В мою, доселе безоблачную, или, скажем, малооблачную жизнь внезапно ворвался циклон с резким, порывистым, порою шквалистым ветром, низкими, угрюмыми, клочковатыми тучами, просыпающимися то мелким, холодным дождем, то сухим, колючим снегом. Низкое, неприветливое солнце размытым белым кругом появлялось в редких просветах облаков, неспособное согреть озябшее тело.
Обстоятельства заставили меня искать защиты у правосудия.
Обдумывая убедительные и выразительные пассажи искового заявления, я, в общем-то, довольно бесцельно слонялся по городу, иногда присаживаясь на скамеечке в маленьком скверике с чахлыми кустиками и деревцами записать огрызком карандаша на клочке бумаги удачную мысль. Накрапывал мелкий дождик, где-то пока еще далеко и невидимо погромыхивал раскатистый гром. Улица, другая, переулочек – я оказался перед зданием Верховного суда. Эта инстанция была еще далеко, в возможной перспективе – я не очень-то рассчитывал на справедливость.
Над входом в храм истины, на приступочке стояла Фемида. Общепризнанный символ правосудия, древнегреческая богиня права и законного порядка.
Я видел ее в книжках. Стройная женщина, даже не лишенная приятности. Такая может понравиться и даже очень. Свободная мантия не скрывает хорошей фигуры. Повязка на глазах, призванная символизировать беспристрастность, совершенно не портит ее милого лица, повязка даже позволяет пофантазировать, дорисовывая в воображении разрез глаз.
Однажды в аэропорту города Амман, столицы Королевства Иордания, я видел женщину, ведомую молодым арабом, лицо ее было абсолютно закрыто, ни щелочки, ни полосочки. Она держала его за руку и полностью подчинялась воле своего господина. «Красавица, наверное, ай, красавица», - подумал я, провожая взглядом эту удивительную пару.
Фемида не держит за руку молодого араба. В левой ее руке весы, в правой меч. Весы – символ меры и справедливости. На весах правосудия взвешиваются добро и зло, взвешиваются с тщательностью и точностью, дабы суд был справедливым. Правосудие слепо, оно должно быть слепым, чтобы воздавать лишь по праву.
Но поразило меня полное отсутствие повязки на глазах российской Фемиды. Имя, правда, какое-то не совсем русское, не подходит оно к ней. Степанида – так точнее. Российская Фемида-Степанида больше напоминает крепкую колхозницу с пышными формами, крутыми бедрами, каковые в изобилии представлены на Выставке достижений народного хозяйства. По позе, положению рук российское правосудие очень напоминает представительницу Армении в роскошной композиции фонтана Дружба Народов.
В левой руке весы, в правой меч. Ныне эти символы используются судебными и правоохранительными органами в качестве, так сказать, торговой марки организации. К сожалению, в этом наборе не нашлось места еще одному, не менее важному, чем меч, например, атрибуту – повязке на глазах вершительницы Закона. И стоит она, Степанида, и смотрит, косит – кто больше положит на весы. Но не факты интересуют российскую Степаниду, а звонкая монета. И, естественно, вряд ли медный пятак бедняка перевесит стопку хрустящих купюр, небрежно брошенных на весы правосудия проворовавшимся чиновником. А было бы хорошо, если б эта повязка прикрывала еще и ушки, дабы не слышать нашептываний. Как минимум, продажных адвокатов.
Прямо надо мной, на корявой ветке полузасохшего дерева отрывисто каркнула ворона, и – успел я все-таки отскочить в сторону – огромная, жидкая, пахучая лепешка смачно шлепнулась рядом. А Степанида стоит, смотрит, косит – кто больше положит на весы.
И я еще меньше стал рассчитывать на справедливость.