Фэниксиз, 18

               
                ФЭНИКСИЗ, 18+
                От автора
Это повествование о многодетной семье, попавшей в настолько трудную житейскую ситуацию, что встал вопрос о принесении чего-то (и, даже, кого-то) в жертву безжалостному молоху нищеты, что потребовало отказаться от многих «моральных принципов», но не только помогло выжить, а и возродить принципы в новом качестве. Или не возродить? Или моральные принципы должны быть для всех едины? Впрочем, пусть на этот вопрос каждый отвечает сам – а автор так и не смог…

                ЧАСТЬ  1
                Семья Финистовых

Семья Финистовых считалась многодетной, потому что в ней было пятеро детей. Ещё она считалась полной, хотя «голова» семейства не появлялся в нём уже три года. А женская «головушка», по имени Сурима Фёдоровна, никак не хотела подавать на развод, по причине глубокой к нему любьви, и даже на алименты подала только нынче, а до этого жила надеждой. Прежде они жили в деревне, Сурима работала в школе учительницей, а Николай был трактористом и водителем автокрана, и неплохо зарабатывал в бригаде мостовиков. Настолько неплохо, что они взяли кредит, купили в городе двухкомнатную квартиру и перебрались туда – «для лучшего обучения детей». Но потом бригаду мостовиков расформировали, Николай начал искать работу и совершенно неожиданно для семьи завербовался на северную стройку. Два раза он ещё прислал небольшие деньги, а потом перестал, и начались трудные времена. Сурима как могла крутилась, брала дополнительные часы, пробовала тянуть репетиторство, но сыновей (шестилетнего Бежика, двенадцатилетнего Фёдора и приёмного шестнадцатилетнего Виктора) пришлось отправить обратно в деревню, под опёку бабушки- свекрови, а дочек (девятилетнюю Котию и пятнадцатилетнюю Нэлику) оставила около себя. Если бы не было кредита, то ещё можно было бы выкрутиться, и сначала банк даже «пошёл навстречу», но эта «встреча» долги не прощала, и они росли. А тут ещё здоровье подвело, хотя прежде она никогда на него не жаловалась. Видимо плохое питание и нервный напряг подточили даже деревенскую закалку. Врачи признали хроническую почечную недостаточность, с частыми воспалительными рецидивами. 
Собираясь в больницу в третий раз, она подозвала старшую дочку:
 - Садись-ка, посиди рядышком, поговорить надо… Здоровье у меня всё хуже, и пока я совсем не слегла, надо как-то вопрос решать… кардинально. В общем ты понимаешь, что квартиру нам придётся отдать банку, пока проценты больше не выросли. Вы переедите к бабушке. Вы с Виктором  остаётесь за старших. Будете бабушке помогать – выживете. Банк от вас отстанет, а вам на житьё и на учёбу я постараюсь сделать денег, сколько получится.
 - Это каким образом?
 - Я решила продать себя на органы. Почки мои конечно никому не нужны, а всё остальное ещё можно использовать.
 - Ты чего, совсем охренела?! Выйдешь из больницы и поедем все в деревню. Выживем как-нибудь. Лучше я на панель пойду, а ещё лучше меня отдай на органы. Без меня вы выживете, а без тебя мы, всё равно сдохнем. Нас пятеро у тебя, и это слишком шикарно для современной жизни, а останется четыре – само то будет.
 - Не выдумывай. От меня всё равно толку  никакого нету, а вы с деньгами выкарабкаетесь. Я тебя не смогу продать, а сама ты это сделать не сможешь – забесплатно заберут. А я со свекровью договорюсь, и она меня подстрахует. Ты не бойся, это не сразу сейчас, подлечусь, найду людей, кто этим занимается. Короче я уже всё решила, и думать здесь нечего. Коти пока ничего не говори, потом скажешь, что при лечении умерла. Зря я тебе сказала, не надо было.
 - Я бы всё равно узнала, и всю оставшуюся жизнь считала бы тебя предательницей. Между прочим есть ещё один вариант, и вполне возможно, что все останемся живы. Девочки говорят, что в нашем городе девственность можно продать за два-три миллиона, а уж за миллион-то точно можно.
 - Ещё чего не хватало, не для того я вас рожала, чтобы в проститутки записывать.
 - Да всяко разно лучше, чем на органы. А проститутки-то что ж, тоже люди. Какая разница чем работать, руками или этими самыми органами.
 - Прекрати, слушать не могу.
 - А я твою ахинею не могу слушать. Да и чем будет лучше, если девственность я потеряю где-нибудь в подъезде с каким-нибудь наркошей. Может лучше всё-таки за деньги.
 - Это, наверное, не так просто – изнасилуют,  выбросят, а то ещё и убъют.
 - Так и органы продать наверняка не проще… Поспрашивать надо, ты давай в своём круге позондируй, а я девчёнок попытаю. С тобой мне легче будет – надёжней и безопасней.
 - Да не смогу я это. Представь, что я у своих знакомых об этом спрашивать начну – что они мне скажут в ответ?
 - Да, пожалуй. Придётся мне самой. Но ты всё равно «постоишь на шухере»,  в случае чего.
 - У меня в полиции никого знакомых нет.
 - О-о-о, как всё запущено. В полицию-то как раз и нельзя обращаться. Короче, вставай поехали в больницу, дядя Витя ждёт уже, наверное.
 - Ну ладно, я с тобой согласна, но пока не суетись, и никого из знакомых не расспрашивай. Выйду из больницы, решим что делать. 
Соседи, дядя Витя и тётя Варя, людьми были хорошими, тоже в прошлом деревенскими, и как могли помогали. Правда дядя Витя всё время жаловался на безденежье, и Сурима всё обещала, что скоро приедет муж и она рассчитается со всеми долгами. Верила ли она в это сама неизвестно, и так же не известно было – верил ли в это дядя Витя, но деревенская привычка помогать соседям перевешивала, когда это было возможно.
Конечно Сурима не считала себя какой-то идеально безгрешной, и если жизнь сильно припирала, то могла и отступить от нравственных канонов, хотя и давалось ей это не легко. Родительская максима, что жить надо по совести, была запитана с молоком и привычками средней деревенской интеллигенции. Просто само понятие совести иногда расплывалось, не совпадало с критериями общества. С Николаем ей жилось уютненько – это слово она всегда употребляла вместо высокопарных «счастливо и прекрасно»  –  чтобы не сглазить. Сложности, конечно, встречались, куда ж без них, но жизнь по совести перебарывала все проблемы. И когда Николай уехал, она твёрдо знала, что это ненадолго и больше года держалась на этой мысли. Но потом надежда начала затухать, денег катастрофически не хватало, и она всё чаще замирала в растерянности, среди какого-нибудь дела, или даже на уроке.
Кватира у них была двухкомнатная. В маленькой комнате спали они с Николаем, в большой, поперёк дивана, спали все дети. А когда Николай уехал, она перебралась к детям, а маленькую комнату отдала старшему сыну, входящему в возраст. Оставшись без родителей в десять лет, Виктор по привычке называл её тётей Сурей, и она этому не противилась, и даже портрет его родителей всегда висел на стене. Они дружили семьями, и когда после аварии мать умирала в больнице, то завещала Виктора ей, хотя были и родственники. И даже фамилию он захотел оставить свою.
В большой семье скрыть голое тело не всегда представлялось возможным и,  пока дети были маленькими, обнажённое тело никого не смущало. Но лет с тринадцати- четырнадцати отношения начинали становиться другими, и она всё чаще ловила на себе заинтересованный взгляд Виктора, особенно когда была не совсем одетой.  Ситуация осложнялась ещё и тем, что при воспоминаниях о родителях Виктор иногда очень страдал, и к нему надо было проявить больше заботы и нежности. Даже отделившись в другую комнату, он часто приходил на ночь к ним – здесь было привычней, спокойней и веселее. И когда он первый раз ночью прижался к Суриме по-мужски, он испытала страшное противоречие внутри себя. Понимая разумом невозможность такого контакта, соскучившееся по ласке тело желало этого. Она ушла в комнату Виктора, обманывая себя тем, что он не придёт, но он пришёл, начал нежиться и она больше не могла сопротивляться. Потом это случилось ещё раз, да ещё заметила что и игры Виктора со старшей дочерью становятся всё более опасными, и она решилась – всех парней отправила в деревню к бабушке- свекрови. Правда от всех проблем не избавило и это, и пару раз и Неля просила особой нежности.
В больнице Сурима надеялась узнать о продаже оганов у лечащей врачихи, но её всё время кто-нибудь сопровождал, а Сурима не хотела чтобы об этом знали лишние, и интуиция её пока спасала. Решила издалека завести разговор с медсестрой, но та оказалась непонятливая.
 - Я слышала, краем уха, что болезнь у вас не такая уж серьёзная – только хорошее питание нужно и желательно с мужчиной встречаться раз в неделю.
 - Увы, ни то ни другое невозможно. Какой же мужик на меня такую посмотрит. Такая в жизни полоса пошла, чёрная.
 - Бывает. Вы не отчаивайтесь, я три года назад в такой же ситуации была, мужчинку нашла и всё выправилось. 
  - Три года назад ты ещё, наверное, девочкой была, а девственность, она, говорят, дорого стоит.
 - Говорят, да. А у вас девочкам-то сколько лет?
 - Маленькие ещё, старшей пятнадцать, младшей девять.
  - Ну, все маленькие когда-нибудь вырастают… А чем моложе, тем дороже. Жаль, что у меня нужных знакомых нет, а то бы помогла.
 
Забирать её из больницы дочки приехали вовремя, но выписку задержали на час, и дядя Витя ждать не мог, уехал. А ни на такси, ни, даже, на маршрутку денег не было. Сурима сидела на скамейке и знала, что сейчас бы хорошо поплакать, но все слёзы давно уже были выплаканы. Из больницы вышел молодой парень, лет двадцати пяти, попинал колёса машины, достал сигареты, закурил. Это был шанс, надо было только пересилить себя и отбросить все сомнения, и Нелика пошла вперёд, готовая продать свою невинность даже за одну поездку.
 - Дяденька, вы в какую сторону поедете, может нас подбросите?
 - Нее, я в Сосновый.
 - Ого, а нам как раз туда и надо.
 - А что такси не вызовете?
 - А как по-вашему – что?
 - Понятно, - он разблокировал двери. – Садитесь пока, я сейчас подойду.
Нелика, не веря в удачу, замерла ошаршенно, потом побежала, схватила сумку.
 - Скорее, пойдёмте, он как раз в Сосновый едет.
Минут через пять парень вышел, сел за руль, и они поехали.
 - Что, мужик бухает, поди, если даже на такси денег нет?
 - Потерялся где-то на севере. Поехал денег заработать и исчез.
 - Давно?
 - Три года уж.
 - А работаете где?
 - В школе, химия- биология. Да наверное уже не работаю – за полгода три раза в больнице, хорошо хоть сейчас на лето выпало.
 - Что в школе плохо платят?
 - Так у меня короедов пятеро. Да и как-то совпало всё до кучи – кредит за квартиру восемьсот, и коммуналка сто. Даже горячую воду опечатали… Хотели квртиру выставить на продажу, а банк не разрешает.
 - А банкротство по кредиту?
 - Там тоже деньги нужны.
 - А хату бы продали, где бы жили?
 - Свекровь в деревне, парни сейчас там живут, и девок бы туда отправила. А сама себя, - она обернулась на начинавшую дремать Котию. – Почку хочу продать, случайно не знаете выходов на специалистов?
 - Нет, такими вещами не интересуюсь и вам не советую – там правила чужие. Не вариант это.
 - А что вариант?
 - Не знаю, искать надо, мне кажется что сейчас на одной работе не заработаешь, какая-то подработка нужна, а то и две… Я вот сам врач, физиотерапевт, зарплата – стыдно сказать, но закончил курсы массажиста, подрабатываю в серьёзном салоне, и ничего, не бедствую. А вам, педагогам, лучше всего репетиторство вести, в школах-то сейчас нифига не учат, надо пользоваться моментом.
 - Пробовала, да куда с моим здоровьем, одну-то работу не могу вытянуть, прямо заколдованный круг какой-то, чёрная полоса.
 - Надо как-то разрывать этот круг. И полоса, это не поле, по ней можно идти вдоль, а можно и поперёк. Как-то, с неделю назад, девицу встретил у нас в салоне, разговорились, тоже ребёнок, мать старенькая, жили на её пенсию, пришла к нам ассистентом массажиста, и вроде нормально зарабатывает, машину купила… У вас старшей сколько лет?
 - Пятнадцать.
 - Маленькая ещё. У нас, вроде, по закону с восемнадцати, но иногда, в безопасных сферах, кажется можно с четырнадцати.
 - А ассистентка, это безопасная сфера?
 - Да не знаю, не интересовался. 
 Молчавшая Нелия, не выдержала, сказала:
 - Я на любую работу согласна. Нам деньги край нужны… Придётся, наверное, на панель идти.
 - Ну, так уж сразу на панель. Хотя, панели, наверное, тоже разные бывают.
 - Я, кстати, ещё девочка, не знаете как это в деньги перевести? Хотя бы самый дешёвый вариант. Помогите, если можете, и я буду вашей рабыней.
 - Ой, не знаю. Поспрашивать надо, среди близких знакомых точно никого нет. А посредники забесплатно шуршать не будут. Вы цену-то не торопитесь сбивать. Какой дом-то у вас?
 - Там в конце. Довезите, если не трудно.
 - Что с вами поделаешь, придётся пошефствовать маленько. Еда-то дома есть?
 - Картошка, капуста, сало свиное.
Парень достал телефон.
 - Васёк, что-то я подозреваю, что ты сейчас свободен… Ну так я же телепат, набери тормозок, сумки две самого основного, да притарань в Сосняк… Не, коньяк, это не основное, мысли попроще, и не забудь фруктов, а самое главное мороженой брусники, ягоды… Ага, давай.
Парень обернулся к Суриме.
 - В гости-то пригласите? Меня, кстати, Петром кличут.
 - Боюсь, что в наших гостях вам не понравится.
 - Не напрягайтесь, я за свою жизнь всякое видел, а своей-то вы меня точно не удивите.
Поднялись на четвёртый этаж.
 - Мда, кто дверь-то разбил?
 - А эти… долги которые выбивают.
 - У вас же маленькие дети.
 - На них управы нет.
 - Что, холодильник не работает?
 - Его Витька отключил и провод спрятал, а это другой провод, он так просто примотан изолентой. А то бы у нас его забрали. Телевизор забрали, я думала куда на склад увезут, а мусор пошла выбрасывать, смотрю наш телевизор, и экран разбитый.
 - Бывает, их почерк. Можете пока ванну принять.
 - Надо воду греть, горячей нету.
 - Счас будет… Всё, мойтесь.
 - Вы что, пломбу сорвали?! Вы знаете какой штраф за это?!
 - А-а, забудьте. Завтра всё утрясём. Это что, стиральная машинка такая?
 - А что, машинка, как машинка.
 - Мда-а, придётся мне у вас сегодня заночевать.
 - Зачем? А-а, что уже сегодня?
 - Что сегодня?
 - Сегодня с ней… будете?
 - Ещё чего. Вас сначала надо полгода откармливать, или хотя бы дня три.
 - Вы её не слушайте, - сказала Нелия. – Я готова, хоть сейчас.
 - Не торопись, всему своё время… Але, Катюша, оформи мне три доставки – входную дверь, стиральную машинку и постельное бельё три комплекта… Ну, там с ними посоветуйся, чтоб не очень и не очень. Но это всё сегодня надо сделать, а на завтра закажи замерщиков окон…  Да, конечно, давай.
 - Я поняла, вы эту квартиру себе хотите забрать.
 - А зачем она мне?
 - Ремонт сделаете и продадите, или сдавать будете.
 - Зачем?
 - Так лишние деньги не помешают.
 - Если деньги лишние, то они помешают, а тем более лишние проблемы.  Денег мне хватает, и мне легче купить новую квартиру, чем выселять вашу семью или с банком бодаться. Не выдумывайте себе новые заботы, отдыхайте.
 - А вдруг вы сейчас нам во всём поможете, а потом… это… наш товар не понравится.
 - Я что не ясно сказал – отдыхайте и не напрягайтесь. Что нам не понравится это наши проблемы… О, вот и еда прибыла… Мать, ты лезь в ванну, смывай с себя всю больницу, а мы ужином займёмся.
В двух больших сумках еды был столько, что Нелее казалось будто никогда столько не видела. Они начали сортировать продукты, а Пётр подключил холодильник.
 - Это всё можно исть? – спросила Котия.
 - Нет, положим под стекло и будем смотреть когда черви заведутся. Ставьте чайник, сделайте брусничный морс, будем мать лечить. А для перекуса сначала сделайте бутеры, а потом уже серьёзной варкой займётесь.
Он налил в кружку кипяток, насыпал мороженой бруснички, добавил мёд, размешал, вилкой раздавливая ягоды, взял тарелку с двумя бутерами.
 - Нелея, пойдём мать покормим, открой-ка двери.
Нелея открыла дверь в ванную. Мать сидела по грудь в воде и навзрыд плакала.
 - В чём дело, что за слёзы?
 - Ой, не смотрите на меня.
 - Да ладно, не напрягайтесь. Врачи по закону имеют право видеть вас голенькими. На-ка, перекуси маленько. Неля, подвинь табуретку.
 - Мне мясное ничего нельзя.
 - Вот только выдумывать не надо. Ешь всё что дают.
 - Я не выдумываю, это диета, врачи прописали.
 - Теперь я у тебя врач, и делай что говорю.
 - Вы хотите меня убить?
 - Убить без всякой выгоды, издеваешься, я бы лучше тебя на органы продал. И, кстати, хватит мне выкать, я на десять лет моложе тебя. Зови меня Петром, или кликухой – Булыга. Я и по имени, и по фамилии – каменюга, булыжник значит. Давай при мне бери кусок колбасы и заталкивай в рот. На, прикройся полотенцем, стеснительная, тоже мне. Я тебе сегодня ещё массаж должен сделать.
 - Ой нет, массаж мне строго противопоказан.
 - Сегодня все показания и противо-, я назначаю. Завтра вас будет смотреть настоящий врач, и я должен сделать все предварительные процедуры.
 - А… ты, значит, врач не настоящий?
 - У меня медицинское училище, фельдшер- массажист, ну ещё в технике маленько разбираюсь.
 - Почему же все врачи против массажа, при моём заболевании?
 - Перестраховка. Массажи и массажисты разные бывают, а вам только разреши...  Не бойся, жить будешь, а сколько – это пусть бог решает.
Под присмотром Булыги, она съела два бутера, выпила морс.
 - Всё, выходи я домоюсь.
 - Спинку потереть?
 - Ой нет- нет, я сама. Скажи Нельке чтобы халат принесла.
 - Ладно, мойся, да не рыдай боле.
Булыга прошёл на кухню. Пикнул телефон.
 - Да… Да… Всё нормально… Нет… Да… Общую позже поставим, надо ещё  окна поставить. А пока точечную сделаю… Да… Пока не узнавал… Хорошо… Понято.
 - Начальник? – спросила Нелика.
 - Шеф.
 - А вы когда доложить успели?
 - Там докладчиков и без меня хватает. У меня в машине видеокамера работает, похоже он уже посмотрел запись и прологистил все действия.
 - Немного не сходится, ну да ладно, меня чужие дела не интересуют.
 - Молодец, значит сработаемся.
 - Круто всё у вас организовано.
 - Стараемся. За хорошие деньги и работать надо хорошо.
 - Представляю, что меня ждёт.
 - Не думаю, что представляешь. У нас специальности разные есть, посмотрим куда годишься.
 - А что специалистов не хватает, безработица вроде?
 - Таких как вы не хватает.
 - Да ладно, и чем же мы особенные?
 - В деревне выросли, горя хлебнули, в деньгах нуждаетесь, в пьянке, наркоте и воровстве не замечены – значит представлять из себя пуп земли и гнуть пальцы не будете, а захочете быстрее научиться деньги зарабатывать. Таких сейчас уже мало, в основном из тёплых постелек вылазят,  и сразу просят ложку поболе.
 - Офигеть. Я даже загордилась, скоро тоже пальцы гнуть начну.
 - Тебе это будет простительно, и даже полезно. Цену себе надо знать, а чтобы её правильно определить – это целое искусство, и ни в каких учебниках этого не прочитаешь.
 - Блин, какой вы умный. Не влюбиться бы.
 - Да влюбляйся на здоровье, влюбчивые как-то интересней смотрятся. Но ответить тем же я едва ли смогу. Вернее влюбиться я тоже могу, но я прагматик, что означает, что любовь не должна мешать работе. И сразу предупреждаю – если попытаешься влюбить меня разными искусственными приёмчиками, то мы сразу распрощаемся. Любовь хорошо, но работе она мешать не должна.
 - Прям герой нашего времени, собирательный образ из Достоевского, Тургенева, Гоголя, Лермонтова. 
 - Не помню пофамильно ни одного героя, да и сюжеты тоже, отдельные картинки. Считаю, что писательство, это пустая фигня, оно ещё никому в жизни не помогло. Только отвлекает от настоящей жизни.
 - А настоящая жизнь – это зарабатывание денег?
 - Как один из главных факторов.
 - А какие ещё?
 - Такие же, как и во всей природе. Главный – это секс и зачатие потомства. На втором месте – обеспечение потомства кормом, что в наше время равно зарабатыванию денег.
 - А на третьем?
 - На третьем? Наверное, умение общаться и обучаться, осваивать элементы практической психологии… О, доставка приехала. Постельное бельё? Хорошо… Чёрт, мелкие деньги в машине. Неля, есть у тебя рублей сто?
 - Сейчас посмотрю… Нет, только шестьдесят.
 - Ладно, не надо. Всё равно идти к машине. У нас сегодня ещё две доставки… Пойдём, девочка… Как работа, нравится?
 - Нормальная, обычная.
 - Ты на чём?
 - На мокике. Вон пристёгнутый. 
 - Держи. Хватит сто?
 - Нам нельзя цену назначать. А вам больше никакие услуги не требуются?
 - У меня правило – только знакомые и с гарантией. Как говорится – двойной контроль.
 - Ну, можно как-нибудь начать знакомиться.
 - Диктуй номер… Лови мой… Скинь эсэмэску с ФИО и адресом, как проверю, отвечу.
 - Можно надеяться?
 - Поживём – увидим. Пока… Вадик, видел мордочку… Пробей, как давно в магазине, и ФИО с адресом – мне придёт, ну и что сможешь… Ага, давай.
Только зашёл в квартиру, как привезли стиралку. Заглянул в ванную – свободно. Вот по сто пятьдесят за доставку, и сразу подключайте… О-о! Блинчики! Класс! Что-то моя давно не пекла.
