Он снова лежал ничком на земле. Его ноздри наполнял запах леса. Он чувствовал щекой холодную твёрдую землю и впивающуюся ему в висок дужку очков, сбитых при его падении. Каждая клеточка его тела болела, а место, куда попало убивающее заклятие, горело, как от прижигания раскалённым железом. Он не шевелился, а лежал в той же позе, в которой упал – с неестественно выгнутой левой рукой и приоткрытым ртом.
Он ожидал услышать торжествующие крики и ликование по поводу его смерти, но вместо них воздух наполнили поспешные шаги, шёпот и озабоченное бормотание:
- Милорд… милорд…
Это был голос Беллатрикс, доносящийся словно снизу. Гарри не осмеливался открыть глаза, но позволил остальным своим чувствам осознать своё положение. Он знал, что его волшебная палочка по-прежнему спрятана под одеждой, потому что чувствовал её между грудью и землёй. Небольшая мягкость у живота подсказала ему, что и мантия-невидимка, скрытая от посторонних глаз, при нём.
- Милорд…
- Хватит, - раздался голос Волдеморта.
Снова шаги. Несколько человек враз отступили с одного места. Отчаявшись понять, что случилось и почему, Гарри чуть приоткрыл глаза.
Кажется, Волдеморт поднимался на ноги. Множество Поглотителей Смерти поспешно отошли от него и присоединились к толпе, наводнившей поляну. Лишь Беллатрикс по-прежнему стояла на коленях около Волдеморта.
Гарри снова закрыл глаза и задумался об увиденном. Поглотители Смерти столпились вокруг Волдеморта, который, скорее всего, упал на землю. Когда он поразил Гарри убивающим заклятием, что-то случилось. Волдеморт тоже лишился чувств? Похоже на то. Оба ненадолго впали в беспамятство, оба теперь пришли в себя…
- Милорд, позвольте…
- Мне помощь не нужна, - холодно сказал Волдеморт, и хотя Гарри не мог ничего видеть, он представил Беллатрикс, отводящую руку помощи. - Мальчишка… мёртв?
На поляне воцарилась гробовая тишина. Никто не подошёл к Гарри, но он ощутил сосредоточенные взгляды; от них он словно сильнее вжался в землю и боялся шевельнуть пальцем или веком.
- Ты, - сказал Волдеморт; раздались грохот и короткий вскрик от боли. – Проверь его. Скажешь мне, мёртв ли он.
Гарри не знал, кого послали проверять. Ему оставалось лишь лежать с предательски бьющимся сердцем и ждать, когда его проверят, но в тоже время он чувствовал ничтожное, слабое утешение оттого, что Волдеморт опасается подходить к нему, подозревает, что не всё пошло по плану…
Чьи-то неожиданно мягкие руки коснулись лица Гарри и прощупали его сердце. Он слышал частое дыхание женщины, ощущающей биение жизни в его груди.
- Драко жив? Он в замке?
Шёпот был еле слышен, её губы оказались всего в дюйме от его ушей, её голова склонилась так низко, что длинные волосы скрыли его лицо от собравшихся.
- Да, - выдохнул он.
Он почувствовал, как её рука сжалась у него на груди, её ногти пронзили его, потом она убрала руку и выпрямилась.
- Он мёртв! – крикнула Нарцисса Малфой наблюдавшим за ней.
Все тут же закричали, торжествующе завопили, затопали ногами, и Гарри разглядел сквозь щелки глаз взметнувшиеся в воздух красные и серебряные лучи.
Продолжая притворяться мёртвым на земле, он всё понял. Нарцисса знала, что сможет войти в Хогвартс и разыскать сына только вместе с армией завоевателей. Победа Волдеморта её больше не волновала.
- Видите? – прокричал Волдеморт сквозь гвалт. – Гарри Поттер погиб от моей руки, и никто из живущих ныне не сможет больше угрожать мне! Глядите! Круцио!
Гарри этого ожидал – он знал, что его тело не бросят на лесной земле просто так, не надругавшись над ним: оно должно быть унижено, чтобы доказать победу Волдеморта. Его подбросило в воздух, и он собрал всю волю в кулак, чтобы остаться обмякшим, но не почувствовал боли, которую ожидал. Его подбросило в воздух раз, другой, третий. Очки слетели, а палочка чуть-чуть соскользнула под одеждой, но он по-прежнему притворялся обмякшим и неживым, а когда он в последний раз упал на землю, поляну огласили вопли и взрывы хохота.
- Сейчас мы пойдём в замок и покажем, что осталось от их героя, - сказал Волдеморт. - Кто потащит тело? Нет… Погодите.
Снова раздался взрыв хохота, и вскоре Гарри почувствовал, как земля под ним сотряслась.
- Ты его понесёшь, - сказал Волдеморт. – Уж у тебя-то на руках он будет выглядеть шикарно, его увидят! Подбери своего дружка, Хагрид. И очки… наденьте очки… чтобы его узнали…
Кто-то решительно и сильно надвинул очки на лицо Гарри, но огромные руки, поднявшие его, сделали это невероятно бережно. Гарри чувствовал, как руки Хагрида дрожат и как он сотрясается от рыданий; когда Хагрид взял Гарри на руки, крупные слёзы полились на его тело, но Гарри не осмелился дать Хагриду знать, что не всё ещё потеряно - ни движением, ни словом.
