Мышка в сахаре
В этом году переехала на дачу раньше обычного. И не пожалела. Вокруг - благодать! Расцвели вишни и сливы, заневестилась красавица груша, на яблоньках ещё не раскрылись бело-розовые бутоны. На газоне желтеют одуванчики. Там и тут весенний первоцвет развесил свои золотые ключики. В палисадниках одуряющий запах сирени! Точно снежинками усыпана лесная опушка цветками ясколки и мокрицы. Вот-вот распустятся ландыши. Езжу за молоком на велосипеде. Путь лежит через березняк, луга, заросшие густыми травами и ещё одну деревню, в которой всего несколько жителей. Дорогу перебегают зайцы и косули. Рядом со мной пролетает сокол. Хищная птица охотится, не обращая на меня внимания. Кажется, протяни ладонь и соколик опустится на неё, как ручной. Одним туманным утром замечаю сказочное преображение - на высоких сухих былинках, как флажки, реют паутинки. Молодые сосенки с воздетыми к небу лапками трудолюбивые паучки украсили белёсыми облачками. Каждое деревце будто новогодняя ёлка. Настоящее волшебство!
Всё бы хорошо, да спать боязно. По ночам не заснуть оттого, что кто-то скребётся в углу комнаты. Постучу — возня утихает, но ненадолго. Часами валяюсь в темноте и представляю огромного пасюка с нахальной мордой, упорно грызущего стену бревенчатого дома. Мучаюсь целую неделю. Потом решаю искать норку. Отворяю сервант, где хранятся продукты, из него высыпается мука, рис, овсяные хлопья.
- Ага, здесь побывал воришка!
Убеждаюсь, что мои запасы полностью испорчены. Во всех пакетиках маленькие дырочки, видны следы дегустации. Что не съедено, то надкусано. Непрошеному гостю пришлись по вкусу итальянские макароны. Гречка совсем не тронута. Как и горох. А вот сахара почти не осталось. В одном пакете устроено гнёздышко: натаскано тесёмочек, бумажных обрывков, всё это скатано в аккуратный шар. Внутри нахожу неплохо сохранившуюся, благодаря чудесному консерванту, мумию - засахаренную мышку.
Ещё одна мышка
Опять не сплю. Ночной скрежет продолжается. Прислушиваюсь и к другим звукам. За забором тявкает щенок. Его недавно взяли, не может привыкнуть к цепи. Скучает по маме. Вот кто-то пробирается на чердак. Это соседский Барсик направляется на охоту. Где-то в кустах щёлкают соловьи. От сладостных трелей аж дух захватывает. Раздаётся гул самолёта. Под окном пищит комар. В паутину угодила муха, долго-долго жужжит бедняжка. Вновь стук по крыше, ясно - усатый плутишка возвращается домой. Наступает долгожданная тишина. Замолкла крыса. Устала, наверное, дерево грызть. Наконец и я засыпаю. Наутро ещё раз открываю буфет и вижу там серую тень.
- Ой! Страшно!
Зову Дымка. Тот убегает, задрав хвост трубой. Я вслед за ним. Затем набираюсь смелости и иду обратно. Отпираю пошире дверцу. Никого. Проверяю соседний шкафчик, где стоят книжки. На пол сыпется труха и мышиный помёт. Всё понятно. Предстоит ещё одна уборка. Заглядываю в диван. Здесь квартировали постояльцы - те же признаки жизнедеятельности. До чего красив домик норушки! В него вплетены разные бечёвочки, цветные фантики, узнаю нитки из одеяла и любимого пледа. Гнездо изнутри устлано измельчёнными бумажками и полиэтиленом.
- Тут, наверное, зимовало семейство грызунов.
Неожиданно влетает котик, у него в зубах рыжевато-бурая мышь с чёрной полоской вдоль спины.
- Да это полёвка. Вот тебе и крыса!
Забираю у кота добычу и отпускаю бедолагу на волю. Занимаюсь наведением порядка. Сжигаю безнадёжно повреждённую макулатуру. Для этого растапливаю печку. Приятно удивляет факт, что абсолютно не пострадали старые книги. Уцелела писчая бумага, только упаковка размокла. Ничего не сделалось географическим картам. Что толку! Большинство государств, на них изображённых, уже не существует. От журналов «Ридерз дайджест», папки с нотами и брошюр в мягких обложках я была вынуждена избавиться. Чувствую себя варваром, бросающим в костёр плоды мировой цивилизации. Чего не жаль, так это утраченных харчей. Хоть кого-то они спасли в голодную зиму. Пусть не все мои гостьи выжили. Но ведь даже сахарная мышка умерла счастливой. Не правда ли?
Художник Дмитрий Левин.