Сказки для взрослых 2

         
                Бал   для  элиты

               Козёл внимательно изучал афишу. Чёрным по белому было написано, что состоится бал для элиты, маргиналов просили не беспокоиться. Кто такие маргиналы, он не знал, но насчёт себя не сомневался. Они с козочкой - элитные животные русской белой породы. Его Дереза молочная, имеет ценный пух.
- Сам Бог велел нам пойти повеселиться,- подумал рогатый и пошёл сообщить хорошую новость жене.
Она была бедовая, своенравная, делала, что хотела. Вот и сейчас, едва дослушав, помчалась к соседям сообщать новость.

               Когда козёл с козой прибыли к воротам парка, там уже были ахалтекинские лошади, овцы каракульские и костромская корова.
- Одна элита, плюнуть некуда, – подумал он, но вежливо спросил:
- Почему, уважаемые, не заходите?
- Не пускают,- ответила корова.
Пришлось выяснять у охраны, по какой причине их, элитных животных, не пускают на территорию. Те, давясь от смеха, сказали, что послали гонца за распорядителем, который составлял список гостей.
               Пришедшие терпеливо ждали за оградой парка, который быстро заполнили нарядные мужчины и женщины. Своенравная коза приступила с вопросами к охранникам:
- Эти люди тоже элитные? Сколько лет их выводили? Какие породы скрещивали? Они мясные или молочные?

               Гости тоже заметили животных, а мужчины прямо бегом побежали к ахалтекинским лошадям. Их внешний вид был такой, что в народе звали золотыми.  Шерсть красиво переливалась на солнце, красоту добавляли голубые глаза. Настоящие восточные скакуны! Лошадки очень сообразительны, быстры, выносливы. Кобылицы понимали, что ими любуются и кокетливо трясли гривой, грациозно пританцовывали. Жеребец ревниво наблюдал за происходящим. Дисциплина в табуне была «железной». В старые времена одну кобылку соблазнил молодой жеребец другой породы, и красавица немедленно была изгнана из табуна.
Ну и правильно, нечего породу портить!

               В парке начинался концерт. На сцену вышел певец, несуразного вида. Тонкие ноги обтягивали джинсы, подвёрнутые снизу, так что были видны полосатые носочки.
- Его борода похожа на мою бороду, только короче,- удовлетворённо хмыкнул козёл.
- Певец похож на меня?– спросил он свою непоседу.
- Угу, только парфюм у него лучше,- ответила ехидная супруга.

                Тут на сцену вышла девушка, подстриженная под «ноль». Каракульские овечки удивлённо переглянулись.  С них за год состригают 3кг шерсти, хотелось узнать, сколько же певица сдаёт, но скромно промолчали.

                Ведущий объявил следующий номер, вышла блондинка с большой грудью, толстыми бесформенными губами.  Правда, ресницы у неё были красивые, как у костромской коровы, которая славилась весёлым нравом, давала до 5,5т молока, что за 305 дней лактации в 10-20 раз больше своего веса. Она гордилась своим происхождением и не постеснялась задать вопрос:
- Любезный, не подскажете ли вы мне, сколько молока даёт певица с грудью больше моего вымени?
Охранник – балагур и острослов, потерял дар речи.

               Наконец вышел распорядитель и грубо повелел им убраться…, в общем далеко.
- Бал – для людей,- бросил он им через плечо.
- Но ведь элита - это термин для скотины, зачем вы его употребляете? – проблеяла овца.
               Её никто не услышал. Да и вряд ли люди, собравшиеся в парке, читают энциклопедию.






            Из пана пан – это пан

         
               В некотором царстве - государстве правил мудрый царь Елисей. Подданные его жили зажиточно, государя любили и уважали, он тоже никого не обижал, а виновным спуску не давал. Но таковых было мало, а точнее почти не было. Когда им было глупостями заниматься, все трудились, поблажка была только старым, да малым. И те не сидели без дела, занимались делами по силам.
 
               В праздник все наряжались и в храм шли, а после гуляли за околицей, пели и плясали, наряды показывали. Парни невест присматривали, а старики по лавкам сидели, за порядком глядели. Царь с красавицей царицей тут же был. Народ ею восхищался, да обоим низко кланялся.

