. Это «Артист эстрады» – один из сорока четырех регтаймов Скотта Джоплина, над которыми не властно время! Ту-ру-ту-рум! Та-ти-та-там…
* * *
Двенадцать лет назад. Где-то у меня дома.
- Придумал? – казалось, Фей поспевал всюду: сунуть нос в рукопись и покопаться в моих мозгах. – Ну, смелее же! В твоём распоряжении – весь писательский арсенал. Ты немного образован, в меру пытлив, достаточно знаешь людей, смыслишь в стиле подачи истории. Собственно, тебе и сюжетную линию в руки.
- Если всё так, – злюсь я. – То почему ко мне не приходит вдохновение?
- Почтеннейшая публика! Сегодня наш гений лишён вдохновений! – мой антрепренёр говорил чудовищной рифмой и находил это забавным. – Вдохновение, мальчик мой, это результат беспрерывного труда. Но кто сказал, что его невозможно достичь иначе? Держи!
И он протянул мне флакончик. Мужская туалетная вода. Armani code.
- Это приманит твоё вдохновение – заговорщицки подмигнул Фей. – Гарантирую!
- Что так просто?! – опешил я.
- И, пожалуйста, – нет, Фей не бывает бесцеремонным. – Каждую субботу, примерно с двух до четырёх часов дня, будь в зоне досягаемости своего рабочего стола.
- Это ещё зачем? – подумал, вот же навязался на мою голову.
- А затем, чтобы твоё вдохновение без труда смогло тебя разыскать, – вкрадчиво произнёс Фей.
- Погоди, но суббота – это уже сегодня! – я отыскал взглядом мерцающий циферблат. – И времени, как раз, два часа дня!
- Не терплю заставлять себя ждать! – в стенах моего жилища уверенно прозвучал низкий и обволакивающий женский тембр. – Ничего, что я уже здесь?
Она появилась в моей жизни, будто из сна. Возникла из сумерек комнаты и солнечных нитей, что запутались в плотной ткани штор. Явилась из ниспадающих прядей, окрашенных хною волос. Вынырнула из едва уловимого аромата её кожи. Предстала из загадочности своей улыбки и моего недоуменного отражения на дне её глаз. Она казалась нереальной. Но она была рядом. Моя первая муза…
- Здрасьте! – заговорил я, борясь с комом в горле и частичной парализацией в сознании. – Я-вам-буду-тут-это-вот-всё?
- Чудесный слог! – она звонко рассмеялась. – Не нужно жертв! Я лишь создаю атмосферу! Таково моё предназначение.
А где моя группа поддержки? Озираюсь по сторонам в поисках Фея. Но того будто корова языком слизала. Ну, погоди…
- Я не сторонница соблюдения формальностей. Но есть одно условие, – она проникала в меня своим изучающим взглядом слишком бесцеремонно и возмутительно глубоко. – Для наших плодотворных отношений мне нужен знак. Аромата будет достаточно.
- Это мне его куда же? – глядя в растерянности на флакон туалетной воды, вымучил я вопрос.
- Аромат следует нанести вот сюда, – и моя первая муза осторожно притронулась кончиками своих прохладных пальчиков к моей v-образной впадине внизу шеи. – Яремная ямка – зона скопления энергии. Здесь уходят прочь сомнения…
Наверное, я делал так уже тысячи раз: окутывал себя шлейфом тончайших ароматов. Их запах всегда создавал моё настроение. Возвещал о моём присутствии в любом месте. Будоражил женское любопытство. И нервировал обоняние домашних питомцев. Но только сейчас я понял, что аромат способен куда больше: отгородить от всех сомнений мира и наделить меня решимостью творить!
* * *
Следующий день после застолья обычно никогда не настаёт. Он как бы стыдливо сквозь меня просачивается. Этот извечный водопой. Эти скитания между диваном и туалетом. То ли сон, то ли явь. Скверное состояние. Ибо всё, что ещё вчера умиротворяло мою душу, сегодня будоражит мой желудок и разламывает мою голову.
