Гарри был уверен, что раз Кричер сумел спастись из озера, полного инферов, то и поимка Мундунгуса займёт самое большее несколько часов, и всё утро он бродил по дому, полный предчувствия. Однако Кричер не вернулся ни утром, ни даже днём. С наступлением ночи Гарри приуныл и встревожился, и ужин, состоящий из заплесневелого хлеба, над которым Гермиона безуспешно пыталась совершить самые разные превращения, ничем не помог.
Kричер не вернулся ни на следующий день, ни через день. Однако на площади, недалеко от дома № 12, появились двое мужчин в мантиях; они остались там и на ночь, глядя в сторону дома, который был не виден им.
- Точно Поглотители Смерти, - сказал Рон, глядя вместе с Гарри и Гермионой из окон гостиной. – Получается, они знают, что мы здесь?
- Вряд ли, - возразила Гермиона, хоть и испуганно, - ведь тогда они послали бы за нами Снейпа.
- По-твоему, он был тут, и его язык связан проклятием Мрача? – спросил Рон.
- Да, - ответила Гермиона, - иначе он смог бы сказать им, как сюда войти. Но вероятно, они высматривают, объявимся ли мы. Они же в конце концов знают, что Гарри владеет домом.
- Откуда?.. – начал Гарри.
- Ты что, забыл, что Министерство проверяет завещания волшебников? Они-то знают, что Сириус завещал дом тебе.
Из-за присутствия снаружи Поглотителей Смерти в доме № 12 сгустилась гнетущая атмосфера. После посланного мистером Уизли патронуса они не получили ни одной весточки о происходящем за пределами площади Гриммо, и напряжение начало сказываться. Беспокойный и раздражённый Рон взял дурную привычку играть с делюминатором у себя в кармане. Особенно это бесило Гермиону, которая, чтобы скоротать время в ожидании Кричера, углубилась в «Сказки барда Бидла» и не любила, когда лампы то загорались, то потухали.
- Прекрати же! – крикнула она на третий вечер отлучки Кричера, когда весь свет в гостиной снова улетучился.
- Прости, прости! – откликнулся Рон, щёлкнув делюминатором и вернув свет. – Сам не осознаю, что делаю это!
- Может, найдёшь себе какое-нибудь полезное занятие?
- Какое, чтение детских сказочек?
- Рон, Дамблдор завещал мне эту книгу…
— …a мне - делюминатор, может, я должен им пользоваться!
Не в силах выносить эту перепалку, Гарри ускользнул из комнаты незаметно для обоих. Он направился вниз к кухне, в которую заходил без конца, потому что был уверен, что Кричер, вероятнее всего, вернётся туда. Однако когда до прихожей ему оставался всего один лестничный марш, он услышал стук в дверь, а потом – щелчки и грохот цепи.
Каждый нерв в его теле напрягся. Он вынул палочку, отошёл в тень рядом с отсечёнными головами эльфов и затаился. Дверь открылась. Он увидел снаружи освещённую площадь и фигуру в мантии, вошедшую в прихожую и закрывшую за собой дверь. Пришелец сделал шаг вперёд, и голос Мрача спросил: “Сeверус Снейп?” Потом в конце прихожей воздвиглась пыльная фигура и набросилась на визитёра с поднятой мёртвой рукой.
- Не я убил тебя, Альбус, - послышался спокойный голос.
Заклятие сошло на нет: пыльная фигура снова взорвалась, и из-за плотного серого облака пыли стало невозможно разглядеть новоприбывшего.
Гарри направил палочку в гущу пыли.
- Не двигайся!
Он забыл о портрете миссис Блэк. От его вопля шторы раздвинулись, и она заорала: “Грязнокровки и отребье оскверняют мой дом…”
Рон с Гермионой вывалились на лестницу за Гарри, направив палочки, как и он, на незнакомца, который стоял в прихожей с поднятыми руками.
- Успокойтесь, это я, Ремус!
- Ой, слава богу, - еле выговорила Гермиона, направив палочку на миссис Блэк, отчего шторы с треском закрылись снова, и воцарилась тишина. Рон тоже опустил палочку, но Гарри - нет.
- Покажись! – крикнул он.
Люпин вышел на свет лампы, по-прежнему подняв руки, как будто сдавался.
- Я Ремус Джон Люпин, оборотень, известный также как Лунатик, один из четырёх создателей Карты Мародёров, женатый на Нимфадоре, известной как Тонкс, а тебя, Гарри, я научил вызывать патронуса в форме оленя.
- Ну хорошо, - сказал Гарри, опуская палочку. - Но мне же надо было проверить?
