Гарри открыл глаза, и его ослепили золото и зелень; он понятия не имел, что случилось, он лишь знал, что лежит на чём-то вроде листьев и веточек. Изо всех сил нагоняя воздуха в как будто сплющенные лёгкие, он моргнул и понял, что яркий свет исходит от солнца, светящего сквозь полог листьев далеко над ним. У его лица что-то шевельнулось. Он встал на четвереньки, готовый увидеть какого-нибудь драчливого зверька, но это оказалась нога Рона. Оглядевшись, Гарри увидел, что они с Гермионой лежат на земле в лесу, скорее всего, одни.
Вначале Гарри подумал, что это Запретный Лес, и на мгновение, хотя он знал, насколько глупо и опасно им появляться на территории Хогвартса, его сердце ёкнуло при мысли, что среди деревьев покажется хижина Хагрида. Однако вскоре, когда Рон застонал низким голосом, а Гарри пополз к нему, он понял, что это не Запретный Лес: и деревья моложе, и расположены они не так густо, и земля чище.
У головы Рона он встретил Гермиону, тоже на четвереньках. Едва его взгляд упал на Рона, все остальные заботы вылетели из его головы – из левого бока Рона хлестала кровь, а серо-белое лицо выделялось на забросанной листьями земле. Действие Иноликого зелья заканчивалось: Рон выглядел наполовину Кэттермоулом, наполовину собой, волосы его становились всё более рыжими, с лица же краска уходила.
- Что с ним случилось?
- Расщепило, - ответила Гермиона, зажав пальцами рукав Рона, где кровь была самой мокрой и тёмной.
Гарри в ужасе смотрел, как она разрывает на Роне рубашку. Он всегда думал о расщеплении как о чём-то смешном, но теперь… У него внутри всё свернулось от отвращения. Гермиона вытащила голую руку Рона, где не хватало большого куска плоти, срезанного начисто, как ножом.
- Гарри, скорее, у меня в сумочке бутылочка с этикеткой «Экстракт бадьяна»…
- В сумочке… хорошо…
Гарри поспешил туда, где приземлилась Гермиона, схватил расшитую бисером сумочку и сунул руку внутрь. Ему под руку тут же стали попадаться одна за другой разные вещи: он нащупал кожаные переплёты книг, шерстяные рукава свитеров, каблуки обуви…
- Скорее!
Он подобрал с земли палочку и направил её в недра волшебной сумочки.
- Акцио бадьян!
Из сумочки выскочила коричневая бутылочка; он поймал её и поспешил к Гермионе и Рону, лежащему с полузакрытыми глазами, сквозь веки виднелись лишь полоски глазных белков.
- Он без сознания, - сказала Гермиона, тоже довольно бледная; она больше не походила на Мафалду, хотя кое-где в её волосах оставалась седина. – Откупори её, Гарри, у меня руки дрожат.
Гарри отвернул пробку с бутылочки, Гермиона забрала её и налила три капли зелья на кровоточащую рану. Вверх взметнулся зеленоватый дымок, а когда он рассеялся, кровотечение прекратилось. Рана была словно нанесена несколько дней назад; поверх голого мяса натянулась новая кожа.
- Ух ты, - сказал Гарри.
- Это всё, что я могу сделать наверняка, - дрожащим голосом объяснила Гермиона. – Есть заклинания, которые могут полностью поправить дело, но я боюсь их применять – вдруг у меня выйдет неправильно, и станет ещё хуже… Он и так потерял слишком много крови…
- Как его расщепило? В смысле, — Гарри потряс головой, пытаясь привести её в порядок, осмыслить то, что только что произошло, что бы это ни было, — почему мы здесь? Я думал, мы вернёмся на площадь Гриммо.
Гермиона глубоко вздохнула. Она была готова расплакаться.
- Гарри, вряд ли мы сможем вернуться туда.
- Что ты?..
- Когда мы мигратировали, Яксли вцепился в меня, а я не могла избавиться от него, он слишком сильный; когда мы прибыли на площадь Гриммо, он всё цеплялся, а потом… в общем, я думаю, что он видел дверь и решил, что тут-то мы и остановимся, поэтому ослабил хватку, так что я сумела стряхнуть его и принесла нас сюда!
