Птичка певчая. 3 часть.
Автор произведения Александра Рудэн. Раннее - Полевая Алла Владимировна, 04.07.47. г Тюмень.
Евгения Ивановна плохо спала этой ночью. Дети уехали подальше от войны и она была довольна тем, что им удалось выехать из Ленинграда. Она посматривала на своего сонного мужа и в какой раз думала о том, что ей повезло, как женщине, как жене иметь рядом с собой любимого человека, с которым она надеется долго жить и прожить жизнь счастливо. Много вокруг нее крутились кавалеров из родовых дворянских детей, но она им была не пара, так как была дочерью зажиточного купца, она это хорошо понимала. А мальчишка Петя жил недалеко от их загородного дома и вечно что — то напевал себе под нос, идя мимо нее на рыбалку. А вечерами он играл на скрипке задушевную мелодию. Соколов Петя был сыном учителя по музыке и Женечка брала у его папы уроки пения. Мама Женечки часто говорила мужу:
- Такие приличные люди, жаль, что они не нашего сословия, лучшей пары для Женечки нам не найти, он влюблен в нее.
Отец Женечки хмурил глаза и говорил:
- Он сын учителя и не более. Не фантазируй.
По поводу Женечки у ее отца состоялся серьезный разговор с учителем музыки.
- Ваша дочь очень талантливая юная певица. Нужно продолжить обучение в городе у хорошего мастера по вокалу.
- Она единственная дочь. Кому я передам мукомольную и булочную? Да, поет она божественно, жаль зарывать ее в купечество. Если попадется толковый зять и будет мне заменой в работе, так как мы старые уже, то я не буду против того, чтобы дочь занималась вокалом.
- Дети наши непокорные. Мой сын не желает быть учителем музыки, мечтает играть в оркестре.
Разговор этот был забыт семьями. И перед грозными и смутными днями перед Революцией Евгения уже училась вокалу, она пришла домой с молодым человеком.
- Познакомитесь, Это Петя, мы учимся в одних педагогах, он по скрипке, а я по вокалу.
- Конечно, Петр, я вас узнала, каким вы стали красивым молодым человеком. Как поживает ваш папа?
- Папа стал революционером, давно не преподает. Мне не интересны его идеи и я в них не вникаю. Я пришел попросить у вас руки вашей дочери.
Родители Евгении были очень удивлены. Наступила минута молчания.
- Я люблю Петю и не знаю, как мне жить без него, - сказала Евгения.
- Я люблю Вашу дочь с десяти лет.
- Позвольте нам выйти в другую комнату, посовещаться. Петр, Ленин и Революция это одно и тоже?
- Кажется — да.
Родители Евгении вышли в другую комнату и через некоторое время вернулись с Иконами в руках.
- Молодой человек, вы понимаете, что вы не пара - ни при царе, ни при Ленине. Кто — то из вас будет страдать.
- Мы справимся с возникшей проблемой, - в один голос ответили Евгения и Петр.
И они справились. Они были творческие людьми, любили друг друга и их не интересовала ни революция, ни отречение царя, ни коллективизация. Они жили одним днем со своей любовью, которая позволяла им летать в небесах. Евгения Ивановна тряхнула головой, отгоняя прошлые воспоминания. Она погладила по седым кудрям на голове мужа, прижалась к нему и заснула. А вокруг стояла тишина и покой.
Проснувшись утром, Евгения Ивановна пошла в столовую готовить завтрак на двоих. Петр Петрович был уже на ногах и принимал душ в ванной комнате.
Вкусно пахли блинчики из столовой.
Петр заглянул в комнату.
- С такими запахами можно скоротать неугодное время.
- Осталось муки на неделю. Может быть, что - то измениться и наладят доставку в город?
- Мы в окружении. В любом окружении есть лазейка, о которой немцы не догадываются. Уехали наши девочки и, Слава Богу, - сказал Петр. - А мы с тобой не будем сидеть дома, встряхнемся и вспомним молодость. Мало хлеба по карточке выдали. Вчера на четверых, сегодня получим на двоих. Нужно поджать свои пояски.
Часов в десять утра они вышли из дома. Петр нес свою драгоценную скрипку, а Евгения Ивановна шла впереди него, выстукивая по дорожке театральными туфельками на каблучках. Возле сквера, недалеко от троллейбусной остановки они присели на лавку. Петр Петрович вынул скрипку из футляра , настроил ее и заиграл. Посеревшие лица людей, проходящих мимо, улыбались им. На троллейбусной остановке люди повернули лица в их сторону. Одна женщина подошла и из сумки вытащила шоколадную конфету, протянула ее Евгении Ивановне.
