Aвгуст шёл своим чередом, квадрат дикой травы посреди площади Гриммо увядал на солнце, пока не засох и не побурел. Обитатели соседних домов не видели ни жильцов двенадцатого дома, ни самого дома. Mаглы, живущие на площади Гриммо, давным-давно смирились с забавной ошибкой в нумерации, из-за которой одиннадцатый дом стоял рядом с тринадцатым.
Однако теперь площадь привлекала странных визитёров, которые словно находили это отклонение в нумерации самым что ни на есть интригующим. Редкий день проходил без того, чтобы один-два человека не приходили на площадь Гриммо лишь с одной целью (или создавая видимость цели): всматриваться в ограды напротив одиннадцатого и тринадцатого домов и наблюдать за стыком между обоими домами. Соглядатаи сменялись каждый день, и все они словно разделяли отвращение к нормальной одежде. Большинство лондонцев, проходивших мимо, уже привыкли к эксцентрично одетым людям и не обращали на них внимания, разве что кто-то оборачивался в недоумении насчёт плащей в такую жару.
Наблюдатели не очень-то были довольны своими дежурствами. То и дело один из них резко подавался вперёд, словно замечал наконец что-то интересное, но тут же разочарованно отступал.
Первого сентября по площади шныряло больше народу, чем всегда. Полдюжины мужчин в длинных мантиях стояли молча и вглядывались, как всегда, в одиннадцатый и тринадцатый дома, но то, чего они ожидали, словно ускользало из-под их взоров. Наступил вечер, который принёс с собой неожиданный взрыв холодного дождя – впервые за несколько недель, и тут-то опять возник необъяснимый момент, когда соглядатаи словно заметили нечто интересное. Мужчина с перекошенным лицом показал это, и его ближайший сосед, приземистый и бледный мужчина, подался вперёд, но они тут же снова замерли в прежнем положении, разозлённые и расстроенные.
Тем временем Гарри вошёл в прихожую дома № 12. Он чуть не потерял равновесие, мигратировав на верхнюю ступеньку крыльца перед самой входной дверью, и подумал, что Поглотители Смерти могли заметить его показавшийся на мгновение локоть. Осторожно закрыв за собой входную дверь, он стащил мантию-невидимку, перекинул её через руку и поспешил через мрачную прихожую к двери, ведущей в подвал, сжимая в руке украденный номер «Ежедневного пророка».
Его встретил привычный тихий шёпот “Северус Снейп”, налетел холодный ветерок, и его язык на мгновение завернулся.
- Я тебя не убивал, - сказал он, едва язык развернулся, потом задержал дыхание, пока наколдованная пыльная фигура не взорвалась. Он дошёл до лестницы, ведущей в кухню, подальше от ушей миссис Блэк и пыльного облака, и лишь потом крикнул:
- У меня есть новость, и вам она не понравится!
Кухню было почти не узнать. Теперь каждая поверхность сияла; медные горшки и сковородки были отполированы до блеска; кубки и тарелки, уже сервированные для ужина, поблёскивали в свете весело пляшущего огня в очаге, где булькал котёл. Однако больше всего на кухне изменился домашний эльф, спешащий навстречу Гарри в белоснежном полотенце; волосы, торчащие из его ушей, были чисты и пушисты, как вата, а на груди покачивался медальон Регулуса.
- Будьте добры разуться, хозяин Гарри, и помыть руки перед ужином, - проскрипел Кричер, подхватывая мантию-невидимку и расправляя её, чтобы повесить на крюк в стене рядом со множеством свежевыстиранных старомодных мантий.
- Что такое? – нерешительно спросил Рон. Они с Гермионой склонились над стопкой записей и нарисованных вручную карт, разбросанных по всему длинному кухонному столу, но теперь они подняли глаза на Гарри; он подошёл к ним и бросил поверх разбросанных листов пергамента газету.
На них с большой фотографии смотрел знакомый крючконосый брюнет, а заголовок сверху гласил:
«СЕВЕРУС СНЕЙП УТВЕРЖДЁН В ДОЛЖНОСТИ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА»
- Нет! – громко произнесли Рон с Гермионой.
Гермиона среагировала быстрее всех; она схватила газету и принялась читать сопроводительную заметку вслух:
- «Сегодня Северус Снейп, долгое время преподававший зелья в школе ведовства и колдовства Хогвартс, был назначен директором – это самое важное из всех изменений в преподавательском составе древней школы. Ввиду отставки прежнего преподавателя магловедения эту должность займёт Алекто Кэрроу, а её брат Амикус – должность преподавателя защиты от тёмных искусств. «Я рад возможности сохранить наши прекраснейшие магические традиции и ценности»»… Видимо, такие как совершение убийств и отсечение ушей! Снейп - директор! Снейп в кабинете у Дамблдора… Мерлиновы подштанники! – вскричала она, отчего Гарри с Роном вздрогнули. Она вскочила из-за стола и бросилась прочь из кухни, крикнув на бегу: - Вернусь через минуту!