 - А вы женаты?
 - Конечно, и ребёнок есть. Полтора года уж мальцу.
 - А жену любите?
 - Наверное. Я об этом не задумываюсь. Но и сын, и жена для меня святое.
 - А изменять не приходилось?
 - А что такое измена?
 - Ну как что. Когда с другой женщиной спишь.
 - Я сплю только с женой, а с другими я работаю, и на сон там времени не остаётся.
 - В смысле – до секса не доходит, только массаж?
 - Ну почему, доходит иногда.
 - И это изменой не считается?
 - Нисколько, это издержки профессии, и иногда даже приятные.
 - А жена знает?
 - Ну, какая разница, знает, не знает. Это уже никого не касается, это внутрисемейное. Да я и не различаю массаж руками от какого-то другого. В каждой работе есть свои сложности, и относиться к ним надо философски.
 - Значит, по-твоему, измена и ревность, это выдумки писателей…  для остроты сюжета?
 - Вполне допускаю, а возможно писатели просто, как говорится – акценты сместили. Для меня измена – это когда жена ляжет с моим врагом, а тем более начнёт ему что-нибудь рассказывать из наших семейных, и не семейных, тайн. Этого я не прощу. Но моя не такая.
 - Почему так уверен, вдруг обманывает?
 - Сомневаюсь. Это какая может быть причина, чтобы рисковать своей жизнью.
 - А что, сможешь убить?
 - Не знаю, не пробовал. Это, говорят, ещё и от ситуации зависит.
 - А врагов у тебя много?
 - Хватает. Где деньги большие, там и конкуренты злее. А ты зачем спрашиваешь.
 - Думаю стоит ли в тебя влюбляться. А то вместе с тобой и завалят.
 - Ну значит не влюбляйся. Или влюбляйся на расстоянии. Выбор есть всегда. Да жить вообще опасно, самое безопасное – умереть при рождении… Классные блинчики, спаси те боже. 
Заглянул установщик.
 - Шеф, мы закончили, принимайте работу… Вот паспорт, инструкция… Вот включается…  вода набирается.
 - Блин, розетку надо менять… Сколько с меня?
 - А уже всё оплачено.
 - Добре. Вот возьмите за скорость… Ага, бай… Девчёнки, вы мыться будете?
 - Конечно.
 - Давайте…  Дверь, похоже, ночью будут ставить, - заглянул к Суриме. – А ты чего ужинать не идёшь?
 - Сейчас, полежу маленько, что-то спина разболелась.
 - А как меньше болит, в каком положении?
 - Да как когда, иногда, если лежу на спине, иногда – на животе, а иногда – на боку. Сейчас вот, легла на спину, и сразу полегче стало.
 - Если боль не локализована, то это не болезнь. Ну-ка пульс дай… Та-ак, похоже давление низкое, мяса больше исть надо. Как сильнее заболит, на живот перевернёшься. Завтра спец придёт, скажет какие лекарства надо. Сиропчику принести?
 - У меня, по-моему, с него и хуже, или с колбасы. 
 - Это может быть, но это не страшно, терпи пока. Писяешь часто, мочегонные принимаешь?
 - В больнице по схеме давали, но писяю мало, в сутки меньше литра.
 - Возьми кастрюльку какую-нибудь, писяй в неё, посмотрим реакцию на бруснику и мёд.
 - Вроде у нас эксперименты над людьми запрещены.
 - А-а, вся медицина, это сплошные эксперименты, без них лечение невозможно. Человек настолько сложная машина, что прогнозы здесь бессильны.  Да ты не переживай, запас прочности у организма большой, так что пока можно на тебе и опыты поставить.
 - Да я согласна на всё, даже если пользы не будет. Зато ты будешь считать себя виноватым в моей смерти, и позаботишься о девочках.
 - О, какое коварство, с кем я связался! Блинчиков принести тебе, с маслицем.
 - А жирное мне можно?
 - Пока не знаю, будем проверять опытным путём. Ты раньше, до болезни, как реагировала на жирное, полной была когда-нибудь.
 - Ну да, в теле была, но не сказать что толстушка. И жирное ела всегда.
 - Ну значит всё нормик, будем восстанавливать формы.
Пётр принёс блинов и сиропу, помог сесть, подложил под спину подушку.
 - Ешь давай.
 - Вкусно, молодец Нэлька… Только вот так сидеть мне всегда плохо.
 - А камни и песок в моче бывает?
 - Есть маленько.
 - Маленько, это пока норма для тебя. Ну-ка ляг обратно, и перевернись на живот… Полежи, я спину пощупаю.
 - Может не надо?
 - Надо, маня, надо.
Он легонько помял спину, вторую руку подтолкнул  под живот, медленно ими водил, прислушиваясь.
 - Странно, - сказала Борима. – Боль меньше стала.
 - Нормально. Ну-ка встань на коленки… Давай, давай, поднимайся… Нет не на локти, поднимись на вытянутые руки… Вот так… Здесь болит?
 - Да, где-то здесь ещё побаливает.
 - Надпочечники, могут быть, но точно завтра шеф скажет. Покачайся на коленях вперёд- назад... Да, так… Резинка-то на трусиках какая тугая, спать без трусиков надо, да и днём другие подбери. Мышцы у тебя слабые, жира почти нет – резинка может пережимать и нервы и сосуды. 
 - Других нету, эти-то Нэлькины.
 - Ну и вообще без них ходи. Завтра сходите в магазин, купите, что надо. Давай-ка попробуем опустим ниже.
 - Да ты что! Не надо ничего! Потерплю.
 - Давай, давай, ничего страшного, беда – писю увижу – я их уж столько насмотрелся.
 - То я вижу – повадки извращенца.
 - А у тебя большой опыт общения с ними?
 - Не хами.
 - Не нарывайся. Вот смотри, легче так?
 - Ну, вроде полегче. Всё надень обратно. Счас дочи выйдут, что они обо мне подумают.
 - Ничего не подумают, ты не голая, в халате.
 - Ну что ты делаешь, нельзя же так!
 - Всё нормально, успокоились. Писю твою я уже увидел, и мир не перевернулся, и даже в обморок никто не упал.
 - Боже мой, что я делаю? Я сегодня помру.
 - Если так страдать будешь, точно помрёшь. Спокойно надо ко всему относиться, пофигистски. Может ещё с тобой сегодня сексом займёмся.
 - Ещё чего! Извини… я как-то не готовилась.
 - А надо бы, кому врачи советовали чаще сексом заниматься.
 - А ты откуда знаешь?
 - А мой шеф перетёр уже с твоим врачём.
 - Я в суд на неё подам, за разглашение врачебной тайны.
 - А в чём разглашение, врач консультировал врача, обычная практика. Они постоянно друг с другом советуются.
 - Погоди, писять хочу, дай схожу в туалет.
 - Иди, и лучше бы в баночку, не забывай про эксперимент.
 - Дай трусики, я надену.
 - Зря, к моим советам надо бы прислушиваться. Пойду-ка я блинчики поем, надоела ты мне.
Девчёнки  помылись, вышли.
 - Ма, можно я без трусиков похожу, у меня те уже с дыркой.
 - Ещё одна. На вот свои, мне запретили их надевать, резинка тугая.
 - Да и правильно, она даже для меня тугая. Давай сюда, а то ещё порвёшь. А я пока так похожу. Пётр, вы же не будете подглядывать?
 - Постараюсь, но не обещаю, твоя мать меня уже назвала извращенцем. И это у нас ещё секса не было. Представляю, что скажет, когда до этого дойдёт.
 - Не обращайте внимания, старшее поколение – можно делать хоть что, но в темноте.
 - Ну ладно, подожду до темноты… Вот неужели наши дети тоже нас будут за что-то критиковать?
 - Да уж наверняка…  А вы хотите с мамой сексом заняться?
 - Хочу, но не знаю как получится.
 - Она же для вас уже старушка, ей тридцать четыре года уже. А вам сколько?
- Мне двадцать четыре, но такой уж я… пропащий человек. Моей первой женщине было вообще много за сорок. Может поэтому мне и нравятся которые постарше.
 - А молодые, значит, не нравятся?   
 - Ну почему, и молодые нравятся. Дело, видимо, не в возрасте, а в чём-то другом. Мой шеф вообще считает, что все парни первую сексуальную привычку должны пройти со старушками. Якобы потом, в старшем возрасте, они не ищут себе молоденьких, и потому семьи крепче. На языке психологов «эффект первого запечатления». Хотя некоторые психологи приводят доводы против.
 - А молодых девочек это тоже касается?
 - Не знаю, меня это как-то не интересует.
 - А что вас интересует?
 - Да много чего, но у меня это происходит на автомате. Размышлять об этом у меня нет времени, постоянно приходится смотреть, слушать, сравнивать.
- Но это же, наверное, и есть размышление?
 - Оно оперативное, сиюминутное, без социальных анализов.
На кухню вошла Сурима.
 - Что вы тут варите?
 - Борщ уже сварился, садись поешь, а то совсем дошла со своими диетами.
 - Что Котя не ест?
 -  Да поклевала маленько, захочет потом поест.
 - Вы как-то слишком свободно болтаете при ней.
 - Психологи говорят, что то, что надо, дети и из другой комнаты услышат, а то что не надо – и рядом будут сидеть, мимо ушей пропустят… Я смотрю – что-то у вас телефонов не видно?
 - А у нас один на всех, где-то у меня в сумке лежит, да и тот отключенный.
 - Купите завтра, какие-нибудь попроще бэушные, но качественные – они вам теперь понадобятся, для общего фона, а для серьёзной работы у вас другие будут. 
 - Что-то вы на нас сильно тратитесь. Мой дед всегда говорил, что завтрак надо сначала заработать.
 - Дед правильно говорил, но в каждом деле есть свои риски… О, наконец-то двери привезли, значит до ночи поставят… Да, начинайте, старую убрать новую поставить… Фёдоровна, а девочки летом нигде не занимаются? Хотя, что я спрашиваю. Завтра съездим запишем на танц- гимнастику – может пригодится в жизни… Ты же уже пробовала репетитором работать?
 - Там рынок переполнен, да и подготовка специальная нужна.
 - А вообще как, хотела бы этим заниматься?
 - Не знаю. Это надо одновременно в школе преподавать, чтобы быть в курсе дел, но там когда ведёшь, времени на репетиторство уже не остаётся.
 - А в детстве кем хотела стать?
 - Ветеринаром. У меня дед был ветеринаром. Книжки дома всякие были. Тогда и начала встревать в биологию и химию.
 - Понятно. Пройдёшь курсы и будешь репетиторствовать, а по совместительству у нас массажистом подрабатывать. И девок натаскивай на химию и биологию, может мед закончат. Нам спецы нужны с корочками…  Неля, вы зарядку по утрам делаете?
 - Конечно. Главное упражнение – потягивание, с переворачиванием на другой бок и медитацией во сне.
 - Иди посмотри, если Котя не уснула – покажете, что можете. Завтра вам надо быть в форме.
 - Чего она покажет, без трусов-то. А костюмов нету, только школьные.
 - Надевайте школьные, вперёд, через десять минут я зайду. А ты давай отъедайся, наедай попу… Кстати, как ты объяснишь соседям, что вдруг разбогатела?
 - Я уже думала над этим, скажу, что почку продала. Надо только шрам нарисовать и пластырем заклеить. Не знаешь, с какой стороны шрам должен быть, на животе или на спине?
 - Это плохой вариант. Слухи пойдут ненужные…  Скажи что от мужа деньги пришли. В подробности пока не вдавайся, мы сначала выясним, чем он занимается, и живой ли вообще…       
 - Ма, Котя уснула, может разбудить?
 - Не надо, пусть поспит, устала сегодня. Да и ты ляг пока, отдохни, сегодня уборки много будет.
 - Пётр, как думаешь, Нэлике достаточно будет одного раза, или придётся этим заниматься какое-то время?
 - Чисто одного раза никогда не достаточно, слишком дёшево ценится. Придётся ещё поработать от недели до месяца.
 - Думаю, как Коте объяснить. Не хотелось бы всё ей рассказывать.
 - Вам надо вести себя так, чтобы она ни о чём не догадывалась. По-доброму её надо было пока в деревню отвезти. Завтра кого-нибудь найдём, я-то не смогу. А если она начнёт догадываться, то нам придётся проводить с ней специальную беседу, о необходимости соблюдать тайну, что в её возрасте очень трудно. Скажи-ка ей знаешь что, что я вам пообещал быстрее найти отца и ускорить перечисление алиментов, и из них вы рассчитаетесь со мной за всё, что я сегодня на вас потратил.
 - Да, пожалуй… Ой, наелась, спасибо вам… Пересядь вон туда, я посуду помою.
 - Можешь пока полежать, жирок завязать. Тебе надо перед едой больше работать, а после еды отдыхать, и такой режим соблюдать месяца два.
 - Так-то физическая работа мне запрещена.
 - Тебе нельзя поднимать большие тяжести и делать резкие движения, потому что почки должны лежать в жировом мешке, а его у тебя нет. Но кроме того, почки висят на мышцах, а они у тебя слабые, и чем больше будешь лежать, тем они будут слабее. Так что ходьба, как минимум, для тебя будет полезна.
 - Ты какой-то прямо анти-врач, они все уши прожужжали, что надо больше лежать.
 - Те, кто может, пусть хоть целыми сутками лежат, а ты не можешь, у тебя пятеро детей.
 - Так мне сейчас лежать, или можно посуду помыть?
 - Иди полежи пока, посуда никуда не убежит.
 - Хозяева, мы закончили, идите проверяйте.
 - Всё, полежала, пойдём смотреть… Та-ак, что у нас.
 - Вот закрывается… Вот установочные ключи, вот постоянные… Вот гарантия.
 - Хорошо, держите за скорость… Бай… Ты давай новую машинку осваивай, новые комплекты загрузи. Ты в какой комнате-то спишь?
 - Да мы все в большой на диване спим. А когда парни были дома, то старшой в маленькой спал, а мы все впятером поперёк на диване. Там специальная доска вставляется. Раньше-то у нас была двухъярусная кровать, да продать пришлось.
 - Сегодня мы в большой спать будем. Я на балконную дверь сигналку поставлю, ещё напугает молодёжь.
 - Да кто к нам полезет, всю жизнь без сигналок жили.
 - Это была прошлая жизнь, теперь будет малёхо по-другому.
Вскоре проснулись девчёнки, помыли посуду, прибрались в прихожей. Пётр прошёл в большую комнату.
 - Так, постель постелена, ложись на массаж. 
 - Простыня старая, заменить или оставить?
 - Оставь.
 - И пододеяльник не первой свежести, мы редко стирали.
 - А ничё, переживём.
 - А что халат снимать, я же без трусиков.
 - Ну, можешь пока на бёдра спустить… Да, нормально.
Булыга снял футболку, брюки, вместо трусов на нём были массажные шорты-  юбочка со специальным ремешком наверху. Встав перед ней на колени, начал разминать плечевой пояс, шею, руки, голову, поработал легонько над спиной.
 - Что, груди-то можно помять, сознание не потеряешь?
 - А это надо?
 - Надо, почки и надпочечники связаны со всеми жэвэсками, в том числе и с грудными.
 - Ну, что же делать, надо – делай. А что такое жэвэски?
 - Железы внутренней секреции, эндокринные.
 - И много их?
 - Трудно сказать, если грубо, то у мужчин двенадцать, а у женщин тринадцать… или четырнадцать. Если считать явно видные внутрижелезистые разделения, то около тридцати, а если считать по количеству выделяемых гормонов, то более пятидесяти… Приподнимись на локотках… Груди здоровые, сейчас это редкость.
В комнату заглянула Нэлика.
 - Ой, а вы что здесь спать будете?
 - Да, нам так удобней, вы ложитесь в маленькой.
 - А вы массаж делаете? А можно посмотреть?
 - Может даже и нужно. Присматривайтесь, времени у нас мало.
 - Котя, мы сегодня в маленькой спим, расстели постель и ложись, а я поучусь массаж делать… Где мне лучше расположиться?
 - Садись в ноги, и начинай разминать ступни.
 - Просто  разминать?
 - Да, делай так, как тебе кажется, что так хорошо.
 - Что, мамочка, не чикотно?
 - Нормально.
 - Сильно не дави, легонько, соответственно своим силам… Да, так, растирать больше старайся от краёв к центру… И двигайся по голени вверх… Не торопись, обе ноги сразу, но по очереди…
 - Неудобно как-то. 
 - Обычно делается на специальном столе, но нам надо привыкать делать в любых условиях… Коленки сильно не три, поднимайся выше, до самой попки, халатик меж ног опусти и разминай ягодицы… Всё, для первого раза хватит, иди, ложитесь спать. Сама запомни и Коте скажи, кто бы ни звонил и ни стучал – к дверям не подходите, будите меня, я просыпаюсь легко.
Но Нэлия не уходила, медленно гладила попку матери, продвигаясь к промежности, сдвинула халат, погладила писю.
 - Нэлька, ты чего?!
 - Мама, можно я останусь с вами? Пётр, сделайте мне массаж.
 - Ещё чего, марш отсюда!
 - Пётр, скажите ей.
 - Что, раздразнили мы тебя? Ты же потом захочешь секса, а по-настоящему тебе со мной нельзя. Или тебе деньги не нужны?
 - Деньги нужны, но мы будем не по настоящему. Или вы не знаете как это делается? Ну пожалуйста?
 - Ну хорошо. Только массаж не я тебе буду делать, а ты мне, а то мне уже неделю спину никто не разминал.
Булыга лёг на живот.
 - Давай садись на меня и хорошенько помни спину. Халатик можешь сбросить. Суря, повернись к нам, на, руку мне разомни.
 - Я не могу на это смотреть.
 - Надо привыкать. Возможно вам в паре работать придётся. Я вам уже так много сделал, неужели вы мне в массаже откажете.
 - О-о, как хорошо… Неля, развернись, попу разомни… Да смелей в шортики залазь.
 - Пётр, давай лучше я.
 - Да делайте вдвоём… Сдвинте шорты-то совсем… Неля, поелозь попкой-то по спине, это такой массаж есть… Вот хорошо… Хорошо… Можно и так… Что  сомлела? Ладно, ляг пока рядышком, отдохни. Суря, займи её место, ты потяжелее будешь… Во, хорошо, двигайся, двигайся… Приподнимись-ка, я развернусь… Неля, если хочешь можешь идти спать.
 - Нет, я побуду ещё.
 - Нелька, ушла бы, я не могу при тебе.
 - Я отвернусь. Всё, ма, я не смотрю. Делай что хочешь, не стесняйся.
Она отвернулась, упёрлась попкой в руку Булыги, и он невольно начал гладить её сокровенные места.
Натерпевшаяся Сурима разогрелась быстро и успокоилась вскоре, успокоилась и  Неля. Булыга же умел это делать в любое время. Все задремали, и если девочки почти сразу провалились в глубокий сон, то Булыге ощущение недоделанного разрешило подремать только двадцать минут. Он встал, достал сигналки и установил на балконные дверь и окно. Потом проверил входную дверь, подключил к телефону две камеры, зашёл в ванную, связался с диспетчерской.
 - Антоха…  А, сменился, Сонь, глянь, должны две камеры подключиться… Да, на звук и движение… Ок, как жись-то? давно тебя не видел… Ага, у Дэна всё нормально?… Да ну, молодца, рад за вас… Ага, ну давай, доброй смены.
Закурил, сделав пару затяжек затушил сигарету, пачка попала неудачная. Прошёл на кухню, сполоснул рот морсом. Ложась в постель, при свете фонарей увидел счастливую улыбку на лице Суримы. Подумалось – может быть зря их в это втягиваем, не ихнее это, может в деревне лучше бы выжили? Нет, фигня – за такую улыбку она нам всё простит.
Ночью Нэля ушла, а Суря ещё раз прижалась, раздразнила, завела. Видимо хотела и утром, но он отодвинулся, поймав вопросительный взгляд, сказал:
 - Сегодня ты не должна выглядеть уставшей.
 - А-а, врач. Я с ним тоже должна лечь?
 - Если он захочет – да. Но постарайся,  чтобы он этого захотел и чтобы ему понравилось. Ему тебя лечить, а расплачиваться ты можешь только так.
 - А может лучше ты меня полечишь, у тебя тоже хорошо получается?
 - А может нет.
 - Поняла, извини.
 - Иди поднимай девчёнок.
 - Да они вроде уже не спят, на кухне шараборятся.
 - А, ну тогда можно ещё поваляться. 
В это время пришла эсэмэска: «02.07 в 21-08 при коротком замыкании разрушилась схема ко12-5 восстановлению не подлежит».  Раскодировал:  «Сегодня в семь утра в автомобильной катастрофе погибла  инструктор- воспитатель приёмника- распределителя Осипова Татьяна». Сурима увидела, как враз изменилось лицо Булыги, напряглись желваки, взгляд стал жёстким, но опустошённым. Он встал, подошёл к окну, долго смотрел в чужую пустоту.
Сурима поняла, что трогать его нельзя, накинула халат, ушла к девочкам.
 - Мать, зови Петра, садитесь завтракать… Что?
 - Не лезь к нему, что-то случилось.
Они сели, настороженно присушивались. Снова пикнул телефон.
 - Да… Да… Наверное смогу… Консультация в силе? Хорошо… Понято… Не, нормик… Угу.
Булыга прошёл в ванну, сполоснул лицо, пришёл на кухню, налил стакан морсу, залпом выпил.
 - Что не едите, меня ждёте? Вы по мне не ориентируйтесь. Это моя тарелка? Хорошо. В магазин поедете с утра, через час- полтора  машина будет. Врач будет после обеда. Я пока в другое место сгоняю.
Поковырявшись в тарелке, словно не понимая что это такое, ушёл в комнату, лёг на диван, уставившись в потолок. Сейчас главное понять – случайность или нет. У неё два контактёра, но суетиться нельзя, они сами сообразят. Встречаться ни с кем нельзя. Вспомнил слова шефа: «мы должны на шаг-два опережать конкурентов и технически, и тактически». Мысль конечно верная, но наверняка конкуренты думают так же. Главное не пороть горячку, но это если интерны, а они едва ли на такое пойдут.  Значит почти наверняка экстеры, а им надо отвечать жёстко. Спокойно, возможно всего лишь случайность. Ждём. Жаль девочку,  умная была, и получалось всё у неё хорошо. Какая сволочная работа – даже  попрощаться сходить нельзя… Встал. Пошёл к девочкам.
 - Собрались?
 - Нищим собраться – подпоясаться. 
 - Сейчас поедете сначала запишетесь на танцы.
 - Ой, там же придётся экзамен пройти.   
