«В продолжении ВСЕГО Девятнадцатого века с 1801 года, со вступлением на престол Александра Первого, русское правительство вело чисто провокаторскую деятельность: оно давало обществу ровно столько свободы, сколько было нужно, чтобы вызвать в нем первые её проявления, и потом накрывало и карало восторженных простаков.
Настоящим питомником русской конспирации было правительство императора Александра Второго. Все его реформы, непростительно запоздалые, были великодушно задуманы, спешно разработаны и недобросовестно исполнены, кроме разве реформы судебной и воинской.
…Царю- реформатору грозила роль самодержавного провокатора: Александр Второй вступал на путь первого Александра.
Одной рукой он дарил реформы, возбуждавшие в обществе самые отважные ожидания, а другой рукой выдвигал и поддерживал слуг, которые их разрушали. Полиция, не довольствуясь преследованием нелегальных поступков и чуя глухой ропот, хотела читать в умах и сердцах посредством доносов и обысков; отставками, арестами и ссылками карала предполагаемые помыслы и намерения и незаметно постепенно превратилась из стражи общественного порядка в организованный правительственный заговор против общества. …Этими глубоко продуманными мерами преподаны были обществу, особенно подраставшему поколению, прекрасные уроки противоправительственной конспирации, плодотворной и быстро разросшейся на возделанной правительством почве общественного озлобления.
Покушения участились и завершились делом 1 марта. (1881 года)
Наступило царствование Александра Третьего.
Этот тяжелый на подъем царь не желал зла своей империи и не хотел играть с ней потому, что не понимал её положения, да и вообще не любил сложных умственных комбинаций, каких требует игра политическая, не менее чем карточная. Сметливые лакеи самодержавного двора без труда заметили это и ещё с меньшим трудом успели убедить благодушного барина, что все зло происходит от преждевременного либерализма реформ благородного, но слишком доверчивого родителя ( Александра Второго. Е. М. ), что Россия ещё не дозрела до свободы и её рано пускать в воду, потому что она ещё не научилась плавать.
Все это показалось очень убедительно, и было решено раздавить подпольную крамолу, меняв сельских мировых судей отцами-благодетелями земскими начальниками, а выборных профессоров назначаемыми прямо из передней министра народного просвещения.
Логика петербургских канцелярий вскрылась догола, как в бане.
Общественное недовольство поддерживалось неполнотой реформ или недобросовестным, притворным их исполнением. Решено было окорнать реформы и добросовестно, открыто признаться в этом.
Правительство прямо издевалось над обществом, говорило ему: вы требовали новых реформ — у вас отнимут и старые; вы негодовали на недобросовестное искажение высочайше даруемых реформ — вот вот вам добросовестное исполнение высочайше искаженных реформ.
Так правительственная провокация получила новый облик. Прежде она ПОДСТРЕКАЛА общество , чтобы заставить его обнаружиться; теперь она ДРАЗНИЛА общество, чтобы заставить его потерять терпение. Результаты соответствовали изменению провокаторской тактики: прежде так или этак вылавливали подпольных крамольников, теперь и так и этак загоняли открытую оппозицию в подпольную крамолу».
1906 год. т. 9 Дневники и дневниковые записи. стр. 342 - 343.
« И вот стали мы разбирать свое прошлое — и чуть не захлебнулись мы от ужаса. Господи, чего только там не было! И восторг по упразднению крепостного права, и признательность сердца по случаю введения земских учреждений, и светлые надежды, возбужденные опубликованием новых судебных уставов, и торжество, вызванные упразднением предварительной цензуры, с оставлением её лишь для тех, кто, по человеческой немощи, не может бесцензурности вместить. Одним словом, все опасности, все неблагонадежности и неблагонамеренности, все угрозы, все, что подрывает, потрясает, разрушает, — все тут было! И ничего такого, что создает, укрепляет и утверждает, наполняя трепетную радостью сердца всех истинно любящих свое отечество квартальных надзирателей!
— Да ведь так мы, хоть тресни, не обелимся!…. Но ведь тогда даже чины за это давали! Послушай! Кто же, однако ж, мог это знать! Ведь в то время казалось, что это и есть то самое, что созидает, укрепляет и утверждает! И вдруг — какой, с божьей помощью, переворот!»
М.Е.Салтыков—Щедрин «Современная идиллия» т. 8 стр. 33-34.