- «Мерлиновы подштанники»? – повторил Рон, развеселившись. – Расстроилась, наверное. – Он пододвинул газету к себе и пробежал глазами заметку о Снейпе. – Остальные преподаватели этого не потерпят, МакГонагалл, Флитвик и Спраут знают правду, знают, как погиб Дамблдор. Они не примут Снейпа в качестве директора. A кто такие эти Кэрроу?
- Поглотители Смерти, - ответил Гарри. – Tам их фотографии. Они были на вершине башни, когда Снейп убил Дамблдора, так что все они дружки. И вряд ли у остальных преподавателей есть иной выбор кроме как остаться в школе, - с горечью продолжил Гарри, пододвигая к себе стул. - Если за Снейпом стоят Министерство и Волдеморт, у них выбор либо остаться и преподавать, либо провести несколько годиков в Азкабане — и то, если повезёт. Я уверен, что они останутся и постараются защитить студентов.
Кричер суетливо подошёл к столу с большим супником в руках и разлил суп по чистым тарелкам, посвистывая при этом сквозь зубы.
- Спасибо, Кричер, - сказал Гарри, сворачивая «Пророк», лишь бы не видеть лица Снейпа. – Что ж, мы хотя бы точно знаем, где сейчас Снейп.
Он принялся поглощать суп ложку за ложкой. С тех пор как Кричер получил медальон Регулуса, его стряпня стала неузнаваемой. Гарри никогда ещё не ел такого вкусного французского лукового супа.
- За нашим домом до сих пор наблюдает куча Поглотителей Смерти, - сказал он Рону за трапезой, - больше обычного. Словно надеются, что мы выйдем с нашими школьными чемоданами и пустимся к «Хогвартс-экспрессу».
Рон взглянул на часы.
- Весь день об этом думаю. Он отбыл около шести часов назад. Странно как-то не ехать сейчас в нём, правда?
Перед мысленным взором Гарри возник алый поезд, за которым они с Роном однажды пустились вдогонку по воздуху, сверкающая алая гусеница, скользящая меж полей и холмов. Он был уверен, что Джинни с Невиллом и Луной сейчас сидят вместе и обсуждают, где они с Роном и Гермионой или спорят, как лучше расшатать новый порядок Снейпа.
- Они только что чуть не увидели, как я возвращаюсь, - сказал Гарри. - Я неловко приземлился на крыльцо, и мантия соскользнула.
- У меня так каждый раз. Oй, вот и она, - добавил Рон и развернулся на стуле навстречу вернувшейся в кухню Гермионе. – И объясни во имя Мерлиновых подштанников, в чём дело?
- Да вот, вспомнила, - выдохнула Гермиона.
Она принесла большую картину в раме, которую поставила на пол, а потом схватила с буфета свою маленькую расшитую бисером сумочку. Открыв её, она принялась заталкивать внутрь картину, которая вскоре исчезла, причём легко, в бездонных глубинах сумочки, хотя она была явно слишком велика для такого крошечного вместилища.
- Финеас Найджелус, - объяснила Гермиона и кинула на кухонный стул сумочку, которая упала с привычным звонким и лязгающим стуком.
- То есть? – спросил Рон, но Гарри понял. Нарисованное изображение Финеаса Найджелуса Блэка умело перемещаться между своим портретом на площади Гриммо и тем, что висел в кабинете директора Хогвартса – круглой комнаты под куполом, где, несомненно, именно сейчас сидит Снейп, который торжествует по поводу владения собранной Дамблдором коллекцией хрупких серебряных магических приборов, каменным Сосудом мыслей, Сортирующей Шляпой и, если его куда-нибудь не унесли, мечом Гриффиндора.
- Снейп может послать Финеаса Найджелуса шпионить в этом доме для него, - объяснила Гермиона Рону, вернувшись на своё место. – Но теперь пусть попробует: всё, что сможет увидеть Финеас Найджелус – это внутренняя часть моей сумочки.
- Хорошая мысль! – воскликнул впечатлённый Рон.
- Спасибо, - улыбнулась Гермиона, пододвигая к себе тарелку с супом. – Итак, Гарри, что ещё сегодня было?
- Ничего, - ответил Гарри. – Наблюдал за входом в Министерство семь часов. Ни намёка на неё. Зато, Рон, видел твоего папу. Выглядит хорошо.
Рон кивнул в знак признательности за новость. Он согласился, что слишком уж опасно вступать в разговор с мистером Уизли, когда он входит в Министерство или выходит из него, потому что его всегда окружают сослуживцы. Однако возможность хотя бы взглянуть на него успокаивала, даже если он был очень напряжён и встревожен.