- Иди, - приказал Волдеморт, и Хагрид зашагал вперёд, прокладывая путь среди тесно растущих деревьев, прочь из леса.
Ветви цеплялись за волосы и одежду Гарри, но он так и лежал неподвижно с приоткрытым ртом и закрытыми глазами. В темноте Поглотители Смерти толпились вокруг, а Хагрид безутешно рыдал, и никто не заметил, как бьётся жилка на открытой шее Гарри Поттера.
Оба великана шли напролом за Поглотителями Смерти; Гарри слышал, как на их пути трещат и падают деревья; они подняли такой шум, что птицы с громкими криками взлетели в небеса, заглушая даже радостные вопли Поглотителей Смерти. Победная процессия вышла на открытое пространство, и вскоре Гарри догадался по уменьшению темноты сквозь закрытые веки, что деревья начали редеть.
- БЭЙН! – от неожиданного вскрика Хагрида Гарри чуть не открыл глаза. – Рады небось, да, что не дрались, трусливое стадо кляч? Рады, что Гарри Поттер… ум-мер?..
Хагрид не стал продолжать, а снова залился слезами. Гарри прикидывал, сколько кентавров наблюдало за проходящей мимо процессией – он боялся открыть глаза и взглянуть. Когда кентавры остались позади, кто-то из Поглотителей Смерти прокричал оскорбления в их адрес. Чуть позже Гарри понял по свежему воздуху, что они дошли до окраины леса.
- Стоять.
Гарри подумал, что Хагрида заставили подчиниться приказу Волдеморта, потому что он немного покачнулся. Там, где они стояли, разлился холод, и Гарри услышал хриплое дыхание дементоров, патрулировавших за деревьями. Teперь они на него не действовали.
Его согревало изнутри осознание, что он выжил, это служило ему талисманом против них, словно олень его отца стоял на страже у него в сердце.
Кто-то прошёл мимо совсем рядом – это был сам Волдеморт, который тут же заговорил. Его магически усиленный голос разнёсся окрест, давя на барабанные перепонки Гарри:
- Гарри Поттер мёртв. Он был убит, когда сбежал, пытаясь спасти себя, пока вы отдавали жизни за него. Мы принесли вам его тело в доказательство того, что вашего героя больше нет. Битва выиграна. Вы потеряли половину своих бойцов. Mои Поглотители Смерти превосходят вас численно, а Мальчику, который выжил, пришёл конец. Больше никакой войны. Любой, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребёнок, будет убит, как и все члены их семей. Выходите сейчас же из замка, преклоните передо мной колени, и будет вам пощада. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры останутся в живых и будут прощены, а вы присоединитесь ко мне в новом мире, который мы построим вместе.
В замке и вокруг него царила тишина. Волдеморт стоял так близко, что Гарри снова не решился открыть глаза.
- Идём, - приказал Волдеморт, и Гарри услышал, как он пошёл вперёд, а Хагрида заставили идти дальше. Гарри чуть приоткрыл глаза и увидел Волдеморта, идущего впереди с освобождённой из заколдованной сферы Нагини на плечах. Но Гарри не мог вынуть спрятанную под одеждой палочку, иначе это заметили бы Поглотители Смерти, идущие по обе стороны от них в отступающей темноте.
- Гарри, - всхлипывал Хагрид. – О Гарри… Гарри…
Гарри снова плотно закрыл глаза. Он знал, что они приближаются к замку и навострил уши, чтобы уловить сквозь радостные голоса и громкий топот Поглотителей Смерти признаки жизни в школе.
- Стоять.
Поглотители Смерти остановились и выстроились в линию лицом к открытым входным дверям школы. Гарри даже сквозь смеженные веки видел красноватый блеск – значит, этот свет исходил из вестибюля. Он ждал. В любой момент те, ради кого он пошёл на смерть, увидят его, мёртвого на вид, на руках у Хагрида.
- НЕТ!
Крик этот был больше всего ужасен оттого, что он никогда не ожидал и не представлял, что профессор МакГонагалл может издать такой вопль. Он услышал рядом женский смех и понял, что Беллатрикс наслаждается отчаянием МакГонагалл. Он на секунду скосил глаза и заметил, что дверной проём наполняют люди – выжившие в битве вышли на крыльцо, чтобы увидеть завоевателей и убедиться в смерти Гарри. Волдеморт стоял чуть впереди и поглаживал белым пальцем Нагини. Он снова закрыл глаза.
- Нет!
- Нет!
- Гарри! ГАРРИ!
Рон, Гермиона и Джинни завопили ещё истошнее, чем МакГонагалл; Гарри хотелось лишь одного – отозваться, но он заставил себя лежать тихо, а их крики стали чем-то вроде сигнала; их подхватила толпа выживших, они кричали и стенали, надоедая Поглотителям Смерти, пока…
- ТИХО! – заорал Волдеморт. Раздался грохот, вспыхнул яркий свет, и все поневоле смолкли. - Хватит! Клади его, Хагрид, к моим ногам, где ему и место!
Гарри почувствовал, как его опускают на траву.
- Видите? – спросил Волдеморт, расхаживая туда-сюда рядом с местом, где лежал Гарри. – Гарри Поттер мёртв! Поняли, простофили? Он никогда ничего из себя не представлял, этот мальчишка лишь позволял другим жертвовать собой ради него!
- Он тебя побивал! – выкрикнул Рон, и чары рухнули; защитники Хогвартса снова закричали и застонали, пока второй, более мощный взрыв не погасил их голоса снова.