- Но где он тогда? Погоди… Ты хочешь сказать, что он на площади Гриммо? Разве он может туда войти?
В её глазах сверкнули слёзы, которых она была не в силах сдержать; она кивнула.
- Гарри, по-моему, может. Я… я стряхнула его заклятием Отвлечения, но уже протащила его в зону защиты чар Верности. Поскольку Дамблдор умер, то Хранители Секрета – мы, так разве мы не выдали ему Секрет?
Смысла притворяться не было - Гарри был уверен, что она права. Это было тяжким ударом. Если Яксли смог войти в дом, им ни в коем случае нельзя возвращаться. Может быть, теперь он может привести туда других Поглотителей Смерти с помощью мигратации. Каким бы мрачным и гнетущим ни был дом, он стал им единственным убежищем, а теперь, когда Кричер стал намного радостнее и дружелюбнее, - своего рода родным домом. Ощутив приступ сожаления, которое не имело ничего общего с едой, Гарри представил домашнего эльфа, хлопочущего над пирогом с мясом и почками, которого Гарри, Рон и Гермиона никогда не отведают.
- Гарри, прости, прости меня!
- Не глупи, ты ни в чём не виновата! Если кто и виноват, то я…
Гарри сунул руку в карман и вынул глаз Магоглаза. Гермиона в ужасе отшатнулась.
- Амбридж вставила его в дверь своего кабинета, чтобы шпионить за людьми. Я не мог оставить его там… но из-за этого они узнали, что явились посторонние.
Гермиона не успела и рта раскрыть, как Рон застонал и открыл глаза. Его лицо всё ещё было серым и мокрым от пота.
- Как самочувствие? – прошептала Гермиона.
- Паршиво, - прохрипел Рон, содрогнувшись при виде травмированной руки. – Где мы?
- В лесу, где состоялся Кубок мира по квиддичу, - ответила Гермиона. – Я хотела чего-то уединённого, укромного, и это место было…
— …первым, которое пришло тебе на ум, - договорил за неё Гарри, оглядывая пустынное на вид место. Он не мог не вспомнить, что произошло в прошлый раз, когда они мигратировали в первое место, пришедшее Гермионе на ум — тогда Поглотители Смерти нашли их через несколько минут. Благодаря легилименции? Знает ли уже Волдеморт или кто-то из его приспешников, куда унесла их Гермиона?
- Как по-твоему, нам надо двигаться отсюда? – спросил Рон Гарри, и тот по выражению лица Рона понял, что они думают одно и то же.
- Не знаю.
Рон по-прежнему был бледен и покрыт потом. Он не пытался сесть, словно был слишком слаб для этого. Перспектива тащить его не радовала.
- Давайте пока останемся здесь, - предложил Гарри.
Гермиона с облегчением вскочила на ноги.
- Ты куда? – спросил Рон.
- Раз мы остаёмся, надо наложить на это место кое-какие защитные чары, - ответила она, подняв палочку и пошла, описывая широкий круг вокруг Гарри с Роном и бормоча на ходу заклинания. Гарри заметил в воздухе небольшие потоки, словно Гермиона создала над поляной горячую дымку. – Сальвио хексиа… Протего тоталум… Репелло маглетум… Mуфлиато… Гарри, можешь пока достать палатку…
- Палатку?
- Из сумочки!
- Из… конечно, - понял Гарри.
Hа этот раз он не рылся внутри, а применил Призывающие чары. Палатка вылезла в виде смятой массы ткани, верёвок и шестов. Гарри узнал её, отчасти из-за запаха кошек – в этой самой палатке они ночевали во время Кубка мира по квиддичу.
- Кажется, она принадлежала некоему Перкинсу из Министерства? – спросил он, начав разбирать спутавшиеся колышки.
- Видимо, не захотел забрать её, с его-то люмбаго, - ответила Гермиона, делая палочкой движения, похожие на выписывание восьмёрок, - так что папа Рона сказал, что можно одолжить её. Возведись! – добавила она, направив палочку на бесформенную ткань, которая мгновенно, одним движением, взметнулась в воздух и встала, полностью собранная, на землю перед Гарри, а из его разведённых рук вылетел колышек, который с гулким стуком присоединился к концу верёвки. – Каве инимикум, - закончила Гермиона, взмахнув палочкой в направлении неба. – Это всё, что я могу. В крайнем случае мы догадаемся, что они явились; не могу гарантировать, что это удержит Вол…
- Не произноси его имя! – оборвал её Рон хриплым голосом.