 - Нет. Вы уже записаны, просто познакомитесь с преподом, осмотрите место и дорогу, маршрут. Здесь недалеко, иногда придётся ходить пешком, но всегда вдвоём. Первое время походите с матерью… Потом вам надо будет купить телефоны с симками и одежду. Телефоны отдадите водителю, на проверку. Водитель будет недалеко от вас, но к нему за советами не обращайтесь. Мать, водитель даст тебе денег, постарайтесь уложиться. Расплачиваться будете сами, наличкой. Деньги раздели на три-четыре части. Сразу всё купить не старайтесь, докупите позже, ведите себя скромно… Подойдите к окну, тюль не трогайте. Видите синяя машина с зелёным огоньком. Двери открыты, сразу подходите и садитесь. Маршрут водитель знает. Всё. Вперёд. К двум часам вы двое должны быть дома, а Котю водитель пока отвезёт к моей, позже перевезём в деревню. Подготовьте её, в машине подберите одежду. Ключи от квартиры не потеряйте.
До приезда врача Сурима и Нелия успели пообедать, разобрать и примерить покупки, и отдохнуть.   
Доктор представился Ефимычем, и так же попросил его называть, и оказался мужчиной трудно определимого возраста, но по некоторым признакам (например – устойчивой сединой в усиках) угадывалось, что ему уже много за пятьдесят.  Одевается просто, почти по деревенски, а очки и простая сумка через плечё, только дополняют имидж деревенского фельдшера. Этот же имидж поддерживала и, сопровождающая его медсестра, тоже с сумкой, невысокого роста и с кривоватыми ногами, которые она даже не пыталась скрыть под какими-нибудь брюками. Была она на много моложе своего патрона, но явно не равнодушна к нему, что откровенно читалось в её взгляде и крутлявых бёдрах. Весь её вид был мало привлекателен, и взгляд совсем не стремился задержаться на ней. Но это длилось ровно до того момента, когда она совершенно неожиданно, становилась вдруг пластично- грациозной кошечкой, все движения менялись, а её ноги сразу выпрямлялись. Это превращение было настолько удивительно, что вначале в него никто не верил, считая что просто «померещилось», а заметив во второй раз долго стояли с открытым ртом. Правда, случалось это редко. 
Ефимыч снял очки, сполоснул руки, прошёлся по квартире, вошёл в большую комнату, где сидели на диване девочки, а медсестра уже установила на штативе фотоаппарат, пару раз щёлкнула их, сидящих на диване, а потом откровенно бездельничала, отвернув объектив в сторону окна и прогуливаясь по квартире с телефоном.
 - Раздевайтесь, девочки, - сказал он, и сам тоже начал раздеваться.
 - Совсем?
 - Да, совсем. 
Они с сожалением сняли новое бельё, и уже думали, что врач тоже разденется совсем, но он остался в массажных шортах. Он попросил Нэлику лечь, согнуть и раздвинуть ноги, постелил около дивана мягкий коврик, встал на колени, внимательно её осмотрел, даже попробовал язычком, сделал быстрый лёгкий массаж всего тела. После этого то же самое проделал с Суримой, и с помощью микрокамеры даже заглянул в некоторые внутренности, куда посчитал нужным. Под ремешком его шорт уже достаточно отчётливо выделялась напрягшаяся мужская сила, но сначала он попросил мать и дочь лечь друг с другом  и поласкать письки. А потом  отстегнул юбочку и прямо при Нэле занялся сексом с Суримой, настолько долго по её меркам, что ей это показалось самой важной частью визита. Но никакие приёмы Ефимыч не пытался затянуть искусственно, и ей было приятно. Он был достаточно осторожен, хотя и без комплексов до циничности – сначала распрашивал как они это делали с мужем, а потом старался повторить. Сначала это было Суриме неприятно, особенно при дочери, но потом она забылась и грань стёрлась настолько, что пару раз она даже назвала врача именем мужа. Потом он отпустил Суриму, попросив сварить чаёк, и сделал приятный массаж Нэлике, освободив её от возбуждения. Все оделись, прошли на кухню и попили чаю с тортиком. К удивлению Суримы медсестра никак не выразила своего неудовольствия, и спокойно пила с ними чай, словно для неё это были обычные будни.
Под конец врач сказал:
 - Мне было очень хорошо с вами, я попрошу, чтобы вам подбирали самых хороших клиентов.
 - Это как-то неожиданно, неужели такие бабы как я, в смысле – не первой свежести, ещё могут пользоваться спросом.
 - Могут, и возможно даже чаще чем молодые.
 - Но из общения с Петром, я поняла, что сначала надо научиться массажу.
 - Как раз нет, сначала важнее научиться сексу и, можно сказать, за эти сутки вы прошли ускоренные курсы, особенно по разрушению лишней стеснительности. Правда, ваши клиенты чаще любят стеснительных, но и долго уговаривать они вас не могут.
 - Но говорят, что современная молодёжь этому специально обучается, там есть какие-то особые приёмы.
 - Есть, и желательно их уметь делать – клиент часто сам не знает что ему нужно, и вам приходится экспериментировать. Однако и не обязательно, сейчас как раз повысился спрос на обычных спокойных баб без выкрутасов, с этаким материнско- удивлённым шармом. И ты хорошо сюда вписываешься. Причём клиентами у тебя могут быть все от глубоких старцев, до несовершеннолетних юнцов. Клиентура более или менее вежливая, а  для грубиянов и больших оригиналов у нас есть спецы, способные это переносить без особых потрясений.
 - А с несовершеннолетними… Впрочем, мы готовы на всё.
 - Сильно не беспокойся, на этот счёт. Ты будешь работать от фирмы, и сама не обязана спрашивать у клиента паспорт, а все вопросы будут задаваться нам. По-доброму надо бы было вам многое рассказать, но времени мало, потом когда-нибудь.  Дело в том, что у нас имеется подстраховка в виде специальных био- социальных исследований, согласно которым юридический возраст имеет большие расхождения с биологическим, так как люди все разные и созревают с разницей, бывает аж в 15 лет, и попытки искусственной нивелировки могут плохо сказаться на здоровье. Поэтому всё противозаконное в нашей деятельности противоречит нормальному естественному развитию общества, и наши юристы научились этот вопрос регулировать. И только конкуренты могут как-то подставить и спровоцировать, но в этом направлении мы тоже работаем. Помощью с вашей стороны будет умение не сказать лишнего в болтовне с подружками, и не засветиться перед журналюгами и разными кандидатами в предвыборных кампаниях.  Им, обычно, кроме пустого популизма избирателям предложить нечего, зато любят  пощикотать их нервы игрой в некие нравственные абсолюты…  Но кроме этой опасности несдержанный язык несёт и другую – шантаж и вымогательство, а это иногда может быть даже опасней юридических закорючек, вплоть до доведения до самоубийства. Поэтому от нас никогда не скрывайте, если случайно где-то проговоритесь, или как-то иначе проколитесь, и никогда не пытайтесь решить проблему самостоятельно. У них это построено так, что любой ваш шаг, якобы к освобождению, будет топить вас ещё более. К сожалению, многие приходят к этому пониманию через собственные ошибки, много потеряв и в здоровье и в деньгах.
 - Мда-а, придётся за язычком следить.
 - Особенно это касается младших детей. Есть специальная агентура, способная младших разговорить, и по малейшим деталям догадаться о каких-либо сакральных действиях старших. А догадавшись начнут специально следить, записывать разговоры, видео… Что совсем я вас запугал?
 - Да порядком, но другого пути у нас нет.
 - Ничего, сильно не бойтесь. У нас служба защиты работает хорошо, и в её обязанности входит и вычисление всякой вредной агентуры. Да вам нелегально  и плотненько  поработать-то надо всего месяца два, потом вы освоите какую-нибудь обычную профессию, и контактировать с нами будете уже реже.
 - А примерно сколько клиентов в день я должна буду обслужить? Или вопрос бестактный.
 - Тактичность ты должна соблюдать с клиентами, а не со мной, и вопрос вполне нормальный. Если ты будешь работать с випклиентами, то не более одного в день, и только в исключительных случаях – два, но чаще будет один в неделю, так как товар они любят свежий. Правда жить будете только на то, что вам оставляют на чай, да и то половину придётся вносить в «фонд развития». Но оставшейся половины вам хватит за глаза.  Ну, согласны вы на такие условия?
 - А у нас есть выбор?
 - Выбор есть всегда.
 - Я не хочу чтобы он был. Говоря словами моей дочи – помогите нам, и мы ваши рабыни на всю оставшуюся жизнь. 
 - Ну-ну, поаккуратней с такими обещаниями, откуда тебе знать, что я потребую от своей рабыни.
 - Да хоть что, мне не надо знать, я вам верю. И да поможет мне вера.
 - Что ж, может быть и поможет. Как ты думаешь, твоя дочь готова к работе?
 - Я-то, честно говоря, хотела бы это подольше оттянуть, но судя по её поведению, она уже созрела и оттягивать нет смысла – сделает каку-нибудь глупость. 
 - Через два-три дня, вы вдвоём поедете на дачу, в семью пожилых пенсионеров и поживёте у них несколько дней, в роли роственников- гувернанток.  Если вы им понравитесь, то хорошо заработаете. Только не превращайтесь в услужливых и зависимых девок, чувство достоинства у вас развито как раз как надо, и не переигрывайте. Ведите себя просто, естественно, скромно, с достаточной долей стеснительности. Слишком раздеваться не спешите, внимательно смотрите и слушайте чего от вас хотят, впрочем, иногда бывает полезно оказаться непонятливой.  Специально вас обучать нет времени, да мне многое в этом обучении и не нравится. Так что учитесь сами…  Вот пакет, здесь ваша гигиена и разные средства предохранения и инструкции к ним. Но инструкции это потом, для обновления памяти, а сегодня… сейчас подъедет ещё одна медсестра – Ритуля. Она пока с вами поживёт, что-нибудь расскажет и чему-нибудь научит. Знает она многое, если не всё, поэтому задавайте ей абсолютно любые вопросы, но желательно касающиеся работы.
 У нас с клиентами договорённость о том, что все расходы, в случае беременности или каком заболевании, по их вине, несут они сами, в том числе и особые расхды при беременности молодых девушек. И они конечно стараются соблюдать безопасность. Особенно это касается девственности. После же дефлорации, вы можете перестраховываться и применять свои средства. Пока старайтесь обойтись этим, потом тебе пропишу гормональные, если захочешь.       
Рита, новая инструкторша, была уже не молодой, видимо, достаточно опытной и более спокойной, по сравнению с Петром. Попив чаю с остатками торта, она сказала:
 - Я сегодня устала и, пожалуй, маленько посплю, выделите мне какой-нибудь тихий закуток… Да и вам лучше тоже поспать, а то ночью на меня, бывает, нападает бессонница.
Ей выделили маленькую комнату, взяв из неё самое необходимое. Они тоже сегодня устали, и таким решением новой инструкторши были вполне довольны. Тем более что она крепко всю ночь спала, и только утром, прямо с шести часов начала читать им лекции- наставления, постепенно превратившиеся в обычную болтовню, которая часто и бывает основным источником самой нужной информации. Первая специальность у Риты была сексопатолог, но, судя по объёму её знаний, Сурима бы смело присудила ей звание академика. По крайней мере от новых знаний они были, совсем не слегка, шокированы.
К вечеру привезли рабочие телефоны, и Рита объяснила их различные секреты. А уже на следующий день за ними заехал Пётр и увёз на дачу. 
Дача оказалась большим коттеджем, с бассейном и зимним садом, с дворником- садовником, охранником и ещё какими-то людьми, молодыми и старыми. Суриму и Нэлику провели в дальний придел и познакомили с уже довольно пожилыми мужчиной и женщиной, пьющими чай на веранде. Его звали Мишель, её – Гуэля. Попили с ними чай, и расположились в своей комнате, ожидая дальнейших распоряжений, которых в ближайшие двое суток так и не последовало. И только на следующее утро, молодой мужчина, если не сказать юноша, провёл их в спальню к Гуэле, сделать массаж. Она ждала их в своей большой кровати, не стесняясь мужчины откинула простыню, обнажив все прелести.
 - Ну-ка, массажисты, помните мне мои косточки. Да только сильно не усердствуйте, а то, говорят, в нашем возрасте косточки слабые уже. 
Сурима и Нелия переглянулись, вспомнив слова доктора о том, что главное не массаж, а секс, но отступать было поздно. И Сурима сказала:
 - О, вам до возраста ещё далёко, а с нашей девичьей силой сильно и не получится. Нам главное, чтобы кожа восстанавливалась.
Они взобрались на кровать, и приступили к действу, пытаясь вспомнить всё что рассказывали их наставники. Сурима, больше из своего опыта, знала что тереть кожу не желательно, тем более без масла, и лучший приём – лёгкие надавливания и разминания, что она и продемонстрировала Неле, выразительно на неё глянув. Но долго массировать кожу не пришлось, так как Гуэля показала где Сурима должна потрогать, помассировать и, даже, поцеловать, притянула к своим губам Нелину попу и сдвинула трусики в сторону. Мужчина в это время сидел около камина и что-то читал. Она успела облобызать всё тело Нэли, когда вошёл муж. Он раздел Суриму, потрогал её за разные места, пока не добился устойчивой эрекции, женщина встала на колени, и оба мужчины занялись ей, пригласив массажисток смотреть и кое-где гладить. Конечно по рассказам они всё это знали, и женщине явно было хорошо, но себя они чувствовали, мягко говоря – плоховато, хотя и старались это скрыть. Наконец, под последние стоны, женщина удовлетворённо расслабилась, упала на подушку, виновато улыбнулась массажисткам и закрыла глаза.
 - Мишель, укрой меня простынкой, и можешь их забрать.
Муж её укрыл, чмокнул в щёчку, и приглашающе кивнув массажисткам, прошёл в свою спальню.
 - Я сейчас секса не хочу, в моём возрасте требуется некоторый перерыв, но хочу, чтобы вы побыли со мной. Можете пока одеться. Сурима, а тебя я не сильно раздразнил, можешь пока потерпеть?
 - Пока могу, но ещё одна такая атака, и я начну пищать.
 - А то, если что, я могу поработать руками и губами, они почему-то ослабевают намного позже чем пенис… Вот, даже ты так грустно улыбнулась…
 - Ой, это о другом, вспомнила школу. У нас фамилия Финистовы, и один слишком грамотный ученик, обыграл её в Пенисовы, что они часто писали на доске к моему приходу.
 - Хе-хе, и как вы выкрутились? Вроде слова-то разные.
 - Ой, там была долгая история, да она и до сих пор не закончилась.  Оказывается слова-то как раз близкие, родственными их лингвисты называют. Пришлось собирать родительское собрание под патронажем директора. Дело ещё осложнялось тем, что в этой школе учились двое моих отпрысков, и им тоже проходу не давали. Хотела даже фамилию менять, но вскоре лето наступило, а сейчас жду со страхом осени.
 - Да, случай не лёгкий. У меня невестка лингвистка, надо поспрошать кто у них спец по этому вопросу. Как говорится у юристов – при хорошем знании предмета, любую случайность можно представить закономерностью, и наоборот… Вы играете в карты? Давайте сыграем на раздевание? Мне в молодости большие вольности запрещали, и я подозреваю что поэтому и слабость у меня половая, и долго не могу сексом заниматься.
 - Так вроде же сейчас много всяких препаратов.
 - Да что-то мой врач мне их не советует, говорит что в старости надо соблюдать то к чему привык, и секс один раз в неделю для меня норма. 
Они поиграли в карты, всяко побаловались, и Мишель даже смог удовлетворить и Суриму, и Нелию, правда Нелию не по-настоящему, и она снова осталась девочкой. Но уже  назавтра, рано утром он их позвал вновь.
 - Я думал что после вчерашнего вы мне долго не понадобитесь, но что-то вдруг сейчас захотелось, и захотелось нашу молодушку. Нэля, ты не против?
 - Я уже истомилась в ожидании.
 - А ты, Сурима, отдаёшь её мне на мои прихоти?
 - Я её так люблю, что не в силах противиться её желаниям.
 - Ты можешь остаться, а можешь уйти – выбирай сама.
 - Неля, мне уйти или остаться?
 - Останься, мА…  Мне раздеться?
 - Садись мне на грудь, я сам раздену.
Он неторопясь снял халатик, трусики, подвинул Нелину писю к своим губам, сделал знак Суриме, и она села около его ног, делая укрепляющий массаж его возбуждённому  мужеству.
 - Ну всё, ты кажется уже готова, садись сама на мой отросток, как тебе понравится. Хотелось бы как-нибудь так, чтоб запомнилось, а то до тебя у меня уже две были, и как-то всё прошло быстро и непонятно, как обычный секс… Нет, ко мне лицом повернись…
 - Не торопись, - сказала Сурима, - сначала мелкие поверхностные толчки. Пенис когда преграду чувствует то крепче становится… Двигай попой-то по сторонам, хотя что я тебя учу, положись на инстинкты, они не обманут.
 - Как хорошо! А вам хорошо?
 - Да, не торопись… Как заводит когда смотришь на твой распускающийся цветочек на моём стержне… Хорошо, очень хорошо…  Теперь спускайся ниже…
Покручивая попой, Нелька опускалась всё ниже, вдруг ойкнула, закусила губу, и счастливая улыбка озарила её лицо. Посидев немного без движения, она села ещё глубже, покачалась в стороны, удивлённо прислушиваясь к внутренним ощущениям и пробуя различные движения.
 - Вот так поделай подольше… Хорошо…  Ну всё, слазь, больше не вытерплю.
 - Она поднялась, придавила отросток снаружи, и он, недолго порезвившись, излился семенем, а она всё тёрлась и тёрлась, часто  дыша и вздрагивая, наконец успокоилась, легла, распластавшись на теле мужчины, вчера ещё бывшего совершенно чужим, и вдруг ставшего каким-то своим.
 - Полежи на мне подольше...  Хорошо как.
Они долго лежали, Сурима протёрла полотенцем их интимные места.   
 - Ну вот, это я, кажется, запомню надолго… Хорошо мне с вами…
 - Нам с вами тоже… Что нам ещё остаться, или уйти?
 - Неля пусть останется, сейчас сходим в душ и может ещё захочем, а к тебе, Суря, у меня есть особая просьба…  У нас тут внук живёт, Егор, мы все его Гориком зовём, шестнадцать лет уж, гений- компьютерщик. И всё бы хорошо, но он слишком зафанател на своём увлечении, а больше, по-моему, зависает в играх. Его надо как-то от этого оторвать. Я сначала думал к нему Нельку подослать, но бабушка его запугала молодыми девочками, которые спят и видят как бы от него забеременеть, и теперь он от них шарахается как чёрт от ладана. Если раскрутишь его на секс, то я перед тобой большой должник, а не получится, может чем иным отвлечёшь. Ты педагог, и у тебя есть опыт общения с ними – попробуй. Он там за компом обедает, и комп очень грязный, а он никого к нему не подпускает, а самому ему, видите ли, некогда. Попробуй отсюда для первого контакта. Там у горничной есть специальные щётки, пена, пылесос и что-то ещё, но чтобы это делать комп требуется отключить, а он и слушать об этом не хочет… Ну что, попробуешь?
 - Не знаю, смогу ли. Но делать что-то надо. В первый раз он меня, скорее всего, просто выгонит. А сколько дней в моём распоряжении?
 - Да по мне-то хоть месяц, но он долго никого не терпит. Если дня три продержишься, то уже хорошо…
 - Неля, у тебя в сумочке резиночки, может пригодятся.
 - За это не переживай, у меня тоже есть.
 - Ну ладно, счастливо вам.
Она чмокнула в щёчку Нельку, крепко в губы поцеловала Мишеля, ушла. Найдя горничную расспросила её о всех возможных вариантах, ещё более убедилась в бесполезности затеи, но надо было показать, что она сделала всё что могла. Зашла к себе, поменяла непривычные узенькие трусики на большие, почти полностью закрывшие ягодицы, такой же бюзик, и пошла отбывать повинность. Постучала в дверь – тишина, толкнула – закрыто, увидела кнопку, нажала. Через некоторое время дверь открылась.
 - Чего?
Не отвечая, Сурима протиснулась внутрь.
 - Прости, пожалуйста. Можно я у тебя немного посижу, я мешать не буду, вот здесь около двери.
 - Зачем?
 - Твой дед отправил компьютер почистить, а я знаю что ты не разрешишь. Я вот здесь посижу, а ему скажу что почистила… А то он меня выгонит и ничего не заплатит.
 - А вы что, новая горничная?
 - Нне-ет, я… массажистка, но я ему не нужна сейчас.
 - Хм, ну посидите, только молча.
 - Спасибо, я тихо.
Она поставила на пол корзину с пылесосом и другими прибамбасами, села на корточки, привалившись к стенке. Горик удивлённо на неё посмотрел, принёс табурет.
 - Садитесь сюда, на корточках долго не просидите.
 - Спасибо, да ты на меня не обращай внимания, занимайся своими делами.
Она села на табурет, навалилась на стенку, умиротворённо прикрыла глаза. День только начался, а она уже так устала. Если хозяин не обманет, то возможно Нелька правда заработает миллион, они сдадут квартиру квартирантам и уедут в деревню. Пусть даже не миллион, а пятьсот тысяч, да даже если сто, и то хорошо. Если эта фирма сразу не потребует отдавать долги, то может быть жизнь и поправится. Но тогда в деревню их не отпустят, и надо будет ещё работать.
Размышляя так, она не заметила как задремала, и чуть не упала, но успела опереться на деревянную полочку с какими-то приборами, и даже что-то уронила. Горик недовольно на неё посмотрел, встал, подошёл, поднял упавшую детальку, хотел её выгнать, но увидел испуганные глаза.
 - Что дед ночь спать не давал?
Она вдруг густо покраснела, как девочка.
 - Д-да, не… мы… ничего… просто… что-то плохо спалось. Простите… Что, мне уйти?
 - Хм, можете лечь вон на диванчик, поспать, он правда маленький, но если ноги подогнуть, то вполне можно поместиться.
 - Да как-то неудобно. Я и так тебя отвлекла.
 - А, ерунда, нате вот подушку, ложитесь.  Неизвестно, какой у вас будет следующая ночь. Я и не думал, что дед способен на такие подвиги.
 - Так-то я массажистка.
 - Ложитесь, знаю что такое массажистка.
 - Вы тоже заказываете… массаж?
 - Пока ещё нет, хотя дед пытался мне навязать.
 - У вас ещё не было женщины? Ой, простите, что-то я за языком не слежу. Я правда прилягу, маленечко полежу, спать не буду.
 - А вы считаете, что мне уже пора иметь женщину?