- Он был убит, пытаясь ускользнуть с территории замка, - сказал Волдеморт, смакуя свою ложь, - убит при попытке спастись…
Но Волдеморт не договорил. Гарри услышал шарканье, крик, новый взрыв; вспыхнул свет, и послышался крик от боли. Кто-то отделился от толпы и выстрелил в Волдеморта. Гарри увидел, как обезоруженная фигура упала на землю, а Волдеморт отбросил палочку смельчака и рассмеялся.
- A это ещё кто? – спросил он с тихим змеиным шипением. – Кто вызвался показать, что происходит со всеми, кто продолжает сопротивляться, когда битва проиграна?
Беллатрикс весело рассмеялась:
- Это Невилл Лонгботтом, милорд! Мальчишка, доставивший Кэрроу столько хлопот! Сын гесперов, помните?
- Aх да, помню, - ответил Волдеморт, глядя на Невилла, с трудом поднимающегося на ноги, безоружного и беззащитного, стоящего на нейтральной полосе между выжившими и Поглотителями Смерти. – Но ты, кажется, чистокровка, мой храбрый мальчик? – спросил Волдеморт Невилла, который стоял, глядя ему в лицо и сжав пустые руки в кулаки.
- Что с того, если это так? – громко спросил Невилл.
- Ты проявил боевой дух и смелость, да и происхождение у тебя благородное. Ты станешь очень ценным Поглотителем Смерти. Нам нужны такие как ты, Невилл Лонгботтом.
- Я присоединюсь к тебе, когда преисподняя замёрзнет, - заявил Невилл. – Армия Дамблдора! – воскликнул он, и толпа ответила криком, который не смогли заглушить чары Молчания, наложенные Волдемортом.
- Очень хорошо, - сказал Волдеморт, и в его шёлковом голосе прозвучала угроза посильнее самого мощного заклятия. – Если это твой выбор, Лонгботом, мы возвращаемся к первоначальному плану. На твою голову, - тихо проговорил он, - да падёт.
Глядя сквозь ресницы, Гарри увидел, что Волдеморт взмахнул палочкой. Вскоре из одного из разбитых окон замка в полумраке на руку Волдеморта приземлилось что-то вроде уродливой птицы. Он встряхнул обмякший предмет за острый конец, и Сортирующая Шляпа повисла у него в руке, пустая и потрёпанная.
- В Хогвартсе больше не будет Сортировки, - заявил Волдеморт. – Никаких Домов. Всем будет достаточно эмблемы, герба и цветов моего благородного предка Салазара Слизерина. Правда, Невилл Лонгботтом?
Он направил палочку на Невилла, который неподвижно застыл, потом надвинул шляпу на голову Невиллу, и она закрыла ему глаза. Толпа перед замком пришла в движение, и Поглотители Смерти, все, как один, подняли палочки, держа защитников Хогвартса на расстоянии.
- Сейчас Невилл покажет нам, что происходит с теми, кто настолько глуп, что продолжает перечить мне, - сказал Волдеморт, и по мановению его палочки Сортирующая Шляпа воспламенилась.
В наступающем рассвете раздались крики; Невилл, пригвождённый к месту и неспособный двигаться, сам стал пламенем. Гарри не мог вынести этого – он должен действовать…
И тут в один миг произошло сразу многое.
С дальней стороны школы раздался рокот, словно от невидимых стен сотни людей двинулись к замку с громкими воинственными криками. Тут же из-за угла замка, переваливаясь, выскочил Гроуп, крикнувший “ХАГЕР!” В ответ на его крик взревели великаны Волдеморта. Они помчались на Гроупа, как разъярённые слоны, сотрясая землю. Потом раздались стук копыт и звон тетивы, и в Поглотителей Смерти внезапно полетели стрелы, а те с удивлёнными воплями разбежались. Гарри вынул припрятанную мантию-невидимку, набросил её на себя и вскочил на ноги; Невилл тоже пошевелился.
Быстрым мимолётным движением Невилл освободился от наложенного на него Цепенящего заклятия; пылающая шляпа упала с его головы, и он вынул из её глубин нечто серебряное, со сверкающей рукояткой, украшенной рубинами.
Никто не услышал свиста серебряного клинка в крике наступающей толпы, шумных толчках великанов и топоте скачущих кентавров, но блеск его привлёк к себе все взгляды. Одним ударом Невилл снёс голову большой змее, которая взвилась высоко в воздух, сверкая в свете, льющемся из вестибюля, и рот Волдеморта раскрылся в яростном крике, которого никто не расслышал, а тело змеи с глухим стуком упало на землю к его ногам.
Спрятавшись под мантией-невидимкой, Гарри навёл Щитовые чары между Невиллом и Волдемортом, прежде чем последний успел поднять палочку, и тут громкий крик Хагрида перекрыл рёв дерущихся великанов:
- ГАРРИ! – кричал Хагрид. – ГАРРИ… ГДЕ ГАРРИ?