Конечно, хорошо бы не болеть с похмелья. Ещё лучше, до такого себя не доводить. Но благих помыслов, увы, хватает ненадолго. Приятно, когда на утро ты припас бутылочку холодного пивка, упаковочку кефира или на худой конец – яблочко мочёное. А если нет?
Те, с кем я вчера принимал губительный нектар, сегодня на подвиги ради меня не готовы. Семьи у меня нет. Да и не для этого мы женимся, а потом ещё и детей заводим, чтобы было кого поутру заслать в лабаз! Но вертикальное перемещение мой вестибулярный аппарат сегодня напрочь отрицает. Кто порадеет за больного человечка? В моём активе таковых, увы, нет.
Хотя, почему? А Фей? Вот от кого мочёных яблок точно не дождёшься. Сам виноват! Не передал ему этот жизненный опыт. Он и понятия не имеет, как это умирать с похмелья. А вот если бы я его заблаговременно в подобную ситуацию погрузил, то стоял бы он сейчас передо мной как миленький с целлофановым мешочком живительной квашеной капусты.
- Не понимаю, как, – из неудачной попытки забыться сном меня извлёк знакомый голос. – Но даже горькие пропойцы признают, что это работает...
Раскрыть веки и подставить свету незащищённый глаз – самое бесчеловечное испытание. Но мне удалось так сделать. И мой глаз чуть не вывалился от изумления. Держа на вытянутой руке целлофановый мешочек живительной квашеной капусты, передо мной стоял Фей!
- Спаситель мой, – в исступлении промычал я.
- В борьбе с токсинами эффективнее лекарственные препараты, – Фей возложил мне на грудь мешочек с капусточкой. – Но поскольку здесь алкоголизм – явление народное. То вернуть тебя к жизни под силу лишь народным средствам!
* * *
Двенадцать лет назад. Где-то у меня дома.
- Над чем размышляем? – деликатно подталкивала мысль ближе к делу моя первая муза.
- Так, – отвечаю ей. – Рождественская сказка…
- Ага, значит, детская литература, – произнесла она, и было заметно, что её натура настраивается под определённый стиль повествования.
- Нет-нет! – я поспешил её перенастроить. – Эта история для взрослых.
- А если так? – призадумалась она на долю секунды. – Главные герои: он и она. Они находят друг друга, когда их старое счастье вот-вот разрушится. Зияющие дыры в их личных жизнях требуют нового смысла.
- Чувства? – вовлекаюсь в новую игру я.
- Они не бывают слишком ранними или чрезмерно поздними, – размышляет она. – Любовь всегда приходит вовремя!
- А как же быть с теми, кто всё ещё любит наших героев? – я забеспокоился.
- Для них это обернётся предательством, – у неё не было иных сценариев. – Со всеми вытекающими: болью, ненавистью, виной и безысходностью. Хотя, к чему эти нервы? Всю свою жизнь мужчины и женщины только и делают, что ищут друг друга.
- Они ищут любовь? – я пытаюсь не попасть пальцем в небо.
- Так они и думают, – усмехается она. – На самом же деле, они ищут состояние души, с которым им будет не страшно шагнуть в вечность…
- И что же это такое? – я не на шутку заинтригован.
- Нежность, – даёт неожиданный ответ она. – Вопрос лишь в том, смогут ли они обрести её на руинах своего прошлого? Кто-то выбирает тяготы шаткой семейной жизни. Кто-то находит оправдания собственному душевному бессилию. Лишь немногие рушат свой прежний мир и пытаются создавать новое пространство любви. Остальные предпочитают себя ею обделять. Как тебе сюжет, а? По мне, так он – извечный. Ты ведь ещё не писал о нежности? Не так ли?
- Нет, – признаться, я ошалел от лихости такого поворота.
- Вот и, давай, загоним её в твёрдый переплёт! – играючи предложила моя первая муза. – И имя для твоей новой героини уже есть. Мы назовём её – Тимоша…
Продолжение следует.