Морозы нахлынули как-то неожиданно для отвыкших за последние десятилетия, зомбированных пропагандой о всеобщем потеплении людей. Тусклая, серая мгла заволокла все вокруг. Посерьезнели покрытые изморозью дома. Заиндевелые, строгие, колючие, блестящие серебром стояли деревья. Солнце не показывалось совсем или выглядывало ненадолго и своим желто-красным подслеповатым глазом поглядывало на спешащих, закутанных по самые глаза людей, как бы спрашивая: «Ну и как вам? Вот это зима. Или забыли?»
Со второй половины января, сразу после Крещения, хотя морозы еще не отступили, и по ночам температура достигала 40 и больше градусов, а дома приходилось сидеть в валенках и закутавшись в несколько одёжок, вдруг как-то сразу стало светло. По утрам сначала быстро плыли, словно дым из трубы, низкие, позолоченные облака. А потом солнышко, словно очнувшись от долгого сна, ярким желтым глазом выплыло на небо. Комната, еще недавно темная в течение всего дня, так что постоянно приходилось сидеть с включенным светом, вдруг озарялась, и начинало казаться, что вот-вот наступит какая-то другая, новая жизнь. Которую всегда ждешь после Нового года, про которую загадываешь желание в волшебную новогоднюю ночь. И будто этот пришедший еще один год твоей жизни, не состарил тебя и не сократил твой путь в безысходную будущность, а наоборот сделал тебя моложе и снова захотелось жить, строить планы, мечтать…
Когда ты здоров, то сколько бы лет тебе ни было, у тебя есть перспектива. И это дает оптимизм. Но стоит заболеть серьезно – все словно позади. Перед тобой – стена и ты проваливаешься в черную бездонную яму, из которой нет выхода.