На следующее утро спозаранку, пока друзья спали, Гарри вышел из палатки в поисках самого старого, кривого и упругого на вид из деревьев. В его тени он зарыл глаз Магоглаза Мрача и пометил место, начертав палочкой крестик на коре. Не бог весть что, но Гарри считал, что Магоглаз предпочёл бы это захоронение, чем прикрепление к двери Долорес Амбридж. Потом он вернулся в палатку в ожидании пробуждения друзей, чтобы обсудить, что им делать дальше.
Гарри с Гермионой считали, что лучше всего не оставаться где бы то ни было слишком долго, и Рон согласился с единственным условием – переместиться туда, где можно раздобыть сэндвич с беконом. Тогда Гермиона сняла чары с поляны, пока Гарри и Рон уничтожали все следы и признаки того, что могло указать на их пребывание здесь, после чего они мигратировали в окрестности небольшого ярмарочного городка.
Едва они поставили палатку под сенью небольшой рощи и окружили её новыми защитными чарами, Гарри отправился под мантией-невидимкой на поиски пропитания. Однако всё пошло не по плану. Едва он вошёл в городок, как застыл, где стоял от неестественного холода, надвигающегося тумана и внезапной темноты на небе.
- Но ты же блестяще вызываешь патронуса! – возразил Рон, когда Гарри вернулся с пустыми руками, едва дыша и еле выговорил единственное слово – «дементоры».
- Я не смог… сотворить, - простонал он от боли в боку. - Он… не явился бы.
При виде их суровых и разочарованных лиц Гарри застыдился. Он словно пережил ночной кошмар, когда увидел, как дементоры выплывают из тумана вдалеке и, ощутив в лёгких парализующий холод и услышав отдалённые крики, понял, что не сможет защититься. Гарри пришлось собрать всю свою волю, чтобы сойти с места и убежать, а безглазые дементоры скользили среди маглов, которые не могут видеть их, но несомненно ощущают отчаяние, куда бы ни пошли.
- Значит, еды у нас нет.
- Заткнись, Рон, - рыкнула Гермиона. – Гарри, что случилось? С чего ты решил, что не сможешь вызвать патронуса? Вон как замечательно у тебя получилось вчера!
- Не знаю.
Он погрузился в одно из старых кресел Перкинса, чувствуя унижение. Он испугался, что внутри него что-то не так. Вчерашний день казался чем-то давним. Сегодня ему снова было тринадцать, когда он единственный потерял сознание в «Хогвартс-экспрессе».
Рон пнул ножку кресла.
- Что? – напустился он на Гермиону. – Я с голоду помираю! С тех пор, как я до полусмерти истёк кровью, всё, что я съел – это парочка каких-то поганок!
- Ну так иди и пробей себе дорогу среди дементоров, - съязвил Гарри.
- Я бы пошёл, но у меня рука на перевязи, если ты не заметил!
- Ну да, подходящее оправдание.
- А что, по-твоему?..
- Ну конечно! – воскликнула Гермиона, хлопнув себя ладонью по лбу и заставив парней замолчать. - Гарри, дай мне медальон! Давай! - нетерпеливо сказала она, щёлкнув пальцами, поскольку он не реагировал. - Хоркрукс, Гарри, он же на тебе!
Она протянула руку, и Гарри снял золотую цепочку через голову. Едва медальон перестал касаться кожи Гарри, он ощутил свободу и небывалую лёгкость. Он даже не понимал, что весь какой-то скользкий или у него в желудке будто тяжёлая гиря, пока оба ощущения не пропали.
- Лучше? – спросила Гермиона.
- Ага, намного лучше!
- Гарри, - сказала она, склонившись над ним и говоря таким голосом, каким обычно разговаривают с опасно больными, - тебе не кажется, что он овладел тобой?
- Что? Нет! – запротестовал он. - Я помню всё, что делал, пока носил его. Ведь если бы он мной овладел, то я бы не помнил, что делаю. Джинни говорила, что она то и дело не могла ничего вспомнить.
- Хм, - сказала Гермиона, разглядывая тяжёлый медальон. – Тогда, пожалуй, лучше нам его не надевать. Можно просто держать его в палатке.
- Нельзя просто так оставлять хоркрукс, - решительно возразил Гарри. – Если он потеряется или его украдут…
- Ладно-ладно, - согласилась Гермиона и повесила медальон себе на шею, спрятав его под рубашкой. – Но носить его мы будем по очереди, чтобы никто из нас не держал его при себе слишком долго.
- Прекрасно, - раздражённо сказал Рон. - А теперь, когда мы решили этот вопрос, можно раздобыть какой-нибудь еды?
- Отлично, только искать её мы будем в другом месте, - ответила Гермиона, искоса взглянув на Гарри. – Не стоит оставаться там, где шныряют дементоры.
В конце концов они устроились на ночлег в дальнем заброшенном поле, принадлежащем одинокой ферме, где им удалось добыть яиц и хлеба.
- Это же не кража? – смущённо спросила Гермиона, пока они собирали остатки омлета тостами. – Нет же, раз я положила под куриное гнездо деньги?
Рон закатил глаза и ответил с полным ртом:
- Эр-ми-на, ‘ватит так ‘вон-ваться. ’слабься!
О да, наевшись, расслабиться было гораздо легче. К ночи ссора по поводу дементоров была забыта под громкий смех, и Гарри, заступая на первую из трёх ночных вахт, был бодр и даже полон надежд.