- Возьмите, побалуете внука.
- Ой, что Вы? Внучки уехали из Ленинграда. Остались с мужем...
- Угостите мужа, он у вас большой ребенок, а как играет... Сердце замирает. В наше нелегкое время редко кто думает о других, все заняты своей жизнью и как найти работу, чтобы получать дополнительные карточки. Ой, что с вами, женщина?
- Там моя внучка. Катя, Катенька, детка, а где мама с Верочкой?
- Они уехали. Я их отправила. Мне места не хватило. Не переживай, бабушка, будем их вместе ждать после освобождения города.
- Где ты ночевала?
- У доктора Толмачевой. Утром она меня привезла в город. Потом , я тебе все расскажу. Нашла вас по вашем одеяниям, соседка сказала, что пошли в сквер, молодость вспоминать. Будешь петь, бабушка?
- Вы певица, а я думала, что мужа сопровождаете? - сказала незнакомая женщина.
- Бабушка, давай вместе споем, дедушка подыграет нам.
- Катюша, помнишь мы разучивали с тобой на два голоса письмо Татьяны к Евгению.
- Да .
Евгения Ивановна стала в позу актрисы, руки скрестив на груди. Она запела. Люди подходили к ним и останавливались. Евгения Ивановна создавала голосом вокальное сопровождение. Катя пела партию. Отошла от трамвайной остановке маленькая толпа людей. Кто — то из женщин плакал, вытирая слезы кружевным носовым платком. Молодой солдат, проходя мимо, остановился. Его удивил голос девчушки, почти ребенка, на первый взгляд. Она была такой тоненькой рядом со своей бабушкой, такой беззащитной и он подумал : « Откуда у этой юной девочки такой сильный голос?». Закончив арию, они поклонились толпе. Петр Петрович заиграл на скрипке веселую Мазурку. Одни уходили, другие приходили и останавливались, слушали бесплатный концерт. Один солдатик стоял нерушимо с открытым ртом и смотрел на Катю, слушая ее чарующий голос. Пение оборвалось у Кати, она посмотрела в небо во время пения.
- Бабушка, что это?
Люди подняли головы. На город наплывала туча из немецких самолетов.
- Тяжелые, Бомбить будут, - сказал солдатик и крикнул.- Все в бомбоубежище. Бегом..
Толпа заметалась, а самолеты уже приближались к ним, некоторые пролетели над ними.
Раздался оглушительный взрыв рядом с толпой. Из поворота дома выскочил из рельсов трамвай, боком рыл буковку на тротуаре. Люди визжали, кричали, звали на помощь кого — то. Евгению Ивановну ударная волна опрокинула на землю. Рядом с ней стоял на коленях Петр Петрович и умолял, держа скрипку в руках.
- Женечка, умоляю открой глазки.
Солдатик подскочил к ним, наклонился на пожилой женщиной.
- Она жива, только без сознание, потрите ей виски и уши, этому меня научила бабушка.
- Сейчас, - сказал Петр Петрович.
- Давайте я поддержу вашу скрипку.
- Нет. Амати не любит чужих рук. Катя...
Катя наклонилась над бабушкой.
- Приди в себя, дорогая. Нужно идти ….
Бабушка открыла глаза.
- Как они посмели бомбить творение Петра и Екатерины? Как.
- Поднимайся, надо идти.
Солдатик сказал:
- Я помогу вам. Давайте из рук сделаем стульчик. Держи, красавица, винтовку и скрипку у дедушки забери.
- Справимся ? - спросил Петр Петрович у молодого человека.
Кое — как усадили на руки Евгению Ивановну.
- Кажется , получилось, держи нас покрепче за шеи , Женечка.
Они побежали, сзади них бежала Катя, держа в руках дорогую скрипку и винтовку. С толпой они подбежали к бомбоубежищу. Сзади рвались скинутые бомбы немцами, все полыхало вокруг, рушились и обваливались дома. В воздухе стояла гарь, пыль , скрежет металла и душераздирающий крик людей. За спинами беглецов стояла Смерть. В бомбоубежище было спасение. Дверь наглухо была закрыта. Они поставили Евгению Ивановну на ноги, ее поддерживал Петр Петрович.