- Как твой бывший учитель защиты от тёмных искусств, я совершенно согласен, что тебе надо было проверить. Рон, Гермиона, не следует так быстро складывать оружие.
Они сбежали по лестнице к нему. Облачённый в плотную чёрную дорожную мантию, он выглядел измождённым, но явно был рад видеть их.
- Значит, Северус не объявлялся? – спросил он.
- Нет, - ответил Гарри. – Что там? Со всеми всё нормально?
- Да, - ответил Люпин, - но за нами всеми следят. Tам, на площади, парочка Поглотителей Смерти…
- Знаем…
- Мне пришлось мигратировать прямо на верхнюю ступеньку крыльца у входной двери, чтобы они точно меня не заметили. Они не могут знать, что вы здесь, иначе, я уверен, тут было бы больше народу: они шпионят во всех местах, хоть как-то связанных с тобой, Гарри. Давайте спустимся, мне нужно многое вам рассказать, да и знать хочется, что случилось, когда вы покинули «Нору».
Они спустились в кухню, и Гермиона направила палочку на очаг. Моментально вспыхнул огонь, придавший видимость уюта голым каменным стенам и осветивший длинный деревянный стол. Люпин вынул из-под мантии несколько бутылок молочного пива, и все уселись.
- Я был неподалёку три дня назад, но мне надо было оторваться от преследовавшего меня Поглотителя Смерти, - сказал Люпин. – Так вы после свадьбы направились прямо сюда?
- Нет, - ответил Гарри, - только после того как нарвались на парочку Поглотителей Смерти в кафе на улице Тоттенхэм-Курт.
Люпин облился молочным пивом.
- Что?
Ему объяснили, что произошло; когда рассказ был окончен, Люпин изумился:
- Но как они нашли вас так быстро? Тех, кто мигратирует, выследить невозможно, если только не схватишься за них при исчезновении.
- И ведь вряд ли они в тот момент просто бродили по улице Тоттенхэм-Курт? – спросил Гарри.
- Мы подумали, - неуверенно сказала Гермиона, - не остался ли Гарри под Контролем?
- Это невозможно, - возразил Люпин. Рон принял самодовольный вид, Гарри же ощутил огромное облегчение. – И кроме всего прочего, если бы над Гарри до сих пор довлел Контроль, они ведь точно знали бы, что Гарри здесь. Но я не могу понять, как они выследили вас на улице Тоттенхэм-Курт, а это тревожно, весьма тревожно.
Он был обеспокоен, но Гарри считал, что этот вопрос может подождать.
- Расскажите, что случилось, когда мы вас покинули, мы не получили ни одной весточки с тех пор как папа сообщил нам, что семья в безопасности.
- Нас спас Кингсли, - пояснил Люпин. – Благодаря его предупреждению большинство гостей успели мигратировать со свадьбы раньше, чем они заявились.
- Это были Поглотители Смерти или министерские? – вставила Гермиона.
- И те, и другие; но намерения и цели у них теперь одинаковые, - ответил Люпин. – Их было с дюжину, но они не знали, что тебя, Гарри, там нет. Артур слышал краем уха, что они пытались выпытать твоё местонахождение у Скримджера, прежде чем убить его; если это так, значит, он тебя не выдал.
Гарри оглянулся на Рона с Гермионой; на их лицах отразилось что-то вроде смеси изумления и благодарности. Он всегда недолюбливал Скримджера, но если Люпин сказал правду, значит, тот до последнего момента старался защитить Гарри.
- Поглотители Смерти обыскали «Нору» сверху донизу, - продолжил Люпин. – Они нашли упыря, но не захотели подходить ближе… потом они несколько часов допрашивали тех из нас, кто остался. Они пытались получить информацию о тебе, Гарри, но, разумеется, никто, кроме членов Ордена не знал, что ты там был. А пока одни Поглотители Смерти устраивали разгром на свадьбе, другие держали путь во все дома страны, которые как-то связаны с Орденом. Никто не погиб, - быстро добавил он, предвосхищая вопрос, - но они вели себя жестоко. Они сожгли дотла дом Дедалуса Дигла, но насколько тебе известно, его дома не было, потом они применили «круциатус» к семье Тонкс. Всё пытались выяснить, куда ты подался после визита к ним. Они в порядке… само собой, потрясены, но всё же в порядке.
- Поглотители Смерти прорвались через все эти защитные чары? – спросил Гарри, вспомнив, как хорошо они подействовали в ту ночь, когда он влетел в сад родителей Тонкс.
