От автора
После третьей карабахской войны я решила брать интервью и записывать истории людей живущих и работающих в конфликтном регионе, чтобы передать всю истину происходящего в нашей стране из первых уст. Будут публиковаться истории из рассказов обычных жителей, военнослужащих, журналистов, медиков, учителей... Некоторые мои герои пожелали не указывать их инициалы.
История 2.
Интервью Анаит Балаян, работницы госпиталя из г. Степанакерта.
- Расскажите историю своей жизни.
- Я рoдилась и живу в Карабахе. Видела все три войны. После первой войны я уже работала в госпитале г. Степанакерта. 27 сентября 2020 года, когда началась война, мы все пошли в госпиталь. Там, кроме наших основных работников, собрались добровольцы, врачи, мед. сёстры. Они вместе с нами помогали раненым, делали тампоны из марли. Приёмную, перевязочную, операционную перенесли в подвал, туда начали привозить раненых. Добровольцы приходили и в столовую, помогали поварам, разносили раненым в палаты еду, воду.
Мы заходили в операционную, помогали мед. сёстрам, делал кто что мог. Я мыла инструменты, относила их на стерилизацию, чтобы хватило, потому что все пять операционных столика были заняты. Другие санитарки успевали почистить кровь, всё привести в порядок.
В основном были ранения брюшной полости, головы, из трёх тяжело раненых наверное у двух рука или нога были оторваны осколками, все молодые 19-20-тилетние ребята.
Когда оперировали наших раненых, одному бойцу ампутировали ногу. После наркоза он спросил у меня: "Мне ногу отрезали?" Говорю: "Придёт доктор, он скажет. Я не могу тебе ничего ответить."
Я подошла к нему, говорю: "Дать тебе телефон, с родителями поговоришь?"
Он сказал: "Нет, когда поеду в Ереван, тогда поговорю с ними."
Взяла его за руку, он холодный. Говорит: "Какие у вас тёплые руки."
- Тебе холодно?- спрашиваю. Говорит: "Да."
Охватила обе его руки в свои, чтобы хоть немного согреть.
Однажды, среди раненых оказался турок, сирийский наёмник. Когда он попал к нам, то рассказал, что свои убежали, бросив его раненого и он надел форму нашего погибшего бойца, чтобы спастись. Так его и привезли в госпиталь не подозревая, что чужой. Когда врачи открыли ногу, чтобы перевязать рану, то увидели тату на тюркском языке. Мы перевязали его раны, накормили, дали лекарство. Он ещё и спрашивал: "Лекарство принимать до еды, или после?" Он мог говорить на русском и даже на армянском.
Был ещё один раненый турецкий наёмник. Повезли его в перевязочную, чтобы поставить катетер, опять думали, что наш, открыли раны и увидели, что всё его тело в наколках.
Надо же было додуматься, снять форму с погибшего и надеть на себя, лишь бы спастись. Наверное были уверены, что армяне спасут их, мы же не они. А как же те погибшие наши солдаты? Без формы и без документов кто их узнает? Вот так и становятся без вести пропавшими. Столько родителей до сих пор ищут своих детей...
Когда бомбили в сторону села Баллуджи, Хнацах, там взорвался наш оружейный склад. Мы подумали, что тюрки уже в город зашли и бомбят. Подумали, что всё, уже конец, мы останемся в подвале. Уже не надеялись, что выйдем, молились, возлагая надежду на бога.
В госпитале все сотрудники заболели ковид. Доктора с системами в венах делали операции, лечили и себя и раненых. Когда из работников многие заболели, мы готовили кисломолочный суп из риса - танов, ели тёплым, чтобы скорее выздороветь, давали и раненым, и добровольцам.
У нас работает молодая терапевт Рита Исраелян, она лечила всех больных от ковид, была очень внимательна ко всем своим пациентам. Я тоже была больна, получала систему, пятнадцать дней лежала в палате. После войны я спросила у неё: "Какое было мое состояние?" Она сказала: "Ты вообще молчи! Очень тяжёлое было твоё состояние. Рентгеновский снимок показал, что инфекция дошла до горла. Просто я тебя воодушевляла, чтобы ты не падала духом и выздоровела."