 - Да я не знаю, это каждый сам для себя решает. Но говорят на мастурбировании долго нельзя задерживаться, ни девушкам, ни юношам, а то в привычку перейдёт. Ой, я опять что-то не то болтаю. Давайте я лучше буду молчать.
 - Да ничего страшного, говорите, это всё равно всем известно. Но может быть мне будет полезно – повторение мать учения. А то у меня времени нет – задумываться об этом. Странная жизнь стала – всё виртуальное вылезло вперёд, а реальное, природное, отступило. Или это мы сами прячемся от реального, может ответственности боимся. Вы как думаете?
Он не услышал ответа, заглянул в лицо, гостья крепко спала. Подол её халата взбился, обнажив большие трусищи, закрывающие ягодицы почти полностью. Горик насмешливо улыбнулся – «дерёвня» - поправил халат, вернулся к компу, но что-то его зацепило, он обернулся, смотрел на белую полоску, выглядывающую из под халата, и чем дольше смотрел, тем больше хотелось его откинуть, потрогать «трусищи», а может быть и что-нибудь под ними. Он встал, нерешительно постоял над спящей, приподнял полу халата, завернул, прикоснулся ладонью к белой ткани, встал на колени, потрогал то место, где рельефно выделялась пися, погладил, второй рукой взял своё взбудораженное естество, но этого уже было мало, и он потихоньку, сантиметр за сантиметром, начал стягивать трусы с попы, время от времени привставая и заглядывая спящей в лицо. Она спала крепко, и в ближайший час просыпаться точно не собиралась. Стянув трусики вполне достаточно для обзора, он начал трогать писю, сначала руками, потом языком, спустил свои шорты, потрогал писю кончиком пениса, водил вдоль влажных набухших губок, всё более увлекаясь и теряя осторожность, заталкивал всё дальше вглубь, и вдруг закончил, торопливо выдернул, приставил к ягодицам вдавил и закончил окончательно. И только потом увидел что гостья проснулась и смотрит на него.
 - Прости, раздразнила я тебя. Но ничего страшного. Для мужчины это нормально. Я посплю ещё маленько?
И она снова выключилась, даже не поправив свои трусищи. Горик внимательно посмотрел ей в лицо, она действительно спала. И вдруг разом проснулась, села, поправила бельё.
Ты же, вроде… Мне надо подмыться. Можно я воспользуюсь твоим туалетом?
 - Да, можно.
Она зашла в душ-туалет, сделала необходимые процедуры, заполоскала трусики и повесила на сушку, вышла.
 - Я там трусики заполоскала – намочила нечаянно. Пока посижу так. 
 - Да, конечно, вы не обиделись на меня?
 - Да нет, что ты, я сама виновата – развалилась тут, при мужике.
 - А вы же у нас уже были раньше?
 - Не-ет, первый раз.
 - Лицо вроде знакомо. А, вспомнил…  Нет, наверное ошибся. Вы же не можете быть учительницей?
Она села на диван, уронила лицо в ладони и заплакала. События последних дней менялись так быстро и непредсказуемо, а она была так этим удивлена, что совсем забыла о том человеческом контингенте, который везде на улицах её узнавал. Узнавал и вежливо здоровался, включая и тех, кто писал на доске непотребные слова. На улицах они были совсем не такими как в школе. Но теперь на классной доске, вместе с уже привычными словами, появятся ещё и другие. Она почувствовала прикосновение к плечу, дёрнулась, зарыдала ещё сильнее.
 - Ну-ка прекратите, а то сейчас сюда все любопытные соберутся…  Нате-ка попейте кофе…  Вот возьмите полотенце…  И ни о чём не переживайте, я ничего никому не скажу.
 - А ты разве в тридцать шестой учишься, я тебя не помню. 
 - Нет, я в тринадцатой, платной. Знакомый мне вас показывал, фамилия у вас…  Да это всё фигня… Вам отдохнуть надо.
 - Да, я пойду, дай мне пакетик какой, трусики положить.
 - Нет, я вас не отпущу, я же вижу что вы только здесь отдохнули.  Пусть дед  думает что вы делом заняты… Он так то обычно понятливый.
 - Дед у вас хороший, он для меня много сделал, это просто я такая глупая… Вкусный кофе, спасибо.
 - Теперь с кофе не уснёте, наверное.
 - Да не хватало ещё – днём спать. Ночью высплюсь, дед сегодня тоже спать будет.
 - У него сейчас женщина?
 Сурима испуганно взглянула на Горика.
 - Нет, нет. Никого у него нет.
Горик удивлённо на неё посмотрел, пожал плечами.
 - Ну, нет, так нет.
 - Давайте, я что-нибудь поделаю у вас. Может пыль протереть?
 - Да пыль тут трут раз в неделю, чаще я не разрешаю. Комп давно просится чтоб почистили, уже клавиши плохо контачат, никак собраться не могу…  А вы чистили раньше компы? 
 - Если честно, я к ним ещё не приближалась ближе чем на десять метров.
 - Ну да, дома-то всё одно сидите иногда.
 - Дома нету компьютера.
 - Как нету? Как в наше время можно без компа?
 - Увы, можно.
 - А у вас дети есть? А, у вас же дочка нынче в девятый класс пойдёт. Говорят симпатичная, сам я её не видел.
Сурима снова уронила лицо в ладони и плечи её затряслись.
 - Что такое? С ней что-то случилось?
Сурима помотала головой и ещё горше зарыдала.
 - О боже мой. С вами можно только молчать. Вы будете комп чистить или нет?
 - Да-да, буду… конечно…  Сейчас я… Всё нормально… Это не долго, говорят всего десять минут. Ну ещё посушить потом минут десять…  Только его сначала выключить надо.
 - Ну да, это по-вашему десять минут… Ладно, сейчас выключу и попробуем что-нить сделать… Та-ак… И наверное сниму вот эти две панельки… Вот так… Давайте сначала насухую, без шампуня.
 - Сейчас я разберусь с пылесосом, где-то тут мощность регулируется.
 - Да вот, красная движка… Ну-ка, дайте я сам, а то начистите сейчас, останусь без компа… Та-ак.. Нормик… Дайте-ка почитаю что за шампунь… Фиг поймёшь, что за названия.
 - Дай, почитаю… Вроде агрессивных смесей нет.
 - Вы что преподаёте?
 - Химия и биология.
 - А-а, я от этого далёк… Ладно рискнём… Покрываем и ждём минуту… Включаем пылесос на вытяжку… Теперь на сушку… И ждём ещё десять- пятнадцать минут… Что, по кофейку? Хотя нет, надо перекусить, пока время есть… Вам что заказать?
 - Да хоть что, я не привиредливая.
 - Офигеть, услышали бы это в ресторане. Или вы туда не ходите?
 - Угадал.
 - А дома какое любимое блюдо?
 - Да какое – сало, капуста, картошка.
 - Хорошо бы котлетку сейчас съесть. Ну-ка спрошу, что у них есть…  Девочки, а есть у вас котлеты с картошечкой?... Да, две порции по две котлеты… Хорошо, ждём… Только через пятнадцать минут, как много времени эта жрачка отнимает. Так-то я заранее заказываю, но сегодня думал чипсами обойдусь…  А можно вопрос – почему вы такие большие трусики носите, сейчас вроде все миниатюрные носят?
 - А ты откуда знаешь, ты же говорил, что у тебя женщин не бывает?
 - Ну почему, бывают иногда, пытаются соблазнить, наверное по заданию деда, он спит и видит как бы меня от компа оторвать.
 - Ну, я же не собиралась тебя соблазнять, даже странно – как так получилось. Наверное просто ты долго терпел. Ты сколько раз в неделю мастурбируешь.
 - Хм, когда как, когда раз-два в неделю, а бывает и по месяцу не вспоминаю. Месяц, это наверное плохо, да?
 - Да говорят люди все разные. Женщины некоторые вообще годами могут без секса жить.
 - Но наверное мастурбируют?
 - Говорят что нет, хотя кто их знает, чем они ночью занимаются.
 - А вы сколько можете без секса?
 - Года полтора…  даже мастурбировала редко – настолько что почки заболели. Врач сказала что от этого.
 - Хм, у меня тоже иногда почки начали побаливать.
 - Не, у тебя от этого не может быть, ты ещё молодой, скорее просто режим питания нарушаешь.
Пикнула дверь, Горик открыл, молодая женщина вкатила сервировочный столик, удивлённо взглянула на Суриму, раскрыла рот на выключенный компьютер, внимательно поглядела на Горика, рассеянно и долго расставляла и раскладывала приборы на небольшой обеденно- верстачный столик, молча ушла.
 - Ну всё, сейчас весь дом узнает, что у Горика женщина, и что (вау!) выключен компьютер. Так что теперь дед тебя ругать не будет, может и премию выпишет.
 - Спасибо. Если это и случится, то всё благодаря тебе.
 - Это всё благодаря вашим огромным трусам, даже и подумать не мог, чтобы они выглядели так сексуально. Надо было сфотать и в блог выложить, успех был бы обеспечен. И сразу мода бы такая пошла.
 - Ну что ты смеёшься, просто я дома привыкла в них ходить. Даже если халат снимешь – полтела закрыто, а современные шнурочки наденут – что есть, что нету.
 - У вас наверное и бюзик такой же парашют.
 - Ну да, а как же.
 - А можно посмотреть?
 - Да что его смотреть, обычный бюзик.
 - Ну пожалуйста.
 - Опять смеяться будешь. Ну смотри.
 - А что вы его не снимете? Как-то странно – без трусиков, но в бюзике.
 - Ты правда хочешь чтоб сняла?
 - Да. И халат тоже.
 - Ну, Горик, может не надо.
 - Да что такого-то, я же уже всё самое тайное видел.
 - Тогда снимай сам. Дверь закрыта?
 - Да.
 - И называй меня пока на ты, мне нравится.
Он обошёл столик, встал за спиной Суримы, расстегнул и снял халат, снял бюзик, потрогал груди.
 - А тебе массаж можно сделать? Ты вообще секса сейчас хочешь?
 - Я его хотела ещё утром, а тут ещё ты раздразнил. Но женская натура такая, мы можем терпеть.
 - Как приятно массировать груди. Потрогай-ка вот это.
 - Я тоже тебя раздену.
Она сняла ему шорты и футболку, долго ласкала и массировала писюнь, и тёрлась своей о его коленку. Потом Горик увлёк её в кровать и они продолжили экспериментировать там, устали и крепко уснули. Проснулись уже вечером. Торпливо доели холодный обед, приняли душ, помогли друг другу одеться. Крепко обнялись и поцеловались.
 - Наверное нам не удатся больше встретиться, мы… я завтра или после завтра уезжаю.
 - Жаль, мне было с тобой хорошо. А тебе?
 - Он ещё спрашивает, это было волшебно.
 - Если я когда закажу тебя через деда, ты не будешь против?
 - Он ещё спрашивает.
Они рассмеялись, простились. Она чувствовала себя виноватой перед Нэлей – давно уже должна была вернуться в свою комнату – и потому спешила. Неля спала. Сурима по привычке потрогала лоб, прислушалась к дыханию, укрыла её ещё одним пледом. Присела, думая чем заняться, но Неля проснулась, радостно улыбнулась, обняла мать.
 - Мамочка, ты давно пришла?
 - Нет, только что.
 - Как у тебя дела с внуком, не поругались?
 - Нет, помирились, и кажется крепко.
 - Ничего себе. Как тебе это удалось?
 - Понятия не имею. Как-то само получилось.
 - Как я рада за тебя.
 - А у тебя как, всё нормально?
 - Да, он обходился со мной вежливо и тактично, я с ним тоже. По- моему мы друг другу понравились.
 - Хорошо. Не сглазить бы – тьфу, тьфу, тьфу. Жизненный опыт говорит, что удача долгой не бывает.
На следующий день их вызвал хозяин.
 - Вы не будете против, если я вас оставлю ещё на недельку- две?
 - Да вообщем-то нет, только я по младшенькой соскучилась, да в деревне трое, тоже надо бы проведать.
 - Ну, эти вопросы мы решим. У вас банковские карты есть?
 - Нет. У меня была, но срок действия закончился.
 - Я вам выделю одну дальнюю родственницу, Лариской звать, с машиной, съездите в город, заведёте по две карты и по два счёта, только в разных банках, в каких  Лариска подскажет, и сразу вышлите мне реквизиты, потом сделаете все свои дела. На пару дней можете съездить и в деревню. Сразу большие суммы вам переводить не будем. Половина средств вам будет приходить с севера, как задолженность по алименам. Найти вашего мужа пока не можем. Что будете покупать – у Лариски карта, расплатится. А на мелкие расходы вот вам наличка, по тридцать тысяч каждой. В город с собой Горика захватите, ему какую-то детальку надо.
 - Ой, а нельзя без него, я ему про Нэлю не говорила, а у них общие друзья в школе.
 - Он уже знает, я случайно проговорился, прости старика. Да он болтать не будет. Нэля, если он к тебе будет подкатывать, не позволяй ему, в ближайшие как минимум полгода, он узнает только более старших женщин. А уж потом пусть делает что хочет. Ну да Лариска за ним присмотрит. Всё, идите, они вас ждут.
По дороге к машине, Сурима сказала:
 - Какие-то ещё неожиданности ждут на этом поприще.
 - Ничего, ма, мы же к ним были готовы. Выбора у нас не было, и если неожиданности будут чередоваться, хорошие с плохими, то может быть и выкрутимся.
 - В любом случае деньги нам надо тратить аккуратно и прикладывать на чёрный день.
 - Это да. Вопрос только куда прикладывать…  Добрый день, будем знакомы, я Нэля, а вы наверное Лариса и Горик, надеюсь до отчества никто ещё не дорос.
 - Офигеть, какая тонкая лесть, я аж сомлела.
 - А вот моя маманька, тоже зовите её просто Суримой. По крайней мере с учениками она общается почти на равных, матом то есть.
 - Ох, Нэлька, тебе свои мысли лучше излагать междометиями. 
 - Ух!
 - Видимо это означает, что можно ехать… Горик, ты ничего не забыл, а то опять с полдороги возвращаться будем – телефон, документы, ключи, деньги, список покупок, адреса и имена любимых девушек, бумажная записнушка… Заду-умался.
 - Так столько информации обрушила, мозг сразу перегрелся.
Пока утрясали банковские дела, Горик нашёл необходимую деталь. И следующим пунктом программы был вояж в деревню. Сначала они хотели всем им купить телефоны, но Пётр не разрешил, и когда остановились около супермаркета, у машины, словно из под земли, появился Пётр, держа за руку Котию, открыл дверцу, затолкнул девочку, втиснулся сам.
 - Всем привет, забирайте своё драгоценное создание. Подождал, пока закончатся обнимашки- целовашки, достал старенький телефон.
 - Возьмите, отдадите его бабушке. Телек специальный, настроен на безопасность, вот здесь смотрите – инструкция по пользованию. В настройках ничего не менять, никакие проги не добавлять, любой ремонт и настройки делаем мы. Старших пацанов привезёте в город, мне надо с ними познакомиться, и здесь сами купят телефоны. Котю можно пока оставить в деревне. На танцы зимой походит, немного осталось, а пока позанимается там, у бабушки, кое-что она у нас освоила. Вопросы есть?
 - А где парни будут жить? Справятся одни-то?
 - К себе на дачу увезу, Лена присмотрит за ними. Ну всё, счастливо, я ушёл.
Набрав продуктов, они поехали в деревню. Горика думали завезти домой, но он захотел прокатиться с ними. Понятно, что этому все были рады, так как это входило в дедову программу по отвлечению его от компа. И только Сурима отнеслась к этому настороженно, боясь что их взаимное влечение может как-то проявится при свекрови или сыновьях. Когда съехали на грунтовку, Горик сказал:
 - Ларис, в туалет хочу, тормозни я вон до тех кустиков сбегаю.
 - Какие кустики, вон отойди на десять метров и садись, машины здесь редко ходят, малая спит, а нам ты не интересен.
 - Да не, я не смогу так.
 - Открой багажник, там справа плащ маскировочный, сядешь и укроешься с головой. Салфетки в бардачке.  И чтоб ни на шаг больше десяти метров. Я за тебя головой отвечаю, а моя голова дороже твоего пуза.
 - Ну можно, хотя бы на пятнадцать, а то пукну громко и услышите.
 - А твои пуки что в пороль входят, надо записать. Ладно, на пятнадцать и ни метром больше.
Когда он отошёл, Лариса повернулась.
  - Сурима, Нэлия, войдите в банк-онлайн, посмотрите поступили ли деньги.
 - Да, - первой сказала Нэля. – Поступили, первая карта пятьдесят тысячь, и первый счёт… ого, хорошо –  шестьсот тысячь.
 -  На остальных счетах и картах должно быть так же, но проверьте на всякий случай.
 - Так же на всех?! А, мы же должны отдать фирме, Пётр говорил, что нам останется одна треть.
 - Ничего вы не должны, с ними дед уже рассчитался.
 - Два с половиной?! За что?!
 - Помалкивай, и домашним всем и всё знать тоже не обязательно. Так дед оценивает здоровье, своё и… Впрочим Гор здесь ни при чём. Не вздумайте сказать ему об оплате. И это ещё не всё, теперь каждый месяц вам будут приходить алименты с задолженностью. Только сумма разная примерно от пятидесяти до двухсот тысячь. И потом – ваша работа ещё не закончена, и часть этих денег в счёт аванса.
 - А для вас это не сильно раззорительно?
 - Переживём. Деньги для того и существуют, чтобы их пускать в выгодный оборот. А у нашего деда на это интуиция… Всё, тихо, Гор идёт… Фу, Горик, ты точно успел трусы снять… Ха-ха-ха, ладно, ладно, не паникуй, это шутка такая. Неужели не встречал в интернете? Всё, двинули… Чёрт, а я тоже писять хочу.
 - И я.
 - Щас тормозну, по тяжёлому не хотите?
 - Вроде нет.
 - Горик, мы прямо у машины присядем, а ты отвернись… Ну вот, и жизнь прекрасна и удивительна… Двигаем дальше. 
Дома их не ждали, все были рады, но и удивлены. Больше всех была удивлена свекровь, подозрительно разглядывая посвежевшие весёлые лица. На её немой вопрос Сурима ответила:
 - Коля проявился, алименты стали приходить, да ещё с задолженностью – аж сто тысяч пришло.
 - А письма нет, и не звонил?
 - Нету ничего. Подождём, может и объявится. Вот мы тебе телефон купили, хоть старенький, но ловит хорошо. Теперь будем постоянно на связи, наши номера мы забили. Завтра день побудем здесь, а послезавтра уедем. Котию мы оставим тебе, а старших парней на несколько дней заберём. Пусть тоже подберут себе телефоны, да может из одежды что. Вам, Власьевна, что-нибудь надо ещё?
 - Да зачем мне, ничего не надо.
 - Денег вам оставлю, тридцать тысяч – на дрова, комбикорм и прочее. Потом ещё привезу.
 - Здоровье-то как, помогла больница?
 - Да… очень… Профессор осматривал всех пациентов и новые лекарства выписал… А вот с работой не знаю что делать. Как бы не пришлось на зиму сюда возвращаться.
 - Из-за фамилии?
 - Из-за фамилии, да и вообще в городе жить дороговато, а нам надо деньги подсобирывать короедам на учёбу. Раньше я думала что городское общение поможет им в дальнейшей учёбе, но теперь сомневаюсь в этом, главное – деньги.
 - Ну что ж, может быть и правильнее будет.
Сурима походила по дому, вспоминая свою жизнь здесь. Родилась она в этом же селе, в дедовом доме, а эту избу отец с Николаем построил, когда они уже поженились и она училась в педе, в областном центре. На третьем курсе она родила Нэльку, и потом рожала через три года. Когда родился последний, им пришлось взять на воспитание десятилетнего сына подруги, которая с мужем разбилась на машине. Шестилетний Бежик соскучился по матери, и ни на шаг от неё не отставал, рассказывая как они здесь живут. Заглянули за печку. Вместительные спальные полати, сделанные Николаем когда детей стало много, бессменно выполняли свои функции.
 - А на моём диване никто не спит?
 - Не, он сильно скрипучий.
 - Зимой здесь опять вам будет тесно, если сюда приедем.
 - Ничего потеснимся, и ты с нами ложись, и я буду спать с тобой рядышком. Весной с  нами иногда бабушка спала, и ничего, не тесно было.
 - Бабушка? Ей же с вам неудобно, наверное, я помню как вы пинаетесь во сне.
 - Федька говорит, что Витька ему спать мешает, и бабушка между ними ложится. А иногда Витька к бабушке уходит. Но сейчас Витька на сеновале спит, и иногда бабушка к нему ходит.
 - Да? Занятно.
 - Бабушка просила никому об этом не рассказывать, но ты же мама, тебе можно.
 - Да, маме можно… маме всё можно… То ли всегда так было, то ли жизнь такая пошла… А что народ исть не хочет, что-то я проголдалась.
Они вышли во двор. Местный народ приезжим устроил экскурсионный обзор, и Горик постоянно всё снимал на видео, наверное для своего блога. И только бабушка с Нэлей и Котей готовили обед в летней кухне. Пёс Барбос ошарашено сидел посреди двора, видимо не в состоянии выбрать к кому прибиться, поварам или экскурсантам.
 - Бежик, пойдём посмотрим поросяток… Ой, какие уже большие… Комбикорм-то есть у вас?
 - Нету, крапиву рвём, лебеду и овёс, он уже желтеть начал.
 - Что визгуны, проголодались? Рано ещё, вечер не скоро… Не подкармливаете уже в обед-то.
 - Нет уже.
 - Пойдём к народу, посмотрим, над чем они смеются.
Они подошли к эскурсантам.
 - Это что, курицы? А почему они в огороде?
 - Вредителей уничтожают.
 - Но они же картошку поклюют.
 - Маленько поклюют не страшно.
 - А это что, весь огород ваш?
 - Да, нас много в семье-то, и картошка основная еда, и для нас, и для чушек, и курицам зимой добавляем, и козам, а примерно четвёртую часть продаём. Только щас сложнее стало, бабушке велят стать… этой… самоделкиной, и налог платить.
 - Ха-ха, самозанятой может.
 - А, ну да, самозанятой.
 - У вас участок больше нашего. А за сколько вы его купили?
 - Чё его покупать, он нам по наследству остался.
 - А, родовая земля. Дом только маленький. А почему вы двухэтажный не построите?
 - Да построим… скоро… как только в лотерею выиграем, так и построим.
 - Лариса, а ты зачем меня снимаешь?
 - Хочу в твоём блоге кино выложить под названием «Первый блогер на деревне», сто тысяч подписчиков гарантирую.
