Карл Брюллов. Портрет Анджело Титтони.1850-1852, холст, масло, собрание Титтони. Италия.
Анджело Титтони был близким другом русского художника Брюллова. Их дружба началась в 1850 году и стала настолько прочной, что Анджело пригласил его навсегда поселиться в своем доме в Manziana, недалеко от Рима, где о Брюллове заботились и любили до конца его дней.
Анджело Титтони был одним из представителей итальянского Рисорджименто ,соратником Гарибальди и активно участвовал в рождении Республики. Он был избран в муниципальный совет и призван возглавить комиссию по снабжению продовольствием. Он был частью римской буржуазии и происходил из семьи, которая занималась оптовой торговлей сельскохозяйственной продукцией и скотом. Его помнили ,как полковника национальной гвардии и гарибальдийца, а после он узником Замка Святого Ангела.
Брюллов покинул Россию навсегда в 1849 году по настоянию врачей, потому что его состояние здоровья внезапно ухудшилось. Все началось в 1847 году с сильной простуды, которая сопровождалась сильными ревматическими болями и легкой болью в сердце. Известно, что Брюллов, выехавший из России за границу на лечение, хорошо знал о близости смерти. Однажды, разговаривая с итальянским доктором Тавацци, предлагавшим ему какие-то лекарства, Брюллов сказал: «Я скоро умру». — «Почему вы так думаете?» — спросил Тавацци. — «Потому, — отвечал Брюллов, — что доктор Здекауер, который лечил меня в Петербурге и которому я очень верю, сказал мне откровенно, что с моей болезнью я не проживу более пяти лет, а в этом году оканчивается определенный им срок».(Брюллов действительно, умер через несколько недель после этого разговора.)
Ему посоветовали остаться на несколько месяцев на острове Мадейра проводить лечение, но оно не принесло ему никакой пользы. Весной 1852 года , Брюллов вместе с Анджело Титтони и всей его семьёй, переехал в Manziana , небольшую деревню недалеко от Рима.
Анджело, полюбив искусство и душу Брюллова, взял на себя заботы о нем — возил к докторам и на воды, определял распорядок дня и диету, руководил его действиями и оберегал покой; не гордясь собственной кротостью, но радуясь ей как открытию, Карл благодарно подчинился новому другу. Он не уставал любоваться лицом Анджело — высоким, открытым его челом, открытым, решительным взглядом его огненных глаз, правильностью линий и черт, которым шла, как бы оттеняя их, темная, коротко постриженная на щеках и подбородке борода; Титтони был прям и широк в плечах, грудь имел прекрасно развитую, стальные его мышцы не были жестки, но упруги и гибки, они не окаменели от силы, в них заключенной, оставались ласковыми и теплыми.
И он писал Анджело Титтони с тем величественным и смелым поворотом головы, какой знал по Микеланджеловой статуе древнего римского республиканца. Пристальный взгляд человека, устремленный в недоступные другим дали, в будущее, — таким изображен римский друг Брюллова, активный деятель Рисорджименто, Анджело Титтони.
На нем свободно накинутая сине-черная куртка, белая рубашка схвачена красным кушаком, составляющим обязательное на портретах Брюллова красочное пятно, римскую шляпу с широкими полями он держит в руках, обнажив голову с короткими волосами. Сумрачный свет падает справа на бледное лицо, оставляя в тени всю его левую половину, которая оттеняется высветленным голубовато-серебристым фоном портрета. Лицо исполнено необычайной внутренней силы.
В портрете нет никаких аксессуаров (вроде лат Джульетты Титтони) героико-символического назначения. Образ романтического героя создан чисто живописными средствами. В нем нет ничего риторического, ничего вневременного. Перед нами живой человек, сын своей эпохи с обычным, хотя и красивым лицом, которое становится прекрасным только оттого, что его одухотворяют высокие помыслы и устремления.