Солдатик стал стучать кулаками в дверь. -
- Открывайте.
- И так под завязку. Как селедка в бочке, по горло. Идите дальше, - ответил грубо женский голос.
- По закону военного времени — Расстреляю. Открывайте, - кричал солдатик. - Катя, дай винтовку...
Дверь распахнулась и крупная женщина сказала:
- Сидеть будете на полу.
- Согласны, - сказал солдатик.
Они ввалились в переполненное людьми бомбоубежище.
Петр Петрович снял сюртук и постелил на полу.
- Присаживайтесь. Женечка, тебе удобно сидеть?
- Да, Катюша прижмись ко мне, поправь мое платье на ногах.
Катя прикрыла ноги стареющей женщине ее подолом синего бархатного платья.
- Вот и все, усадил я вас. Меня Генкой зовут. Геннадий Романов. Мне пора и так я задержался. Могу получить наряд вне очереди.
- Романов? - спросила Евгения Ивановна.
- Романов из Твери я. Нет, мы не из Этих. Заводские мы.
Он наклонился над Катей и что — то ей прошептал.
Катя зарделась и опустила глаза.
Солдатик направился к двери.
- Что сказал молодой человек? - спросила бабушка.
- Что он влюбился в меня с первого взгляда.
-Так как у нас было, - сказал Петр Петрович.
- Гена, найди нас, когда освободишься от службы, - прокричал Петр Петрович в спину Геннадию.
Гена повернулся, посмотрел на улыбающеюся Катю, спросил :
- Как?
Петр Петрович прокричал адрес их местожительства.
- Запомнил, обязательно приду. А вы Катю не выдавайте замуж, я на ней женюсь.
Засмеялась Катя, смеялся Геннадий и старики мило улыбались новому другу их семьи. Дверь закрылась за спиной Геннадия и кто - то сказал:
- За дверью взрывы, а на душе у меня тепло, как будто сам я влюбился. Огромная сила — любовь, сбереги ее, детка.
Кто -то позади стал ссориться за место на лавке.
- Дамочка, уберите свой саквояж. Дайте моему ребенку сесть , а то стену он подпирает.
- Ради Бога, пусть садиться, хватит места и ему и саквояжу. Мальчик большой, может и постоять.
- А ваша сумка дороже ребенка?
- Это не сумка, а новый саквояж. Там продукты, негоже чтобы продукты у ног стояли.
- Продукты?
- А где вы, дамочка, их берете?
- Все собрала, что в доме было, вернемся, а воры уже обчистят квартиру, хоть продукты останутся.
- Так уступите мальчику место?
- Да, рядом с саквояжем.
Чей - то хриплый голос сказал:
- Да, замолчите. Слышали громыхнуло, рядом дом обвалился.
Ссоритесь за место.. Убери свою сумку, посади ребенка с матерью.
- Да, идите же, садитесь, - сказал покорно женский голос
- Ссоритесь и не думаете о том, что это бомбоубежище может стать нашей общей могилой. Тогда не до места будет, все уляжемся и не будем друг другу мешать. Одновременно люди заговорили.
- Господи, спаси нас.
- Господи, помилуй нас.
И сразу наступила тишина в большом зале бомбоубежища.
Катя прижалась к груди бабушки и задремала. Ей снился сон, как будто бы она на большой сцене пела романсы, а в первом ряду сидел и слушал ее молодой генерал, держа в руках большой букет алых роз.
- Геночка..., - прошептали ее губы.
Евгения Ивановна наклонилась над внучкой, прошептала.
- Проснись, Катенька. Пора домой, улетели проклятые немцы. Я боюсь выходить наружу, так как там много погибших людей. Господи, дом наш улетел ли? И как живет сватья, как ее здоровье, уже несколько дней к нам они не наведывались.
- Позавчера мы с ними прощались. Все у них было хорошо. Как мама с Верочкой , как они устроились на новом месте? Как узнать, теперь уже точно, почта не будет работать после такой бомбежки.
- Помоги бабушке подняться.
Петр ушел вперед, посмотреть, что твориться там, наверху.
Дверь открылась, Петр подошел к ним.
- Что могу сказать, война в своей красе — смерть , разрушение и вопли родных. Идем девочки домой. Наш дом цел, рядом разрушен половину дома.