Гарри с Гермионой переглянулись.
- Извини, - сказал Рон и застонал, чуть приподнимаясь, - но это как… заклятие или вроде того. Почему бы нам не называть его Вы-Знаете-Кто… ладно?
- Дамблдор говорил, что страх перед именем… — начал Гарри.
- Если ты не заметил, дружище, называние Ты-Знаешь-Кого по имени для Дамблдора добром не кончилось, - огрызнулся Рон. – Просто… просто прояви Ты-Знаешь-К-Кому некоторое уважение, ладно?
- Уважение? – повторил Гарри, но Гермиона бросила на него предостерегающий взгляд; очевидно, ему не надо было спорить с Роном, пока он настолько ослаблен.
Гарри с Гермионой то несли, то тащили Рона до входа в палатку. Внутри всё было точно так же, как на памяти Гарри – небольшая квартира с ванной и кухонькой. Он оттащил в сторону старое кресло и осторожно опустил Рона на нижнее ложе двухэтажной кровати. Даже от такого очень короткого перехода Рон стал ещё бледнее и, едва оказавшись на матрасе, снова закрыл глаза и какое-то время молчал.
- Я приготовлю чай, - еле слышно сказала Гермиона, доставая из глубин сумочки чайник и кружки и направляясь к кухне.
Ha Гарри горячий напиток подействовал совсем как огненное виски в ночь гибели Магоглаза – он словно выжег немного страха, трепещущего в его груди. Через минуту-другую Рон нарушил молчание:
- Как по-вашему, что стало с Кэттермоулами?
- Надеюсь, им повезло и они ушли, - ответила Гермиона, сжимая в руках горячую кружку, чтобы успокоиться. – Как только мистер Кэттермоул одумался, он унёс миссис Кэттермоул с помощью сцепленной мигратации, а теперь они вместе с детьми пустились прочь из страны. Гарри велел им сделать это.
- Чёрт, надеюсь, они спаслись, - сказал Рон, откидываясь на подушки. Похоже, чай подействовал на него благоприятно, на лице появилось немного краски. – Впрочем, вряд ли Редж Кэттермоул уразумел всё быстро - сужу по тому, как со мной разговаривали, когда я был им. Боже, надеюсь, им это удалось… Если они оба окажутся в Азкабане из-за нас…
Гарри взглянул на Гермиону, и вопрос, который он собрался задать — не помешает ли отсутствие палочки у миссис Кэттермоул мигратировать вместе с мужем — так и остался непроизнесённым. Гермиона смотрела на обеспокоенного судьбой Кэттермоулов Рона с такой нежностью на лице, что у Гарри возникло ощущение, подобное тому, какое он испытал бы, застав Гермиону целующей Рона.
- Так ты его заполучила? – спросил Гарри, отчасти чтобы напомнить о своём присутствии.
- Заполучила… что заполучила? – спросила она, слегка вздрогнув.
- То, ради чего мы всё это затеяли. Медальон! Где медальон?
- Он у вас? – воскликнул Рон, чуть приподнимаясь на подушках. – И вы молчите! Чёрт, могли бы и сказать мне!
- Кажется, мы в тот момент спасались от Поглотителей Смерти, - напомнила Гермиона. - Вот.
И она вынула из кармана мантии медальон и протянула его Рону.
Он был размером с куриное яйцо. Витиеватая буква С, выложенная множеством зелёных камешков, тускло поблёскивала в рассеянном свете, пробивающемся сквозь матерчатую крышу палатки.
- А не уничтожил ли его кто-нибудь с тех пор, как он оказался у Кричера? – с надеждой спросил Рон. – В смысле, можно ли быть уверенным, что это именно хоркрукс?
- Думаю, да, - ответила Гермиона, забирая у него медальон и поднеся его к глазам. – Если бы его разрушили с помощью магии, на нём было бы какое-нибудь повреждение.