- Гарри, тебе следует понять, что теперь на стороне Поглотителей Смерти вся мощь Министерства, - ответил Люпин. – Применять жуткие заклинания без страха перед опознанием или арестом - в их власти. Им удалось проникнуть сквозь все защитные чары, которые мы навели против них, а после проникновения у них были все возможности заполучить всё, за чем они пришли.
- А они хоть потрудились обосновать выпытывание у людей местонахождение Гарри? – напряжённо спросила Гермиона.
- Как сказать, - ответил Люпин. Он смутился и вынул свёрнутый номер «Ежедневного пророка». – Вот, - сказал он, подталкивая газету через стол к Гарри, - рано или поздно ты бы всё равно узнал. Вот под каким предлогом тебя ищут.
Гарри развернул газету. Первая полоса была занята его собственной огромной фотографией. Над ней стоял заголовок:
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ДОПРОСА О СМЕРТИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА»
Рон с Гермионой издали гневный рык, Гарри же промолчал и оттолкнул газету. Читать ему не хотелось: он знал, о чём там речь. Никто, кроме тех, кто был на вершине башни в момент смерти Дамблдора, не знал, кто именно убил его, и как уже сообщила магическому сообществу Рита Скитер, вскоре после падения Дамблдора с башни кто-то видел, как Гарри бежал оттуда.
- Мне жаль, Гарри, - сказал Люпин.
- Так Поглотители Смерти и «Ежедневный пророк» захватили? – гневно спросила Гермиона.
Люпин кивнул.
- Но разве люди не понимают, что происходит?
- Переворот прошёл гладко и практически тихо, - ответил Люпин. – Официальная версия убийства Скримджера – он ушёл в отставку; его сменил Пий Пузатый, который находится под «империусом».
- Почему же Волдеморт не объявил Министром магии себя? – спросил Рон.
Люпин рассмеялся.
- Ему это и не надо, Рон. Фактически, он и есть Министр, но зачем ему сидеть за министерским столом? Текущими делами занимается его марионетка Пузатый, давая Волдеморту простирать свою власть за пределами Министерства. Естественно, многие сделали выводы о случившемся. За последние несколько дней в политике Министерства произошли такие резкие изменения, что многие шепчутся, мол, за всем этим стоит Волдеморт. Однако есть одно «но»: они лишь шепчутся. Они не осмеливаются довериться друг другу, ибо не знают, кому доверять; они боятся высказываться – вдруг их подозрения оправдаются и их семьи начнут преследовать. Да, Волдеморт ведёт очень умную игру. Открытое появление может вызвать открытое восстание. Затаившись, он создал смятение, нерешительность и страх.
- И среди этих резких перемен в политике Министерства имеет место настрой магического сообщества против меня вместо Волдеморта? - заметил Гарри.
- Отчасти, несомненно, да, - согласился Люпин, - это своего рода красная нить. Теперь, когда Дамблдор мёртв, ты — Мальчик, который выжил — несомненно стал символом и эталоном всяческого сопротивления Волдеморту. Однако внушив, что ты приложил руку к гибели старого героя, Волдеморт не только назначил награду за твою голову, но и посеял сомнения и страх среди многих, кто мог бы защитить тебя. Тем временем Министерство занялось маглорождёнными. – Люпин показал на «Ежедневный Пророк». – Посмотри на второй странице.
Гермиона перевернула страницу с таким же отвращением на лице, с каким брала в руки «Тайны темнейшего искусства».
- “Перепись маглорождённых! – прочла она вслух. – Mинистерство магии предпринимает расследование по делу так называемых“маглорождённых” с целью выяснения, как им удалось овладеть магическими секретами. Недавнее исследование, проведённое Секретным департаментом, выяснило, что магия может быть передана только от человека к человеку, когда у волшебников появляется потомство. Поэтому там, где не имеется доказанной магической родословной, есть вероятность, что так называемые маглорождённые получили магические силы путём воровства или насилия. Mинистерство решительно настроено искоренить таких узурпаторов магической силы и с данной целью выслало каждому так называемому маглорождённому приглашение явиться на собеседование в новообразованную Комиссию по переписи маглорождённых”.
- Народ этого не допустит, - сказал Рон.
- Это уже происходит, Рон, - сказал Люпин. – Пока мы тут разговариваем, маглорождённых забирают.
- Но как они могли «украсть» магию? – спросил Рон. – Это бред, ведь если бы магию можно было украсть, то тогда и сквибов не было бы.
- Сам знаю, - согласился Люпин. – Тем не менее, пока ты не сможешь доказать, что у тебя есть хотя бы один близкий родственник-волшебник, тебя будут считать получившим магические силы незаконно, и ты будешь должен понести наказание.