Воцарился хаос. Стреляющие кентавры разогнали Поглотителей Смерти, все ощутили на себе тяжёлые ноги великанов, и всё ближе и ближе неизвестно откуда неслось подкрепление; огромные крылатые создания парили над головами великанов и Волдеморта, тестралы и гиппогриф Хищноклюв царапали им глаза, а Гроуп толкал и тузил их. И вот волшебники – как защитники Хогвартса, так и Поглотители Смерти, поневоле скрылись в замке. Гарри стрелял чарами и заклятиями в каждого Поглотителя Смерти, который попадался ему на глаза, и они падали, не зная, что или кто поразил их, а их тела затаптывала отступающая толпа. По-прежнему прячась под мантией-невидимкой, Гарри ввалился в вестибюль. Он искал Волдеморта и увидел его там. Тот стрелял заклинаниями из палочки и отступал в Большой зал. Он всё выкрикивал указания своим приспешникам, рассылая заклятия налево и направо; Гарри снова сотворил Щитовые чары, и несостоявшиеся жертвы Волдеморта – Симус Финниган и Ханна Аббот – проскочили мимо в Большой зал, где присоединились к разгоревшейся там битве.
Потом на крыльцо взбежали другие люди, много людей. Чарли Уизли обогнал Горация Слизхорна, по-прежнему одетого в пижаму изумрудного цвета. Похоже, они явились во главе тех, кто приходился родственником или другом каждому из студентов Хогвартса, оставшихся сражаться, вместе с хозяевами магазинов и домовладельцами Хогсмида. Кентавры Бэйн, Ронан и Магориан ворвались в зал, громко стуча копытами, а за спиной у Гарри дверь, ведущая в кухню, слетела с петель.
Домашние эльфы Хогвартса ворвались в вестибюль, крича и размахивая столовыми и кухонными ножами, а во главе, с раскачивающимся на груди медальоном Регулуса Блэка, бежал Кричер, громкий голос которого перекрывал весь шум:
- В бой! В бой! В бой за моего хозяина, защитника домашних эльфов! Сразимся с Тёмным Лордом во имя храброго Регулуса! В бой!
Они рубили и кололи лодыжки Поглотителям Смерти, устремив вверх злобные личики. Куда бы Гарри ни бросил взгляд – Поглотители Смерти сгибались от попадающих в них заклинаний, вытаскивали стрелы из ран, их сбивали с ног эльфы. Иные просто пытались сбежать, но наступающая орда поглощала их.
Но битва была ещё не кончена. Гарри промчался мимо бойцов и пытающихся освободиться пленников в Большой зал.
Волдеморт стоял в центре битвы, поражая и сметая всё, до чего мог достать. Гарри не мог попасть прямо в цель, поэтому стал подбираться поближе, оставаясь невидимым, а Большой зал наводняли те, кто смог пробить себе путь.
Яксли был повержен Джорджем и Ли Джорданом, Долохов с воплем пал от руки Флитвика, Хагрид швырнул через весь зал Уолдена Макнейра, который врезался в противоположную каменную стену и соскользнул на пол без чувств, Рон и Невилл повергли Фенрира Серошкурого, Аберфорт оглушил Руквуда, Артур и Перси гнали Пузатого, а Люциус и Нарцисса Малфой бежали сквозь толпу, даже не пытаясь сражаться, и звали сына.
Волдеморт дрался одновременно с МакГонагалл, Слизхорном и Кингсли с холодной ненавистью на лице, они увёртывались и пригибались, но прикончить его не могли…
В полусотне ярдов от Волдеморта сражалась и Беллатрикс; подобно своему господину, она дралась сразу с тремя противниками – Гермионой, Джинни и Луной, которые сражались на пределе своих сил, но Беллатрикс была им равна. Гарри переключил внимание на них, ибо убивающее заклятие Беллатрикс пролетело мимо Джинни так близко, что та была на волосок от смерти.
Он побежал к Беллатрикс вместо Волдеморта, но не успел он сделать и нескольких шагов, как отлетел в сторону.
- ПРОЧЬ ОТ МОЕЙ ДОЧЕРИ, ТBАРЬ!
Миссис Уизли на бегу сбросила мантию, чтобы освободить руки, а Беллатрикс развернулась и расхохоталась при виде нового противника.
- С ДОРОГИ! – прикрикнула миссис Уизли на трёх девушек и вступила в драку простым мановением палочки. Гарри со страхом и восторгом наблюдал за Молли Уизли, взмахивающей и вертящей своей волшебной палочкой, а смех Беллатрикс Лестрэйндж сменился рыком. Из обеих палочек вылетали лучи, пол у ног волшебниц нагрелся и покрылся трещинами; обе дрались не на жизнь, а на смерть.
- Нет! – крикнула миссис Уизли нескольким студентам, подбежавшим на помощь. - Назад! Назад! Она моя!
Сотни людей выстроились у стен, наблюдая за двумя сражениями – Волдеморта с тремя противниками и Беллатрикс с Молли, а Гарри стоял невидимкой, разрываясь между ними, желая и напасть, и защитить, но не будучи уверенным, что невинные не пострадают.
- Что станет с твоими деточками, когда я тебя убью? – глумилась Беллатрикс, такая же безумная, как и её господин, резвясь среди летающих вокруг заклятий Молли. – Когда мамочка пойдёт следом за Фредиком?
- Ты… больше… моих… детей… пальцем… не… тронешь! – прокричала миссис Уизли.
Беллатрикс издала такой же весёлый смешок, с каким её кузен Сириус ушёл из жизни, провалившись сквозь занавеску, и Гарри вдруг наперёд догадался, что; сейчас произойдёт.
Заклятие, посланное Молли пролетело под вытянутой рукой Беллатрикс и попало ей в грудь, прямо в сердце.
