Вчера состоялось событие, о котором не было сил написать вчера, но сегодня я уже могу! Пишу с листков, написанных прежде (на Базе), так сказать, по горячим следам.
23 мая 2021
Сейчас во втором часу ночи я вёз трёх пассажиров, двух женщин и мужчину. Константин (так он позже представился) сначала был настроен весьма миролюбиво, женщины ему подражали. Я взял заявку в кафе "Ситора", что на улице Тургенева, и повёз их в Новоникольск. В беседе выяснилось, что сын Константина (и одной из женщин) занимается борьбой греко-римской. И тренер у них Суворов. Ещё и о Новикове говорили с удовольствием. И здесь я не смог удержаться, рассказал, что Суворов ещё с моей первой группой ездил на соревнования в Партизанск. Он ехал тогда "инкогнито"; взяли парня "за компанию" из Корсаковки. Для меня он стоял на одном уровне с моими подопечными и, поскольку имел возможность обмениваться с ними борцовской практикой, я могу считать его и своим "практикантом" тоже. Дальше я сказал, что Новиков - чурбан! Вообще ни одной схватки за всю свою спортивную карьеру не выиграл. Могу себе представить, как этот везунчик удачно "обнаружил себя" - "в нужное время, в нужном месте", обосновавшись в Новоникольске при транспортной грузовой кампании "Россия", которой управляли, Банзай (Сергей Гостюшев) и Крутько. У Банзая жена Ольга, с которой мы на Крестьянской в соседних дворах жили и выросли. Не раз я, размечтавшись, думал - ах, если бы Ольга знала, что в тени культурного карьериста Новикова остаётся друг её детства, то, наверное, помогла бы мне!
Воодушевлённую беседу с пассажирами я резко изменил в другую сторону, когда после лёгкой характеристики Суворова, перешёл к Новикову - сказал, что это флюгер, который перепрограммировали, после чего тот развернулся ко мне задом, хотя уверял, что просто мечтает объединиться "по духу", что будет привозить своих рябят на спарринги, учиться на наших успехах (и ошибках!), и тому подобное. И вот, когда мне стало Это просто необходимо, когда одолели Носков и Морарь, мечтающие выпихнуть меня из зала, который мы с ребятами вынесли на своих плечах (сколько раз нас "выселяли" из различных углов и комнатушек!), когда мне необходима была любая поддержка, Новиков пошёл в противоположный лагерь, подстроившись под ветер перемен, чем в сущности предал меня. А потом ещё раз "подставил" под Ледовских, президента борьбы Приморского края; уверив меня, что Олег Васильевич ждёт меня, чтобы предложить ставку; я поехал во Владивосток и наткнулся на гнусные придирки; Морарь А.С. уже "проработал" Ледовских О.В, влил в его голову яд на "массовика - затейника", подозрительно цепкого для детского тренера. Ведь "кто ищет, тот найдёт"! А "бизнесмены от спорта", выучившись к тому времени заочно на физфаке, построив бизнес, стали уже возвращаться "в родную гавань", когда уже не могло быть и речи о совместном сотрудничестве; "грамотный неграмотному не товарищ" - я остался один. Уже переманивали и моих учеников (Оринин без спроса посещал и других тренеров (правда, пока всегда возвращался ко мне), Барахов стал мне грубить, ввёл в группе дедовщину, избил Никитина и был переведён в команду Носкова - Пешкова - Колотилова, за ним ушёл Сорокин, а позже Соловьёв и остальные!). Естественно, я мешал, так как не признавал справедливыми такие "стихийные перестановки"! Против меня настроены были все; от председателя профкома и по совместительству главного тренера по греко-римской борьбе помпезного горлопана Носкова Александра Прокопьевича (с самого начала с завистью относился к успехам моих учеников и мечтал выпихнуть меня!) до моего первого тренера - Пешкова Виктора Ивановича; "Высоко летаешь!" - сказал он мне однажды! А Морарь Андрей Семёнович?! Как он подавлял всех вокруг своим перегаром! Как же он "закидывал" свои "сногсшибательные" провокации! А аферист это был ещё тот! "Что это ты такой заботливый с детьми?!" - бывало говаривал мне он. Потом они натравили на меня тренера по дзюдо Школу Сергея Владимировича. В начале нашего с ним знакомства это был юноша робкий и уважительный. Потом он стал наглым и вёл себя уже вызывающе (позже на старой видеокасете, попавшей ко мне от Ивана Мораря сына Андрея Семёновича я увидел "накачку" Морарем старшим Школы, заискивающе вопрошающего: "Что будем с ним делать?!" И получил от Мораря указания, как "прессовать" меня. Морарь имел влияние на "своих протеже" (устроил их в институт на физфак; среди которых был и Школа, и Байдюк, и Макаров, и др.), на руководителей спортшколы, где я тренировал. С руководством они выстроили график так, что Школа шёл за мной буквально по пятам, а там подтянулись и остальные; и Пешков, и Колотилов, и Носков собственной персоной, изменив в одночасье своему любимому Подвальчику; не успевал я закончить тренировку, как мне уже кричали: "Освобождай раздевалку!". Во всём огромном спорткомплексе больше не было раздевалок?! Трудно в это поверить. Поэтому, очевидно, что был сговор! Какой нормальный выдержит эту травлю и останется прежним?!.. Но я отвлёкся, унёсся в своих воспоминаниях в девяностые; естественно, временному попутчику большей части того, что я написал сейчас, я не сказал, а только имел это ввиду, "между строк".
Мы приближались к Новоникольску. Разговор накалялся. Собеседник как-то внезапно перешёл на "ты", стал грубить, указывал мне куда смотреть; не на него, а на дорогу. Вошёл он в нужный градус быстро, т.к. уже изрядно "подготовился" алкоголем, нёс "пургу" - "...что ты мне тут жалуешься?! Ты сам виноват в том, что тебя так опустили до уровня таксиста!" И, когда я стал защищать таксистов: "Я и дворником работал! Таксист это не такая уж позорная профессия!" - он сделал благородный порыв к справедливости и "умозаключил": "Определись, где ты хочешь работать: дворником или таксистом?!" Чего это я так перед ним распинался всю поездку?! О тренерстве он даже не заикнулся; не понял моё золотое сердце! Если его "аксакалы" не пустили Блудного сына "обратно в семью", когда я семь лет назад пытался вернуться к тренерской работе, то он тем более не выразил мне и тени уважения и про "тренерство" как то "скромно умолчал". Вдобавок, когда его 2-я половина захотела рассчитаться со мной вдвое большей суммой, "пятихаткой": "Сдачи не надо!", он тихо отсидел в машине, дожидаясь, когда женщины уйдут и потребовал сдачу. У меня было побуждение вернуть его "благоверную" и отдать сдачу при ней, но я почему-то не сделал этого и отдал "свои", кровно заработанные "один на один"! А потом Константин, по ему одному понятному порыву прослезился! Но! После отобранных у меня денег, я посчитал его "крокодиловы слёзы", не заслуживающими доверия. Более того, этот "Гена" протянул мне "на прощание" свою руку; и я не нашёлся, чтобы не пожать её в ответ; ох уж эта моя толерантность! Правда я потом плевал на руку и тёр её неистово; так было противно! Но! "Поздно попу затыкать!" Попу-тного тебе ветра, Константин...