Мой папа большой ученый-естествоиспытатель, зоолог, путешественник, первооткрыватель и авантюрист. Благодаря его неугомонной натуре раз в семь-восемь лет нашу семью бросало из первых строчек списка богатейших людей вселенной к подножью социальной лестницы, но затем папа возвращался из очередной экспедиции, полный новых открытий, и мы снова оказывались на её вершине. Из одного такого путешествия он вернулся с тремя яйцами неизвестного науке дракона. Говорил, что достал их из кипящего источника икринками. Варил, не переставая всю дорогу поэтому и смог доставить на родную землю. Яйца презентовал маме, чтобы она не очень сердилась. Мама же распределила их между детьми: двумя старшими сестрами и мной – девятилетним оторвышем, пообещав оставить в качестве питомцев всё, что из них вылупиться. Мы их варили день и ночь три года и три месяца, а они росли вместе с нами. Когда они перестали помещаться в стоведерных чанах, питомцы начали вылупляться. Довольно безобразные создания с пушистой шерсткой по сигарообразному корпусу, шестью длинными полупрозрачными ногами-ходулями, изящной мордочкой на элегантной шее, тремя рядами полупрозрачных слюдяных крылышек, жестких, как фанера и пушистым хвостом. Папа назвал их ходуны сложнокрылые. Остро встал вопрос о кормежке. После гибели питомца старшей сестры и массового рёва по этому поводу, мы всей семьей бросились изучать книги по драконоведению и экспериментировать. Малыши слабели на глазах и угасали, пока один из ходунов не забрел в мамину оранжерею и не выхлебал почти всё ведро отравы от вредителей. Дракончики повеселели и скоро достаточно окрепли, и обнаглели. Тогда мама решила, что пора бы приспособить ходунов к чему-нибудь более полезному, чем пожирание садовой мебели.
Мой дракон, которого я прозвал Буциком прекрасно ходил под седлом, в отличие от сестринского. Из-за постоянно росших крыльев пришлось шесть раз менять конструкцию седел.
Как только в семье настали мир и покой, папа заскучал. Ему приспичило в экспедицию, но достаточного количества средств для её организации собрать не удалось, а мама категорически отказалась финансировать предприятие из семейного бюджета. Папа созвал семейный совет и попросил меня поучаствовать в драконьих бегах на кубок Галактики – самом престижном соревновании года, в качестве наездника мутанта, то есть дракона, чья порода не внесена в официальный породный реестр. Мутанты на кубке Галактики бежали последними. Заезд считался самым непредсказуемым, поэтому и ставки были самыми большими и рискованными.
Все решили, что это неправильно, а я записался на участие. Втайне папа внёс вступительный взнос и дал напуствие:
-Денег за участие дают достаточно. Тебе надо только попасть в финал и можешь приходить последним.
Мои шансы были… не было у меня шансов. Во всех предварительных рейтингах я стоял или последним, или предпоследним, и, собственно, планировал там остаться.
Над дракодромом сгущался сумрак – предвестник большой грозы. Это входило в одно из правил гита. Для мутантов они были предельно просты:
-на всех четырех участках не покидать трассу;
-взлетать не выше своих трех ростов и не дальше пяти своих длин;
-отметиться на всех десяти контрольных точках;
-не попасть под грозу.
За нарушение – дисквалификация без права обжалования.
Привожу список конкурентов, как они давались в листке прогнозов, которому соответствовал стартовый список:
1. Броненос усатый - наездник Шнимс
2. Синепалый орхус – наездник Попсаид
3. Рехус желтокрылый –наездник Опикус
4. Дронтауд рылоносый – наездник Липерод
5. Шестастый петегон – наездник Оттод
6. Пестрый рогатик – наездник Швилке
7. Грохобон обрентогский- наездник Пулен
8. Пробегун горный – наездник Балкинд
9. Змеехвостый полосатик – наездник Торанг
10. Гибокост дымный – наездник Унигил
11. Урымык панцерный – наездник Золгот
12. Ходун сложнокрылый - наездник Бонбон (я)
Мы стартовали.
-Дорожку лидера захватил шестастый петигон под седлом Оттода, но ему на пятки наступает номер пятый Пулен на своем обренгтонском грохобоне! – верещал комментатор.
