Знакомые и желанные для всех слова я не зря вынес в заголовок, - они были произнесены одним прекрасным летним вечером… в мой адрес ещё более прекрасным, чудесным созданием. Медовые уста в тот вечер ещё раз пять прощебетали эти слова в разном порядке, в разных тональностях, но каждый раз с искренним, волнительным придыханием.
… Я был сражен уже после второго признания! И из меня можно было легко вить верёвки, ездить на мне верхом, и заставить меня купить для Неё самые дорогие драгоценности, самые красивые наряды, самые вкусные сладости мира. Забегая вперед, признаюсь: целую неделю, словно находясь под влиянием пьянящего дурмана, я изо всех сил добросовестно выполнял возложенные на меня обязанности.
А ведь я уже не так молод!! По всем прикидкам, меня должно было не так-то просто скрутить в бараний рог! За свою жизнь я сам сотни раз произносил: «Я люблю», покоряя очередные неприступные крепости или, наоборот, отступая от коварных обольстительниц под крыло моей законной жены. Тысячи раз приходилось слышать эти слова самому; правда, в последние годы чаще по телевизору в однообразных мыльных сериалах, произносимых ни к селу, ни к городу - для того, чтобы заполнить паузы между рекламами шампуня и прочих жидкостей.
И вот, спустя месяц после того памятного для меня вечера, я вновь и вновь вспоминаю те самые волшебные слова: «Я люблю тебя, Зурэткей!»
Для тех, кто не в курсе: Зурэткей – дедушка по-татарски. Если дословно – большой папа. Улавливаете? Не дед и не старый отец, а Большой Папа! А Большой Папа, в отличие от дедушки или пожилого отца способен на многое: скакать лошадкой, рисовать драконов, доставать конфетки из антресолей, и ещё много чего.
Причем тут лошадки и драконы, возможно, удивятся некоторые. Дело в том, что то признание было сделано моей трехлетней внучкой, впервые приехавшей к нам под чутким присмотром её Зурэнкей (Большой Мамы). То есть, без внучкиных папы и мамы. Медовые уста тоже относятся к ней же. Если быть точнее, её уста были не только медовые, а медово-конфетные. И не только уста, а всё её личико и все пальчики до маленьких локоточек, пока внучка гостила у нас, были медово-конфетными … и липкими. Хотя все домашние клятвенно уверяли друг друга, что никто ребёнку сладости не давал.
Спустя тот же месяц, я всё ещё продолжал находить медово-липкие пятна после внучки в самых неожиданных местах дома: на задней стенке дивана, на мониторе и клавишах компьютера, на верхней кромке ЖК-телевизора, куда мог достать только взрослый со средним ростом. И, прилипнув, блаженно замирал, вспоминая минуты, проведенные с маленьким, родным, любимым Созданием.