Они впервые столкнулись с фактом, что полный желудок порождает хорошее настроение, а пустой – мрачное, да ещё ссоры. Гарри это удивило меньше всех, ибо у Дурсли он не раз переживал сильный голод. Гермиона была бодрее вечерами, когда им не удавалось добыть ничего кроме ягод или украсть бисквиты, но в гнев она впадала ненадолго, а молчание хранила сурово. Рон же привык ко вкусному трёхразовому питанию благодаря своей матери или домашним эльфам Хогвартса, так что от голода он терял и разум, и терпение. Всякий раз, когда отсутствие еды совпадало с очередью Рона носить хоркрукс, он вёл себя из ряда вон неприятно.
- И что дальше? – постоянно повторял он. У него самого никаких идей не было, однако он ожидал от Гарри и Гермионы планов, пока сам сидел и глазел на скудные запасы еды. Таким образом Гарри с Гермионой проводили бесплодные часы, ломая голову, где они могут найти остальные хоркруксы и как уничтожить тот, который у них уже есть, и их беседы становились всё однообразнее, потому что новых сведений у них не было.
Дамблдор говорил Гарри, что, по его мнению, Волдеморт спрятал хоркруксы в важных для себя местах, и они постоянно перечисляли, как заунывную молитву, места, где Волдеморт, как они знали, жил или бывал. Сиротский приют, где он родился и вырос; Хогвартс, где он получил образование; «Боргин и Бёрк», где он работал, окончив школу; Албания, где он провёл годы изгнания. На этом они и строили свои догадки.
- Ага, поехали в Албанию. Полдня не пройдёт – всю страну обыщем, - саркастически заявил Рон.
- Там ничего быть не может. Пять хоркруксов он изготовил до изгнания, а Дамблдор был уверен, что шестой хоркрукс – змея, - возразила Гермиона. – Мы знаем, что змея не в Албании, она обычно вместе с Вол…
- Разве я тебя не просил перестать так говорить?
- Отлично! Змея обычно вместе Ты-Знаешь-С-Кем… рад?
- Не особо.
- Вряд ли он что-то спрятал у Боргина и Бёрка, - сказал Гарри, который не раз это повторял, но повторил опять, чтобы нарушить зловещее молчание. – Боргин с Бёрком эксперты по тёмным предметам, они бы тут же распознали хоркрукс.
Рон демонстративно зевнул. Подавив жгучее желание запустить в него чем-нибудь, Гарри продолжил:
- Я всё же уверен, что он что-то спрятал в Хогвартсе.
Гермиона вздохнула.
- Но тогда, Гарри, Дамблдор нашёл бы его!
Гарри повторил довод, который он считал подтверждающим его теорию:
- Дамблдор сам говорил мне, что никогда не считал себя знающим все секреты Хогвартса. Говорю вам, если и есть место, которое Вол…
- Эй!
- Ладно, ТЫ-ЗНАЕШЬ-КТO! – вышел из себя Гарри. – Если и есть на свете место, которое очень важно Вы-Знаете-Для-Кого, то это Хогвартс!
- Ой, да ладно, - усмехнулся Рон. – Его-то школа?
- Да, его школа! Для него она стала первым настоящим домом, местом, где он понял, что оно особое. Для него Хогвартс стал всем, и даже когда он окончил…
- Ты это Tы-Знаешь-О-Ком говоришь? Не о себе? – вопросил Рон. Он потянул за цепочку с хоркруксом у себя на шее; у Гарри возникло желание схватить его и придушить.
- Ты говорил нам, что Ты-Знаешь-Ктo попросил Дамблдора дать ему работу после окончания школы.
- Верно, - подтвердил Гарри.
- A Дамблдор подумал, что он хотел вернуться лишь затем, чтобы попытаться найти что-то, возможно, реликвию другого основателя, чтобы превратить её в новый хоркрукс?
- Да, - ответил Гарри.
- Но он же не получил работу? – напомнила Гермиона. – Значит, у него не было шанса найти реликвию другого основателя и спрятать её в школе!
- Ну ладно, - сдался Гарри. – Забудем о Хогвартсе.
Без каких-либо путеводных нитей они направились в Лондон и отправились под мантией-невидимкой на поиски приюта, где вырос Волдеморт. Гермиона пробралась в библиотеку и выяснила, что то здание снесли много лет назад. Они побывали на этом месте и увидели там башню делового центра.
- Может, попробовать докопаться до фундамента? – равнодушно предложила Гермиона.
- He стал бы он прятать хоркрукс здесь, - возразил Гарри. Он знал это наверняка. Приют был местом, откуда Волдеморт стремился вырваться; он никогда не спрятал бы там частицу своей души. Дамблдор продемонстрировал Гарри, что Волдеморт искал места, полные величия или мистики; этот уныло-серый уголок Лондона не шёл ни в какое сравнение ни с Хогвартсом, ни с Министерством, ни со зданием вроде «Гринготтса», магического банка с блестящими дверями и мраморными полами.
Даже не имея новых идей, они двигались по стране, ради безопасности раскидывая палатку перед каждой ночёвкой на новом месте. Каждое утро они тщательно убирали всякие намёки на своё присутствие, потом пускались на поиски другого одинокого и замкнутого места, мигратируя туда, где побольше деревьев, к тенистым расщелинам скал, к зарослям лилового вереска, к склонам, заросшим можжевельником, а однажды – в бухту, засыпанную ракушками и галькой. Примерно каждые полсуток они передавали хоркрукс друг другу, словно играли в искажённую, медленную игру «передай посылку», в которой страх, что музыка закончится, был заменён двенадцатью часами страха и тревоги.