Она передала медальон Гарри, который повертел его в руках. Он выглядел совершенно нетронутым. Он вспомнил потрёпанные останки дневника и треснувший камень в кольце-хоркруксе, уничтоженном Дамблдором.
- По-моему, Кричер прав, - сказал Гарри. – Прежде чем уничтожать его, нам надо придумать, как его открыть.
При этих словах Гарри как громом поразило – он внезапно понял, что; у него в руке и что; живёт под золотой крышечкой. Даже после всех усилий по его поискам его охватило внезапное желание отбросить медальон подальше. Снова взяв себя в руки, он попытался разжать медальон пальцами, потом применил то же заклинание, что и Гермиона для открытия двери спальни Регулуса. Ничто не помогло. Он передал медальон Рону с Гермионой, они старались изо всех сил, но с тем же успехом, что и он.
- А ты его ощущаешь? – приглушённо спросил Рон, сжимая медальон в кулаке.
- Что ты имеешь в виду?
Рон передал хоркрукс Гарри. Почти сразу Гарри догадался, что; имел в виду Рон. Что это было – ток собственной крови по жилам, который он чувствовал, или же что-то билось внутри медальона, как металлическое сердечко?
- Что нам с ним делать? – спросила Гермиона.
- Беречь, пока мы не придумаем, как его уничтожить, - ответил Гарри и нехотя повесил цепочку себе на шею, спрятав медальон под мантией на груди рядом с мешочком, подаренным Хагридом. – Думаю, нам надо по очереди сторожить снаружи, - сказал он Гермионе, вставая и потягиваясь. – A ещё нам надо будет подумать о еде. Лежи, - резко добавил он в адрес Рона, попытавшегося сесть и жутко позеленевшего.
Заботливо установив на столе в палатке подлоскоп, подаренный Гарри Гермионой на день рождения, Гарри с Гермионой провели остаток дня в поочерёдном дежурстве. Однако подлоскоп был тих и неподвижен весь день – то ли благодаря защитным и маглоотталкивающим чарам, наведённым вокруг них Гермионой, то ли оттого, что люди редко посещали эти места - их уединения в лесу не нарушал никто, кроме случайно заявившихся птиц или белок. Вечером ничего не изменилось; в десять часов, сменив Гермиону на посту, Гарри засветил палочку и оглядел пустынный пейзаж, оживлённый лишь летучими мышами, порхающими высоко над ним в единственном клочке звёздного неба, видимом с их защищённой поляны.
Он был голоден, в голове гулял ветерок. Гермиона не собрала в волшебную сумочку еды, ибо считала, что вечером они вернутся на площадь Гриммо, так что есть было нечего, кроме грибов, которые Гермиона собрала среди ближайших деревьев и сварила в походном котелке. После пары ложек Рон отодвинул свою порцию с таким видом, словно его тошнило; Гарри съел всё исключительно чтобы не обидеть Гермиону.
Окружающую тишину нарушил какой-то хруст и что-то вроде треска веток. Гарри решил, что это скорее звери, чем люди, но всё же держал освещённую палочку наизготовку. Внутри у него из-за непривычной трапезы резиновыми грибами неприятно покалывало.
Он думал, что возликует, если им удастся выкрасть хоркрукс, но ему было не до ликования; всё, что он чувствовал, сидя и вглядываясь в темноту, лишь чуть-чуть освещённую палочкой, - это тревога за будущее. Он словно пробирался к цели неделями, месяцами, а то и годами, а тут вдруг резко остановился, свернув с дороги.