 - Да ладно, сто тысяч.
 - Ну, сто не сто, а наша дача точно вся подпишется. А когда ты там начнёшь строить деревенский туалет, то ещё и все соседи залайкают.
 - Зря смеёшься, ты не понимаешь насколько важно для природы разделять химические отходы от естественных. Естественные на поверхности перерабатываются микроорганизмами и возвращаются в природу, нисколько её не нарушая. А с оставшейся химией легко справятся перерабатывающие заводы.
Сурима решила не участвовать в этих беседах, и они с Бежиком ушли на кухню.
 - Ну, что вы тут готовите?
 - Да сильно развариваться не стали. Окрошка, картошка, бутеры, сало, салаты, зелень, квас.
 - А это что, пластики? О, как я по ним соскучилась.
 - Гостям не понравятся, но ничего сами съедим. Мать, зови народ, всё готово уж.
 - Бежик, беги позови всех на обед… Как здесь хорошо. Надо как-то сюда перебираться. Как там в школе, ученики есть ещё?
 - Девятых два класса весной выпустились, а в десятом только пять учеников до конца года осталось. Все в техникумы уходят после девятого, или работу ищут.
 - Мда-а. Десять раз подумаешь чтоб переехать.
Пришла толпа, сразу стало тесно, и хотя стол был сделан на большую семью, но всё равно рассаживались впритирку.
 - Марлю на двери поправляйте, а то мухи налетят. И к липучкам не прикасайтесь.
 - А почему здесь так много мух, - спросил Горик.
 - Хозяйство потому что, корыта с кормом, какашки, руки не всегда доходят мыть и чистить.
 - Это те самые микроорганизмы, которые природу очищают, - добавила Лариса. - Правда эти уже не микро-, а мили-, а некоторые даже санти-, но функции те же. И это ты ещё не знаком с вампирами. Виктор, ты же на сеновале спишь, возьми сегодня Горика с собой.
 - Лара, с паутами и комарами я давно уже знаком, только мух не видел так много – они же микробов разносят.
 - Микробов, обычно, полезных больше чем вредных, а значит и вред небольшой… Та-ак, чем нас сегодня кормят?
 - Пробуйте сначала окрошку, если не понравится я уберу. 
 - О, пластики.
 - Это картофельные чипсы.
 - О, чипсы я люблю… Странный вкус, ни разу такого не пробовал. Что за фирма, покажете мне упаковку.
 - Эту упаковку ты весь день сегодня ногами топчешь.
 - Не понял.
 - Это самодельные из своей картошки.
 - Ого, здорово. А где аппарат, покажете технологию.
 - Элементарно, показываю. Открываешь жарок, всавляешь туда большую чугунную сковороду, пока она калится нарезаешь картошку, высыпашь в сковороду, ждёшь одну-две минуты и собираешь. Соль, зелень и сметана добавляются по вкусу.
 - И что, это всё? Так просто?
 - В детстве мы жарили ещё проще, прямо на плите, на неё много входит.
 - Хм, надо нашим показать.
 - А ты спросил, тебе патент продадут? Он стоит сто тысяч долларов.
 - Так дорого… Да ну тебя Ларка, достала ты уже меня со своими розыгрышами… Давай, давай – ляпни что-нибудь из своего сибирского.
 - Хоть жись маломалко узнашь, сидишь тама за своим компутером и ни сном ни духом  – чё в мире быват. 
Посмеялись, наелись, вышли во двор, Горик спросил:
 - А лошадей у вас нет?
 - Была одна, даже с жеребёнком, так обоих и убили.
 - Как убили, кто, зачем?
 - Не знаю кто, на мясо, наверное.
 - Может просто украли?
 - Не собаки потом головы разрыли, там, за колком, в луговине. И нам теперь сено не на ком возить.
 - А что, мясо лошадей вообще съедобное?
 - Да сейчас оно одно из самых дешёвых, они могут всю зиму сами себя прокормить, и стрелков близко подпускают. Его везде к говядине и свинине подмешивают.
 - Горик, что задумался?
 - Лара, а как думаешь, у нас поставшики добросовестные?
 - Не знаю, надо иногда ревизию насылать. Но чтобы быть ближе к жизни, надо иногда не только конину, но собачку попробовать.
 - И это обязательно?
 - Это смотря к какой жизни ты захочешь приблизиться.
 - А как это правильно определить?
 - Не знаю. Учебников таких нет, надо просто почаще реальность на зуб пробовать, и выбирать, что больше нравится. 
До вечера времени ещё было много, и решили съездить на кладбище, попоминать родню. Зосия Власьевна даже выделила им полбутылки водки разлить по рюмочкам, а кто захочет и выпить. Сама она осталась дома, а все остальные, восемь человек, вполне комфортно разместились в машине, заняв и багажник тоже, благо ехать было недалеко.
С кладбища приехали когда уже начало смеркаться. Посидели на крылечке, провожая закат. Наконец Сурима встала, устало потянувшись сказала:
 - Распределяйтесь кто где спать будет. Лариса, куда бы тебя положить? Наверное вместе со всеми, на полатях.
 - Нет, я в машине лягу.
 - Ну да, главную гостью я в машине оставлю. Там же не удобно.
 - Нормально. Мне там привычней. Мне только надо будет в избе около окон сканьки поставить. 
 - Ну, как хочешь. А ты, Виктор?
 - Я на сеновале, до холодов там спать буду.
 - Комары не едят?
 - Я там марлевый полог сделал. Да сейчас их мало, погода сухая, и траву вокруг всю выкашиваем.
 - Хорошо, а ты, Горик?
 - Я со всеми, на полатях.
 - Ну давайте, укладывайтесь. А я сегодня с бабушкой посплю.
 - Мамочка, а я хотел с тобой рядышком сегодня спать, - возмутился Бежик.
 - Ну ладно, я с бабушкой маленько поболтаю и к тебе приду.
 - А вы ночью по нужде в туалет ходите?
 - Когда как, в дождь можем и в ведро, в сенях стоит.
Вроде все распределились, но спать, похоже, ещё никто не хотел. Виктор с Ларисой стояли у машины, обсуждая тонкости ходовых качеств. Нелика что-то рассказывала Гору, обводя руками окрестья. Молодёжь расшалилась, устроив пугалки. Сурима прошла в комнату свекрови, та уже лежала в кровати.
 - Что, мать, пустишь меня к себе, сегодня?
 - Так что с тобой делать, ложись. Привыкать надо, может правда сюда все переедете.
Сурима переоделась в ночнушку, легла не укрываясь. С тех пор, как уехал Николай, они часто спали вместе, и пару раз, под грустинку, даже понежили друг друга. Но сегодня грустинка не чувствовалась, и ничего сакрального им не хотелось. 
 - Какие тёплые ночи стоят.
 - Да, долгонько затянулась вёдра, вот-вот задожжит.
 - Подполье-то почистили?
 - Почистили, золой засыпали, решётки обожгли.
 - Витька молодец, хозяин. И выглядит уже по взрослому, - она повернулась к свекрови. – Мне показалось, или между вами правда уже особые отношения?
 - Ругать будешь?
 - Да мне ли тебя ругать, ты жизнь лучше знаешь. Что случилось, то случилось. Они сейчас рано взрослеют.
 - Федька стал жаловаться, что Витька его ночью обнимает и писькой упирается. Пришлось между ними ложиться, и однажды он меня взял сонную. Это не они рано взрослеют, а мы их всех под одну гребёнку пытаемся выровнять. А они все разные – одни могут терпеть, а другие не могут. Природа однообразия не терпит.
 - Может быть ты и права. А что, подруги у него никакой нет?
 - Сейчас за даром никто отдаваться не будет. А таких которые согласны, он не хочет. Слишком беспутные, а ему даже презерватив купить не на что.
 - Сейчас будет немного по-другому. Да и ваши отношения слишком затягивать не желательно. Мужичка бы тебе какого-то подыскать. Никого на примете нет?
 - Да есть один, помогает иногда, только моложе на четыре года, и внуков двое.
 - И что, одни живут?
 - Практически одни. Мамаша то ли на бухло, то ли на наркотики подсела, в городе где-то пропадает. Парнишка, одиннадцать лет, тоже от рук отбивается, и девочке девять.
 - И как он к тебе?
 - Да он-то хоть завтра согласен переехать. У них-то домик плохонький. А я тебе заикнуться боялась – куда ещё двоих птах.
 - Боялась она. Вроде мы уже привыкли всё прямо обсуждать. Завтра же перевозим их сюда. Не велика разница – пятеро или семеро.
В колоду постучали, чуть приоткрылась занавеска, заглянул Виктор.
 - К вам можно на минуточку? Окно здесь почти всегда открыто, и Лариса хочет установить датчик. Сурима приподнялась на локте.
 - Ставьте, раз надо.
Они выбрали место, установили прибор, настроили, ушли.
 - Похоже сегодня он с Ларисой задружит.
 - Ну и правильно. Хоть помоложе меня. Сколько ей лет-то, твоих где-то.
 - Наверное, не спрашивала. Вобщем мы с тобой на завтра решили. Лежи пока, думай. А лучше поспи, завтра надо быть свеженькой, всё-таки свататься поедем… А я пойду молодёжь успокаивать, расшумелись что-то. С Бежиком посплю сегодня, соскучился.
Она прошла за печку, где уже шёл бой на подушках.
 - Ну-ка, успокоились. Подушки порвёте на соломенных спать будете. Всё, отбой. Завтра я вас рано подниму. Где мой Бежик, совсем забили маленького.
 - Ага, он сам на всех нападает.
 - Всё, я ложусь, вот здесь, с краюшку…  Дайте мне подушку, Бежик, иди ко мне, малыш. И одеяло дайте, а то утром я замёрзну. Нэля, Котя, ложитесь тоже с нами. Баю, баюшки баю, не ложися на краю, придёт серенький волчёк и укусит за бочёк…
 - А у нас никто не с краю, и волк будет только ноги кусать, а я ему как пну в нос, так он и окочурится.
 - Вот хорошо, ещё один защитник вырос у меня. Спокойной ночи всем.
Вскоре почти все уже спали. Не спали только Нэлика и Горик. Не известно случайно или не случайно, но в общей сутолоке они оказались рядом, да ещё одной подушки не хватило, и Горик попросился к Неле. Она была в  ночнушке, Горик в трусиках и футболке, и чтобы не замёрзнуть они прижимались друг к другу, и доприжимались до того, что неожиданно слились в длительном поцелуе и начали ощущать, прежде недоступные части тел. Вскоре им захотелось чего-то большего, они осторожно слезли с полатей и вышли на улицу.
 - Офигеть, сколько звёзд, ни разу столько не видел… Здесь везде камеры, всё просматривает Лариса.
 - Она что не спит?
 - Спит, хотя сном это назвать едва ли можно. Сканы реагируют на движение и сразу её будят. Так что сейчас она смотрит на нас, и наверное жестоко нас материт. Помаши ей ручкой, и она наверняка что-нибудь ответит… Странно, молчит. Ну ладно, куда мы спрячемся, пойдём в дровяник.
 - Там грязно.
 - Пофиг.
Они забрались в сарай и уже более свободно могли ласкать друг друга. А когда, через какое-то время успокоились, то обнаружили, что вся одежда и все тела измазаны куриным помётом. Под охи-ахи они прошли под душ, скинули всю одежду, прополоскали и замочили в мыльном растворе, открыли воду, но вода в бочке уже закончилась.
 - Ну правильно, вечером все помылись, а воды набрать никто не догадался. Пойдём из ванны друг на друга польём, там тёплая. Поливая друг друга они сполоснули грязь, не торопясь намылились ещё. Им нравилось намыливать тела ладонями, массировать, щупать, целовать – и они снова раздразнили друг друга. Настроились уже заняться сексом, но помешала Лариса.
 - Ну вы чё, молодняк, спать мне не даёте. Долго ещё будете плескаться здесь?
 - Лара, у нас проблема, мы тут… упали в куриные какашки и всю одежду вымазали, у тебя ничего из одежды нет?
 - Откуда бы я знала что вы будете в куриные какашки падать… Что же делать с вами. Идите в машину, поспите там до утра. Нэлька, утром найдёшь себе подменку, а Горику я свои трусы подарю, так уж и быть…
Она разложила сиденья, постелила матрасик, простыни.
 - Залазьте. Двери я заблокирую… А где ваши телефоны?
 - Дома.
 - Горик, тебе выговор… Да и тебе, подружка, тоже… В следующий раз накажу, я прощаю только один раз. Горик, как двери открывать знаешь?
 - Да.
 - Спокойной ночи.
Она закрыла двери, перенастроила две камеры и ушла на сеновал.
 - А я-то думал что она в машине спит.
 - Пусть спит где хочет. Хорошо хоть мораль читать не стала – они не одобряют наши опасные связи, и если она деду расскажет, то он меня точно накажет.
 - Чем он тебя может наказать, жёстким сексом?
 - Ты меня порицаешь за связь с ним?
 - Не знаю, что мне порицать – деда я уважаю, тебя понимаю. Все вокруг говорят, что дед почти всегда поступает правильно, а когда ошибается, то могут погибнуть люди…  А ты что, тебе надо поправить материальное положение, и раз уж судьба так распорядилась, что ж поделаешь… Давай не будем въезжать в глобальные проблемы. У нас есть свой мир, он небольшой, но нам достаточен.
 - Давай. Никаких взаимных обязательств мы друг другу не давали и не будем давать.
 - А давать будем то, чего у нас в избытке.
И они снова провалились в свою избыточность. А утром проснулись поздно. Бабушка суетилась на летней кухне, мать развешивала ихнее выстиранное бельё.
 - Нэлька, я в туалет хочу.
 - Да я тоже. Мимо мамки мы могли бы и голыми прошмыгнуть, бабка тоже сильно ругаться не будет, а малышня засветит – замучишься объясняться. Хотя, вообще-то, я ещё недавно с ними в бане мылась. Короче, двигаем… Идём спокойно, с гордо поднятой головой.
 - Песню петь надо?
Неля прыснула смехом и вышла из машины, Горик выскочил следом, и они быстро просеменили мимо Суримы.
 - Извини, мамочка, мы вчера в куриные какашки упали.
 - Беги, беги, беспутная.
Они заскочили в туалет, пописяли, вышли.
 - Горик, возьми свои плавки надень, на теле они быстрее высохнут. А ты иди в дом, найдёшь что-нибудь в комоде.
Неля убежала. Сурима нагнулась к тазику, и Горик снова увидел заветные трусищи. Сурима обернулась, уведела что парнишка нерешительно держит плавки в руках, а его естество наоборот очень решительно набирает силу.
 - Горик, успокойся, сейчас не время. Да и нельзя тебе часто, надо давать отдыхать.
 - Как я тебя хочу.
 - А что с Нэлькой плохо было?
 - Да нет, хорошо… Мне кажется что я хочу вас обоих одновременно.
 - Потерпи, и мы придём к тебе обе… Испортим мы тебя, наверное, поубивает нас дед. Скажет, лучше бы он за компьютером сидел.
 - Сам виноват, хотел чтобы я отвлёкся, вот я и отвлекаюсь.
 - Надевай плавки поживее, сейчас кто-нибудь ещё в туалет захочет. Давай подержу тебя.
Она обняла его одной рукой за торс, второй прижала упрямый орган.
 - Надевай скорее, можешь и футболку надеть… Всё, я ушла, как успокоишься иди в дом, ищи свои шорты.
Только Сурима ушла, заскочил Виктор, заторопился к туалету.
 - Привет, куриный помёт. Проветриваешься?
Вышел из туалета.
 - Что у тебя, авария? Мне колка дров хорошо помагает, но вроде уже всё переколол. Вон сходи, выкопай картошки гнезда три- четыре – сейчас бабуля затребует. Вон там скороспелка, где копано.
Горик видел как вчера Нелия копала картошку, пошёл, вырыл четыре гнезда. Получилось чуть не полное ведро. Успокоился. Отнёс ведро к кухне, сам пошёл искать шорты. 
Завтрак был поздним, затянувшимся часа на полтора и плавно перетёкшим в обед. К его окончанию Сурима сказала:
 - Мы с бабушкой сейчас уходим, вернёмся через час- два. Не шалите здесь, старшая Лариса, слушать её беспрекословно.
 - Ба, ма, я должен знать, - сказал Виктор.
 - К деду Ивану, и больше никаких вопросов.
 - По-онято…
 - А мне можно вопрос? - спросила Лариса, провожая их до ворот. – Телефоны с собой? Ну-ка, не вынимая из кармана  нажали белую кнопочку… Та-ак, ладно нормально. Не забывайте, если что.
Дед Иван жил домов через десять, и без женской руки начал уже как бы и руки опускать – калитка сломана, куры ходят по двору, двум козам сена сегодня, видимо, не давали. Постучали, зашли, и сразу поняли, что обстановка в избе не совсем нормальная, точнее совсем не нормальная. Дед сидел на полу, привалившись к стене, у другой стены стояла его девятилетняя внучка в разорванном платье, а перед ней двое уже взрослых парней, обернувшихся к вошедшим.
 - О, к нам гости, проходите не стесняйтесь.
Свекровь загородила собой Суриму.
 - Беги!
Но один из парней, прыгнул, поймал Суриму за платье.
 - Стоять, что за неуважение такое.
Свекровь схватила его за волосы, пытаясь оттащить от Суримы, но второй парень подскочил, ударил её в висок. Сурима наотмашь шлёпнула его по лицу, но это было что слону дробинка, и заученным тычком «под дых» он отправил её на пол. Всё произошло быстро, и нажать на белую кнопку телефона они не успели.
 - Кто это такие?
 - А, местные, старуха здесь живёт, а молодая к ней приезжает.
 - А мужики?
- Да какие мужики, одни, голь перекатная. Сын, Витька, шестнадцать лет лет, шустрый, но слабый, сопляк.
 - Ну что, трахаем всех сегодня. Начнём со старухи, потом молодую, а на закусь целку распечатаем. Кинем жребий, кому первому. Бля, неужели самогонки нету у хрена старого, наверняка где-нибудь прячет, давай поищем.
 - А эти не убегут. Очухаются скоро.
 - Старая-то хрен очухается, а эта может, надо связать.
 - А пацан пойдёт искать, может дверь на заложку?
 - Не надо, побежит шуметь по деревне. Пусть заходит, и его трахнем.
Суриму подтащили к девочке, обоим связали руки. В это время дверь немного приоткрылась и чей-то женский голос позвал:
 - Дядя Ваня, ваша коза в наш огород залезла.
Эта прелюдия нужна была Ларисе, чтобы глаза привыкли к полумраку дома, куда она вскоре и вошла. К ней подскочил парень. 
 - Что, и её берём?
 - Да это уже перебор, выгони её нахрен.
 - Всё, приём окончен, иди домой, завтра придёшь.
Но Лариса уже вычислила, кто здесь главный, плавно обогнула первого парня, в её руках появились два травматика, и четыре пули впечатались в в ступни парней, обрушив их на пол. Оттащив девочек ближе к дверям, она разрезала их перевязи, на секунду показала главарю спину, и он купился, в руке появился нож, взмах, но в лоб прилетела ещё одна пуля, бросив его на стену. Второй парень тоже вытянул нож, но увидев первый результат, бросил его. Тем ни менее Лариса этим не успокоилась, ещё два выстрела и руки парня повисли как плети. С пола поднялись дед Иван и Сурима. Власьевна, держась за голову, сидела у стены.
 - Девочка, как тебя звать?
 - Мила.
 - Выходи во двор, садись в машину… Дядя Ваня, собирай вещи, поедешь с нами… Лишнее не бери, только самое необходимое.
Подошла к Власьевне, долго массировала голову и шею, и Виктор отвёл её в машину. Раздумья деда были недолгими, правильно оценив ситуацию, он торопливо что-то поскидал в мешок, вдруг замер.
 - А хозяйство, козы, куры.
 - Заберём их следующим рейсом.
Подняв ножики, Лариса завернула их в сорванную с окна занавеску, сфотала лица парней, скинула в базу.
 - Дед, а где внук?
 - Бегат где-то.
 - Виктор, возьми вот бабушкин телефон, положи в карман и иди ищи парнишку. Никакие кнопки не нажимай, он включен, и я буду слышать всё что около тебя происходит. Долго не молчи, по возможности проговаривай ситуацию. Как увидешь мальчика назови его имя и место где находишься. Кроме того на телеке работает маячёк, и я всегда смогу тебя найти. Я дома разберусь и мы с Гором, подкатим к тебе. Давай. Да, как имя мальчика-то?
 - Колька.
 - Добро. Давай.
Привезя новосёлов в дом Зоси Власьевны, Лариса некоторое время понаблюдала за обустройством. Власьевна чувствовала себя плоховато и сразу легла в постель. Лариса пощупала её, подробно расспрашивая о состоянии, заставила встать и походить, поговорила с кем-то по телефону, сказала:
 - Часа через два-три приедет врач, посмотрит, пока лежи, побольше на левом боку, но чаще вставай, посидишь, походишь, и снова ложись. 
Ещё раз проинструктировала Суриму, окликнула Горика, и они уехали, а уже минут через сорок вернулись с внуком Колькой, и дедовым хозяйством – вытряхнув из мешка кур, а из багажника коз.  Нелика, Котия и Федя готовили ужин, Сурима подобрала одежду Миле и показала полати, где она будет спать, вместе со всеми, и отправила её к девочкам на кухню. Старшие парни покормили всю живность. Приехала бригада «Скорой», обложили Власьевну приборами, сделали экспресс- анализы, поставили три укола, сказали что переломов нет, а гематома заживать будет долго. Спросили, есть ли кому ставить уколы – и тут выяснилась ещё одна проблема. Завтра большинство семейства должно уехать, а останутся только старые и малые, которые уколы ставить не умеют. Ехать же в больницу Власьевна наотрез отказалась из-за хозяйства, и «Скорая» уехала. После обсуждения сошлись на том, что Ларисе надо звонить деду и попросить продлить отпуск, сославшись на то, что Горику деревня явно пошла на пользу. Мишель долго расспрашивал, что и как, поговорил с Гориком, с Суримой, и согласился продлить им «курорт» на четыре дня. Ужинали поздно. Уже к концу ужина Сурима вспомнила мучившую её загадку, спросила:
 - Лариса, я всё же понять не могу, как ты догадалась что у нас проблемы?
 - Так у нас система умная, всё дублируется, если ведомый сильно удаляется от контролёра, то автоматически включается прослушка и все звуки и разговоры  анализирует и если надо обявляет тревогу. Если бы я не приехала, приехали бы другие.
 - Да-а, с такой системой приятно работать.
 - Может быть и не всегда приятно, но зато надёжно. 