Шрам Гарри постоянно покалывало. Он заметил, что чаще всего это происходит, когда хоркрукс у него. Иногда он не мог превозмочь боль.
- Что? Что ты видел? – вопрошал Рон, видя, что Гарри морщится.
- Лицо, - каждый раз бормотал Гарри. – Всё то же лицо. Вора, который обокрал Грегоровича.
И Рон отворачивался с нескрываемым разочарованием. Гарри знал, что Рон надеялся узнать новости о своей семье или остальных членах Ордена Феникса, но ведь он, Гарри, - не телеантенна; он мог видеть лишь то, о чём думает Волдеморт, не будучи в состоянии регулировать изображение на своё усмотрение. Сейчас Волдеморт явно пустился в долгий путь на поиски незнакомого юноши с весёлым лицом, имя и местонахождение которого, как был уверен Гарри, Волдеморт знал не лучше него. Шрам Гарри продолжал гореть, и в его память приходил мучительный образ белокурого юноши, так что он научился подавлять любые признаки боли или дискомфорта, ибо при упоминании вора его друзья не испытывали ничего, кроме раздражения. Он не мог винить их в этом, ибо они уже отчаялись в охоте за хоркруксами.
Дни превращались в недели, и Гарри начал подозревать, что Рон с Гермионой говорят о нём у него за спиной. Несколько раз они резко прекращали разговор, едва Гарри входил в палатку, а дважды он натыкался на них, скрючившихся неподалёку – они сидели голова к голове и быстро переговаривались; оба раза они замолкали, едва обнаруживали его приближение и поспешно изображали, что собирают хворост или идут за водой.
Гарри не мог не задуматься, а не согласились ли они отправиться в путь, который оказался таким бесцельным и длительным, лишь потому, что считали, будто у него есть некий секретный план, о котором они узнают в урочный час? Рон больше не скрывал своего дурного настроения, и Гарри начал бояться, что и Гермиона разочарована его бездарным предводительством. В отчаянии он пытался думать о местонахождении других хоркруксов, но ему на ум приходил только Хогвартс; однако поскольку его спутники не считали это место вероятным, он перестал называть его.
По всей стране катилась осень, и они продолжали перемещаться. Теперь они раскидывали палатку на коврах опавших листьев. К туманам, нагоняемым дементорами, присоединились природные; ветер и дождь усугубили их положение. Гермиона всё лучше распознавала съедобные грибы, но это было слабым утешением в их продолжительном уединении - им не хватало общества других людей и известий, как идёт война против Волдеморта.
- Моя мать может сотворить вкусную еду из воздуха, - сказал Рон однажды вечером, сидя в палатке на речном берегу в Уэльсе.
Он уныло навис над тарелкой с кусками обжаренной на углях серой рыбы. Гарри машинально бросил взгляд на шею Рона и заметил, как и ожидал, сверкающую цепочку хоркрукса. Ему удалось подавить желание обругать Рона, ибо он знал, что тот будет вести себя получше, как только снимет медальон.
- Твоя мать не может сотворить еду из воздуха, - возразила Гермиона. - Да и никто не может. Еда – первое из пяти главных исключений в законе Гэмпа об элементарной трансфигура…
- А по-английски нельзя? – спросил Рон, выковыривая застрявшую в зубах кость.
- Невозможно создать хорошую еду из ничего! Её можно призвать, если знаешь, где она, превратить, приумножить, если у тебя уже есть хоть немного…
- Только не трудись приумножать вот это, такая гадость, - сказал Рон.
- Гарри поймал рыбу, а я приготовила её как могла! Что-то я всегда вожусь с приготовлением пищи, видимо, потому что я девушка!
- Не поэтому, а потому что ты у нас лучше всех смыслишь в магии! – выкрикнул Рон.
Гермиона вскочила, и кусочки жареной щуки соскользнули с её оловянной тарелки на землю.
- Давай, Рон, завтра готовить будешь ты, найдёшь продукты, попытаешься превратить их в нечто съедобное с помощью чар, а я буду сидеть надутая и ныть, посмотрю тогда, как ты…
- Заткнитесь! – прикрикнул Гарри, вскакивая на ноги и поднимая руки. – Заткнитесь сейчас же!
Гермиона взбеленилась:
- Как ты можешь принимать его сторону, он же вряд ли когда-нибудь готовил…
- Гермиона, тихо, там кто-то есть!
Он прислушался, не опуская рук и не давая друзьям разговаривать. И вот он снова расслышал голоса сквозь шум и поток речных волн. Он обернулся к подлоскопу. Прибор не двигался.
- Ты же наложила на нас чары «муфлиато»? – шёпотом спросил он Гермиону.
- Всё наложила, - прошептала она в ответ, - и «муфлиато», и маглоотталкивающие заклинания, и чары Прозрачности, всё. Нас не увидят и не услышат, кто бы это ни был.
Судя по шаркающим и скребущим звукам и шуму передвигаемых камней и ветвей, несколько человек карабкались по крутому, заросшему деревьями склону, спускающемуся к узкому берегу, где они раскинули палатку. Они выжидательно подняли палочки. Наложенных чар было достаточно, чтобы в почти полной темноте защитить их от маглов и обычных волшебниц и волшебников. Если же это Поглотители Смерти, то их защите предстояло впервые пройти испытание тёмной магией.