- Папа всегда говорил нам, что большинство министерских добираются до работы с помощью Сети летучего пороха, - сказал Рон. – Потому-то мы и не видели Амбридж, она ни за что не пройдётся пешком, она считает себя весьма важной персоной.
- А как насчёт той милой старушки и того коротышки в тёмно-синей мантии? – спросила Гермиона.
- Ах да, мужичок из Магической хозяйственной службы, - ответил Рон.
- Откуда ты знаешь, что он работает в Магической хозяйственной службе? – спросила Гермиона, застыв с поднятой ложкой супа в руке.
- Папа говорил, что все в Магической хозяйственной службе носят тёмно-синие мантии.
- Но ты никогда не говорил нам об этом!
Гермиона уронила ложку и пододвинула к себе стопку записей и карт, которые они с Роном рассматривали, когда Гарри вошёл в кухню.
- Ничего насчёт тёмно-синих мантий, ничегошеньки! – воскликнула она, лихорадочно перебирая страницы.
- Да разве это важно?
- Рон, важно всё! Если мы собираемся попасть в Министерство и не выдать себя, раз там oбязаны выслеживать чужаков, важна каждая мелочь! Мы же постоянно обсуждаем это, то есть, что толку во всех этих вылазках и разведках, если ты даже не обмолвился нам…
- Чёрт возьми, Гермиона, забыл мелочишку…
- Да ты пойми, что сейчас, пожалуй, во всём мире для нас нет места опаснее, чем Министерство…
- Думаю, нам надо сделать это завтра, - сказал Гарри.
Гермиона замерла с отвисшей челюстью; Рон поперхнулся супом.
- Завтра? – повторила Гермиона. – Ты это всерьёз, Гарри?
- Ещё как, - ответил Гарри. – Вряд ли мы будем готовы лучше, чем сейчас, даже если прошныряем у входа в Министерство ещё месяц. Чем дольше мы будем откладывать, тем дальше от нас может оказаться медальон. Весьма вероятно, что Амбридж его выкинула – он же не открывается.
- Если только она не нашла способ открыть его и теперь не находится в его власти, - сказал Рон.
- Ей без разницы, она и так – само зло в чистом виде, - пожал плечами Гарри.
Гермиона в глубоком раздумье закусила губу.
- Мы знаем всё, что важно, - продолжил Гарри, обращаясь к Гермионе. – Мы знаем, что мигратация внутрь Министерства и из него прекращена; мы знаем, что лишь самая верхушка министерских имеет разрешение на связь своих домов с Сетью летучего пороха, потому что Рон слышал, как те двое неизъяснимцев жаловались на этот счёт. И мы примерно знаем, где кабинет Амбридж, потому что судя по тому, что ты слышала от того бородача, когда он говорил своему спутнику…
- “Мне на первый уровень, Долорес хочет меня видеть”, - тут же процитировала Гермиона.
- Точно, - подтвердил Гарри. – И мы знаем, что внутрь можно попасть с помощью этих странных монеток или жетонов или что у них там, потому что я видел, как та ведьма одолжила один у подруги…
- Но у нас нет ни одного!
- Если план сработает, будут, - спокойно продолжил Гарри.
- Не знаю, Гарри, не знаю… Tак много всего может пойти наперекосяк, поэтому особо полагаться на удачу…
- Taк и будет, если мы потратим на подготовку ещё три месяца, - сказал Гарри. – Пора действовать.
По лицам Рона и Гермионы было ясно, что они испугались; он и сам-то был не особенно решителен, но всё же уверен, что пришло время претворить их план в жизнь.
Перед этим они четыре недели по очереди надевали мантию-невидимку и шпионили у главного входа в Министерство, о котором Рон, благодаря мистеру Уизли, знал с детства. Они ходили за министерскими работниками по пятам до самого входа, подслушивали их беседы и узнали благодаря внимательным наблюдениям, кто из них точно появляется один каждый день в одно и то же время. То и дело им удавалось стащить «Ежедневный пророк» из чьёго-нибудь кейса. Постепенно они набросали карты и заметки, высившиеся теперь стопкой перед Гермионой.
- Хорошо, - медленно проговорил Рон, - допустим, мы пойдём туда завтра… Думаю, что идти должны только мы с Гарри.
- Oй, не начинай опять! – вздохнула Гермиона. – Я думала, мы обо всём договорились.
- Одно дело шастать вокруг входа под мантией, но это, Гермиона, другое дело. - Рон ткнул пальцем в номер «Ежедневного пророка» десятидневной давности. – Ты в списке маглорождённых, не явившихся на допрос!
- А ты вроде бы как помираешь от обсыпной парши в «Норе»! Уж кому не следует идти, так это Гарри, за его голову назначена награда в десять тысяч галлеонов…
- Прекрасно, я останусь здесь, - сказал Гарри. – Сообщите, когда победите Волдеморта, ладно?