Мрачная улыбка Беллатрикс застыла, глаза вылезли из орбит. Она на мгновение осознала случившееся, но сразу повалилась, толпа зрителей взревела, а Волдеморт издал вопль.
Гарри всё видел как при замедленной съёмке. МакГонагалл, Кингсли и Слизхорн отлетели назад, болтаясь и вертясь в воздухе, ибо ярость Волдеморта при гибели последнего преданного адъютанта взорвалась в нём подобно бомбе. Волдеморт поднял палочку и направил её на Молли Уизли.
- Протего! – взревел Гарри, и посреди зала воздвиглись Щитовые чары; изумлённый Волдеморт огляделся в поисках источника чар, и Гарри наконец снял мантию-невидимку.
Тут же со всех сторон раздались удивлённые возгласы, радостные крики и вопли: “Гарри!” “ОН ЖИВ!”. Толпа перепугалась, и тут же воцарилась полная тишина. Волдеморт и Гарри посмотрели друг на друга и тут же начали ходить кругами.
- Я не хочу ничьей помощи, - громко сказал Гарри, и в полной тишине его голос прозвучал подобно трубному гласу. – Должно быть именно так. Это должен быть я.
- Поттер не это имел в виду, - прошипел Волдеморт, широко раскрыв красные глаза. – Он же не таким образом действует? Кто на этот раз послужит тебе щитом, Поттер?
- Никто, - просто ответил Гарри. – Хоркруксов больше нет. Только ты и я. Не может жить один, пока другой живёт, и один из нас вот-вот уйдёт с миром.
- Один из нас? – усмехнулся Волдеморт, и всё его тело напряглось, красные глаза воззрились на противника – змея приготовилась нанести удар. – Но по твоему мнению, этим одним из них будешь ты, выживший случайно и потому, что Дамблдор дёргал верёвочки?
- Значит, моя мать погибла ради моего спасения случайно? – спросил Гарри. Они по-прежнему ходили друг перед другом, описывая идеальный круг всё на том же расстоянии друг от друга, но для Гарри не существовало никого, кроме Волдеморта. – И когда я решил сражаться на кладбище - случайно? И когда я нынче решил не защищаться, но всё же выжил и снова вернулся к битве - случайно?
- Случайно! – завопил Волдеморт, по-прежнему не нанося удара, и толпа вокруг застыла, словно парализованная, и никто в зале, кроме них двоих, как будто не дышал. – Случайность, везение, а ещё ты прятался и ныл за спинами мужчин и женщин посильнее, позволяя мне убивать их за тебя!
- Сегодня ты больше никого не убьёшь, - сказал Гарри. Они всё ходили кругами, глядя друг другу в глаза – зелёные в красные. – Ты больше никогда не сможешь никого убить. Неужели тебе непонятно? Я был готов умереть, чтобы помешать тебе вредить этим людям…
- Но ты не умер!
— …я был готов к этому, вот в чём суть. Я сделал то же, что и моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, что ни одно заклинание, посланное тобой в них, не сработало? Ты не можешь мучить их. Ты не можешь тронуть их. Неужели ты так и не выучился на собственных ошибках, Риддл?
- Как ты смеешь…
- А вот смею, - ответил Гарри. – Я знаю то, чего не знаешь ты, Том Риддл. Я знаю много важного, а ты - нет. Хочешь кое-что услышать, прежде чем допустить ещё одну большую ошибку?
Волдеморт молча описывал круги, и Гарри понял, что на время заинтриговал его, удержал благодаря малейшей вероятности, что Гарри действительно знает ключевой секрет…
- Опять любовь? – спросил Волдеморт с гримасой на змеином лице. – Любимое словечко Дамблдора, любовь, которая, как он заявлял, побеждает смерть, только вот не уберегла его любовь, когда он упал с башни и разбился, как старая восковая кукла! Любовь, которая не помешала мне, Поттер, раздавить твою мать-грязнокровку, как таракана… и похоже, никто не любит тебя настолько, чтобы подбежать и принять моё заклятие на себя. Что же спасёт тебя от смерти теперь, когда я нанесу удар?
- Лишь одно, - ответил Гарри, и они снова заходили кругами, поглощённые друг другом и не разделённые ничем, кроме последней тайны.
- В этот раз любовь тебя не спасёт, - заявил Волдеморт. - Или ты решил, что владеешь магией, которой не владею я либо оружием мощнее моего?
- И то и другое, - ответил Гарри и заметил на змееподобном лице некоторое изумление, которое, впрочем, моментально пропало; Волдеморт расхохотался, и смех его пугал больше криков; зловещий и безумный, он разнёсся по притихшему залу.
- Ты решил, что владеешь магией лучше меня? – переспросил он. - Меня, Лорда Волдеморта, творившего такое колдовство, о котором и сам Дамблдор не мечтал?
- Мечтать-то он мечтал, - ответил Гарри, - но он знал больше тебя, достаточно, чтобы не делать того, что делал ты.
- Ты подразумеваешь, что он был слаб! – вскричал Волдеморт. – Слишком слаб, чтобы осмелиться, слишком слаб, чтобы забрать то, что могло бы принадлежать ему, но стало моим!
- Нет, он был умнее тебя и лучше тебя и как волшебник, и как человек, - возразил Гарри.
- Я привёл Альбуса Дамблдора к смерти!
- Ты так думаешь, но ты неправ, - возразил Гарри.