Голоса стали звучать громче, но не разборчивее. На берег вышли несколько мужчин. Гарри прикинул, что их обладатели находятся футах в двадцати от них, но из-за шума реки это было не наверняка. Гермиона схватила сумочку и принялась шарить в ней; вскоре она вынула три удлинённых уха и кинула по одному Гарри и Рону, которые поспешно засунули кончики шнуров цвета сырого мяса себе в уши, а другие концы вытянули за палатку.
Вскоре Гарри услышал усталый мужской голос:
- Тут должен водиться лосось. Или, может, рано ещё, не сезон? Aкцио лосось!
Раздалось несколько чётких всплесков, а затем – хлопков рыбы о кожу. Кто-то довольно заворчал. Гарри засунул удлинённое ухо поглубже; сквозь рокот реки он различил другие голоса, но они говорили не по-английски, их язык не был похож на какой-либо человеческий язык. Это был грубый и немелодичный язык, скребущие гортанные звуки, а говоривших было двое, причём один говорил медленнее и более низким голосом, чем другой.
За палаткой вспыхнул огонь, между палаткой и костром замелькали большие тени. К ним поплыл чудесный, дразнящий запах запечённого лосося. Потом раздался звон приборов о тарелки, и первый мужчина снова заговорил.
- Грипхук, Горнак, держите.
- Гоблины! – произнесла одними губами Гермиона, и Гарри кивнул.
- Спасибо, - ответили гоблины по-английски.
- И давно вы все трое в бегах? – спросил другой голос, мягкий и приятный; он был смутно знаком Гарри, и он вообразил толстячка с бодрым выражением лица.
- Шесть недель… А то и семь… забыл уже, - ответил усталый мужчина. – Через пару дней повстречал Грипхука, а вскоре к нам и Горнак присоединился. Хорошо, когда небольшая компания есть. – Воцарилось молчание, потом послышался стук ножей о тарелки, после их сменили оловянные кружки. – А ты почему сбежал, Тэд? – спросил мужчина.
- Знал, что за мной придут, - ответил мягкоголосый Тэд, и Гарри тут же понял, кто это – отец Тонкс. – Услышал на прошлой неделе, что Поглотители Смерти заявились, и решил, что лучше мне бежать. Понимаешь, я принципиально не пошёл на перепись маглорождённых, так что знал, что тут дело времени и в конце концов придётся сбежать. С женой всё будет в порядке, она же чистокровная. Потом я Дина повстречал, кажется, несколько дней назад, сынок?
- Ага, - послышался ещё один голос, и Гарри с Роном и Гермионой переглянулись молча, но в волнении: они узнали голос Дина Томаса, своего сокурсника-гриффиндорца.
- Что, маглорождённый? – спросил первый мужчина.
- Точно не знаю, - ответил Дин. – Отец ушёл от матери, когда я был маленьким. Впрочем, у меня нет доказательств, что он волшебник.
Некоторое время слышалось лишь чавканье; потом Тэд снова заговорил:
- Честно говоря, Дирк, я удивлён, что нарвался на тебя. Paд, но удивлён. Говорят, тебя схватили.
- Да, - подтвердил Дирк. – Сбежал по пути в Азкабан. Оглушил Долиша и стащил его метлу. Это было легче, чем кажется, вряд ли он уже оклемался. Он, наверное, был под «конфундусом». Если так, хотел бы я пожать руку тому или той, кто это сделал, пожалуй, жизнь мне спас.
Какое-то время слышались лишь треск огня и рокот реки. Потом Тэд сказал:
- А как же вы двое? Я… э-э… думал, что гоблины в основном Вы-Знаете-За-Кого.
- Неправильно думали, - сказал гоблин, у которого голос был повыше. – Мы не принимаем ничью сторону. Это война между волшебниками.
- Что ж вы тогда скрываетесь?
- Я решил быть благоразумным, - ответил гоблин с более низким голосом. – Я отказался выполнить неприемлемое требование и понял, что моя личная безопасность под угрозой.
- О чём же вас попросили? – спросил Тэд.
- Выполнить работу, унижающую достоинство моей расы, - ответил гоблин более грубым и менее похожим на человеческий голосом. – Я им не домашний эльф.
- А вы, Грипхук?
- По той же причине, - ответил гоблин с высоким голосом. – Теперь «Гринготтс» находится под контролем не только у моей расы. Волшебника же я хозяином не призна;ю.
Он добавил что-то себе под нос на гобледгуке, и Горнак рассмеялся.
- Что он сказал? – спросил Дин.
- Он сказал, что и волшебники кое-чего не призна;ют, - ответил Дирк.
Воцарилось недолгое молчание.
- Не пойму, - признался Дин.
- Перед побегом я учинил маленькую месть, - пояснил Грипхук по-английски.
- Ай да человечище… то есть, гоблин, - поспешно поправился Тэд. – Надеюсь, заперли какого-нибудь Поглотителя Смерти в одном из древних сейфов повышенной надёжности?
- Будь это так, меч не помог бы ему выбраться, - ответил Грипхук. Горнак снова рассмеялся, и даже Дирк издал сухой смешок.
- Нам с Дином всё же кое-что непонятно, - сказал Тэд.