Рон с Гермионой рассмеялись, а шрам на лбу Гарри пронзила боль. Его рука взметнулась к нему. Он заметил, что глаза Гермионы сузились, поэтому притворился, что откидывает свесившиеся на глаза волосы.
- Но если мы пойдём все втроём, нам придётся мигратировать по отдельности, - сказал Рон. – Мы больше не помещаемся под мантией все.
Шрам Гарри болел всё больше и больше. Он встал. Кричер тут же выбежал вперёд.
- Хозяин не доел свой суп, может, хозяин предпочтёт жаркое с пряностями или же пирог с патокой, до которого хозяин так охоч?
- Спасибо, Кричер, но я через минуту вернусь… э-э… я в ванную.
Уловив подозрительность во взгляде Гермионы, Гарри взбежал по лестнице в прихожую, потом на первую лестничную площадку, бросился в ванную и снова заперся. Рыча от боли, он сполз вдоль чёрной ванны с кранами в форме змей с раскрытыми пастями и закрыл глаза…
Он скользил вдоль сумеречной улицы. Здания по обе стороны от него с высокими деревянными крышами походили на имбирные пряники в виде домов. Он подошёл к одному из них и увидел поднесённую к двери длиннопалую руку. Он постучал с возрастающим волнением…
Дверь открылась. На пороге стояла смеющаяся женщина. При взгляде на Гарри она спала с лица: веселье сменилось ужасом…
- Грегорович? – спросил высокий холодный голос.
Она покачала головой и попыталась закрыть дверь. Белая рука придержала дверь, не дав ей захлопнуться…
- Мне нужен Грегорович.
- Er wohnt hier nicht mehr! (он здесь больше не живёт) – крикнула она, качая головой. – Он здесь не жить! Он здесь не жить! Я его не знать!
Оставив попытку закрыть дверь, она стала отступать в тёмную прихожую, а Гарри пошёл следом, скользя к ней и вынув длиннопалой рукой палочку.
- Где он?
- Das wei; ich nicht!(я этого не знаю) Он уехать! Я не знать, не знать!
Он поднял палочку. Она вскрикнула. В прихожую вбежали двое маленьких детей. Она попыталась прикрыть их руками. Вспышка зелёного света…
- Гарри! ГАРРИ!
Он открыл глаза и обнаружил, что сполз на пол. Гермиона снова колотила в дверь.
- Гарри, открой!
Он знал, что не сдержал крика. Он встал и отпер дверь; Гермиона тут же ворвалась внутрь, успокоилась и подозрительно огляделась. Рон встал прямо у неё за спиной и принялся нервно тыкать палочкой в углы холодной ванной.
- Чем ты занимался? – сурово спросила Гермиона.
- Чем же я, по-твоему, занимался? – спросил Гарри с некоторой бравадой.
- Ты орал как ненормальный! – воскликнул Рон.
- Ах да… Должно быть, задремал или…
- Гарри, не держи нас за дураков, - сказала Гермиона, глубоко дыша. – Мы знаем, что там, внизу, у тебя заболел шрам, и сейчас ты белее бумаги.
Гарри сел на край ванны.
- Отлично. Я только что увидел, как Волдеморт убил женщину. А сейчас, вероятно, и всю её семью. Хотя без надобности. Опять как с Седриком, они ему просто подвернулись…
- Гарри, ты больше не должен допускать этого! – выкрикнула Гермиона на всю ванную. – Дамблдор хотел, чтобы ты применял оклюменцию! Он считал эту связь опасной… Волдеморт может воспользоваться ею, Гарри! Что хорошего в том, чтобы видеть, как он убивает и пытает, чем это может помочь?
- Это значит, что я знаю, чем он занят, - ответил Гарри.
- Так ты даже не собираешься хотя бы попытаться запереться от него?
- Гермиона, я не могу. Ты знаешь, что в оклюменции я полный ноль. Она никогда не давалась мне.
- Да ты никогда и не старался! – с жаром возразила она. – Не пойму, Гарри — тебе что, нравится эта связь или отношения или что там — что бы это ни было…
Она съёжилась под взглядом, которым он наградил её, вставая.
- Нравится? – тихо спросил он. - А тебе бы понравилось?
- Мне… нет… прости Гарри, я не имела в виду…
- Я ненавижу это, я ненавижу сам факт, что он может проникнуть в меня, что мне приходится наблюдать за ним, когда он опаснее всего. Но я собираюсь воспользоваться этим.
- Дамблдор…
- Забудь про Дамблдора. Это не чей-нибудь, а мой выбор. Я хочу знать, зачем ему Грегорович.
- Кто?
- Изготовитель волшебных палочек из другой страны, - пояснил Гарри. – Он сделал палочку Крама, и Крам считает его блестящим мастером.
- - Но ты же говорил, что Волдеморт где-то держит в плену Оливандера, - сказал Рон. - Если у него уже есть изготовитель волшебных палочек, зачем ему второй?