Вскоре после ужина все сморились в сон. Сурима решила эти дни спать со свекровью, на всякий случай. Нелика с Котиёй легли с обеих сторон Мили, охраняя её, и то и дело успокаивая, когда снились кошмары. Горик ушёл спать в машину, надеясь что Нелика ночью придёт к нему, но она так и не пришла.  И даже Лариса с Виктором сделали перерыв в близких отношениях, по взаимному согласию.
С утра, ещё до восхода солнца, все «мужики», включая Бежика, ушли косить сено. Даже Горика Лара отпустила, хотя и с большим сомнением.  Зато немного погодя отправила вслед за ними дрон с видеокамерой и тревожкой. После полудня она съездила покормили их, сняла на видео Горика с косой. Он хоть и хорохорился, уверяя что косил без перерыва целых полчаса, но потом согласился с Ларой, что всё это баловство, и что легче сено купить. После обеда все легли отдохнуть под навесом. Горика она хотела забрать домой, но они с Бежиком сразу уснули, и она не стала их трогать. Остальные тоже начали придрёмывать. В какой-то момент ей тоже захотелось свалиться на духмяное подстелье, но под навесом было тесно и она не решилась. Отправив второй дрон наблюдать за домом, она привалилась к стожку сена, намереваясь просто посидеть, и задремала. Очнулась от прикосновения к левому плечу, не шевелясь чуть приподняла веки, осматриваясь. Рядом стоял дед Иван.
 - Не сиди на сонце-то, сомлеешь. Иди, ложись на моё место.
Вскоре один за другим косцы стали просыпаться, брали вилы и грабли, шли собирать старую кошенину. Проснулся даже Бежик, и только Горик видимо был сыт реальностью по горло. Ехать не хотелось, и она решила немного обождать и созвать всех домой. Легла и опять задремала. Проснулась снова от прикосновения. Горик гладил ей ногу сразу ниже шорт. Она насмешливо за ним наблюдала, пытаясь придумать какую-нибудь остроумную колкость, и вдруг поняла, что не сможет сейчас над ним шутить. Он взглянул в лицо, увидел что она проснулась, смешался, произнёс хриплым голосом:
 - Извини, тут муравей бежал, я сбросил.
Она молчала, остроумие враз куда-то исчезло, язык онемел. Закрыла глаза.
 - Ты поспи, устала, наверное. Я присмотрю.
 - Присмотри… Вроде там ещё кто-то ползает… Да, повыше.
Он приподнял краешек шортиков, посмотрел внутрь, замер. Она и в городе-то редко надевала под шорты трусики, а здесь и подавно.  Он продвинул пальцы дальше, она подалась им навстречу, прошептала:
 - Боже, как я тебя хочу!
Он огляделся, никто на них не смотрел, продвинул пальцы дальше, начал ласкать писю.
 - Не надо, я сойду с ума, иди садись в машину, отъедем куда-нибудь.
У них и раньше были робкие попытки сблизиться, то с одной стороны, то с другой. Но её на вероятность сближения с внуком дед вообще не рассматривал, а Гор в ней привык видеть старшего мэтра- наставника. Они отъехали за густые кусты, торопливо сорвали одежду и отдались долго таившейся страсти. 
Дополнительные четыре дня пролетели незаметно. Приехал Пётр, забрал Виктора, Фёдора и дедо-Ваниного Николая, увёз на свою дачу, под присмотр Елены. Остальные «курортники» поехали на другую дачу, то ли к Горику, то ли к деду Мишелю, то ли к бабушке Гуэле. Денег им, в принципе, уже бы хватило, и если бы они сильно захотели уйти то Мишель  их бы отпустил, и дал ещё на дорожку. Но они уже ощущали себя здесь своими, как в семье, семье своеобразной, избалованной, но любящей и ждущей. Уйти от любящих было бы глупостью, а от ожидающих – предательством.
И снова два дня их никто не тревожил, а с утра на третий пришёл Горик.
 - Привет. Прошёл слух, что вы здесь скучаете. Дед велел отвлечь вас маленько и сводить в бассейн. Кажется сегодня весь день бассейн будет пустовать. Как вы на это смотрите?
 - Да с радостью. Лично я ещё ни разу не была в бассейне, мама, наверное, тоже.
 - Ну, мы в детстве купались на реке.
 - Река, это конечно шикарно, а почему вы меня не свозили на реку?
 - Сейчас она сильно обмелела и очень грязная, там на берегу-то находиться неприятно, не то что в воде. Я хочу в бассейн. Там правда никого не будет?
 - Кроме нас троих будет ещё Лариса. Дед позволил мне выбрать между ней и камерами с наблюдателем. Я выбрал её. Не возражаете?
 - Нет, конечно.
Бассейн оказался приватным, небольшим, длиной метров пятнадцать, клинообразно расширяющийся к одному концу до шести метров, с коралловым островком и живыми золотыми рыбками вокруг него. Наверху островочка была небольшая площадка для загара, способная вместить  человек пять- восемь. С двух длинных сторон, тянулся летне- зимний сад, с двумя песчаными аллейками.
 - А что, площадка натурально- солнечная?
 - Да, но солнце стоит примерно с одиннадцати до двух часов, да и то при помощи вон тех двух зеркал. И конечно только в хорошую погоду.
 - Классно, нам бы и часу хватило, до одиннадцати как раз успеем искупаться. Лишь бы тучки не появились.
 - Где Лариска запаздывает, без неё мы камеры не отключим, а я хотел чтобы вы совсем разделись.
 - Да зачем, мы в купальниках поплаваем. А какая здесь глубина, а то Неля плохо плавает.
 - Около острова три метра, дальше ступенька – полтора, а в самом конце лягушатник. Да она может доску взять, и я буду рядом, да и Лара сейчас подтянется. Она, кстати, тебя быстро научит. О, вот и она, привет, Ларико.
 - Привет, что обсуждаем?
 - Неля говорит плохо плавает, надо научить.
 - Плохо – хорошо, это всегда относительно. Ну-ка столкни её в воду, если сразу утонет, то и учить нет смысла.
 - Шуточки у тебя… Отключи пока камеры, поплаваем без них… Я прыгаю, Неля спускайся потихоньку.
Неля спустилась, поплыла плохо поставленным брасом и задавленным дыханием. Лариса отключила камеры.
 - Ну ничё, терпимо. Дыхалку надо ставить. Это на огороде за дыханием можно не следить, а в воде его надо контролировать. А в размашку можешь, вон как мать? Ой, ой, сейчас всех рыбок поглушишь. Тебя же никто не топит, ляг спокойно на воду, задержи дыхание, вытяни руки вперёд, жди когда вода начнёт выталкивать, начинай перебирать кистями рук по-собачьи, чуть больше амплитуду, ещё больше, руки ложь на воду крест накрест, увеличивай мах, отталкивайся от воды, руки крест на крест! Лови доску, отдышись. Нормально, научишься за полгодика.
 - Как за полгода, я же почти научилась.
 - Рыбкам надо отдых давать, чтобы естественный отбор произошёл, а то все вымрут.
 - Ларико, ты чего сегодня такая злая.
 - Велосипед отобрали. А я думала мне его надолго подарили.
 - Лариса, милая, да он нас только для того и позвал, чтобы с тобой увидеться.
 - То что вы подлизы я давно знаю… Тоже искупаться что ли.
 - А ты что купаться не хотела, а как бы нас спасала?
 - Чего, как, вон пожарным багром бы зацепила и вытащила.
Она начала раздеваться, блузка оказалась довольно толстой, в подмышках к ней крепились два плоских травматика, рукоятки которых были длиньше ствола. На спине трубка со стрелками, на животе кастет. Сбросив шорты, она оказалась полностью обнажённой, но два плоских ножа под цвет тела, покоившиеся меж ног, так и не сняла. Без брызг, словно привидение, скользнула в воду, под водой догнала Горика, одним движением сдёрнула с него трусики, держа их как флаг над водой, оторвалась от него одноруким баттерфляем, подплыла к Нелике, отдала ей.
 - Дарю. Можешь требовать взамен что хочешь. 
 - Здорово ты плаваешь. Я так никогда не смогу.
 - Будем надеяться, что тебе это никогда и не потребуется. Тебя раздеть?
 - Даже не знаю. Мне не хочется мешать вашим играм.
 - Этим не помешаешь, голое тело менее привлекательно, хотя упрощает и ускоряет достижение цели. Да мы с тобой уже всё равно проиграли.
Горик прижал Суриму к стенке бассейна, и убеждал, что полностью обнажённой плавать гораздо приятней, и уже почти заканчивал снятие топика. Нелика обречённо вздохнула.
 - Что поделаешь, первая любовь. Раздень меня пожалуйста.
Лариса неторопясь начала её раздевать, массажно поглаживая молодое тело, поднырнула, долго целовала набухшие соски, отдышалась, переместилась к животу, бёдрам, сняла трусики, гладила все места.
 - Я бы с удовольствием ответила тебе тем же, но руки заняты доской. Может поплывём позагораем, солнце уже осветило площадку.
 - Ложись на меня и держись за груди.
Они доплыли до острова вскарабкались наверх, с удовольствием растянулись на тёплом песке.
 - Всё же секс вдвоём, даже однополый, понимается лучше, чем втроём и более. Может это и не извращение а… пресыщенность, что ли.
 - Едва ли это можно объяснить или определить одним словом. Гамма человеческих чувств безгранична, как вообще безгранична природа.
 - Женских чувств, мужикам весь диапазон явно недоступен.
 - И это странно, ведь иногда они кончают с рёвом, стоном и визгом, а маленько полежат и словно напрочь всё забывают.
 - Может они в этот момент сознание теряют и память отключается?
 - Хи-хи-хи. Тут, наверное, мало просто потерять сознание. Тут явное отмирание центров памяти.
 - Ха-ха. Местный микроинсульт.
 - Ха-ха-ха-ха. Замена мозговых клеток на половые.
 - Ха-ха-ха. Ой, не могу.
 - Что-то на нас вон та пара подозрительно поглядывает. Может они думают что мы над ними смеёмся. Ой, не к добру это.
 - Давай это прекращаем. Горик слишком впечатлительный, выдумает что-нибудь – и на неделю импотент. Хи-хи-хи.
 - К нам плывут. Блин, мы как собаки на сене, сами секс в смех превратили, и другим всё разрушили.
 - И что вы тут ржали, как лошади?
 - Да мы просто проверить решили, что в вас сильнее – сексуальное желание, или любопытство. Похоже, что вы друг друга не очень-то и хотели, ха-ха-ха.
 - Да, похоже на то. Сексом надо заниматься под одеялом, чем шире пространство, тем сильнее распыление чуств.
 - Мне одна дама рассказывала, сексом на природе занялись, а в самый интересный момент ворона села на куст прямо над ними и как закаркает, ха-ха-ха-ха.
 - Ха-ха-ха-ха. А мне одна рассказывала, занимались они этим среди кустиков, и вдруг на них стадо коров выходит. Подруга сама деревенская, не бойся, говорит, не наступят, они человека чувствуют, а одна через них переступила и прямо на них такую лепёху какнула, ха-ха-ха, они потом часа два отмывались.
 - Ха-ха-ха. Это так же, как однажды одна пара пошла сексом заниматься и как плюхнется прямо в куриные какашки, и-и-и-и.
 - Ха-а-а-а.
 - Ну держись… Вот тебе… Вот… Предательница…
Посмеялись, позагорали, подставляя самые сокровенные места, загрустили.
 - Ну мы чё, будем сегодня сакральные действа совершать?
 - А нафига?
 - Ха-ха-ха. Где слов таких набрался «сакральное действо», офигеть.
 - Вот дурынды, такой секс весь изоржали.
 - Ха-ха-ха.
 - Ха-ха, ваще ничего святого.
 - Чё с нас, баб, возьмёшь, ха-ха-ха.
 - Извини, Горик, что-то на нас нашло сёдни.
 - Ну не дуйся, хочешь мы тебя все поласкаем, а, хочешь?
 - Я уж боюсь соглашаться, снова всё в смех превратите.
 - Да не, всё всерьёз. Давайте теснее. Начнём с массажа… Так… Я писю целую, а...
 - А почему ты, давайте все в раз, одновременно.
 - Да пожалста, все так все… Во, классно, какой послушный.
 - Ласкаем попку… Только бы не засмеяться…
 - Ха-ха-ха…
 - И-и-и-и…
 - У-у-у-у…
 - Не, все вместе это фигня, решили же что это камерное действо. Горик, выбери из нас одну кого-нибудь.
 -  А что остальные будут делать?
 - Ну что, советы давать.
 - Да я не смогу, я всех хочу, одновременно.
 - А что ты ещё пару писек не пришьёшь, сейчас же всё возможно.
 - Ну можно было бы и по очереди, но я не смогу выбрать кто первая.
 - Ха-ха, Гор, ты слышал басню про буриданова осла?
 - Увы, слышал.
 - Что же делать? Может жребий кинуть?
 - Горик, найди три камешка разного цвета, и положи в трусики.
 - А трусики надень на себя, кто первый найдёт… ха-ха-ха.
 - В трусах быстро найдём, может в саду спрятать, ха-ха-ха.
 - Короче, дурынды секс изоржали, а с какой надеждой шли.
 - Причём все.
 - Да с давних пор известно, что толпа это сплошная деструкция и анархия. Была бы кто одна уже бы пять раз понежились.
 - Мда-а-а (мечтательно).
 - Зато мечты всем поровну, почесноку. Каждая сегодня вольна помечтать как бы она делала Это. Спасибо, Горик, ты нам смог устроить сегодня такой праздник.
 - А ну вас, пойду я лучше фильм какой-нибудь посмотрю.
 - Только эротику не смотри, а то весь фильм ржать будешь, ха-ха.
 - Нафиг мне эротика, всё собираюсь Корекус посмотреть.
 - А про что там?
 - Да про всё, как и во всех фильмах, и любовь, и ненависть, и смех и слёзы.
 - А возьми нас тоже. Лично я давно уже ничего такого не смотрела.
 - А у нас вообще уже год телевизора нет.
 - Странная у вас жизнь, компа нет, телика нет.
 - Даже мужиков нет.
 - Ну, не сказать что странная, но маленечко другая.
 - И чем вы вечерами занимаетесь?
 - Да чем… ржём, ха-ха-ха.
 - И-и-и-и.
 - О-о-о.
 - Так ты берёшь нас? На фильме мы точно ржать не будем.
 - А, пойдёмте, всё равно день пропал.
Они оделись. Лариса включила камеры, вышли.
 - Но самые большие фантазии сегодня разыграются у наблюдателя на камерах, ха-ха-ха.
 - Хи-и-и.
 - Тише вы, народ подумает что обкурились.
Они быстро прошмыгнули в комнату Горика, и только сейчас поняли как все голодны.
 - Горик, закажи нам что-нибудь поесть, а?
 - Что, на четверых?
 - А что, нельзя?
 - Да наверное можно, просто ни разу не заказывал.
 - Ну что ты не имеешь права трёх девочек пригласить? Какая разница куда, в бассейн или в комнату?
 - Если стесняешься, можешь на двоих заказать, только чтоб большие порции.
 - Да, наверное так и сделаем.
 - Сервировщица придёт всё равно увидит.
 - А мы спрячемся.
 - Куда тут спрячешься, разве что в душ-туалет.
 - Ну да, не будет же она туда заглядывать.  Давай, заказывай. Кто прятаться будет?
 - Суриму здесь уже видели, значит пусть она и сидит, а вы идите туда.
 - Да рано ещё, когда ещё приготовят.
Горик заказал две двойные порции. Сказали что через пятнадцать минут. Включил телевизор, нашёл фильм. Они засмотрелись и забыли про доставку, когда в дверь позвонили, торопливо и шумно ломанулись в туалет, выключили там свет, Лариса прошла на пуфик, а Нэлика села на унитаз, не опустив крышку. И всё бы прошло благополучно, но она случайно нажала какой-то маленький рычажок и вдруг явственно почувствовала как кто-то холодный трогает её за писю. С криком ужаса она ломанулась в дверь, да еще не сразу смогла её открыть, и всех перепугала. Всё оказалось совсем просто. Унитаз был японский сделанный по вполне современным технологиям, и предусматривал специальное впитывающее подтирание и точечный массаж. И это ещё хорошо, что Лариса быстро включила фонарик, и Неля сумела открыть дверь. И конечно, по закону вредности, сервировочный столик оказался на пути Нэлики, а вся еда оказалась на полу. Нэлика плакала, мать безуспешно пыталась её успокоить, Горик был крайне растерян, Лариса ржала, сервировщица икала. Впрочем вскоре ржал весь дом, и ржал до позднего вечера, а некоторые, кажется, и до самого утра.
Конечно они вскоре навели порядок, вновь заказали ужин, и даже все хорошо поужинали, правда Нэля в дальнем углу и под горькие слёзы, и даже посмотрели три серии фильма. Потом они все завалились спать на кровать Горика и в темноте постепенно начали раздеваться. Причём, справедливо рассудив, что один мужик всех обеспечить радостью не сможет, начали ему помогать, и вскоре все остались довольны, и крепко проспали до самого утра. А утром, по-одному быстренько исчезли из апартаментов Горика и растворились в необъятных просторах усадьбы, что позволило ему вполне достойно отвечать на вопросы о каком-то странном происшествии, якобы случившемся в его комнате.
Потом целую неделю их никто никуда не приглашал, и они уже начали беспокоиться за свою карьеру.
Однажды Суриме передали от Мишеля флэшку и распечатку в полстраницы об этимологическом исследовании происхождения её фамилии, из которого выходило, что Финис – это неведомая светящаяся птица, сгорающая в пожаре чувств, но возрождающаяся вновь и наделяющаяся людей разными благородными качествами. А Пенис происходит от другого слова – Пэнест – родовой столб, центр рода (СтэннэтС, СтэппэтС, ТэйппйэТ) откуда пошли слова стилос, пен, пенсил, пенис, пенаты, пента, понта и пр. Дальше по тексту шли дополнительные объяснения, но Сурима на этом вопросе пока не стала задерживаться. 
По прошествии шести дней Суриму вызвали к Мишелю и она целую неделю провела с ним. Сутками находиться вдвоём в двух комнатах, включая его столовую, совмещенную с рабочим кабинетом, было бы наверное сложно, но они оба натурами были деятельными и постоянно загружали себя дополнительными заботами, и в эти же дни она решила узнать мнение Мишеля о том как выгоднее и безопаснее хранить деньги, потому что почти сразу после появления у них денег им начали приходить эсэмэски с заманчивыми предложениями.  Обновлённм экономическим знаниям Сурима была удивлена, зато многое стало понятно.
С Нэлей эти дни она не виделась, только иногда переписывались короткими эсэмэсками без определения места, и только к концу четвёртого дня по отдельным намёкам смогли понять где находятся. Оказалось что всё это время Неля была у Горика. 
В своих прошлых разговорах Сурима и Мишель часто обсуждали жизнь Горика и его будущее и, по представлениям  деда, в ближайшие лет пять внук не должен сильно привязываться ни к какой женщине и задумываться о женитьбе. И конечно Сурима была полностью с ним согласна  – и Горику, и Нелике ещё предстоит долгая учёба, а их нынешняя романтика – это ни к чему не обязывающее приключение. Следующим этапом полового воспитания Горика предстояла смена женщины, но пока необходимой кандидатки не находилось.  Сурима предложила внимательнее рассмотреть кандидатуру Ларисы, так как она подходила по всем необходимым параметрам, а у Горика к ней было явное влечение. И дед снова с ней согласился.  Однако, в эти последние дни в разговорах, да и вообще в поведении Мишеля, появились какие-то новые, словно виноватые нотки. Однажды она как обычно развлекала Мишеля светской беседой, когда почувствовала, что отвечает он невпопад и вообще какой-то рассеянный. Посмотрев на него, она увидела что он её внимательно разглядывает, словно пытается решить какую-то дилемму. Она подвинулась к нему.
 - Я не надоела тебе своей болтовнёй?
 - Скажи, ты уже достаточно заработала на свою дальнейшую жизнь?
Она всё поняла – засиделась, гости посидят и уходят. А ей здесь было так хорошо и спокойно.
 - Прости…те. Я должна была уже догадаться. Я… Мы немедленно соберёмся, вызовем Петра и уедем.
 - Куда? Чем будете заниматься?
 - У меня хорошая профессия, окончу дополнительные курсы, буду работать в школе, подрабатывать репетиторством. На учёбу Виктору и Нэлике денег хватит, я посчитала, а они уже помогут выучить младших. В крайнем случае буду подрабатывать массажом у Ефимыча, насколько позволит возраст. Я, кажется, начала уже привыкать. Ну а уж совсем в крайнем, меня подстрахует Нэлика. У каждого своя доля, у каждого своя работа или свой способ зарабатывания денег. Государство не может всех обеспечить зарплатой, да это и не выгодно экономически. У каждого живого существа в природе одна высшая цель – приспособиться к жизни в изменившихся условиях и оставить после себя потомство.
Она подошла к нему, спросила:
 - Можно я поцелую Вас на прощанье? Мне у вас было так хорошо.
 - Поцелуй.
Они крепко обнялись и поцеловались. Он отстранился, сказал:
 - Уходить не спеши, мы ещё не всё обсудили.
Она удивилась, насторожилась, села.
 - Говорят, что тому кто тебе поможет, ты обещала стать рабыней на всю оставшуюся жизнь?
 - Д-да-а… И я не отказываюсь от своих слов… Если только это рабство не перечеркнёт совсем прежних усилий и помощи.
 - Думаю, что не перечеркнёт. Понимаешь… У нас с Галиной было двое детей – сын и дочь. Сын погиб, невестка вышла замуж, а Горика я у неё фактически выкупил. У дочки двое детей, но они живут в другой стране и приезжают редко. И фактически Горик у нас единственный внук, единственный наследник. Но он уже высказался в том плане, что вся моя империя ему не нужна, и что ему будет вполне достаточно десятой части и, более того, сказал что коммерцией и капитализацией заниматься не хочет, а заниматься хочет наукой. Ты ещё не поняла к чему я веду свою мысль?
 - Честно говоря – нет. Давайте без загадок, скажите прямо, и я скажу – смогу выполнить ваши условия, или нет.
 - Мы с Галиной уже лет десять постоянно возвращаемся к одному и тому же вопросу – найти суррогатную мать, чтобы она нам родила ещё одного ребёнка. Раньше она на этом настаивала, сейчас же стала какой-то более равнодушной, что ли. Наверное уже устала меня убеждать. А я к этому предложению всегда относился холодно, так как боялся что того ребёнка полюблю больше чем Горика. Вот у тебя пятеро детей – ты всех одинаково любишь?