Буцик деловито семенил за номером девятым - змеехвостым полосатиком. Такая уж у него игривая натура, любил всё яркое, и чтобы шевелилось. Я подумал, что Торанг наездник опытный, и, если придерживаться его тактики, можно без больших потерь добраться до финиша. Вполне приемлемо. Похоже Золгот на панцирном урымыке решил так же и пыхтел у нас в фарватере. Мне подумалось, что гонка будет легкой и мы эдакой дружной кавалькадой, почти соответствующей прогнозам, доберемся до финиша.
Короткий отрезок перед трибунами кончился. Нас вынесло в пустыню. Я оглянулся, как раз, чтобы увидеть, как урымык сосредоточенно целится в ногу моему Буцику. От страха дал импульс к взлету. Удивлённый ходун подскочил, расправив крылья, и урымык впустую лязгнул челюстями. Я в ужасе сжался, ожидая дисквала по высоте. Но сигнала не последовало. Уф.
Приземлился, как раз, чтобы увидеть, как полосатик элегантно вильнул телом и скользнул вперед, обойдя номера третьего – Опихуса на желтокрылом рехусе. Эта зараза, у которой плямесбрасывающие сопла находятся над хвостом, решил не позволить себя обогнать и дал газу. От неминуемого испепеления спасла реакция ходуна. Буцик метнулся в сторону, а я зажмурился и бросил вожжи управления. Открыл глаза и обнаружил, что мы снова придерживаемся полосатика. Оглянулся, чтобы увидеть, как пестрый рогатик под Швилке разбирается с панцерным урымыком. Приятное зрелище, которое говорит, что номера шестого мы обогнали. Темп, заданный номером девятым, меня вполне устраивал.
Две контрольные точки мы прошли – не заметили. У нас на хвосте висел, погоняемый Опикусом рехус. Железный кнут ездового высекал искры, охаживая дракона, но, к моему же удивлению, дистанция не сокращалось, хотя ходун ногами быстрее перебирать не стал.
Пустынный участок трассы закончился. Началась скалистая «гребенка». Легенда весьма расплывчато объясняла, где именно на неуютном подъеме расположены контрольные точки, но я надеялся на полосатика.
Впереди маячили обретогскитй грохобон, который не пропускал горного пробегуна, расплевываясь огнем во все стороны.
Змеехвост элегантно скользнул по боковой стенке, обходя конкурентов верхом. Ходун, к сожалению, на такой маневр был не способен. Он оттолкнулся и перелетел обоих почти по головам. Пулен с Булкиндом моментально забыли о распре и бросились в погоню. И если от грохобона был шанс свинтить, то пробегун очевидно нас доставал.
Хоть Буцик и обращал на посылы столько же внимания, сколько кот на шляпу, мне чудом удалось выслал его в параллель со змеехвотым.
Торанг помахал рукой:
-Видишь? Впереди.
По небольшой площадке метался номер четвертый Липерод на рылоносом дронтауде.
-Ищет вход к контрольной точке! – прокричал Торанг. –Ты смотри справа!
И отвернул полосатика влево.
Легко сказать, «Смотри», когда под тобой послушный дракон. А мне что делать?
Потянул рычаг управления, на себя, но ходун лишь притормозил, вывернув удивленный зрачок. Зато я заметил вход. Нырнул. Следом втачились Липерод и Торанг.
Ход оказался узким и плотно закупоренным синепалым орхусом. С одной стороны, приятно, что догнали второго номера, с другой, теперь нас все догонят!
Я мучился сомнениями, а Буцик цапнул орхуса за мощный огузок. Реакция была изумительная. Дракон дернулся, расширяя корпусом узкое место.
-Ты охренел! – крикнул Попсаид, едва мы покинули тоннель.
Я стушевался, поэтому ответил Липерод:
-А лучше бы мы там до сих пор сидели?
И подхлестнул своего рылоносого. Орхус с Попсаидом рванули следом. А ходун, я уже давно плюнул на попытки управления им, привычно побежал за полосатиком.
Сзади загрохотало. Это завалило наш ход, и идущим за нами придется искать новый тоннель. Приятно.
Синепалого мы догнали почти на вершине. Всё-таки тяжеловат этот дракон для забегов по гористой местности, в отличие от горного пробегуна под Балкиндом. Восьмой номер скакал легко и непринужденно. Торанг показал змеехвостому кнут. Полосатик поднажал, сходу обойдя и орхуса, и дронтауда, и номера десятого Унигила на дымном гибокосте.