Где-то далеко находятся другие хоркруксы, но он не имеет ни малейшего представления, где. Он даже не знает, что они из себя представляют. Пока он растерялся, ибо не знал, как уничтожить единственный, который они нашли и который он чувствовал на своей груди. Любопытно, что он не нагрелся от тела, а холодно лежал на его коже, словно вытащенный из ледяной воды. То и дело Гарри думал или же воображал, что он чувствует беспорядочное биение чужого крошечного сердца внутри своего собственного. Пока он сидел в темноте, на него надвигались неясные предчувствия. Он пытался преодолеть, отбросить их, но они неустанно надвигались на него. «Не может жить один, пока другой живёт». Рон с Гермионой тихо переговаривались у него за спиной в палатке; они могут уйти, если захотят, но он - нет. И пока Гарри пытался преодолеть собственные страх и подавленность, ему показалось, что хоркрукс у него на груди отсчитывает время, оставшееся ему… «Глупая мысль, - сказал он себе, - не думай об этом…»
Шрам опять начало покалывать. Он испугался, что это из-за таких мыслей, и попытался направить их в другое русло. Он подумал о бедном Кричере, который ждал их домой, а вместо них явился Яксли. Сохранил ли эльф молчание или же рассказал Поглотителю Смерти всё, что знает? Гарри хотелось верить, что за последний месяц Кричер изменил своё отношение к нему, что теперь он предан ему, но кто знает, что могло случиться? Что, если Поглотители Смерти пытали эльфа? В голове у Гарри возникли жуткие картины, и он попытался отбросить и их, ибо ничем не мог помочь Кричеру: они с Гермионой уже решили не пытаться призвать его – что если вместе с ним явится кто-нибудь из Министерства? Они не могли рассчитывать, что эльф при мигратации избежит той же ошибки, из-за которой Яксли попал на площадь Гриммо, цепляясь за манжету Гермионы.
Шрам Гарри уже горел. Он подумал, как много вещей неизвестны им – Люпин был прав насчёт магии, с которой они никогда не сталкивались и которую даже представить себе не могли. Почему Дамблдор не объяснил подробнее? Он думал, что у него будет время, что он проживёт долгие годы, а то и века, как его друг Николя Фламель? Если так, он был неправ… В этом замешан Снейп… Снейп, спящая змея, пробравшаяся на башню…
И вот Дамблдор повержен… повержен…
- Отдай её мне, Грегорович.
Голос Гарри был высок, чист и холоден, а рука с палочкой – длиннопала и бела. Мужчина, на которого он направил палочку, висел вниз головой в воздухе, причём без всяких верёвок; он болтался, связанный невидимыми и ужасными путами, прижав к себе руки и ноги, а испуганное лицо, покрасневшее от прилившей к голове крови, висело на уровне лица Гарри. У него были белоснежные волосы и густая косматая борода: ни дать ни взять – Дед Мороз.
- У меня её нет, у меня её больше нет! Её украли у меня много лет назад!
- Не лги Лорду Волдеморту, Грегорович. Он узнает… Он всегда узнает.
Зрачки висящего мужчины расширились от страха и словно распахнулись всё шире и шире, пока их чернота не поглотила Гарри целиком…
И вот уже Гарри спешит по тёмному коридору в толстом маленьком теле Грегоровича и держит фонарь в поднятой руке. Грегорович бросился в комнату в конце коридора, и его фонарь осветил что-то вроде мастерской; в качающемся пятне света видны деревянные бруски и золото, а на подоконнике сидит скрюченный, как огромная птица, золотоволосый юноша. На долю секунды, пока свет фонаря освещал его, Гарри заметил восторг на его красивом лице, потом пришелец послал из палочки Оглушающее заклятие и выпрыгнул спиной вперёд из окна, испустив смешок.
И вот Гарри снова всматривается в широкие бездонные зрачки и лицо Грегоровича, исказившееся от ужаса.
- Кто этот вор, Грегорович? – спросил высокий холодный голос.
- Не знаю, да и не знал, молодой человек… нет… пожалуйста… ПОЖАЛУЙСТА!
Вопль, а затем – вспышка зелёного света…
- Гарри!
Он со стоном открыл глаза; его лоб пульсировал. Он потерял сознание у палатки, соскользнул вдоль стенки и распростёрся на земле. Он посмотрел на Гермиону, растрёпанные волосы которой загораживали клочок неба, видимый сквозь тёмные ветви высоко над ними.
- Сон, - сказал он, быстро усаживаясь и пытаясь смотреть Гермионе в глаза с невинным видом. – Извини, задремал, наверное.
- Я знаю, что это из-за шрама! У тебя это на лице написано! Ты проник в мысли Вол…
- Не произноси его имя! – донёсся из глубины палатки сердитый голос Рона.