Впервые за долгое время толпа зрителей зашевелилась, сотни людей у стен вновь обрели дыхание.
- Дамблдор мёртв! – выкрикнул Волдеморт в лицо Гарри. - Он лежит в мраморной гробнице рядом с замком, я видел его Поттер, и он не вернётся!
- Да, Дамблдор мёртв, - спокойно согласился Гарри. - Но не ты его убил. Он сам выбрал, как умрёт, за несколько месяцев до смерти, договорился обо всём с человеком, которого ты считал своим слугой.
- Что за детский бред? – спросил Волдеморт, но всё же не нанёс удара и не оторвал взгляда от глаз Гарри.
- Северус Снейп служил не тебе, - ответил Гарри. – Снейп служил Дамблдору с тех самых пор как ты начал преследовать мою мать. И ты так этого и не понял, потому что есть кое-что, чего тебе не понять. Ты же ни разу не видел, Риддл, как Снейп вызывает патронуса?
Волдеморт не ответил. Они по-прежнему ходили кругами, как волки, готовые разорвать друг друга на части.
- Патронус Снейпа – лань, - продолжил Гарри. - Такой же, как у моей матери, потому что он любил её почти всю свою жизнь, с самого детства. Ты должен был понять, - сказал он, заметив, как ноздри Волдеморта затрепетали. - Он же просил тебя сохранить ей жизнь?
- Он её желал, вот и всё, - съязвил Волдеморт. - Но когда её не стало, он решил, что на свете есть и другие женщины, с кровью почище, более достойные его…
- Разумеется, он так тебе и сказал, - согласился Гарри, - но он стал шпионом Дамблдора с того самого момента, как ты начал ей угрожать и с тех самых пор действовал против тебя! Дамблдор и так был обречён, когда Снейп его прикончил!
- Неважно! – вскричал Волдеморт, с жадным вниманием слушающий каждое слово, но в то же время он издал долгий безумный смешок. – Неважно, на меня работал Снейп или на Дамблдора или какие смешные препятствия они пытались возвести на моём пути! Я раздавил их, как раздавил твою мать, которая была вроде бы большой любoвью Снейпа! О да, Поттер, смысл тут есть, однако тебе его не понять! Дамблдор пытался упрятать бузинную палочку подальше от меня! Он решил, что истинным владельцем палочки должен стать Снейп! Но я опередил тебя, малыш — я добрался до палочки до того, как ты успел наложить на неё лапу, я понял истину раньше, чем она дошла до тебя. Я убил Северуса Снейпа три часа назад, и бузинная палочка, Смертоносная палочка, Жезл судьбы по праву принадлежит мне! Последний план Дамблдора провалился, Гарри Поттер!
- Да, это так, - подтвердил Гарри. – Ты прав. Но прежде чем ты попытаешься убить меня, я советую тебе подумать о содеянном… Подумай и попытайся раскаяться, Риддл…
- Что это значит?
Ничто из того, что сказал Гарри - ни разоблачение, ни насмешка - не поразило Волдеморта больше, чем эти слова. Зрачки сжались в щелки, кожа вокруг глаз побелела.
- Это твой последний шанс, - сказал Гарри. - Всё, что тебе осталось… я видел, кем ты станешь в противном случае… Будь мужчиной… постарайся… Хоть немного раскаяться…
- Ты смеешь?.. – снова начал Волдеморт.
- Да, смею, - ответил Гарри, - потому что последний план Дамблдора ничуть не ударил по мне. Он ударил по тебе, Риддл.
Рука Волдеморта с бузинной палочкой задрожала, и Гарри крепко сжал палочку Драко. Он знал, что момент вот-вот наступит.
- Эта палочка по-прежнему не работает на тебя как следует, потому что ты убил не того человека. Северус Снейп никогда не был истинным владельцем бузинной палочки. Он никогда не низвергал Дамблдора.
- Он убил…
- Ты что, не слушаешь? Снейп никогда не побеждал Дамблдора! Они договорились о смерти Дамблдора между собой! Дамблдор был намерен умереть непобеждённым как самый последний истинный владелец палочки! Если бы всё вышло по его плану, сила палочки умерла бы с ним, потому что палочка никогда не была отвоёвана у него!
- Но тогда, Поттер, Дамблдор всё равно что отдал мне палочку! – голос Волдеморта задрожал от злобной радости. – Я украл палочку из могилы её владельца! Я забрал её против воли последнего владельца! Её сила принадлежит мне!
- Что, Риддл, до сих пор не понял? Мало обладать палочкой! Обладание ею, использование её не делает её по-настоящему твоей. Ты не слушал Оливандера? Палочка выбирает волшебника… Бузинная палочка признала нового владельца до смерти Дамблдора, того, кто никогда не касался её. Новый владелец забрал палочку у Дамблдора против его воли, так и не поняв, что сотворил или что самая опасная в мире палочка преподнесла ему свою преданность…
Грудь Волдеморта быстро вздымалась и опадала, и Гарри ощущал, что заклятие назревает, что оно уже внутри палочки, направленной ему в лицо.
- Настоящий владелец бузинной палочки – Драко Малфой.
Изумлённый Волдеморт побледнел на мгновение, но тут же оправился.