В это время объявили, что гроза накрыла номера шестого Швилке на пестром рогатике, номера третьего Опикуса на желтокрылом рехусе и номера седьмого Пулена на обрентогском грохобоне. Всё, для них гонка закончилась.
-У тебя какая тактика? – раздался в шлеме дружелюбный голос Торанга.
-У меня? Никакая, - признался я.
- Ты как хочешь, я уступаю.
И змеехвостый вильнул в сторону, пропуская горного пробегуна и, как выяснилось, нас с ходуном. Внезапно трасса вверх закончилась и началась какая-то крутая осыпь. Мы оступились и заскользили вниз.
Буцика и меня остановило дерево, росшее почти на склоне обрыва. В шлеме тревожно прогудело – мы попали на границу. А вот Балкинду с пробегуном повезло меньше.
-Номер восьмой ушел за габариты трассы, - радостно объявил комментатор.
Ходун стоял, покачиваясь на своих длинных ногах, приходя в себя. Я выполз из седла, успокаивающе погладил его шершавую мордочку, взял под уздцы и побрел краем, уверенный, что нас все опередили.
-На вторую позицию переместился номер двенадцать, - объявил диктор.
Тут до меня дошло, что двенадцатый - это я. И я – второй. Не слишком ли рано рассупонился? Тем более уже видна кромка озера.
Взгромоздился на дракона и качнул ручкой управления. Буцик послушно затрусил.
Справа по удобной тропе к воде дружной толпой спускались все. Возглавлял пелотон Шнимс на усатом броненосе, а замыкал Золгот на урымыке.
Я прикрикнул на ходуна, и тот прибавил скорости. Единственное, что смущало, умеет ли мой дракон плавать?
В озеро почти без всплеска влетел номер первый Шнимс. Следом, поднимая фонтаны брызг, сиганул петегон. Буцик вошел осторожно, но держался выше всяких похвал. Золгот, едва коснулся воды, врубил у дракона некую таинственную функцию и сделал всех, как стоячих. Они первыми добрались до суши, но непроходимый лес остановил их победное шествие. Вперед выдвинулись гибокост и полосатик. Они легко преодолевали завалы и топи. Буцик гарцевал рядом.
Комментатор передал, что номер одиннадцатый застрял. Я неприлично порадовался горю Золгота, нечего покушаться на ноги чужих драконов, и тут же чувствительно получил веткой по лицу. Добрее надо быть.
Полосатик с гибокостом какое-то время маячили впереди, но вышли на торную дорогу, и реальные лидеры показали, что берегли силы для последнего броска. Они поперли во весь опор, неизбежно и неотвратимо, как та буря, которая накрывала нас сзади и подстегивала сполохами. Все уступали им дорогу, кроме Буцика. Стадион взревел, когда мы приблизились к трибунам эдаким трехголовым чудищем.
Я не заметил, кто толкнул нас в бок, и ходун кувыркаясь и поскуливая отлетел в сторону. Сам чудом остался в седле. Запутался. А вот ходун не на шутку разозлился. Он рванул прямо из положения лежа, распустив крылья и набирая скорость на каждом шаге. Я думал, что броненоса и орхуса достать невозможно. Буцику же всю дорогу было плевать на мои мысли, поэтому догнал обоих.
Финишная прямая была зрелищная, особенно когда Попсаид решил сбить моего дракона ещё раз. Буцик стрекатнул крыльями и срезал амуницию напрочь. Орхус потерял наездника, всякий интерес к гонке и полетел в поле. За ним бросилась дежурная бригада техников.
Когда ходун и броненос пересекли финиш, наши соперники только появились на границе дракодрома, внося на плечах грозу, не попасть под которую получилось лишь у петегона и полосатика, занявших соответственно третье и четвертое места.
А спор между мной и Шнимсом решал эксперт-финиш. Арбитры долго глядели в волшебные шары, но в итоге отдали победу нам. Результаты забега долго обсуждали и оспаривали, но это было уже не важно: на вырученные призовые папа отправился в свою экспедицию. Потом. Сначала нам здорово влетело от мамы. Тогда я пообещал ей, что никогда не стану профессиональным наездником. И вообще, разводить беговых драконов гораздо интереснее.