- Отлично! - вспылила Гермиона. - В общем, в Ты-Знаешь-Чьи мысли!
- Я не нарочно! – воскликнул Гарри. – Это был сон! Ты-то, Гермиона, способна контролировать то, что тебе снится?
- Если бы только ты научился оклюменции…
Но Гарри неинтересно было слушать нотации - он хотел обсудить то, что ему только что привиделось.
- Он нашёл Грегоровича, Гермиона, и по-моему, убил его, но перед убийством он прочёл мысли Грегоровича, и я увидел…
- По-моему, тебе лучше уйти с дежурства, раз ты настолько устал, что заснул, - холодно сказала Гермиона.
- Я могу закончить дежурство!
- Нет, ты точно переутомился. Иди ляг.
Она упрямо кивнула на вход в палатку. Рассердившись, но не желая ссориться, Гарри нырнул внутрь.
Рон, по-прежнему бледный, свесился с нижней койки; Гарри влез на верхнюю, лёг и уставился на тёмный матерчатый потолок. Вскоре Рон спросил так тихо, чтобы усевшаяся у входа Гермиона не услышала:
- Чем занят Ты-Знаешь-Кто?
Гарри прищурился, стараясь вспомнить все подробности, и прошептал в темноте:
- Он нашёл Грегоровича. Он его связал и пытал.
- Как бы Грегорович сделал ему новую палочку связанный?
- Не знаю… Правда, странно?
Гарри закрыл глаза, обдумывая всё увиденное и услышанное. Чем больше он вспоминал, тем меньше в этом было смысла… Волдеморт ни слова не сказал ни о палочке Гарри, ни о сердцевинах-близнецах, ни приказал Грегоровичу изготовить более мощную палочку, чем у Гарри…
- Он что-то хотел от Грегоровича, - сказал Гарри, по-прежнему зажмурившись. – Он велел ему отдать эту вещь, но Грегорович сказал, что у него её украли… a потом… потом… - Ему вспомнилось, как он, Волдеморт, словно проник в глаза Грегоровича, в его воспоминания… - Он прочёл мысли Грегоровича, и я увидел юношу, скрючившегося на подоконнике, и он пульнул в Грегоровича заклятием и выпрыгнул в окно. Он украл эту вещицу, украл то, что искал Ты-Знаешь-Кто, что бы это ни было. И по-моему… по-моему, я его где-то видел…
Гарри хотелось снова взглянуть в лицо смеющегося юноши. Как говорил Грегорович, кражу совершили много лет назад. Почему же юный вор показался знакомым?
Внутри палатки шорох деревьев вокруг звучал приглушённо; Гарри слышал лишь дыхание Рона. Вскоре Рон прошептал:
- Ты не разглядел, что было у вора в руках?
- Нет… должно быть, что-то маленькое.
- Гарри…
Доски на койке Рона заскрипели – он повернулся.
- Гарри, тебе не кажется, что Ты-Знаешь-Кто ищет что-нибудь ещё для превращения в хоркрукс?
- Не знаю, - медленно проговорил Гарри. – Может быть. Но не опасно ли ему изготовлять ещё один? Не говорила ли Гермиона, что он уже довёл свою душу до крайности?
- Да, но может быть, он об этом не знает.
- Ага… может быть, - согласился Гарри.
Он был уверен, что Волдеморт ищет решение проблемы с сердцевинами-близнецами, что Волдеморт искал решения у старого изготовителя волшебных палочек… и вот он его убил, явно не задав ни одного вопроса насчёт палочек.
Но что пытается найти Волдеморт? Почему, когда у его ног Министерство магии и магический мир, он далеко, так решительно настроенный заполучить предмет, который когда-то принадлежал Грегоровичу и был украден неизвестным вором?
У Гарри перед глазами стояло лицо молодого блондина: оно было весёлым, безумным; на нём лежал отпечаток торжества от провёрнутого дельца, как у Фреда с Джорджем. Он соскочил с окна, как птица, и Гарри видел его раньше, но не помнил, где…
Смерть Грегоровича и вор с весёлым лицом, который теперь был в опасности, поглотили мысли Гарри, потом с нижней койки послышался храп Рона, и Гарри сам медленно погрузился в сон.