Они вышли из бомбоубежища. Пыль, гарь стояла вокруг, разбитые стекла и кирпич валялся у них под ногами. Идти было трудно,. Петр вел жену под руку в другой руке он держал скрипку.
-Старик, сыграй, там завалена моя жена, пусть ей радость принесет музыка.
Мне не добраться к ней, никто не желает разбирать завалены. Все мимо идут, а мы что можем... Вот сидим тут, те - кто остался живой и плачем на кирпичах.
- Руки трясутся. Не смогу играть, - ответил им Петр Петрович.
- Сыграй, мне легче будет отбрасывать кирпичи в сторону. На верхнем этаже жили, на пятом. Старик у меня остался с внуком дома, - сказала женщина.
- Женечка, идите домой, а я помогу разбирать завалены. Возьми скрипку, не до игр сейчас, - сказал Петр Петрович и принялся вытаскивать провод из горы кирпича. Останавливались люди и тоже помогали разгребать кирпич, где указала старуха. И какое было удивление у всех, когда показалась рука человека, она была теплая. Люди с остервенением стали откидывать бревна и штукатурку в сторону, показалась уже спина человека. За спину и руку, они вытащили человека на гору мусора. Рядом было большое корыто. Они подняли его и увидели маленького ребенка. Он был живой и увидев чужих людей, заплакал. Женщина оторвалась от мужа, протянула руки к трехлетнему внуку.
- Живой, наш Вовочка, живой.
Мужик заплакал, поднял голову к небу, сказал:
- Зря ты, затеял фашист с нами войну, мы тебя переживем. Если не мы, то наши внуки.
Петр Петрович поднялся с земли, сказал:
- Пошел я домой. Простите, больше нет сил помогать вам...
- Иди, спасибо и на этом...
Был еще день и снова Петр Петрович увидел тучу самолетов надвигающих на город. Люди всполошились, подхватили полуживого мужика под руки, побежали обратно в бомбоубежище, женщина с ребенком бежала впереди. Петр Петрович сорвался с места
побежал домой, чтобы отвести своих девочек в безопасное место. Люди бежали ему навстречу, мешая ему ускорить шаг. Он , как в молодости "одним шажком" очутился на втором этаже, возле своей двери.
Дверь не была закрыта на замок и цепочку.
- Родненькие, не распаковывались? Слышите, гудит, немец снова прилетел нас бомбить. Говорят, что продуктовые склады горят и Кировский завод разбомбили, снова утюжат город. Почему молчите?
- Петруша, мы никуда не пойдем. Только что вернулись домой. У Кати ступор, говорить она не может, еле доволокла ее в квартиру, не могла оторвать ее от тела Геннадия. Погиб наш мальчик под бомбами. А такой был учтивый молодой человек. Убили немцы судьбу Кати, как ей жить дальше?
- Не выдумывай ничего, час знакомства, это еще не судьба.
- Так девочка наша была влюблена в него, для этого много и десяти минут, чтобы запомнить ссуженного на всю жизнь.
- Катя, Катенька, надо идти. Надо. Уже бомбят.
- Не могу, - прошептала Катя. - Хочу умереть. Видел бы дедушка, как осколком бомбы ему разворотило живот, глаза у него были открыты, как будто смотрел он с удивлением на всех.
Катя зарыдала.
- Поплачь , миленькая, поплачь, - сказал дедушка, обнимая внучку. - Горе - то какое, такое увидеть, когда тебе пятнадцать лет. Поплачь....
- Дедушка, мы никуда не пойдем...
- Не пойдем, это наш город и не будем бегать от бомб, как мыши от кота. Мы потомки Великого Петра, а значит - храбрые. Да, Женечка?
- Да. Никуда не пойдем. Ты лежи, а мы с дедушкой пододвинем кресла к дивану и будем вместе переживать налет фашистов.
Где то - вдали громыхнуло.
Старики не шелохнулись. Первый заговорил Петр Петрович:
- А помнишь, Женечка.....
Катя засыпала под монотонный голос своих родных. Бомбили далеко от их дома и только глухие отголоски доносились в квартиру. И снова ей снилась сцена и молодой генерал с лицом Геннадия держал в руках букет алых роз. «Геннадий умер. Его убила война. Как я найду его родителей, чтобы сообщить им о смерти сына. Он лежит там, возле фонаря, а я сплю. Надо его похоронить» - во сне подумала Катя. И прошептала:
- Надо Гену похоронить, - сказала и проснулась.