 - По-моему да, и хотя я над этим особо не задумывалась, но уверена, что кем-то пожертвовать не смогла бы.
 - Но один у тебя не родной.
 - У меня нет неродных. С его матерью мы были очень дружны, и умирая она завещала его мне, хотя у неё были и родственники. Нет, я ни сколько не ощущаю какую-то его неродственность. Более того, должна вас разочаровать – суррогатной матерью я стать не смогу, чисто физически. Я помру, если у меня отнимут ребёнка. Я конечно очень хотела бы вам помочь… и даже помогу – если вы готовы принять мою смерть. 
 - Ну что ж, примерно это я и надеялся услышать. Смерть твоя мне не нужна, нужна твоя жизнь, и я предлагаю тебе стать не суррогатной, а настоящей матерью.
 - Это как?
 - Ну как, живёшь у нас, рожаешь, кормишь, воспитываешь, ростишь. Правда брак наш будет считаться гражданским, но я вам выделю определённую долю, на которую никто не сможет претендовать даже в случае вашей смерти. Но если ты сильно захочешь, то я, надеюсь, смогу оформить даже официальный брак – у меня достаточно сильные юристы, а моногамное законодательство давно уже себя изжило и его придерживается не более тридцати процентов всех людей. Я, конечно, мог бы с Гулей развестись, ради такого дела, но нас связывает долгая жизнь, и я очень не хотел бы этого делать. Ну, что на это скажешь?
 - Хм, я ожидала чего-нибудь более страшного, а на таких условиях я могу и согласиться и, даже, не буду вас напрягать с официальным браком и разводом – мне это совсем не обязательно. Здесь есть только две сложности – мой возраст, близкий к критичному, и вероятность длительных разлук со своей семьёй.
 - Насчёт возраста я уже советовался с Ефимычем, он говорит, что с твоим здоровьем можно смело рожать до пятидесяти. А что касается семьи – привози всех сюда и живите здесь, места хватит. А не хватит ещё один дом построим.
 - А с женой вы этот вопрос обсудили? Понимаете, я не хочу чтобы у моего ребёнка были серьёзные враги, да и сама я не любительница воевать.
 - Нет, с ней я это пока не обсуждал, хотел сначала получить твоё согласие. Если бы ты не согласилась, то и обсуждать было бы нечего. Но я не думаю что она будет возражать.
 - Но вы же не хуже меня знаете, что можно не возражать, но иметь неприязнь, которая со временем может перерасти в ненависть.
 - Да знаю, и не раз с таким сталкивался. Но так же я знаю, что от всех неприязней в жизни избавиться невозможно, а враги могут появиться неожиданно и на пустом месте. Надо просто решать эти вопросы в процессе этой жизни.
 - Да, наверное вы правы. Видимо я пытаюсь перестраховаться оттого что не умею бороться.
 - Но это для тебя ещё не все новости. Дело в том, что эти дни мы с тобой не предохраняемся.
 - Вы ошибаетесь, я использую достаточно эффективное и проверенное средство.
 - Увы, это не так. Когда вы ночевали у Горика я подменил это твоё средство на плацебо.
 - Зачем?
 - Я хотел поставить всех вас и нас перед фактом беременности, чтобы не затягивать пустые обсуждения. Я надеюсь этих дней хватило чтобы забеременеть?
 - Как-то это неожиданно.
 - Ну что ж, беременность часто бывает неожиданной. Нам сейчас надо сделать перерыв, но жить ты будешь здесь. На каком сроке ты можешь понять что всё получилось?
 - Думаю что через неделю- две уже почувствую, но не обязательно – перерыв был большой. Но с наибольшей вероятностью можно узнать только по крови, думаю что через пару недель я почувствую наверняка.
 - Ты не обиделась на моё своеволие?
 -  Я-то нет. После четырёх родов это становится привычным. А вот Нелика может и обидеться.
 - А она к этому какое имеет отношение?
 - Самое прямое, она пользуется тем же лекарством.
 - Как тем же, она же использовала другие таблетки!
 - Увы, на последнем «совете в филях» было решено, что ей уже можно ипользовать мои, и перед моим уходом она их как раз поменяла.
 - Та-а-ак! Старею. Может быть Горик пользуется презервативами?
 - Сомневаюсь. Мы это как-то обсуждали и договорились что всю ответственность берём на себя. Очень он не любит возню с резиночками.
 - Дурак! Как можно такое дело доверять женщинам! Чёрт, а что я ему скажу? А может она ещё не залетела? Надо срочно её вызвать сюда.
 - Мда-а, не к добру мы ржали. Впрочем, в любом случае Горик не виноват, и может быть даже не узнает. Вы же всё равно хотели поменять ему женщину.
 - Думаешь сделать ей аборт?
 - Давайте не будем загадывать. Может ещё ничего не случилось.
 - Мда-а, старый дурак, так тебе и надо… Иди сейчас к нему и вытаскивай оттуда Нельку. Придумай что-нибудь. Куда же её спрятать? Вы должны быть у меня на виду. Давай, пока приведёшь в свою комнату, а потом что-нибудь придумаем. Не вздумай проговориться.
 - Можно я ей сначала позвоню, не хочется через дверь объясняться.
 - Звони. Включи громкую.
 - Неля, привет. Как у вас там дела, чем занимаетесь?
 - Горик учит на компе работать. А что звонишь, что-то случилось?
 - Нам с тобой надо срочно в город сгонять, там в банке с документами какая-то путаница. Ты сможешь сейчас спуститься?
 - М-м-м, да могу наверное, если Горик отпустит.
 - Отпустит, это же не надолго, сегодня же вернёмся обратно.
 - Хорошо, я сейчас спущусь.
 - Так, полпроблемы уже решено. Давайте подумаем, где будем жить.
 - Да где, в своей комнате. Я всем скажу что вы уехали.
 - И как долго?
 - Пока точно не определим результат.
 - Ну что, я пошла?
 - Иди. Наверное сразу ей объяснишь ситуацию. Надо как-то сделать без лишнего шума. Кормить вас буду я. Напрямую ни с кем не контачте.
 - Может всё-таки лучше в городскую квартиру? Мы и там будем под вашим бдительным оком, зато хоть еду сами себе готовить будем.
 - Разве что если Лариску с вами подселить, чтобы вы по магазинам не шарились.
 - Можно. И сразу на неделю продуктов наберём.
 - Пока иди, я поищу Ларку. Только ей пока ничего не говорите. Да и вообще знающих должно быть как можно меньше.
Только Сурима зашла в комнату, как пришла и Неля.
 - Что там опять с этими банками?
 - Пока не знаю. Сейчас Лариска приедет и поедем. Как у тебя с Гориком, не надоела ещё ему.
 - Да вроде нет. Трое суток сексом занимались, правда с перерывами.
 - Ты как предохраняешься?
 - Как решили в последний раз так и делаю.
 - А резиночки не используете?
 - Да зачем, средство надёжное.
 - Ты вещи-то подсобирывай, возможно придётся на несколько дней задержаться.
 - Это почему? Ты же сказала сегодня вернёмся.
 - Ситуация резко осложнилась.
 - Та-ак, как говорится, с этого места поподробнее.
 - Мишель напартачил. Захотел чтобы я ему сына родила, и подменил наши таблетки на плацебо.
 - Крас-са-а-ва! А нормально, как все он это сделать не мог?
 - Ну, ты же его знаешь – он решения принимает самостоятельно, а в жизнь претворяет стремительно.
 - Так вот почему мы так ржали, а ещё говорят народные приметы фигня.
 - Я об этом же подумала.
 - Интересно как Лариска предохраняется.
 - Ей это не надо. Она не может родить. С тремя мужиками пробовала. Предполагает что от физических нагрузок.
 - Счастливая.
 - Ты ей пока ничего не говори, Мишель просил никого лишних не посвещать. И сильно не переживай, вероятность беременности у тебя где-то процентов шестьдесят, а у меня процентов сорок. Может ещё всё образуется. Хотя я-то как раз хочу от него родить, и надеюсь что это получится, если не сейчас, то однажды.
 - Ну, для тебя-то это дело привычное, а я-то, как говорят девочки, ещё не нажилась.
 - Этот процесс девочки понимают неправильно. До беременности «нажиться»  невозможно. Наоборот войдёт в привычку менять мужиков, и потом не сможешь остановиться. Особый вкус секса, оргазмический, появляется только где-то через год- три года после рождения ребёнка.
 - Офигеть. А почему ты мне этого раньше не говорила?
 - Да как-то разговор не заходил. И потом, как я поняла с годами, природа стремится к тому, чтобы все основные знания люди приобретали не теоретически, а практически. И в нашем случае природа в очередной раз посмеялась над теориями. Человек предполагает, а бог располагает.
 - Значит, если я правильно поняла…
 - Сейчас ещё рано что-нибудь понимать, надо наблюдать и думать. С Гориком тебе всё равно придётся расстаться, для отцовства он ещё слишком молод.
 - А я для материнства?
 - А ты пока ещё не можешь решать сама, твоей волей рапорядится природа и деньги. И давай не будем раньше времени ничего выдумывать – ждём две недели.
 - Но, ведь, именно сейчас было бы легче сделать предупредительный аборт.
 - Легче для аборта, но не для здоровья. Я думаю надо посоветоваться с Ефимычем… Или не надо... В общем, у нас ещё есть пара дней для раздумий. 
Ларисе, в их приватной беседе, причину этих неожиданных каникул Мишель объяснил всё усиливающейся привязанностью Горика к Нелике и, более того, посоветовал Ларе занять её место. Правда, оговорился, что есть и другие причины, которые Лара узнает позднее. Она этому была рада, с одной стороны, но другая её сторона приняла это известие с большой долей настороженности. Время тянулось долго, словно превратилось в вязкую трясину. Чтобы зря его не терять обе старшие мадонны занимались с младшей. Одна учила её разным приёмчикам в сфере охранной деятельности, другая мучила химией. По прошествии нескольких дней Лариса куда-то отлучилась на несколько часов, и приехала возбуждённой, задумчивой и, даже, рассеянной. А за вечерним чаем, вдруг решительно отодвинула от себя чашку, сказала:
 - Нет, я больше так не могу… В последнее время… да и не только, вы стали для меня лучшими подругами, и мне надо с вами посоветоваться по очень важному делу… В общем, я забеременела. Эти дни я ещё сомневалась, пока не сдала кровь на ХГЧ. И я хочу…
Истерический хохот лучших подружек не дал ей закончить свою мысль, некоторое время она непонимающе смотрела на них, и вдруг заплакала. Ну уж этого от неё никто не ожидал, хохот сразу прекратился, а она сквозь слёзы пыталась что-то сказать.
 - Я… я вам… как лучшим… по-по-о-о… А вы…
 - Лорочка, извини пожалуйста, всё нормально… Ты для нас и есть лучшая подруга… Смех это по другому поводу… Дело в том, что мы, возможно, тоже беременны…
 - В-вы-ы ещё нн-а-до мной изде-евае-етесь…
 - Да нет же, ты думаешь мы сюда почему приехали? Тебе Мишель-то что сказал?
 - Сказал что… Но я не могу этого сказать…
 - Да ерунда, можешь не говорить, он наверное опять что-нибудь придумал… Дело в том, что он захотел, чтобы я забеременела и родила ему сына, но побоялся что я этого не захочу и подменил наши противозачаточные на пустышки. После этого… точнее после незащищённого секса прошло уже примерно восемь- двенадцать дней, и вот мы тоже пребываем в неизвестности и ожидании. Ещё дней пять семь подождём и тоже сделаем ХГЧ… Но как же у тебя-то получилось, ты ведь говорила что не можешь?
 - Сама не могу понять, столько лет не получалось – и вдруг. Постойте, но с твоей беременностью понятно, а с Нелиной, мне он сказал, что хочет Нелю разлучить с Гором.
 - Ну это-то понятно, их связь была временной, и не должна затягиваться, а беременность это случайность, если она действительно есть.
 - Та-ак, теперь мне всё стало понятно. Нэля, а ты хотела бы забеременеть от Горика?
 - А чёрт его знает, я не думала об этом. В наши планы вообще не входило связывать судьбу с этой семьёй.
 - Да, у Мишеля на Горика другие планы, да и у самого Горика тоже. Заводить детей они планировали после того как он выучится, и мы ни в коем случае не собираемся в эти планы вмешиваться, даже в случае беременности.
 - Тогда вы можете быть спокойны, если у Нэли и состоялось оплодотворение, то теперь его нет.
 - Откуда такая уверенность?
 - Этого я сказать не могу, но ты Неля можешь спать спокойно.
 - А кто-то говорил что лучшая подруга.
 - Но ты же не хочешь чтобы эта лучшая подруга потеряла работу?
 - Ладно Неля, не пытай её, я кажется догадываюсь в чём дело… Предупредительный аборт?
 - Я вам этого не говорила.
 - Впрочем, этого следовало ожидать. Мишель, похоже, никогда особо не заморачивался с какими-то чувствами людей. Но мы не должны его осуждать, он сделал для нас столько… Фактически он спас нас от смерти.
 - Может быть это и не Мишель, а Ефимыч – он сказал, что готовит Нелю для нового клиента и хочет иметь стпроцентную уверенность, что она не беременна.
 - Да-а, врать и манипулировать людьми они научились хорошо.
 - Ну слава богу, хоть какая-то определённость. А ты что решила, будешь рожать?
 - Об этом я и хотела с вами посоветоваться, а после вас пойду к Ефимычу. Собственно мне это решение принять легче – на семейные отношения с Гором я не претендую, но иметь своего ребёнка очень бы хотела. Более того, ребёнок может быть и не его, а Виктора, и вполне возможно что мы теперь родственники.
 - Офигеть. Кстати, а с семейством Мишеля у тебя что за родство?
 - Прямого нет, тоже можно смело рожать, если вы не будете против.
 - Рожай конечно. Лично я себя представить не могу без детей. Только не говори никому, а когда уже нельзя будет скрывать, говори что от Виктора – такая родственница для нас большая честь. А потом сделаешь генетический анализ и точно узнаешь от кого дитё.
 - Да тоже как то не комильфо. Я не смогу создать семью ни с Виктоом, ни с Егором, из-за их молодости, и распускать слухи о том что они уже отцы, это будет как-то плоховато. Я буду говорить что у меня есть мужчина, живёт в другом городе и иногда приезжает сюда. И я надеюсь что вы меня поймёте и поддержите. И генетический анализ я делать не буду, для меня не имеет значения, кто отец. Для меня имеет значение только то, что у меня есть моё родное живое существо.
 - Опять родится безотцовщина, а ребёнку, говорят, нужен отец.
 - Думаю что не обязательно. Этой теме уделяют слишком много времени, из-за возникновения социальных перекосов. Ребёнка можно нормально воспитать и на образе отца… Современное понятие безотцовщины появилось из-за искажения некоторых социальных принципов. С уменьшением в обществе доли физической работы мужское влияние сильно изменилось, и не многие из них могут найти своё место в жизни. А после разрушения родового строя, мужчинам не нашлось лучшего применения, чем на пушечное мясо. Ты, Сурима, как считаешь?
 - Я в истории ничего не понимаю. Думаю что природа выправит все искажения.
 - Далеко не все. Мне бабушка рассказывала, что перед войной женщины старались рожать инвалидов, а у родившихся здоровыми нарушали ручку или ножку. И ни какой пример отца на дальнейшую жизнь не влиял… Видимо человечество вымрет скоро, слишком оно не приспособлено к жизни на Земле. 
 - Сейчас жизнь другая, важнее ситуативное воспитание. Природа крайности выбраковывает, в том числе лишние умствования. Советуйся со своей бабушкой и поступай по ситуации.
 - С бабушкой? Но… Впрочем, может быть ты и права.
Увы, после ХГЧ никакой определённости не наступило, так как результат в обоих случаях оказался положительным. Неля была в растерянности, и пыталась спорить с врачами.
 - Этого не может быть, я же принимала ПАБ.
 - К сожалению, это случилось. ПАБ в крови мы тоже обнаружили, но так бывает, правда очень редко – у многих людей организм имеет ярко выраженную индивидуальность.
 - Мама, что делать?
 - Ничего. По-видимому это судьба, а с ней спорить бесполезно, смирись.
 Ларису такой результат тоже шокировал.
 - Теперь мне не поверят, ни Мишель, ни Ефимыч, и выгонят с работы.
 - А мы пока никому не скажем. Месяца четыре- шесть у нас есть в запасе, а потом мы все дружненько уйдём в декрет. Ну что, дальше ржать будем?
 - Мда-а, такой секс изоржали.
И они вновь заржали. 
Неля больше с матерью не поехала, осталась в квартире, и через три дня её посетил Ефимыч, обнимая зашептал на ухо:   
 - Можешь смело рожать, у тебя всё нормально. ПАБ ты принимала инактивированный, он ни на что не действует, хотя в анализах проявляется. Мишель уже знает что беременность сохранилась. Сегодня мы обсуждали этот вопрос, и пришли к выводу, что твой ребёнок на жизнь их семьи никак не повлияет. Полноценно работать ты теперь не сможешь, но мы что-нибудь придумаем… Понежь меня, я так соскучился.
 - Ничего я не хочу. Уходите… Все меня обманули… Вы с Мишелем конечно хорошо нам помогли, но на этом наши отношения закончатся. Я уезжаю в деревню. Лишние деньги я вам верну, остальные долги отработает мать… Простите, что не оправдала ваших надежд, но видит бог, я не виновата, Мишель перемудрил, с ним теперь и разбирайтесь… А насчёт рождения ребёнка я ещё подумаю.
Попытка Ефимыча сгладить конфликт осталась без ответа, и он уехал. Неля позвонила матери, сказала что уезжает в деревню.
Жить на даче с Суримой отказались и сыновья, и бабушка. У бабушки была теперь новая большая семья, а сыновья ходили на какие-то курсы, и вся неделя была расписана. Тем ни менее Мишель настоял, чтобы на выходные они обязательно приезжали на дачу, для общения с Егором. Они действительно подружились, и Мишель этому был очень рад. Постепенно, однако, возраст взял своё и Виктор с Егором обнаружили какие-то общие дела, сдружились больше и отдалились от молодых парней, у которых возрастная разница в год тоже не имела значения, и они почти всё время проводили вместе. Под патронажем Петра все парни, в том числе и Горик, начали специализироваться по электронике, связи и охранной деятельности. Свободного времени у них практически не было, так как бывало и в выходные с ними занимались то Лариса, то Пётр. Виктор теперь часто оставался на даче и на ночь и попросил мать, чтобы их родство здесь не афишировали. Сделать это было не трудно, потому что и фамилия у него была другая, и Суриму матерью он называл очень редко. Ведь в их семью он пришёл уже в десять лет, не хотел забывать свою мать и Суриму называл по привычке тётя Сура, или даже тётя Шура. На даче у Виктора появилась подружка, и первое время Сурима была довольна сложившимся положением. Но случилось так, что Мишель выгнал молодого друга бабушки Гуэли, и она начала охаживать Виктора, и было похоже на то, что он не особо этому сопротивлялся. Это сильно удручало Суриму, и она пожаловалась Мишелю, а он даже принял какие-то меры, и всё снова вошло в норму.
Когда пришло время копать в деревне картошку, то желающих набралось много – вместе с Мишелем, его водителем, телохранителем и двумя поваришками аж семнадцать человек. Даже баба Гуэля выразила сожаление, что не может принять в этом участие, так как поехала к дочери в далёкую Эспаниолу. Хотел приехать на картошку и Пётр всем семейством, но Ефимыч ему запретил светиться около Мишеля. Всем процессом руководила Зосия Власьевна, распределила обязанности и инструмент, рассказала из каких гнёзд и какие клубни отбрасывать на посадку, и Бежик бегал с волокушкой собирая их отдельно. Весь остальной картофель пока не сортировали, а ссыпали на сено для просушки, так как недавно прошли дожди и земля была сырая. Мишель, с поварёнком и поварихой установили и разожгли мангал, закрыли от ветра трёхстенной ширмой. Через три часа несколько человек перешли на сортировку. Сортировать надо было на еду себе, на еду животным, на продажу, и всё рассыпали в подполье по отдельным сусекам. Ещё отбирали для дачи Мишеля, сразу затаривая в мешки. В первый день, субботу,  работали до темна с двумя перерывами, и все устали. Мишель забрал Суриму, поварят и уехал на дачу. Хотел забрать и Горика, но он уезжать не захотел, отчасти потому, что надеялся восстановить доверительные отношения с Нелей и Ларисой. Однако, для доверительных отношений времени не нашлось, потому что многие, в том числе и сам Горик, уснули даже без ужина и крепко проспали до самого утра. А утром, слегка перекусив картошечкой, снова вышли в огород. Мишель, со своей когортой, приехал попозже, зато привёз ещё четверых волонтёров, для которых такая работа явно не была в диковинку и, не менее явно, неплохо стимулировалась. Дело начало двигаться быстрее, даже задержали обед, и вскоре всё закончили.
Несмотря на усталость, все выглядели довольными и весёлыми, и только Лариса была какой-то настороженной. Сурима подкараулила её одну, спросила:
 - У тебя всё нормально?
 - Пока, вроде, нормально. Посмотрим что дальше будет.
 - Что-то настораживает?
 - А ничего, Ефимыч приглядывает, пришлось ему открыться. Пообещал что Мишелю пока ничего не скажет.
 - Ты если что не таись, вместе мы решим все проблемы. В крайнем случаю и Мишелю можно будет сказать.
Обедать решили под открытым небом, благо в это время уже не было ни мух ни комаров. Собрали все столы, расставили около мангала, где дожаривалось мясо, напекли картошки всякого вида, Мишель выставил водочку и вино, разлили на выбор и с запасом. 
 - Кому можно пейте, кому нельзя не заставляем. Как говаривал мой дед – хочешь много проку, созывай толоку. Давайте за то, чтбы хорший урожай хорошо и сохранился… Лариска, тебе сегодня тоже можно, нельзя же всё время чувствовать себя на рабочем месте, надо маленько и расслабиться, и кайфануть. 
 - Да мне и не хочется, и кайфа я от этого не испытываю.
 - А от чего ты его испытываешь, прости за нескромный вопос.
 - С детства привыкла балдеть только от игр, мы в лапту играли у себя в деревне. А позже пристрастилась к минифутболу. А если вы на секс намекаете, то это для всех одинаково – инстинкт, куда от него денешься. А вот вино ни в какой инстинкт не вписывается.   
 - Ну ладно, ладно… Мы тут собрались не для умных рассуждений, а для глупых поступков… Человеку иногда надо в своей беззаботности поваляться, и сделать это можно только с помощью вина, а лучше водочки… Или ты хочешь чтобы мы в футбол сыграли?