- Может, он согласен с Крамом, может, он считает, что Грегорович лучше… или же он считает, что Грегорович сможет объяснить поведение моей волшебной палочки, когда он гнался за мной, потому что Оливандер не знает.
Гарри взглянул в треснувшее пыльное зеркало и заметил, что Рон с Гермионой обменялись у него за спиной недоверчивыми взглядами.
- Гарри, ты постоянно говоришь о том, что сделала твоя палочка, - сказала Гермиона, - но это случилось благодаря тебе! Почему ты так полон решимости не отвечать за свои собственные силы?
- Потому что знаю, что я тут ни при чём! И Волдеморт знает, Гермиона! Мы оба знаем, что произошло на самом деле!
Они уставились друг на друга; Гарри знал, что не убедил Гермиону и она подбирает возражения и против его теории насчёт волшебной палочки, и насчёт его желания входить в мышление Волдеморта. К его великой радости, вмешался Рон.
- Прекрати, - посоветовал он ей. - Это его дело. Раз уж мы собрались в Министерство завтра, не лучше ли нам пройтись по плану?
Гарри с Роном поняли, что Гермиона оставила эту тему неохотно, хотя Гарри был совершенно уверен, что она снова начнёт спорить при первой же возможности. Пока же они вернулись в кухню, где Кричер подал им жаркое и пирог с патокой.
В этот вечер они не ложились спать допоздна, часами повторяя свой план, пока не смогли пересказать его друг другу назубок. Гарри, спавший теперь в комнате у Сириуса, лежал в кровати и светил палочкой на старую фотографию своего отца, Сириуса, Люпина и Петигрю и ещё десять минут бормотал план себе под нос. Однако погасив палочку, он думал не об Иноликом зелье, блевотных бисквитах и тёмно-синих мантиях работников Магической хозяйственной службы; он думал о мастере Грегоровиче и о том, как долго он надеется прятаться, коль скоро Волдеморт так настойчиво ищет его.
Рассвет наступил невероятно быстро - словно сразу после полуночи.
- Ужасно выглядишь, - сказал Рон вместо приветствия, когда пришёл разбудить Гарри.
- Это ненадолго, - ответил Гарри, зевнув.
Они застали Гермиону на кухне. Кричер подавал ей кофе с булочками. На её лице было немного безумное выражение, как при повторении материала к экзамену.
- Мантии, - пробормотала она себе под нос, потом кивнула, показав, что заметила друзей, и продолжила что-то перебирать в своей расшитой бисером сумочке: - Иноликое зелье… мантия-невидимка… мешающие манки;… возьмите-ка по парочке себе на всякий случай… блевотные бисквиты, кровоточительная карамель, удлинённые уши…
Они проглотили завтрак, потом пошли наверх; Кричер поклонился им на прощанье и пообещал к их возвращению пирог с мясом и почками.
- Славный он, - нежно сказал Рон. - А ведь я представлял, как отрезаю ему голову и прикрепляю её к стене…
Они с большими предосторожностями вышли на крыльцо. Пара Поглотителей Смерти с опухшими глазами смотрела на дом сквозь туман над площадью.
Вначале Гермиона мигратировала с Роном, потом вернулась за Гарри.
После небольшой порции тьмы и чуть ли не удушья Гарри оказался в небольшой аллее, где был запланирован первый этап их плана. Пустоту нарушала лишь пара больших мусорных баков, первые сотрудники Министерства обычно появлялись там лишь часам к восьми.
- Ну вот, - сказала Гермиона, проверив часы, - она должна появиться здесь минут через пять. Когда я её оглушу…
- Без тебя знаем, Гермиона, - сварливо сказал Рон. – А может, нам надо открыть дверь до того как она тут появится?
- Чуть не забыла! – вскрикнула Гермиона. – Отойдите…
Она направила палочку на запертую на висячий замок и исписанную граффити дверь запасного выхода рядом с ними, и она с грохотом распахнулась. Тёмный коридор вёл, как они узнали благодаря своим тщательным разведывательным вылазкам, в пустой демонстрационный зал. Гермиона потянула дверь к себе, чтобы создать впечатление, будто она закрыта.
- A теперь, - сказала она, обращаясь к стоящим в аллее друзьям, - снова надеваем мантию…
— …и ждём, - договорил Рон, набросив мантию на голову Гермионы, как платок на птичью клетку и скосив глаза в сторону Гарри.
Чуть позже чем через минуту раздался лёгкий хлопок, и в футе от них мигратировала низенькая колдунья из Министерства с развевающимися седыми волосами, моргающая от внезапно появившегося яркого света – солнце вышло из-за тучи. Однако она не успела насладиться неожиданным теплом, ибо оглушающее заклятие Гермионы попало ей в грудь, и она полетела кубарем.