               Так бы жили, если бы не происки Змия - искусителя. Стал он нашёптывать рыжей Раисе, что она ничуть не хуже государыни, а если наденет её наряды, то точно затмит. Потом добавил, что царский венец будет в самый раз Сеньке, мужу её. Сговорились благоверные лишить царскую чету трона и стали народ мутить, мол, поцарствовали, и хватит, пора честь знать, пусть дадут другим поцарствовать. Пошли толпой к монарху, которого не зря мудрым звали. Он не спорил и молча надел корону на голову Сеньки. Государыня тоже не жадничала и половину своих платьев отдала самозванке.

               Решили новоиспечённые правители по улице пройтись, да только никто им не кланяется, «царицей» не любуется, более того, внимания не обращают. Удивил чету такой поворот событий, а Раиса вообще слезами залилась, ревёт и приговаривает:
- Никто меня не любит, никто мной не восхищается!

               Тогда самозванец объявил общий сбор на Красной площади. Население было дисциплинированное, собрались к назначенному часу. Он их спрашивает:
 - Почему мне почтения не оказываете, почему мою супругу не хвалите?
Народ глаза в землю опустил, молчит. Сколько бы времени они в молчанку играли, неизвестно, только вскоре на площадь приковылял дед Пихто, лет ему за сто и говорит:
- Не место красит человека, а он место. Несчастный ты, Сенька, не делаешь того, что можешь, а берёшься за то, в чём не разбираешься. Скидывай шапку Мономаха, не по тебе она.

               Тут выходит вперёд его супруга и спрашивает старика:
- А разве я не красавица, разве не царица?
На что он отвечает:
- Ты конечно красивая, врать не буду, но если пень нарядить и он похорошеет. Надевал я как-то на свою корову черкесское седло, она скакуном не стала и тебе не быть правительницей. Возвращайте регалии законному правителю и запомните, что из пана пан – это пан, а из хама пан – это хам.

               И поковылял дед к своему дому и люди за ним следом по своим домам пошли. Идут и каждый одну думу думает: - «Отдадут самозванцы власть добровольно или силой отбирать придётся?»
Задача….

 
            На  чужбине

         
               Верблюд устал. Уже много лет он шел по незнакомым дорогам, вспоминая времена, когда жил в пустыне. Весной, покрытая маками и тюльпанами, она была необычайно красива. А он, важно оттопырив губу, гордо нес свои горбы. Местные животные уважительно уступали ему дорогу.

               Беда пришла неожиданно. Новый караванщик повел караван в чужие, неведомые страны. Шли очень долго. Постепенно караван распался. Наш герой продолжил путь один. Его хлестали ветви деревьев, засасывали болота, жалили беспощадные комары. Вороны каркали вслед:
- Горбатый!
Лошади сочувствовали, тихо ржали, но не вмешивались.

               Чем дальше он шел, тем меньше становились горбы, ниже опускалась голова, и сильней болели раны.

               Старая, облезлая ослица позавидовала несчастному. Ему было плохо, но он остался верблюдом, а она умрет той, кем родилась. Её одолевала злоба. Она решила натравить на беднягу собак:
- Скоро он упадет, и мы покончим с ним навсегда.

               Степной корабль устал отбиваться от своры недругов, слушать злобные крики нападавших и пустое стрекотание сорок. Он остановился, посмотрел на небо и увидел Солнце. Оно относилось к нему по-разному: то больно обжигало, то, сердясь, пряталось за тучу, которая проливалась холодным, колючим дождем, то ласково согревало его. Вот и сейчас протянуло теплый лучик, который осветил бедняге дальнейший путь.

               Ещё недавно, готовый упасть от усталости и отчаяния, он понял, что не один в этом мире. Посмотрел вокруг и впервые заметил, что и на чужбине тоже растут цветы. Они не такие, как в степи, но тоже очень красивые.

               Ему вспомнились слова, услышанные когда-то на родине: "Собака лает, а караван идет". И он пошел дальше, сопровождаемый солнечным лучом. Где-то позади, затихала ругань недоброжелателей, а впереди слышались голоса людей, он надеялся, что добрых. Усталая, но счастливая улыбка дрожала на его пересохших больших губах.