Глава одиннадцатая. Разбойники.
В опубликованной в седьмой книжке журнала "Москва" за 1994 год статье "Дело и демагогия" Андрей Андреев особо выделил очень важную для нашего дальнейшего разговора группу россиян: "Это ученые, инженеры, высококвалифицированные рабочие, специалисты по эксплуатации сложных технических устройств, значительная часть директората, государственных служащих и офицерского корпуса, работники культуры и ряд других. Эти социальные слои не только достаточно широки, они также и наиболее активны. Именно они в конце 80-х годов решительно выступили против режима..."
Андреев совершенно правильно подметил, что только благодаря им "на многих стратегически важных направлениях научно-технического прогресса мы располагаем результатами, значительно опережающими самые современные американские и японские разработки (ракетно-космическая техника, авиа- и судостроение, мембранные технологии и т.п.)". Автор статьи говорит о многих из этих людей как о созидателях, несущих на себе "тяжкий, но святой труд обустройства России".
Позволю себе одно дополнение к этой характеристике. Именно благодаря этим же, наиболее активным людям, самые крупные и нашумевшие скандалы просто не могли быть доведены до суда или сурового приговора. Вспомним хотя бы недавнюю ивановскую аферу с вывозом за границу дефицитного хлопка, в результате которой десятки тысяч рабочих в городе оказались на грани нищеты. Так, ничем, многие расследования и дальше будут кончаться, ибо плутовством занимается гигантская, размером во всю Россию, структура, во главе которой... никого нет! Состоит она из руководителей производств, предпринимателей и их ловких подручных.
При чем тут "наиболее активные"? А вот при чем. Если внимательно вчитаться в скандальные хроники, просмотреть тома тех самых расследований, поговорить со специалистами по борьбе с организованной преступностью, то легко убедиться, что среди участников экономических афер весьма невысок процент рецидивистов и садистов. Зато преобладают представители выделенной Андреевым группы: очень значительная часть директората, по совместительству занимающиеся коммерцией ученые, инженеры и т. п. "Наиболее активные" и есть костяк свободного предпринимательства в России.
Они-то и обставляют проделки так умно, что карательные органы буквально обводятся вокруг пальца. На каждом участочке, при обмене товарами и деньгами, операция чаще всего преподносится как вынужденная, как неизбежное и небольшое зло. Коммерсанты якобы защищают... трудящихся всеми способами от дикого рынка. В худшем случае, следователи могут попенять на халатность, указать предпринимателям на недалекость, глупость. Предупредят — и только. Мол, страна дураков — что тут поделаешь?
Но эти мельчайшие обманы все вместе сплетаются в систему грандиозного, небывалого интеллектуального разбоя. И в итоге вся Россия — разграбляется.
В предыдущей ("Москва", 1994, № 12) части "Страна "юридических лиц"" я уже описывал некоторые принципы самоорганизации этой структуры. Сейчас достаточно напомнить один из них.
"Юридические лица" с неодобрением и настороженностью относятся к предпринимателям-индивидуалистам, самым отчаянным и безрассудным, желающим разбогатеть в одиночку, в отрыве от остальных. Такие-то и попадали и попадают под суд, и среди осужденных, действительно, немало рецидивистов. Но потом разбойники идут... по их же пути, но уже большой массой, как бы держась за руки, оглядываясь на старших по положению в обществе и более опытных партнеров. Это очень напоминает нагрев воды: первые пузыри лопаются и пропадают, но следом за ними и начинается кипение.
Путь этот — стопроцентно верный, безопасный. Ведь когда все обходят закон, последний просто перестает существовать,
"Юридическими лицами" обычно, не без каламбура, называют людей, имеющих право первой подписи на банковских документах. Но если экономическая их роль понятна, то с социальной природой - сложнее. Ведь эти высокообразованные люди явно не принадлежат к интеллигенции, как ее понимали на рубеже 19—20-го веков. Да и кто сейчас — принадлежит?
Ведь при нынешнем огромном потоке информации и нагрузках не только инженер, ученый, журналист, но даже и учитель, и врач имеют мало общего с традиционной интеллигенцией. Учителю просто некогда быть духовным наставником, он едва успевает озвучивать программу. Врач зачастую — лишь приложение к медицинской аппаратуре. Если их оставить вне организованной, на потоке, деятельности, то они становятся совершенно беспомощными. Уж на что, казалось бы, индивидуалисты — творческие работники, но стоило едва поскрипывавшему "мосфильмовскому" производству остановиться - и вот уже многие кинорежиссеры и актеры начали сетовать, что не знают, как работать и чем заняться. Самые знаменитые исполняют роль жалких конферансье на презентациях или "свадебных генералов" на коммерческих шабашах...
А теперь я приведу одно очень ценившееся Лениным определение, принадлежащее Карлу Каутскому: "Пролетарий ничто, пока он остается изолированным индивидуумом. Всю свою силу, всю свою способность к прогрессу, все свои надежды и чаяния черпает он из организации, из планомерной совместной деятельности с товарищами. Он чувствует себя великим и сильным, когда он составляет часть великого и сильного организма". Похоже на описанные выше ситуации, не правда ли?
Именно поэтому я назвал бы нынешних образованных россиян (или, по крайней мере, большую их часть) интеллектуальными пролетариями: помесью русской интеллигенции 19-го века и слесаря с отверткой из века 20-го, продуктом грандиозного социального скрещивания. Как оно происходит? При массовой, конвейерной системе обучения в техникумах-"колледжах" и вузах выпускники не получают, в большинстве своем, каких-то особых, уникальных знаний. Общедоступные каналы информации не очень-то способствуют формированию каких-то сверхоригинальных убеждений. Уникальные же способности — вообще редкость для человеческой природы. В итоге все похожи на всех — как у нас, так и на Западе.
Поэтому и массовое предпринимательство, гигантских размеров разбой носит у нас, как ни парадоксально это звучит, обезличенно-пролетарский характер. И крупным империалистам просто неоткуда взяться. Нынешние "демократы" никогда — подчеркиваю: никогда! — не дождутся их созревания.
Но почему так организован именно разбой, а не созидательная деятельность?