- Отлично, Гермиона, - сказал Рон, показываясь из-за мусорного бака у двери в демонстрационный зал, пока Гарри снимал мантию-невидимку. Они вместе унесли низкорослую волшебницу в тёмный проход за демонстрационным залом. Гермиона вырвала из головы волшебницы несколько волосков и кинула их во фляжку с грязным Иноликим зельем, которую достала из сумочки. Рон порылся в дамской сумочке колдуньи.
- Это Мафалда Хопкирк, - сказал он, прочитав на карточке жертвы, что она – сотрудница Отдела борьбы с неправомерным применением магии. – Возьми её лучше, Гермиона, тут и жетоны есть.
Он передал ей несколько золотых монеток с буквами M.M., которые достал из сумочки волшебницы.
Гермиона выпила Иноликое зелье, принявшее приятный светло-лиловый оттенок, и вскоре перед ними стояла копия Мафалды Хопкирк. Она сняла с Мафалды очки и надела их на себя, а Гарри проверил часы.
- Что-то мы замешкались, в любой момент появится сотрудник Магической хозяйственной службы.
Они поспешно закрыли дверь, чтобы спрятать настоящую Мафалду; Гарри с Роном набросили на себя мантию-невидимку, но Гермиона осталась на виду в ожидании. Вскоре раздался новый хлопок, и перед ними появился низенький волшебник, похожий на хорька.
- Ой, здравствуйте, Мафалда.
- Здравствуйте! – произнесла Гермиона дребезжащим голосом. - Как дела?
- Не очень, если честно, - ответил человечек с весьма подавленным видом.
Гермиона с волшебником направились к главной дороге, а Гарри с Роном пошли, крадучись, за ними.
- Жаль, что у вас не всё гладко, - сказала Гермиона твёрдым голосом волшебнику, который начал было высказывать свои проблемы; главное было – не дать ему дойти до улицы. – Вот, покушайте сладенького.
- А? Oй нет, спасибо…
- Я настаиваю! – агрессивно произнесла Гермиона, тряся у него перед носом мешочком с бисквитами. Человечек с явно обеспокоенным видом взял один из них.
Сработало моментально. Едва бисквит коснулся его языка, человечек разразился такой рвотой, что даже не заметил, как Гермиона вырвала из его макушки щепотку волосков.
- Ой батюшки! – воскликнула она при виде рвотных масс, разлетевшихся по аллее. – Пожалуй, вам лучше взять выходной!
- Нет—нет! – выдавил он, продолжая мучиться, но идя при этом своей дорогой, хоть и не мог идти прямо. – Я должен… сегодня… должен пойти…
- Но это же глупо! – в панике воскликнула Гермиона. – Вы не можете пойти на работу в таком состоянии… по-моему, вам надо в Больницу святого Мунго, чтобы вас полечили.
Волшебник сжался, опустившись на четвереньки и всё ещё пытаясь добраться до главной улицы.
- Вы просто не можете пойти на работу вот так! – крикнула Гермиона.
Наконец-то он понял её правоту. С помощью Гермионы он снова встал, развернулся и исчез, и от него осталась лишь сумка, которую Рон выхватил у него из рук, да несколько лужиц рвоты.
- Уф, - сказала Гермиона, поднимая подол мантии, чтобы не испачкаться. – Оглушить и его было бы гораздо проще.
- Ага, - сказал Рон, показавшись из-под мантии с сумочкой волшебника в руке. - Но по-моему, целая куча тушек без сознания привлекла бы больше внимания. Однако как он к работе привязан! Давай, кинь нам в зелье волосок.
Через две минуты Рон стоял перед ними – такой же низенький и похожий на хорька, как больной волшебник и в тёмно-синей мантии, которая была сложена в сумку.
- Странно, что сегодня он её не надел, судя по тому как он стремился на работу! В общем, я Редж Кэттермоул, судя по нашивке на спине.
- Теперь подожди тут, - сказала Гермиона Гарри, который по-прежнему прятался под мантией-невидимкой. - Скоро вернёмся с волосками для тебя.
Ждать пришлось десять минут, но ему показалось, что дольше – всё это время он бродил один по заляпанной рвотой аллее у двери, скрывающей оглушённую Мафалду. Наконец пришли Рон с Гермионой.
- Не знаем, кто он такой, - сказала Гермиона, передав Гарри несколько кудрявых чёрных волосков, - но он пошёл домой с жутким кровотечением из носа! Вот, он довольно высокий, тебе понадобится мантия побольше…
Она вынула старую мантию, выстиранную Кричером, и Гарри отошёл, чтобы принять зелье и переодеться.
Как только болезненное превращение завершилось, он оказался ростом выше шести футов и, судя по мускулистым рукам, хорошо сложен. Ещё у него выросла борода. Засунув мантию-невидимку и очки внутрь своей новой мантии, он присоединился к остальным.