- Северусу Снейпу тоже, хотя он об этом не знает, - сказал Грипхук, и оба гоблина покатились от злобного смеха. Гарри в палатке едва дышал от волнения. Они с Гермионой вперили взгляды друг в друга, прислушиваясь изо всех сил.
- Разве ты не слышал об этом, Тэд? – спросил Дирк. – О детишках, которые пытались похитить меч Гриффиндора из кабинета Снейпа в Хогвартсе?
Через тело Гарри словно пробежал ток, его нервы напряглись, он стоял, как вкопанный.
- Ни слова не слышал, - ответил Тэд. - Да и в «Пророке» об этом небось не писали?
- Вряд ли, - фыркнул Дирк. – Мне Грипхук рассказал, он слышал об этом от Билла Уизли, который в банке работает. Среди тех, кто пытался стащить меч, была и младшая сестра Билла.
Гарри оглянулся на Гермиону с Роном, которые крепко сжимали удлинённые уши, словно от них зависела их жизнь.
- Она и пара друзей проникли в кабинет Снейпа и расколотили стеклянный ящик, где, видимо, меч и хранился. Снейп застукал их, когда они тащили его по лестнице.
- Дай им бог здоровья, - сказал Тэд. – Они что, решили, что смогут сражаться мечом Вы-Знаете-С-Кем? Или с самим Снейпом?
- Ну, что бы они ни задумали, и для чего бы они его ни стащили, Снейп решил, что прежнее место для меча небезопасно, - ответил Дирк. – Через пару дней, получив указание, видимо, Вы-Знаете-От-Кого, он послал меч в Лондон для хранения в «Гринготтсе».
Гоблины снова захохотали.
- Всё равно не пойму, в чём дело, - признался Тэд.
- Это подделка, - проскрипел Грипхук.
- Меч Гриффиндора!
- Ну да. Это копия — да, превосходная копия — но изготовленная волшебником. Настоящий меч гоблины выковали много веков назад, и у него есть кое-какие свойства, которыми обладает только оружие гоблинской работы. Где бы ни был подлинный меч Гриффиндора, в сейфе банка «Гринготтс» его нет.
- Понятно, - сказал Тэд. – И полагаю, вы не стали утруждать себя предупреждениями Поглотителей Смерти об этом?
- Не вижу причины беспокоить их такими вещами, - самодовольно ответил Грипхук, и Тэд с Дином присоединились к хохоту Горнака и Дирка.
Гарри в палатке закрыл глаза, желая, чтобы рядом оказался хоть кто-то, кому можно задать вопрос, ответ на который ему требовался, и через минуту, которая тянулась для него раз в десять медленнее, Дин подал голос; Гарри с неприязнью вспомнил, что он тоже был парнем Джинни.
- Что с Джинни и остальными? Теми, кто пытался украсть меч?
- O, их наказали, причём жестоко, - равнодушно ответил Грипхук.
- Надеюсь, они в порядке? – быстро спросил Тэд. – Я имею в виду, разве Уизли мало травмированных детей?
- Насколько мне известно, никто из них серьёзно не пострадал, - ответил Грипхук.
- Повезло им, - сказал Тэд. – После всего, что наделал Снейп, нам надо радоваться, что они хотя бы живы.
- Значит, ты веришь в эту историю, Тэд? – спросил Дирк. – Ты веришь, что Дамблдора убил Снейп?
- Само собой, - ответил Тэд. – Или вы будете говорить мне, что тут замешан Поттер?
- Сейчас уже трудно понять, чему верить, - пробормотал Дирк.
- Я знаю Гарри Поттера, - сказал Дин. – Я считаю его парнем что надо… Избранным, если вам угодно.
- Да, сынок, многие хотели бы верить, что он и есть такой, в том числе и я, - сказал Дирк. - Но где же он? Судя по всему, сбежал. Да знай он что-то, чего не знаем мы или обладай чем-нибудь особенным, он бы теперь сражался, сопротивление сколачивал, а не прятался. Знаете же, что у «Пророка» на него целое досье…
- У «Пророка»? – съязвил Тэд. – Если ты, Дирк, читаешь его, то заслуживаешь лжи. За фактами обращайтся к «Спорщику».
При этих словах тут же раздался кашель, чуть ли не до рвоты, потом глухой стук. Дирк проглотил рыбью кость. Наконец он выдал:
- «Спорщик»? Эта полоумная макулатура Ксено Лавгуда?
- Теперь этот журнал полоумным не назовёшь, - возразил Тэд. – Вы почитайте, Ксено печатает всё, что игнорирует «Пророк», в последнем выпуске о виторогих храпоп люях вообще ни слова. Уж не знаю, сколько он так продержится. Но в передовицах каждого выпуска Ксено призывает всех, кто против Вы-Знаете-Кого, поставить на первое место в жизни помощь Гарри Поттеру.
- Сложно помочь тому, кто исчез с лица земли, - сказал Дирк.
- Послушайте, то, что его до сих пор не схватили – уже само по себе достижение, - сказал Тэд. – Я был бы рад весточке от него; но ведь и мы пытаемся сделать то же, что и он – остаться на свободе, так ведь?
- Ну так в том-то и штука, - весомо проговорил Дирк. – Если учесть, что его ищет Министерство и все шпионы, то его уже могли бы схватить. То есть, где гарантия, что его уже не поймали и не убили без огласки?