- Ну и что? – тихо спросил он. – Даже если ты прав, Поттер, для нас с тобой разницы нет. У тебя больше нет палочки с пером феникса. Теперь мы будем драться по умению… a когда я убью тебя, я доберусь и до Драко Малфоя…
- Слишком поздно, - возразил Гарри. – Ты упустил свой шанс. Я успел первым. Я победил Драко несколько недель назад. Я отвоевал у него его палочку.
Гарри повертел палочкой из боярышника и почувствовал на себе взгляды всех присутствующих в зале.
- Так что из этого следует? – прошептал Гарри. – Знает ли палочка у тебя в руке, что её последний владелец был обезоружен? Потому что если она знает… настоящий владелец бузинной палочки - я.
Заколдованное небо над ними озарилось ярко-красной вспышкой – край восходящего солнца возник над подоконником ближайшего окна. Свет одновременно озарил их лица, и лицо Волдеморта внезапно стало пылающим пятном. Гарри услышал крик, изданный высоким голосом, и он тоже закричал, положившись на небеса и подняв палочку Драко.
- Авада кедавра!
- Экспеллиармус!
Раздался грохот, подобный пушечному выстрелу, и между ними вспыхнуло золотое пламя, и самый центр круга, очерченного ими, стал местом столкновения заклинаний. Гарри увидел, как зелёный луч из палочки Волдеморта встретился с его собственным заклинанием, как вверх взметнулась бузинная палочка, тёмная на фоне восходящего солнца; она завертелась под заколдованным потолком, как голова Нагини, полетела к хозяину, которого не могла убить и который наконец-то завладел ею целиком. И Гарри с непревзойдённым мастерством искателя поймал палочку свободной рукой, Волдеморт же упал навзничь с раскинутыми руками и закатившимися зрачками-щелками красных глаз. Toм Риддл неотвратимо грохнулся на пол, его тело обмякло и съёжилось, змееподобное лицо стало пустым и безмятежным. Волдеморт был мёртв, убит собственным вернувшимся заклинанием, а Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке, глядя на останки врага.
Поразительный момент породил лишь миг тишины, затем вокруг Гарри воцарился гвалт – визг, радостные крики, рёв зрителей наполнили воздух. Неумолимое новое солнце било в окна. Все кинулись к Гарри; первыми подбежали Рон с Гермионой. Они обхватили его руками, а их бессвязные вопли оглушили его. Затем подбежали Джинни с Невиллом и Луной, за ними – все Уизли с Хагридом, Кингсли с МакГонагалл, Флитвик со Спраут, но Гарри не слышал ни слова из того, что ему кричали, не знал, чьи руки хватают и тянут его к себе, он пытался кого-то обнять, но на него наступали сотни людей, каждый хотел коснуться Мальчика, который выжил, ибо всё наконец кончилось…
Солнце всё поднималось над Хогвартсом, наводняя Большой зал жизнью и светом. Гарри стал неотъемлемой частью смеси ликования и скорби, горя и торжества. Они хотели, чтобы он был рядом - их вождь и символ, их спаситель и проводник, и никому в голову не приходило, что он давно не спал, что он жаждал компании лишь немногих из них. Он должен был говорить до потери голоса, пожимать им руки, видеть их слёзы, принимать благодарности, слушать все новости, дошедшие к утру из всех уголков страны: что те, кто был под «империусом», пришли в себя, что Поглотители Смерти бежали или пойманы, что невиновных выпустили из Азкабана и что Кингсли Шеклболт назначен исполняющим обязанности Министра магии.
Тело Волдеморта отнесли и уложили в чулане подальше от зала, от тел Фреда, Тонкс, Люпина, Колина Криви и полусотни других, сражавшихся с ним. MакГонагалл расставила столы Домов по местам, но никто больше не садился сообразно своему Дому: все смешались – учителя и ученики, призраки и родители, кентавры и домашние эльфы, Фиренц лежал и приходил в себя в углу, Гроуп пялился в разбитое окно, а люди бросали в его смеющийся рот еду. Вскоре, вымотанный и измождённый, Гарри заметил, что сидит на скамье рядом с Луной.
- На твоём месте я бы хотела покоя и тишины, - сказала она.
- Я бы не отказался, - ответил он.
- Я их всех отвлеку, - сказала она. – Надевай свою мантию.
И не успел он вымолвить и слова, как она воскликнула: “Oй, смотрите, блескучий пузырник!” и показала на окно. Все, кто её услышал, оглянулись, а Гарри надел мантию и встал.
Теперь он мог пройти по залу без помех. Он заметил Джинни, сидящую через два стола и положившую голову на плечо матери. У них ещё будет время поговорить – часы, дни, а то и годы. Он заметил Невилла в окружении пламенных почитателей – он ел, а рядом с его тарелкой лежал меч Гриффиндора. Проходя между столами, он заметил троих Малфоев, сидевших съёжившись и словно неуверенных, что они имеют право находиться здесь, но никто не обращал на них внимания. Куда бы он ни взглянул, он видел воссоединившиеся семьи, и наконец он заметил тех, с кем ему хотелось остаться больше всего.
- Это я, - шепнул он, втиснувшись между ними. – Пойдёмте со мной.
Они тут же встали, и он вышел из Большого зала вместе с Роном и Гермионой. В мраморной лестнице зияли огромные провалы, часть перил была снесена, и чуть ли не на каждом шагу им попадались обломки камня и пятна крови.
Где-то вдали Пивз носился по коридорам и пел победную песню собственного сочинения:
Мы их разгромили, наш Поттер герой,
Он Волдика кокнул, нас ждёт пир горой!