В своих креслах, стоящих рядом, спали дедушка и бабушка. Во сне Петр Петрович держал Евгению Ивановну за руку.
« Гена никогда не состариться, так как умер молодым. И не будет у нас совместной старости, как у дедушки и у бабушки», - подумала Катя, смахнув набежавшею слезу на глаза.
Она дотронулась рукой к плечу дедушки.
- А? Что? Снова бомбят?
- Нет, тишина вокруг стоит. Надо похоронить Геннадия или к моргу его поднести.
- Лучше к моргу больницы. Куда нам старикам... и ребенку.
- Я не ребенок.
Евгения Ивановна приняла сторону дедушки.
- Да, отнесем его к моргу. Да и носилки остались после Варвары Степановны, так мы их не сдали в госпиталь.
- Это правильно. Он же военный человек и сообщат куда надо, что погиб рядовой...
- И родителям его сообщат, - договорила Катя.
- Да. Собираемся, девочки. Женечка, возьми несколько простыней, сама знаешь...
Уже серело, они вышли из дома. Улицы никто не убирал, так как город не мог опомниться от двух массированных налетов в один день. Родственники молча стояли возле разрушенных домов, никто не плакал. Тупо смотрели на гору кирпича. Возле фонаря лежал мертвый солдат, раскинув руки и ноги, глаза его смотрели в посеревшее небо. Чья - то заботливая рука сняла с себя кофту и прикрыла живот солдату.
- Девочки, постойте здесь. Я попрошу помощи.
Петр Петрович подошел к крепкому в теле старику, что — то ему сказал, тот кивнул головой и направились они к фонарю. На косилки положили Геннадия и прикрыли белоснежной простыней с вензелями на углах. Петр Петрович стоял у изголовья Геннадия.
- Помоги донести до морга. У меня девочки, одна старушка, а другая маленькая еще.
- Да, конечно. Помогу, - сказал старик. - Завтра будем разбирать завалы, уже бригада организовалась. Сегодня никто не может прийти в себя. Все друг друга ищем и я не знаю, там мои или они где — то спрятались. Такой молодой, так и не повоевал...
- Да. Не воевал, - сказала в ответ Евгения Ивановна. - Призывник из Твери...
Ночь провели в тревоге, знали что немецкие самолеты не прилетят, так как стояла серая во мгле ночь. И все - таки страх их окутал. От каждого шума за окном они вздрагивали и только под утро забылись в тревожном сне. К двенадцати дня они проснулись.
Евгения Ивановна ушла в столовую варить еду из остатков, что было. Петр Петрович сидел в кресле и смотрел через окно на небо. Оно было ясным и ничего не предвещало плохого. Катя лежала на диване и смотрела в потолок. Петр Петрович повернулся к ней, спросил:
- Как ты, родная?
- Тяжело мне, онемело все внутри и плакать не могу. А мне очень жаль, Геннадия, такой хороший мальчик был. Дедушка, почему...?
- Война, Катенька. Она, проклятая косит людей. Не от счастья гибнут люди, а от бомб, болезней и голода. Ты, Катенька, смирись с потерей. Папы твоего не стало и мы все смирились с неизбежностью, так как его не вернуть назад. Смирись, тебе Бог послал мимолетную любовь. Это жизнь, детка, и она у нас продолжается до тех пор, пока будет биться в груди сердце. Мы еще не знаем, что нас ждет впереди. Все дороги заблокированы, море минировано. Это не по человечески гробить такую красоту города и уничтожать мирных людей. Вот раньше - как было. Вышли в поле враги и кто победил тот и занял город. Не по - людским, все это. Поднимайся, надо жить дальше и помогать - другим иначе мы умрем от бездействия.
В комнату зашла Евгения Ивановна.
- Вот и хорошо, все проснулись. Тишина сегодня. На улице стоит запах гари после бомбёжки складов, говорят - зерно и муку всю сожгли, сахар и подсолнечное масло и другие продукты. Ужесточат выдачу продовольствия населению, что это значит?
- Значит то, если не подвезут нам продукты с Большой Земли, то будем голодать,- сказала Катя.
- Что — то надо делать? Когда смерть рядом, то игрой на скрипке не утешишь людей, - сказал Петр Петрович.
- Как знать, что важнее для человека... (Продолжение следует)