- Ой, Дирк, не говори так, - пробормотал Тэд.
Опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь звоном ножей и вилок, потом беглецы стали обсуждать, где им ночевать – на берегу или вернуться на лесистый склон. Решив, что под сенью деревьев лучше, они погасили костёр, потом взобрались на склон, и их голоса стихли.
Гарри с Роном и Гермионой смотали удлинённые уши. Гарри, которому всё труднее становилось молчать после всего услышанного, смог произнести лишь два слова: “Джинни… меч…”
- Вот что! – сказала Гермиона.
Она потянулась к своей сумочке, и на этот раз сунула в неё руку до самого плеча.
- Вот… он… - процедила она сквозь зубы и вытащила что-то с самого дна сумочки. Наружу медленно показалась резная портретная рама. Гарри поспешил на помощь. Едва они вытащили из сумочки пустой портрет Финеаса Найджелуса, Гермиона, готовая в любой момент навести чары, направила на него палочку.
- Если кто-то подменил настоящий меч на фальшивый, пока он был в кабинете у Дамблдора, - вздохнула она, устанавливая вместе с Гарри картину у стенки палатки, - Финеас Найджелус был тому свидетелем, он же висит как раз рядом с ящиком!
- Если только он не спал, - заметил Гарри, но всё же замер, едва только Гермиона встала на колени перед пустым фоном, направила в его центр палочку, откашлялась и позвала:
- Э-э… Финеас... Финеас Найджелус...
Ничего не произошло.
- Финеас Найджелус! – снова позвала Гермиона. – Профессор Блэк! Можно с вами поговорить? Пожалуйста!
- «Пожалуйста» - хороший помощник, - раздался холодный, ехидный голос, и Финеас Найджелус проскользнул в свой портрет. Гермиона тут же воскликнула:
- Обскура!
На умных тёмных глазах Финеаса Найджелуса появилась чёрная повязка, отчего он стукнулся о раму и вскрикнул от боли:
- Что… как вы… как вы смеете?..
- Мне очень жаль, профессор Блэк, - сказала Гермиона, - но это необходимая мера предосторожности!
- Уберите немедленно эту мерзкую добавку! Уберите, говорю вам! Вы испортили великое произведение искусства! Где я? Что происходит?
- Неважно, где мы, - ответил Гарри, и Финеас Найджелус застыл, прекратив попытки сбросить нарисованную повязку.
- Не слышу ли я голос неуловимого мистера Поттера?
- Может быть, - ответил Гарри, зная, что тем самым поддержит интерес Финеаса Найджелуса. – У нас к вам пара вопросов… насчёт меча Гриффиндора.
- А-а, - сказал Финеас Найджелус, повернув голову так, словно пытался увидеть Гарри. – Эта глупая девчонка вела себя из рук вон неблагоразумно…
- Потише насчёт моей сестры, - грубо сказал Рон. Финеас Найджелус презрительно вздёрнул брови.
- Кто тут ещё? – спросил он, вертя головой туда-сюда. – Ваш тон мне не нравится! Девчонка и её друзья вели себя до крайности рискованно. Кража у директора!
- Это не кража, - возразил Гарри. – Меч не принадлежит Снейпу.
- Он принадлежит школе профессора Снейпа, - сказал Финеас Найджелус. – Для чего именно он понадобился девчонке Уизли? Она заслужила наказания, как и идиот Лонгботтом и чудачка Лавгуд!
- Невилл не идиот, а Луна не чудачка! – сказала Гермиона.
- Где я? - повторил Финеас Найджелус, снова начав сопротивляться повязке. – Куда вы меня принесли? Почему вы забрали меня из дома моих предков?
- Это неважно! Как Снейп наказал Джинни, Невилла и Луну? – с нетерпением спросил Гарри.
- Профессор Снейп послал их в Запретный Лес на помощь этому тупице Хагриду.
- Хагрид не тупица! – вскричала Гермиона.
- И Снейп счёл это наказанием! - сказал Гарри. - То-то Джинни, Невилл и Луна с Хагридом повеселились! Запретный Лес… они кое-что похлеще Запретного Леса повидали, тоже мне!
Он испытал громадное облегчение, ибо перед этим вообразил кучу ужасов, как минимум «круциатус».
- Профессор Блэк, мы очень хотим знать, не брал ли… э-э… меч кто-нибудь ещё? Mожет быть, в чистку… или ещё зачем-то!
Финеас Найджелус снова прекратил борьбу с повязкой и фыркнул.
- Ох уж эти маглорождённые! - сказал он. - Броня гоблинской работы не нуждается в чистке, наивная вы девушка. Гоблинское серебро отталкивает обычную грязь, впитывая лишь то, что его укрепляет.
- Не называйте Гермиону наивной, - сказал Гарри.
- Я устал спорить, - заявил Финеас Найджелус. - Не пора ли мне вернуться в кабинет к директору?
По-прежнему в повязке, он начал ощупывать раму, пытаясь найти путь из этой картины в ту, что в Хогвартсе. Гарри внезапно осенило.
- Дамблдор! Не могли бы вы привести к нам Дамблдора?
- Прошу прощения? – переспросил Финеас Найджелус.
- Портрет профессора Дамблдора… не могли бы вы привести его с собой в ваш портрет?
Финеас Найджелус обернулся на голос Гарри.