- Да, теперь чувствуешь масштаб и трагичность случившегося, - сказал Рон, толкнув одну из дверей и пропуская Гарри с Гермионой вперёд.
Гарри знал, что его ждёт счастье, но сейчас его снедала усталость, а боль от утраты Фреда, Люпина и Тонкс пронзала его физически чуть ли не на каждом шагу. Больше всего он ощущал невыразимое облегчение и страшное желание поспать. Но вначале он потрудился всё объяснить Рону и Гермионе, с которыми так надолго разлучился - они заслужили знания правды. Он с болью рассказал обо всём, что увидел в Сосуде мыслей и о том, что произошло в лесу, и они даже не сказали ни слова удивления и восхищения, ибо пришли наконец туда, куда направлялись, хотя ни один из них не сказал об этом вслух.
С тех пор как он последний раз был здесь, горгулью, охраняющую вход в кабинет директора, сбросили; она стояла наперекосяк, словно пьяная, и Гарри не знал, сможет ли она впредь распознавать пароли.
- Можно нам подняться? – спросил он горгулью.
- На здоровье, - проворчала статуя.
Они обошли её и вступили на винтовую лестницу, которая медленно поехала вверх, как эскалатор. Поднявшись, Гарри открыл дверь.
Он бросил быстрый взгляд на Сосуд мыслей, оставленный им на столе, и вскрикнул от разорвавшего уши шума, ибо подумал о заклятиях, возвращении Поглотителей Смерти и возрождении Волдеморта.
Но это были аплодисменты. Со всех стен доносились овации стоящих в своих портретах директоров и директрис Хогвартса; они махали шляпами, а кое-кто – париками, высовывались из рамок, пожимая друг другу руки, пританцовывали в нарисованных креслах. Дайлис Дёрвент всхлипывала, никого не стесняясь, Декстер Фортескью размахивал слуховой трубкой, a Финеас Найджелус воскликнул высоким дребезжащим голосом: “Заметьте, что и Дом Слизерина сыграл свою роль! Не надо забывать о нашей лепте!”
Но взгляд Гарри был устремлён лишь к человеку, стоящему на самом большом портрете за директорским креслом. Слёзы текли из-под его очков-полумесяцев на длинную седую бороду, а исходящие от него гордость и благодарность пролили на душу Гарри такой же бальзам, как и песня феникса.
Наконец Гарри вскинул руки, и портреты почтительно замолчали, улыбаясь, вытирая глаза и с нетерпением ожидая, когда он заговорит. Однако он адресовал свои слова лишь Дамблдору, подбирая их необычайно осторожно. Как бы он ни устал и как бы ни был затуманен его взор, он должен приложить последнее усилие, получить последний совет.
- То, что было спрятано в снитче, я выронил в лесу, - заговорил он. - Точно не знаю где, но искать его я не пойду. Вы согласны?
- Да, мальчик мой, - ответил Дамблдор, и остальные портреты выказали смущение и любопытство. – Мудрое и смелое решение, но меньшего я от тебя и не ожидал. Ещё кто-нибудь знает, где он упал?
- Никто, - ответил Гарри, и Дамблдор удовлетворённо кивнул.
- А вот дар Игнотуса я оставлю себе, - сказал Гарри, и Дамблдор лучезарно улыбнулся.
- Ну конечно, Гарри, он твой навсегда, пока ты не передашь его дальше!
- И вот ещё.
Гарри поднял бузинную палочку, и Рон с Гермионой посмотрели на неё с таким благоговением, что Гарри, заметивший это несмотря на жуткую усталость и много времени без сна, был недоволен.
- Я не хочу ею владеть, - сказал Гарри.
- Что? – громко спросил Рон. – С ума сошёл?
- Я знаю, что она могущественна, - устало ответил Гарри. – Но моя мне милее. Так что…
Он порылся в мешочке у себя на груди и вынул две половинки остролистовой палочки, по-прежнему соединённые тончайшей ниточкой пера феникса. Гермиона говорила, что починить палочку невозможно, что она повреждена слишком сильно. Он знал лишь одно: если и это не поможет, то ничто не поможет.
Он положил сломанную палочку на директорский стол, коснулся её лишь кончиком бузинной палочки и произнёс “репаро”.
И его палочка срослась, и из её кончика вылетели красные искры. Гарри понял, что у него получилось. Он подобрал остролистовую палочку с пером феникса и ощутил в пальцах внезапное тепло, словно палочка и рука возликовали от воссоединения.
- Я положу бузинную палочку туда, откуда она была взята, - сказал он Дамблдору, смотревшему на него с огромными любовью и восхищением. - Пусть остаётся там. Ведь если я умру своей смертью, как Игнотус, её сила пропадёт? Прежний владелец никогда не будет повержен. Taк и закончится её история.
Дамблдор кивнул, и они улыбнулись друг другу.
- Ты уверен? – спросил Рон с ноткой жадности в голосе, глядя на бузинную палочку.
- По-моему, Гарри прав, - спокойно сказала Гермиона.
- От этой палочки больше неприятностей, чем пользы, - сказал Гарри. – И откровенно говоря, - он отвернулся от портретов, думая лишь о кровати под пологом, ожидающей его в гриффиндорской башне и прикидывая, сможет ли Кричер принести ему туда бутерброд, - нахлебался я неприятностей на всю оставшуюся жизнь.