- Чёрт, жуть какая, - сказал Рон, глядя на Гарри, который теперь возвышался над ним.
- Возьми один из жетонов Мафалды, - сказала Гермиона Гарри. - И пойдём, пора уже.
Они вместе вышли из аллеи. В пятидесяти ярдах от запруженной народом мостовой сверкали чёрные перила, тянущиеся по бокам от двух лестничных маршей, один под табличкой «М», другой – «Ж».
- Ну, до скорого, - нервно сказала Гермиона и пошла по лестнице под табличкой с буквой «Ж». Гарри с Роном присоединились к кучке странно одетых мужчин, спускавшихся в обычный подземный общественный туалет, выложенный мрачным чёрно-белым кафелем.
- Приветик, Редж! – крикнул ещё один волшебник в тёмно-синей мантии, входя в кабинку, которую открыл, вставив свой золотой жетон в щелку на двери. – Ну что за задница, а? Заставлять нас попадать на работу таким образом! Кого они надеются так выловить, Гарри Поттера, что ли?
Волшебник расхохотался своей собственной шутке. Рон натянуто усмехнулся.
- Ага, - сказал он. - Не дурь ли?
И они с Гарри вошли в соседние кабинки.
Слева и справа от Гарри послышался шум спускаемой воды. Он присел на корточки и всмотрелся в просвет под дном кабинки – как раз вовремя: он увидел, как пара ног в ботинках встала в унитаз. Он посмотрел налево и увидел моргающего Рона.
- Нам надо смыть себя туда? – шепнул он.
- Похоже, - шепнул Гарри в ответ; его голос был низким и замогильным.
Оба поднялись. Ощущая себя жутким дураком, Гарри встал в унитаз.
Он тут же понял, что поступил правильно: он вроде бы стоял в воде, но его обувь, ноги и мантия остались совершенно сухими. Он потянулся, дёрнул за цепочку и тут же его ненадолго втянуло вниз, и он вышел из камина в Министерстве магии.
Он неуклюже поднялся; его тело было намного больше, чем он привык. Большой атриум казался темнее, чем помнил его Гарри. Раньше в центре зала высился золотой фонтан, разбрасывавший сверкающие пятнышки света по полированному деревянному полу и стенам. Теперь над всем высилась гигантская статуя из чёрного камня. Она была довольно страшная: огромная скульптура волшебницы и волшебника, сидящих на резных тронах и взирающих на министерских работников, вылезающих из каминов. На постаменте статуи были выгравированы слова высотой в фут: «ВОЛШЕБСТВО – ВЛАСТЬ».
Гарри ударили сзади по ногам. Позади него как раз вылетел из камина ещё один волшебник.
- С дороги, нельзя что ли… oй, простите, Ранкорн.
Лысеющий волшебник с явным испугом поспешил прочь. Очевидно, мужчина, облик которого Гарри принял – Ранкорн – внушал страх.
- Эй! – послышался голос, и он обернулся и увидел низенькую, что-то шепчущую волшебницу и похожего на хорька волшебника из Магической хозяйственной службы, делающих ему знаки с другой стороны статуи. Гарри поспешно присоединился к ним.
- Ну что, нормально пролез? – шепнула Гермиона Гарри.
- Нет, в сливе застрял, - ответил Рон.
- Oчень остроумно… Правда, ужас? – спросила она Гарри, уставившегося на статую. – Видели, на чём они сидят?
Гарри всмотрелся получше и понял, что то, что он принял за декоративную резьбу на тронах, на самом деле было холмами вырезанных людей: сотни и сотни голых тел, мужских, женских и детских, все с довольно глупыми и уродливыми лицами, они стояли согнувшись и тесно прижавшись друг к другу, чтобы выдержать вес волшебников в нарядных мантиях.
- Маглы, - прошептала Гермиона. - На положенном им месте. Ладно, идёмте.
Они присоединились к потоку волшебниц и волшебников, двигающихся к золотым воротам в конце зала, озираясь исподтишка как можно внимательнее, но приметная фигура Долорес Амбридж нигде не объявлялась. Они прошли через ворота в зал поменьше, где стояли очереди перед двадцатью золотыми решётками, по лифту за каждой. Не успели они встать в ближайшую очередь, как кто-то сказал: “Кэттермоул!”
Они обернулись, и у Гарри внутри всё перевернулось. К ним направлялся один из Поглотителей Смерти, который присутствовал при гибели Дамблдора. Сотрудники Министерства, стоявшие рядом с ними, затихли, опустив глаза; Гарри чувствовал, как их всех изнутри снедает страх.
Хмурое и грубоватое лицо как-то не вязалось с великолепной, тянущейся шлейфом мантией, расшитой множеством золотых строчек. Кто-то в толпе у лифтов льстиво окликнул его: “Доброе утро, Яксли!”, но Яксли пропустил приветствие мимо ушей.