- Невежественны явно не только маглорождённые, Поттер. Портреты в Хогвартсе могут сообщаться друг с другом, но они не могут покинуть замок, только посетить свои же изображения где-нибудь. Дамблдор не может прийти со мной, а уж после того, как вы себя повели в отношении меня, заверяю вас, что больше я к вам не вернусь!
Удручённый Гарри наблюдал за усиленными попытками Финеаса покинуть свою раму.
- Профессор Блэк, не могли бы вы просто сказать нам, когда меч последний раз вынимали из ящика? - спросила Гермиона. - Я имею в виду до того, как его брала Джинни.
Финеас сердито фыркнул.
- По-моему, последний раз я видел, как меч Гриффиндора вынимали из ящика, когда профессор Дамблдор вскрывал кольцо.
Гермиона резко обернулась к Гарри. Никто из них не смел сказать ни слова больше при Финеасе Найджелусе, который наконец-то сумел найти выход.
- Что же, доброй вам ночи, - сказал он слегка язвительно и пошёл прочь от них. Когда в поле зрения остался лишь край поля его шляпы, Гарри внезапно воскликнул:
- Подождите! Вы говорили Снейпу, что видели это?
Финеас Найджелус показал закрытое повязкой лицо в картине.
- У профессора Снейпа голова занята делами поважнее выходок Альбуса Дамблдора. До свидания, Поттер!
С этими словами он исчез окончательно, не оставив ничего, кроме тёмного фона.
- Гарри! – воскликнула Гермиона.
- Понял! – выкрикнул Гарри. Не в силах сдержаться, он вздёрнул кулак; это превзошло все его надежды. Он заметался по палатке, чувствуя, что способен пробежать целую милю; голод куда-то пропал. Гермиона засунула портрет Финеаса Найджелуса в сумочку; закрыв застёжку, она отбросила сумочку и обернулась к Гарри с сияющим лицом.
- Меч может уничтожить хоркруксы! Лезвия гоблинской работы впитывают лишь то, что их укрепляет… Гарри, этот меч пропитан ядом василиска!
- И Дамблдор не отдал его мне, потому что меч ему самому был нужен, он хотел уничтожить им медальон…
— …и он, должно быть, понял, что тебе его не отдадут, даже по завещанию…
— …поэтому он сделал копию…
— …a в ящик поместил подделку…
— …a настоящий оставил… где же?
Они переглянулись. Гарри чувствовал, что ответ невидимо витает в воздухе, до боли близко. Почему Дамблдор ему не сказал? Или всё же сказал, но Гарри в тот раз не понял?
- Подумай! – шепнула Гермиона. - Подумай! Где он мог его оставить?
- Явно не в Хогвартсе, - сказал Гарри и снова принялся расхаживать.
- Где-нибудь в Хогсмиде? – предположила Гермиона.
- Может, в Визжащей Лачуге? – подсказал Гарри. – Туда никто не ходит.
- Но Снейп знает, как войти туда, не рискованно ли это?
- Дамблдор доверял Снейпу, - напомнил ей Гарри.
- Но не настолько, чтобы сообщить ему о подмене мечей, - возразила Гермиона.
- Да, ты права! – согласился Гарри; он ещё больше повеселел при мысли, что у Дамблдора всё-таки были кое-какие сомнения насчёт надёжности Снейпа. – Тогда получается, что он спрятал меч подальше от Хогсмида? Как по-твоему, Рон? А, Рон?
Гарри оглянулся. На мгновение ему показалось, что Рона в палатке нет, но тут же увидел его, лежащего в тени койки с каменным лицом.
- Таки вспомнил о моём существовании? – спросил он.
- Что?
Рон фыркнул и уставился на низ верхней койки.
- Продолжайте вдвоём. Не дайте мне испортить вам праздник.
Гарри в растерянности обернулся к Гермионе, ища помощи, но она покачала головой, явно в таком же замешательстве, как и он.
- В чём проблема? – спросил Гарри.
- Проблема? Никакой проблемы, - ответил Рон, по-прежнему не глядя на Гарри. – По крайней мере с твоей точки зрения.
На палатку над их головами упало несколько капель. Пошёл дождь.
- Очевидно, проблема у тебя, - сказал Гарри. – Может, выскажешь её?
Рон свесил длинные ноги с койки и сел. Вид у него был жалкий.
- Ладно, выскажу. Не ожидай, что я буду носиться туда-сюда по палатке, потому что нам надо найти ещё какую-то проклятую штуку. Просто добавь её в список того, чего не знаешь.
- Я не знаю? – повторил Гарри. – Это я-то не знаю?
Кап, кап, кап. Дождь забарабанил сильнее и чаще; он лил на засыпанный листьями берег вокруг них и на реку, журчащую во тьме. От ужаса ликование Гарри сошло на нет: Рон высказал именно те мысли, которые он подозревал и которых опасался.
- Вряд ли мне стоит проводить остаток жизни здесь, - заявил Рон. - Видишь ли, рука у меня повреждена, есть нечего, да ещё задница каждую ночь мёрзнет. Я, понимаешь ли, надеялся, что после всей этой беготни в течение нескольких недель мы чего-то достигнем.
- Рон, - начала Гермиона, но таким тихим голосом, что Рон запросто притворился, что не слышит её сквозь громкий стук дождя по палатке.
- Я думал, что ты знаешь, на что пошёл, - сказал Гарри.
- Я вот думал то же самое.