Стасов недаром бесконечно восхищался изображением Анджело Титтони и говорил, что это — один из лучших портретов Брюллова, какие он видел. И конечно, правы исследователи, отгадавшие в этой работе русского живописца образ побежденной, но не покоренной Италии после-революционного периода.
Брюллов написал брата Анджело и сподвижника его по борьбе Винченцо Титтони, — энергично скрестив руки на груди, Винченцо требовательно, в упор, словно призывая к действию, смотрит на зрителя, и другого брата написал — Антонио, выразительно сжимающего в руках ружье, и Екатерину Титтони, мать Анджело, — в лице ее та же не утратившая с годами интереса к миру мудрость, что и в лице старика ученого Микеланджело Ланчи, но это мудрость, обретенная на беспокойных площадях городов, в узких, то затаившихся, то взрываемых пронзительным разговором улочках селений, на рынках, где торгуют скотом, близ охристой, пахучей земли, в которую погружают виноградную лозу.
Брюллов написал невестку Анджело в окружении детей и дочь его Джульетту в сверкающих латах, держащую узду могучего серебристо-серого коня, — девушка виделась ему новой Жанной д'Арк...
Анджело опасается, что работа усилит болезнь Брюллова, но Карл говорил, когда я не сочиняю и не рисую, я не живу!..
Семья Титтони неразрывно связывает свою историю с историей Брюллова . Художник стал практически членом семьи, и портреты всех членов этой семьи тому подтверждение. Наследники Анджело Титтони хранят не только многие работы художника, но и небольшой альбом для зарисовок - драгоценный материал, позволяющий исследовать лабиринты его пылкого воображения. В альбоме есть неизвестные и незаконченные эскизы и работы Брюллова, над которыми художник, вероятно, работал как в первый, так и во второй период пребывания в Италии.
В 2007 году группа российских историков посетила потомков Анджело Титтони в Манциане, чтобы собрать информацию о последних днях художника. Правнучка Мария Джулия встретила их приветливо и показала полностью неизвестные картины и зарисовки, которые хранились в семье. Большинство работ Брюллова, показанных историкам, полностью совпадали с тем, что Иванов сообщил в своем письме в редакцию после посещения семьи Титтони.
В своем репортаже российские историки рассказали об изумлении и безмерной радости, увидев и прикоснувшись к оригинальным рисункам и письмам «великого Карла», хранившимся в семье. Однако апогеи счастья они достигли в конце визита, когда с большим удивлением г-жа Мария Джулия открыла двери принадлежащего семье Титтони здания, в котором великий русский художник прожил последние годы своей жизни. Миссис Мария Джулия проводила их в комнату. Она распахнула двери и показал им Комната Брюллова : кровать из орехового дерева, пара прикроватных тумб, комод и зеркало. Все осталось нетронутым даже после смерти художника. Такова была воля его друга Анджело Титтони ..
Смерть настигла его в Манциане, местечке неподалеку от Рима, где Титтони имели загородный дом. В тот день он чувствовал себя лучше, нежели обыкновенно, после обеда спокойно курил сигарку, как вдруг приступ судорожного кашля овладел им, его перенесли на широкую, орехового дерева кровать, хлопотали возле него с мокрыми тряпками и снадобьями, но он сразу понял, что все кончено, и, желая напоследок обнять друга, звал слабеющим голосом Анджело Титтони, как назло уехавшего по делам в город.)
Карл Павлович Брюллов скончался 11 июня 1852 года, в возрасте 52 лет.
Незадолго до смерти Карл Брюллов исполнил большой рисунок «Диана на крыльях Ночи». Ночь, прекрасная печальная женщина с лирой в руках, распахнув крылья, летит над Римом; богиня Луны, Диана, тихо покоится на ее крыльях, погружаясь в глубокий сон. Внизу кладбище Монте-Тестаччо — ночная тьма набегает на него черной тенью. Брюллов поставил на рисунке точку, указывая место, где хотел бы быть погребенным.
Там его и похоронили.