 - О, это было бы классно!
 - А что, я бы тоже сыграл.
 - И я… И я… И я бы побегал…
 - Но давайте сначала выпьем и поедим. Потраченые калории надо восстановить.
Попили, поели, повалялись на засыхающей траве. Молодёжь и правда попинала мяч, в чём участвовали и Лариса с Суримой.
 - Ну вот, теперь ты веселее выглядишь.
 - Ефимыч сказал больше двигаться.
 - Они с Петром это всем говорят, только с оговорками.  Ты где сегодня ночуешь?
 - Если Горик останется здесь, то и мне придётся. Да и за Нелей мне надо присматривать. А если он уедет домой, то я свободна, может тоже к себе уеду, а может с Нелькой останусь. Она, правда, сейчас меня не жалует, считает предательницей.
 - Горик что-то около неё крутится, если захочет остаться то Мишелю это не понравится. Не может, бедный, понять, что произошло – все враз его избегать стали.
 - Ну, про тебя-то он знает, а про нас рано ещё, пусть терпит хотя бы месяцев до пяти, а потом наплетём ему что-нибудь.
 - Ты же будешь говорить, что ребёнок от Виктора – интересно как себя Витька поведёт.
 - Не хотела тебе говорить, но наверное надо – у меня двойня, и кажется от двух разных мужчин.
Сурима, потеряв дар речи, ошарашено смотрела на Ларису, потом еле слышно произнесла:
 - Этого не может быть.
 - Окончательно подтвердится только после десятой недели, когда начнут формироваться разные плаценты, но и предварительные, по ХГЧ, показывают двойное превышение. 
 - Это же бывает раз в миллион случаев.
 - Если брать все беременности – может быть, а если брать только двойни, то одна пара на двенадцать тысяч пар. Да и то статистика не строгая.
 - Там же могут быть какие-то серьёзные нарушения.
 - Над этим мы сейчас с Ефимычем и работаем. Он гворит, что не всё так страшно, главное чтобы на одном боку долго не залёживаться, а на спине можно и подольше. Но это ещё не сейчас, попозже, сейчас просто в режим надо входить.
 - Мда-а, ты у нас прямо сюрпризница какая-то.
 - Не мы такие, жизнь такая.
 - А ты уверена, что Ефимыч ещё ничего Мишелю не рассказал про тебя? У них, кажется, дружба давняя, и подставляться он не захочет.
 - Даже боюсь подумать об этом… Что-то у Нельки с Гором какой-то серьёзный разговор пошёл, присмотрись-ка… Не открылась бы она ему.
 - Ой нет, больше ничего слышать не хочу. Мне твоих новостей хватило. Пойду к Мишелю, он уже домой собирается.
Разговор между Егором и Нэликой действительно был не простой.
 - Неля, объясни мне, дураку, пожалуйста – какая кошка между нами пробежала, что вы никто со мной общаться не хотите? Ну, Сурима понятно, у неё сейчас особое полжение, а вы с Лариской?
 - А мы что не бабы, у нас тоже могут быть… свои причуды.
 - Так давайте чудить вместе.
 - Не смеши, чудить вместе, а расхлёбываться как?
 - Тоже вместе.
 - Горик, ты уже не ребёнок, чтобы чудить, пора готовить себя к серьёзной взрослой жизни. Да и нам надо тоже задумываться о будущем.
 - Вот давайте вместе и будем думать.
 - У нас разная жизнь, мы физически не сможем думать об одном и том же. Тебе надо найти постоянную, спокойную и серьёзную женщину, и постепенно привыкать к семейной жизни, которая наступит только тогда, когда ты выучишься и освоишь специальность, а это случится лет через пять- восемь, не раньше. А если я буду крутиться около тебя, то мы можем  сделать какую-нибудь глупость, и поломаем тебе твоё будущее.
 - А что это ты о моём будущем заботишься больше меня.
 - Потому что я хочу, чтобы в жизни у тебя всё было хорошо.
 - И ты уверена что это зависит от твоих забот?
 - Горик, давай прекратим этот пустой разговор. Он ничего не даст ни мне, ни тебе.
 - А может быть ко всему этому Дед руку приложил?
 - Дед тут ни при чём. Если он к чему-то что-то и прилагал, то только к своей Суриме.
 - Нелечка, я так хочу быть с тобой. Неужели тебе одной лучше?
 - По крайней мере спокойней.
 - А я думал, что тебе спокойней со мной.
 - Понимаешь, я начала бояться секса, а если быть с тобой, то без этого не обойдёшься.
 - Почему ты его начала бояться? Ну хорошо, если не хочешь мы не будем. В конце концов я могу и мастурбировать, или могу купить резиновую женщину. А с тобой будем просто разговаривать.
 - Лучше купи себе настоящую женщину, и желательно постарше.
 - Почему постарше?
 - От них хоть можно чему-то научиться, да и меньше вероятность что вдруг запросятся замуж.
 - Я с ней не смогу общаться так как с тобой. Да и не хочу. Жаль, что ты такая вредная, а то бы я купил тебя.
 - Если мужчина предлагает женщине деньги, значит он недостаточно умён, чтобы уговорить её.
 - Увы, для твоих уговоров я использовал все свои возможности. Любая другая давно бы согласилась, а раз ты не соглашаешься, значит существуют какие-то внешние причины, от тебя не зависящие. И я думаю, что это всё-таки Дед.
 - Послушай, Егор, мне и самой всегда нравилось быть с тобой, и если ты не будешь от меня требовать секса, то я могу с тобой общаться.  Пообещай, и мы снова будем дружить. Может быть не так часто как прежде, но зато – как прежде.
 - Да ладно, неужели мне удалось? Что с тобой случилось.
 - Ничего, просто я тоже всегда этого хотела, и если ты настаиваешь, то и я непротив.
 - Зачит дружба?
 - Да. Целоваться на людях не будем.
В это время к ним подошла Лариса.
 - О чём воркуем, голубки?
 - Пытаюсь узнать почему вы ко мне охладели, а я к вам нет?
 - Что поделаешь – любовь проходит. На этом построены все трагедии мира.
 - Половина.
 - А, ну да, половина, вторая половина на деньгах. Вывод – полюби деньги сильнее женщин, и трагедия исчезнет. Или, хотя бы, в другую сферу переместится.
 - Ну, это вы так можете – взяли, переместили, и всё исчезло. Короче, сегодня я остаюсь здесь. Деду так и скажешь. Буду эту даму пытать до утра, или пока она не признается в своих… или моих грехах.
 - Должна тебя разочаровать, мне придётся быть недалеко от вас, а значит на пытки ты едва ли решишься. А я так надеялась сегодня поспать дома. Дед, кстати, будет недоволен, или тебе его мнение уже не важно.
 - Лариска, если бы я к тебе не испытавал тех чувств что испытываю, то уже давно отправил бы тебя куда подальше – но мой язык не повернётся такое сказать… оставайся с нами, и возможно я уговорю тебя на секс, так как Нелька почему-то стала его бояться. Уверяю, она против не будет.
 - Ого, какие обещания. Так уж и быть останусь. Дома я всё равно спокойно бы не спала. Пойду доложу о нашем решении.
Она ушла к Мишелю и о чём-то с ним долго разговаривала. Потом он сел в машину и вся кавалькада укатила, а Лариса вернулась к ним.
 - И о чём он тебя так долго пытал?
 - Горик, мы должны заключить с тобой сделку против твоего деда, а иначе он сотрёт меня в порошок.
 - Успокойся, Лара, мой дед любить напугать, но на самом деле он совсем не злодей. Но что же он от меня хочет?
 - Он хочет чтобы ты меньше связывался с молодыми девушками, а больше с пожилыми, и предложил мне тебя совратить. Я тебе предлагаю чтобы ты ему говорил что спишь со мной, а я тебе взамен буду разрешать некоторые вольности. Я, конечно, понимаю Мишеля, ты у него фактически единственный (и даже любимый) наследник, и он очень не хочет чтобы с тобой что-то случилось. Но ты, всё же, давай учись сам защищаться. Вдруг я не смогу всегда быть рядом.
 - Лучше ты будь рядышком, а телефоны мы спрячем. Но не забывай, что ты пообещала деду совращать меня. Или для тебя мнение деда ничего не значит.
 - Значит, дорогой, значит. Но кроме мнений ещё бывают обстоятельства... Как же всё-таки хорошо в деревне. Наверное я куплю здесь землю и начну потихоньку строить домик.
 - Жаль, ты потом, наверное, захочешь выйти замуж, и опять не за меня.
 - Горик, ты это серьёзно, рядом с тобой стоит не менее любимая, но вдвое моложе, женщина. Или ты опять хочешь сразу двоих.
 - А, что с вас толку. Я уже хочу купить резиновую.
 - Это очень правильное решение, посчитай сколько проблем сразу исчезнет. А сейчас, говорят, есть вообще универсальные роботизированные, от живой почти не отличишь, зато ни пися, ни голова не болит, денег на наряды не просит, говорит одни сплошные комплименты, а на других мужчин даже и не глядит. При твоих деньгах только на такой и надо жениться. Пока ты в возраст выходишь, наверняка такой закон примут. А нас с Нэлькой в служанки возьмёшь. Лично я бы согласилась, а ты Нель.
 - А я чем хуже, тоже хочу быть служанкой в таком доме, где никаких скандалов, а только тишь, гладь и божья благодать, ха-ха.
 - А нам купишь такого же мужчину, у которого чтоб когда захочешь, тогда тумблерок и включался, ха-ха-ха.
 - Ну, что вы проржёте и сегодняшний секс, в этом я не сомневался. Да мне уже и не хочется. Где спать-то будем?
 - Пойдёмьте на сеновал, в доме со своим ржачем мы никому спать не дадим.
Они прошли на уже обжитое место Виктора, которое  так никто и не занял, разделись, оставшись в одних трусиках, зарылись в тёплое одеяло, уложив в серединку своего бесшабашного друга.
 - Секса до утра ты всё равно захочешь, поэтому должна сразу предупредить – нормального не получится, предложить можем только какие-нибудь извращения.
 - Да, ты уж не обижайся на нас, на дур, за это лето мы совсем испортились.
 - Какое лето, мы встречаемся всего месяц, а близких дней наберётся – пальцев на одной руке хватит.
 - Да ладно, а что же мы делали всё это время?
 - Ржали, что вы ещё можете делать.
 - Ха-ха-ха… Хо-хо-хо…
 - И вообще, вы ведёте себя так, как будто вдруг забеременели… Признайтесь, что правда… Что, таблетки оказались некачественные? У меня там, кстати, валяется чья-то коробочка, надо попросить деда, чтобы отдал на проверку. И как это вдруг оказалось одновременно с Суримой. Прямо детектив какой-то… Что молчите?
А что они могли сказать, просто растерялись. В их головах сейчас металась одна мысль – что если он правда начнёт спрашивать деда, что тот подумает, что они всё ему рассказали, да ещё и то, как дед перемудрил сам себя. Этого никак нельзя было допустить.
 - Нифига у тебя логика, тебе надо в следователи идти, весь в деда.
 - Да дед следователем никогда не был.
 - Ну, в той же сфере крутился. Тебе надо на историю нажимать, ты её плохо знаешь, а там это профиль. Особенно древний Рим, Римское право.
 - Та-ак, похоже я угадал… Я тебя, Лариска, не первый год знаю, и все твои приёмчики уже выучил… Но как же так, ладно Нэлька, но… Прямо колдовство какое-то. Может следствие провести, узнать кто тот колдун? Я попрошу деда, он всё узнает.
 - Не надо, пожалуйста… Деда сюда не замешивай… Он ничего не знает.
 - Они последнюю партию таблеток взяли у другого поставщика, а она оказалась бракованной…
 - Ларис, я думаю что надо рассказать всю правду… Мы все пытемся друг друга обманываеть, наворачиваем тонны лжи, а в конце концов правда всё равно вылазит наружу…  Да и что скрывать, как будто было совершено какое-то злодейство.
 - Тогда рассказывай сама, я умываю руки.
И Нэля подробно всё рассказала Горику, по крайней мере что знала сама. Но под конец добавила:
 - Ты только деду не говори, ему будет перед тобой очень неудобно. Он так переживает за свой прокол.
 - Ну хорошо, с вами понятно, а у тебя, Лариса, как так получилось?
 - Сама не пойму, но дед тут точно ни при чём. Врачи говорят что так бывает, хотя и редко… Но если уж пошёл такой разговор, то я должна добавить ещё кое-что.
 - А я не всё рассказала?
 - Увы, не всё… У меня будет двойня… И кажется от двух мужчин.
 - Ларис, так не бывает.
 - Бывает, хотя и редко… Это, правда, пока только с вероятностью восемьдесят процентов… Точно будет известно где-то месяца через два. Но надо быть готовыми и к такому повороту… Правда должна вас предупредить, что никаких реальных отцов у меня не будет, будет какой-нибудь лётчик- полярник. Я их рожу для себя, и ни кому не позволю разрушить моё личное счастье. И никакому обсуждению это не подлежит.
 - А дед знает?
 - Нет, Мишель ничего не знает… потом поставлю перед фактом на последних сроках, и с работы придётся уйти. У меня потом будет более ответственная задача, охранять своих малышей.
 - Мда-а, говорил мне дед, что женщины непредсказуемые созданья.
 - Ну, вы бываете тоже не менее непредсказуемы. Кстати, Горик, на моё родство тоже сильно не рассчитывай… Я тоже хочу лётчика- полярника.
 - Да мне-то что, нет так нет. Я пока и не планировал детей... Если хотите я даже могу письма писать, с какого-нибудь необитаемого острова.
 - Ну слава богу, я уж готовилась атаки отражать.
 - Это какие от меня могли быть атаки?
 - Ой, я в своих фантазиях что только не навыдумывала – от требования аборта до найма киллера.
 - О, Горик, в киллеры можешь меня нанять, я неплохо стреляю. Она меня всё равно предательницей считает.
 - Да какие вы киллеры, если на зародыш рука не поднимается… И зачем мне твой аборт и твоя смерть?
 - Ну как же, вдруг подам на алименты, буду претендовать на долю в имуществе.
 - Ну, во-первых, это не ко мне, а к деду – в твоей беременности-то он виноват; а во-вторых, у деда такие юристы что ты не получишь ни алиментов, ни наследства – он просто возьмёт вас с внуком на полное содержание, и суд это удовлетворит. А если вы откажетесь, то это уже будут ваши проблемы. А то, что у него появится ещё один внук…  даже правнук,  он будет только рад. Так что я тут никаким боком не участвую. Это я на вас с дедом в суд могу подать за моральный ущерб – за сговор и своевольное распоряжение моими сперматозоидами.
 - Офигеть, дедушка родненький. Ещё один юрист подрастает.
 -  Так значит ты никаких претензий ко мне не имеешь? Вот я дура.
 - Ты не дура, ты осторожная. Материнский инстинкт.
 - Короче, давайте спать, что-то сегодня мало ржали, значит завтра всё будет хорошо.
Они засыпали, и над деревней было чистое звёздное небо. 

Весной, уже в начале мая, умерла врач, у которой лечилась Сурима. Ей Пётр говорить не стал, не желая расстраивать перед родами, тем более что имелись некоторые настораживающие факторы. Цепочка из больницы к этй семье была короткой,  и необходимо было принять особые меры безопасности. Часть этих мер взял на себя Мишель, изолировав всех у себя на даче, и даже договорился, что и рожать роженицы будут здесь же. Сами роженицы приняли это за обычную Мишелевскую перестраховку, и всерьёз ничего не опасались, тем более что их и не хотели расстраивать в такой ответственный момент. Помимо совместных мер Ефимыч выделил особую группу наблюдения.  Но роды прошли на удивление спокойно, и даже после, целый месяц, была тишина.
И вдруг, по прошествии месяца после родов, Ефимыч почувствовал, что покой слишком затянулся, и что так не бывает. Выделив Петру ещё троих бойцов, он отправил их на усиление «засадного полка», наказав ни в каком случае не засвечиваться и не оставлять ни раненых ни трупов.  И прошло ещё два дня. Мишель знал, что через месяц должна была приехать врач, осмотреть состояние рожениц, и то что она не приехала, воспринял как личное оскорбление, что и высказал, в более или менее мягких тонах, заведующему клиникой. Зав пообещал сегдня же всё исправить, и инцидент был исчерпан. И охрана дачи, узнав что врач будет один, тоже успокоилась. Они, конечно, «обшмонали» врача, но кроме медицинских приборов ничего не нашли. И Пётр следил за врачём по камерам и тоже не заметил ничего подозрительного. И только когда он осматривал последнего ребёнка, Пётр удивился, что вместо Ларисы была другая женщина. Женщина подала условный знак, и Пётр понял, что Лариса подменилась сознательно и что-то ей не понравилось. Закончив обследование этой женщины, врач вдруг схватился за сердце и медленно осел на пол. Возникла суета, прибежали охранники, раскрыли двери, и вдруг люди стали падать на пол и засыпать, и одновременно по камерам пошли помехи.
 - Мишель, у вас проблемы – газовая атака – свои двери заблокируй, остальные разблокируй и включи аварийную вентиляцию, из кабинета не выходи, наши будут через минуту… Ефимыч, все машины на подходе мне на экран.
 - С двух сторон идут две «скорые»… И ещё одна, с просёлка…
Это было серьёзно. Три машины – явный расчёт на полную загрузку, значит как минимум три бойца, а может быть и шесть.
 - Ефимыч, все ближайшие рефрижераторы в кольцо.
 - Близких нет, проверяем дальше.
Помехи прдолжались, и это означало, что «врач» ещё работает. Изолировать его надо было очень аккуратно, так как при любом подозрении на серьёзное сопротивление он почти наверняка пойдёт на крайние меры и распылит боевой газ.
Ларису насторожило именно то, что врач был один – вояжи на эту дачу хорошо оплачивались и бригады старались приезжать в полном комплекте. Оправдать это могла поспешность сборов после мишелевского разноса, но подозрительна была и сама забывчивость заведующего клиникой. Она подменилась и приготовилась к газовой атаке, потому что при одиночном нападающем это был самый вероятный вариант. При суматохе, она так же вбежала вместе со всеми, задержав дыхание, что даже ей далось с большим трудом, так как газ был со специальными добавками раздражающими слизистые и стимулирующими дыхание. Стрелять было нельзя, так как распылитель боевого газа мог сработать автоматически. Она упала, отвернув лицо с трубочкой для дыхания,  слезящимися глазами наблюдала через зеркальную камеру и ждала включения вентиляции. Нападающий лежал, уткнувшись лицом в стену, и наверняка следил за всеми по своей камере. Но вот включилась вентиляция, «врач» прыгнул к охраннику, схватил пистолет и сразу выстрелил в Суриму и Ларису. В Ларису он стрелял уже мёртвый – тремя выстрелами она разнесла ему голову напрочь, хотя его маска была броневой. Этого надо было ожидать. Нападавший не хотел рисковать и стрелял по позвоночникам тех, у кого не видел лицо. Суриме пуля попала в позвоночник, а Лариса была в броне и отделалась переломом ребра. Лариса выволокла тело из дома, отключила баллон боевого газа, собрала всю его аппаратуру и отнесла в инактиватор.
Камеры включились, и Пётр увидел, что происходит внутри дома. Трое его бойцов были уже там, но они явно опоздали, хотя и заняли внешнюю оборону. Лариса вызвала реанимацию, поставила уколы всем «отравленным» и сидела охраняла Суриму. Мишель воспротивился рекомендациям Петра, покинул свой «бункер», и теперь старался помочь пострадавшим. Самая большая опасность нависла над новорожденными, но видимо именно благодаря им «усыпляшка» была слабой. Левые скорые доехать до дачи не успели, повернули обратно, и бойцы Петра смогли выследить и подстрелить только двоих чужаков. На дачу приехали три реанимационные бригады, провели с пострадавшими необходимые мероприятия, увезли Суриму.
Назавтра у Мишеля был трудный разговор.
 - Вы, аборигены, уже задрали нас своей самодеятельностью. Надо нахрен запретить вам иметь личную охрану, развели боевиков. Мы эту группу полгода пасли, а вы нам всю операцию испортили. Где теперь нам их искать?
 - Ну, во-первых, не полгода – они три месяца назад за кордон бегали; а во вторых, если я не ошибаюсь, основная ваша обязанность – охрана граждан. Или я должен был собой и своей семьёй пожертвовать, чтобы вам ещё по медальке повесить?
 - Ты, прекрасно знаешь, что у нас в оперативку входит группа МЧС с реаниматорами, и мы добились девяносто- процентноых показателей по оживлению.
 - Ой, не врите – даже до восьмидесяти ещё не добрались. Кроме того мне известны и проколы этих ваших групп.
 - Дохрена знаешь, как я посмотрю, много воли вам дали. Лишь бы себя обезопасить, а о народе не думаете. А вас-то таких десять процентов не наберётся.
 - Ну, отберите эту волю, раз такие сильные. В Священном писании что сказано – «Спасись сам, и около тебя спасутся тысячи». У нас с вами практически одна цель, только вы всё по старинке топаете – без жертв работать не умеете.
 - Тоже мне новатор, все так работают, жертва – главный фактор доказательства вины. Короче, я понял, что ты ничего не понял. Будем принимать особые меры.

Прошло три года. На день рождения малышей на даче собрались почти все. Только Ефимыч и Пётр как всегда пожелали остаться в тени, но как всегда обеспечивали внешнюю охрану. Да где-то задерживался Горик, учившийся в стольном граде, и приезжавший только на праздники. Праздник рождения отмечали почти две недели – именно такой разброс получился у рожавших три года назад мамаш. Центральным объектом внимания были четверо малышей, крутившиеся около инвалидного кресла Суримы. Врачи сделали всё что смогли, но правые рука и нога двигаться не хотели. Сдесь же, около Суримы, были Неля, Лариса и Мишель, и если его все малыши дружно называли дедушкой, то какая мама чья часто путались, и называли ма-Суря, ма-Нэля и ма-Ларя, уже превращавшиеся в личные имена – Мисуря, Минэля и Миларя. Каждое обеденье (объеденье) в эти праздничные дни превращались в священнодействие, с голограмной птицей Финист, сгорающей в пламени и возрождающейся вновь. На третье объеденье появился и Егор, после обнимашек- целовашек вытащил из машины большую коробку, распечатал перед Суримой, все сообща собрали детали, надели на Суриму, подрегулировали.
 - Давай, пробуй вставать. Теперь ты у нас сама ходить будешь, а может быть и бегать.
Под присмотром друзей Сурима быстро научилась управлять каркасом и вскоре вполне сносно научилась передвигаться самостоятельно.