- Так что не соответствует твоим ожиданиям? – спросил Гарри. Он принялся гневно защищаться. – Ты думал, мы будем останавливаться в пятизвёздочных отелях? Находить по хоркруксу в день? Думал, что на Рождество вернёшься к мамочке?
- Мы думали, что ты знаешь, что делаешь! – крикнул Рон, вставая, и его слова были подобны для Гарри раскалённым ножам. – Мы думали, Дамблдор сказал тебе, что делать, мы думали, у тебя действительно есть план!
- Рон! – воскликнула Гермиона; на этот раз её было чётко слышно сквозь барабанящий по крыше палатки дождь, но Рон опять не обратил на неё внимания.
- Ну извини, что разочаровал тебя, - сказал Гарри совершенно спокойно, хотя был вне себя. – Я был с вами откровенен с самого начала. Я сказал вам всё, что узнал от Дамблдора. И если ты вдруг не заметил, один хоркрукс мы нашли…
- Ага, и вот-вот избавимся от него, как и вот-вот найдём остальные… иными словами, так и будем ходить вокруг да около.
- Сними медальон, Рон, - попросила Гермиона непривычно высоким голосом. – Сними, пожалуйста. Ты бы так не говорил, если бы не проносил его весь день.
- Да говорил бы, - возразил Гарри, не желая оправдывать Рона. – Думаете, я не заметил, как вы оба перешёптываетесь у меня за спиной? Думаете, я не догадывался, что вы так и думаете?
- Гарри, мы не…
- Не ври! – заорал на неё Рон. – Ты тоже так говорила, ты сказала, что разочаровалась, что думала, будто у него есть от чего оттолкнуться…
- Я не говорила ничего подобного… Гарри, честное слово! – воскликнула она.
Дождь стучал по палатке, по лицу Гермионы текли слёзы, и волнение, охватившее Гарри на несколько минут, исчезло, как не бывало, словно моментальный фейерверк вспыхнул и потух, оставив вокруг лишь мрак, сырость и холод. Они не знали, где спрятан меч Гриффиндора, они были просто тремя подростками в палатке, единственным достижением которых было, что они до сих пор не погибли.
- Почему же ты всё ещё здесь? – спросил Гарри Рона.
- Сам удивляюсь, - ответил Рон.
- Так отправляйся домой, - предложил Гарри.
- Да, может, я так и поступлю! – выкрикнул Рон и сделал несколько шагов в сторону Гарри, но тот не отступил. – Ты слышал, что они сказали про мою сестру? Но тебе-то что, тебе начхать, это же всего лишь Запретный Лес, Гарри Я-И-Не-Такое-Видал Поттеру плевать, что там с ней случилась… зато мне не всё равно, что касается огромных пауков и кучки чокнутых…
- Я только сказал… она не одна, и все они с Хагридом…
- Да мне уже понятно, что тебе плевать! А как насчёт остальных членов моей семьи, ты разве не слышал – «мало семье Уизли травмированных детей»?
- Да, я…
- Только тебе-то всё равно, что это значит?
- Рон! – воскликнула Гермиона, вставая между ними. – Вряд ли это значит, что случилось что-то ещё, о чём мы не знаем; подумай, Рон, Билл весь в шрамах, многие сейчас, возможно, видели, что Джордж лишился уха, ты же, по слухам, лежишь на смертном одре, больной обсыпной паршой, я уверена, что они имели в виду лишь…
- Oй, ты так в этом уверена? Ну и ладно, не буду больше за них бояться. Вам-то что – вы-то оба своих родителей подальше в безопасное место упрятали…
- Мои родители погибли! – взревел Гарри.
- И с моими может случиться то же самое! – выкрикнул Рон.
- Тогда УХОДИ! – рыкнул Гарри. – Вернись к ним, притворись, что вылечился от обсыпной парши, и твоя мамочка сможет покормить тебя и…
Рон сделал резкий выпад. Гарри среагировал, но не успел он выхватить из кармана палочку, как Гермиона подняла свою.
- Протего! – крикнула она, и между ней и Гарри с одной стороны и Роном с другой раскинулся невидимый щит; от силы заклинания их откинуло назад, и Гарри с Роном глядели друг на друга по обе стороны прозрачного барьера так, словно видели друг друга впервые. Гарри снедала ненависть к Рону – что-то между ними рухнуло.
- Оставь хоркрукс, - велел Гарри.
Рон стянул цепочку через голову и бросил медальон на ближайший стул, потом обернулся к Гермионе.
- А ты как?
- Что ты имеешь в виду?
- Остаёшься или как?
- Я… - Она была в замешательстве. - Да… да, Рон, я остаюсь. Мы обещали Гарри пойти с ним и помочь…
- Понял. Ты выбрала его.
- Рон, нет… пожалуйста… вернись, вернись!
Собственные Щитовые чары сковали её; когда они рассеялись, Рон уже устремился в ночь. Гарри застыл в молчании и слушал, как она всхлипывает и зовёт Рона среди деревьев.
Через несколько минут она вернулась с мокрыми волосами, прилипшими к лицу.
- Он уш-ш-шёл! Мигратировал!
Она бросилась в кресло, съёжилась и заплакала.
Гарри смутился. Он встал, подобрал хоркрукс, повесил его себе на шею, снял с койки Рона покрывало и набросил его на Гермиону, потом влез на свою койку и уставился на тёмную матерчатую крышу, слушая шум дождя.