- Кэттермоул, я велел кому-нибудь из Магической хозяйственной службы разобраться с моим кабинетом. Там до сих пор идёт дождь.
Рон огляделся, словно надеясь, что кто-нибудь вмешается, но все молчали.
- Дождь… в вашем кабинете? Но… это же нехорошо?
Рон издал нервный смешок. Яксли выпучил глаза.
- Вы считаете, что это смешно, Кэттермоул?
Пара волшебниц выскочила из очереди и скрылась прочь.
- Нет, - ответил Рон. - Нет, конечно…
- Кэттермоул, вы понимаете, что я сейчас иду вниз допрашивать вашу жену? Честное слово, я весьма удивлён, что вы не стоите внизу и не держите её за руку, пока она ожидает своей очереди. Что, уже отказались от неё, как от безделки? Вероятно, правильно. В следующий раз удостоверьтесь, что женитесь на чистокровке.
Гермиона тихо пискнула от ужаса. Яксли обернулся к ней. Она еле слышно кашлянула и отвернулась.
- Я… я… — начал заикаться Рон.
- Но если бы мою жену обвинили в том, что она грязнокровка, - продолжил Яксли, — и пусть, на ком бы я ни женился, я бы ни за что не ошибся и не связался с таким отребьем — и глава Департамента магического законодательства потребовал бы выполнить некую работу, я бы в первую очередь выполнил её, Кэттермоул. Вы меня поняли?
- Да, - прошептал Рон.
- Так приступайте, Кэттермоул, и если через час мой кабинет не будет абсолютно сух, статус крови вашей жены окажется под гораздо большим сомнением, чем сейчас.
Золотая решётка перед ними с лязгом распахнулась. Кивнув и противно улыбнувшись Гарри, от которого, очевидно, ожидалось одобрение такого обращения с Кэттермоулом, Яксли двинулся к другому лифту. Гарри, Рон и Гермиона вошли в свой, но никто за ними не последовал, словно они были заразны. Решётка со звоном сдвинулась, и лифт поехал вверх.
- Что мне делать? – тут же спросил Рон друзей, как громом поражённый. – Если я не справлюсь, моя жена… то есть жена Кэттермоула…
- Мы пойдём с тобой, нам надо держаться вместе… — начал Гарри, но Рон отчаянно замотал головой.
- Это безумие, у нас не так много времени. Вы оба найдите Амбридж, а я пойду разберусь с кабинетом Яксли… но как мне прекратить дождь?
- Попробуй «фините инкантатем», - тут же предложила Гермиона, - тогда дождь перестанет, если это заклятие или проклятие; если только дело не в плохо сработавших Атмосферных чарах, с ними будет труднее, в крайнем случае попробуй «импервиус», чтобы защитить его имущество…
- Ещё раз, только медленно, — попросил Рон, отчаянно шаря в карманах в поисках пера, но в этот миг лифт встал. Бестелесный женский голос произнёс: “Уровень четыре, Департамент контроля за волшебными существами, в том числе отделения зверей, существ и духов, Бюро по связям с гоблинами и Совет по вредителям”, и решётка опять разошлась, впустив пару волшебников и несколько бледно-фиолетовых бумажных самолётиков, закружившихся вокруг лампы на потолке лифта.
- Доброе утро, Альберт, - сказал пышноусый мужчина, улыбнувшись Гарри. Он бросил взгляд на Рона с Гермионой; лифт со скрипом поехал вверх; Гермиона неистово нашёптывала Рону инструкции. Волшебник с ликованием наклонился к Гарри и пробормотал: - Дирк-то Кресвел, а? Из Бюро по связям с гоблинами? Молодец, Альберт. Есть у меня надежда, что теперь я займу его место!
Он подмигнул. Гарри улыбнулся в ответ, надеясь, что хватит и этого. Лифт остановился, решётка снова раздвинулась.
“Уровень два, Департамент магического законодательства, а также Отдел борьбы с неправомерным применением магии, Штаб гесперов и Административная служба Визенгамот”, - произнёс бестелесный женский голос.
Гарри заметил, как Гермиона слегка подтолкнула Рона, и он поспешно вышел из лифта, а за ним и остальные волшебники; Гарри с Гермионой остались одни. Едва золотая дверь закрылась, Гермиона очень быстро проговорила:
- На самом деле, Гарри, я думаю, что мне лучше пойти с ним, вряд ли он знает, что ему делать, и если он всё испортит…
“Уровень один, Министр магии и его аппарат”.
Золотая решётка снова открылась, и Гермиона ахнула. Перед ними стояли четверо, из них двое были погружены в беседу. Это были волшебник с длинными волосами в великолепной чёрно-золотой мантии и приземистая, похожая на жабу волшебница с бархатным бантиком на коротких волосах, прижимающая к груди блокнот.