Начальник нашего госпиталя Самвел Геворкян тоже серьёзно заболел, его отвезли в Ереван. Он был в очень тяжёлом состоянии, по возрасту входил в зону риска, но постоянно думал и говорил о раненых...
Как раз в это время из Еревана приехали врачи-добровольцы, среди них был опытный врач Тарон Тоноян, который тоже очень помог нашим солдатам. До 7 ноября наравне с нами он делал всё от себя зависящее.
С нами в госпитале работал добровольцем молодой доктор Месропян Нарек. В последний раз он ночью выехал за ранеными на "скорой", а фары на машине не зажигали, чтобы беспилотники не уловили. Машина по дороге попала под бомбёжку. Врача тяжело раненого увезли в Ереван. Мы узнали, что несколько дней он пребывал в коме, а потом, выйдя из комы, погиб. Доктора сказали, что у него было заражение крови. У него остались два маленьких ребёнка, мальчик и девочка.
Все 44 дня войны я не видела своего сына Ашота, племянника Юру, брата Гарегина. Каждую секунду ждёшь хоть какую-то весть от близких. С каждым приездом "скорой" ищешь среди раненых своих родственников, знакомых...
Во время войны в госпитале с нами работала молодая девушка. Как-то она обратилась ко мне: "Тётя Ано, знаешь где турки?" "Где?" - спросила я.
- В Шушикенде.
- Шушикенд? А ты знаешь, где это?
- Нет, - сказала она.
- Вот здесь, близко. Получается, что дошли до Чанахчи, Сгнах, Каринтак, Шушикенд, Шуши уже взяли, осталось десять минут езды до Степанакерта.
В 1992 году тюрки даже не видели эти села, а в 2020-ом уже до Шушикенда дошли.
Когда сказали, что тюрки приближаются к городу, начальство решило - надо выезжать. Собрали операционную, инструменты, раненых перевели в машины УАЗ и выехали. Решили ехать через Мардакерт.
По пути я встретила своего родного дядю Борю и двоюродного дядю Сурика. В 1992 году мой дядя тоже участвовал в войне, работал в госпитале водителем "скорой". Теперь, в 2020-ом, снова пошел добровольцем. Исраелян Борис и Саруханян Сурик возили добровольцев на посты и обратно. После они с автоматами стояли на подступах к Мардакерту. Я их встретила там, когда 7 ноября с госпиталем выезжали.
Потом к ним присоединился мой брат Гарегин.
После войны Борис и Сурик получили грамоты. Им скоро стукнет 70 лет. Они говорят: "Если снова будет война, ещё раз пойдем. Мы что, будем сидеть, а молодые воевать?" Они в этой войне внесли свою посильную помощь родине.
Брат Гарегин в 1992-ом году тоже участвовал в защите Арцаха. В 2016-ом его сын Юра служил в армии, в ПВО, а в 2020-ом повторно участвовал в обороне родины. Брат на своей машине доставлял еду солдатам на посты.
С середины пути из Мардакерта нас возвращают, война приостановлена. Сказали, что всё, поезжайте обратно. Но я не вернулась, я поехала дальше, хотела навестить своих дочерей и внуков в Ереване.
Когда мы выехали из госпиталя, по пути в Ереван дороги были забиты, машины ездили в 4-5 рядов, "скорые" с ранеными с трудом пробивались сквозь пробки. Мы молились, чтобы водители успели живыми довезти раненых. Всю дорогу до Еревана доходили звуки сирен машин скорой помощи.
Во время боёв в Сгнахе погиб наш родственник Варужан Арустамян, об этом я узнала только в Ереване, он похоронен в Ераблуре. Я навестила в Ераблуре могилы Варужана, доктора Нарека Месропяна, Бено - друга моего племянника.
Вернулась в Арцах 13 ноября и после войны наконец-то встретилась со своим сыном Ашотом, он служил в ПВО контрактником. Супруг тоже всё это время находился в Арцахе. Ашот рассказал, что во время бомбёжки его лучшего друга Сурена волной выбросило из горящей машины. Волочась по земле он потушил огонь на себе и остался жив, но его оставшиеся в машине четыре друга полностью сгорели.
Что сказать? Флаг турков над Шуши, едешь до нашей деревни Тернавазд - по дорогам их флаги расставлены. Всё закончилось. Разве что, если Шуши вновь станет нашим. А станет ли?..
07.06.2021