Рон бросил взгляд на Гермиону и сказал:
- А если чистокровки и полукровки поклянутся, что маглорождённый – член их семьи? Я скажу всем, что Гермиона – моя кузина…
Гермиона взяла руки Рона в свои и сжала их.
- Спасибо, Рон, но я не могу допустить, чтобы ты…
- У тебя не будет выбора, - с нажимом сказал Рон, сжимая её руку в своей. – Я познакомлю тебя с моим семейным древом, так что ты сможешь ответить на все вопросы о нём.
Гермиона нервно усмехнулась.
- Рон, вряд ли это имеет значение – мы же в бегах с Гарри Поттером, самым преследуемым человеком в стране. Если бы я вернулась в школу – другое дело. Каковы планы Волдеморта насчёт Хогвартса? – спросила она Люпина.
- Обучение теперь обязательно для всех юных волшебниц и волшебников, - ответил он. – Об этом объявили вчера. Это одно из изменений, потому что раньше это обязательным не было. Конечно, почти все волшебницы и волшебники в Британии получили образование в Хогвартсе, но их родители, если хотели, имели право обучать их дома или послать учиться за границу. Таким образом перед глазами у Волдеморта будет всё магическое население с юных лет. Это также ещё один способ отсеять маглорождённых, потому что студенты должны получить статус крови — значит, доказать Министерству, что они потомки волшебников — прежде, чем им позволят отправиться на учёбу.
Гарри почувствовал отвращение и злость: в этот миг восторженные одиннадцатилетки радуются стопкам только что купленных учебников по волшебству, не подозревая, что никогда не увидят Хогвартса, а то и своих семей.
- Это… это… - забормотал он, стараясь изо всех сил найти слова, которые передадут, насколько это ужасно, но Люпин спокойно сказал:
- И так понятно. – Поколебавшись, он добавил: – Я пойму тебя, Гарри, если ты этого не подтвердишь, но у Ордена сложилось впечатление, что Дамблдор возложил на тебя некую миссию.
- Так и есть, - ответил Гарри. - Рон с Гермионой в курсе, и они пойдут со мной.
- Может, доверишься мне и скажешь, что за миссия?
Гарри взглянул в преждевременно постаревшее лицо, обрамлённое густыми, но седеющими волосами и с сожалением ответил так, а не иначе:
- Извините, Ремус, не могу. Если Дамблдор вам не сказал, я вряд ли могу.
- Так и знал, что ты это скажешь, - признался расстроенный Люпин. – Но я всё же могу быть чем-то полезен тебе. Ты знаешь, кто я и что я могу. Я могу отправиться с вами и обеспечить защиту. Можете даже не говорить мне, чем именно вы занимаетесь.
Гарри был в нерешительности. Предложение было соблазнительным, непонятно только, как они смогут держать свою миссию в тайне от Люпина, если им придётся быть с ними всё время, причём он и представить не мог, сколько именно.
Однако Гермиону кое-что смутило.
- А как же Тонкс? – спросила она.
- Что Тонкс? – переспросил Люпин.
- Но ведь вы женаты! - нахмурилась Гермиона. - Каково ей будет, если вы уйдёте с нами?
- Toнкс будет в полной безопасности, - ответил Люпин. - Она будет жить в доме своих родителей.
Тон Люпина был каким-то странным, почти холодным. В мысли спрятать Тонкс в доме её родителей было что-то не так - ведь она член Ордена и, как понимал Гарри, захотела бы оказаться в гуще событий.
- Ремус, - нерешительно спросила Гермиона, - всё ли в порядке… так сказать… между вами и…
- Всё прекрасно, спасибо, - церемонно ответил Люпин.
Гермиона порозовела. Снова воцарилось молчание, зловещее и неловкое; наконец Люпин сказал, словно заставив себя принять некий неприятный факт:
- Tонкс ждёт ребёнка.
- Ой, какое чудо! – взвизгнула Гермиона.
- Прекрасно! – радостно воскликнул Рон.
- Поздравляю, - сказал Гарри.
Люпин ответил им натянутой улыбкой, больше похожей на гримасу, и сказал:
- Ну как… принимаете моё предложение? Станет ли трио квартетом? Не могу поверить, что Дамблдор не одобрил бы этого, ведь он принял меня вашим учителем защиты от тёмных искусств. Должен вам сказать, я полагаю, что вы столкнётесь с магией, которую многие из нас не ведают или даже не представляют.
Рон с Гермионой обернулись к Гарри.
- Просто… просто хочу уточнить, - сказал он. — Вы хотите оставить Тонкс у её родителей и отправиться с нами?
- Там она будет в полной безопасности, они присмотрят за ней, - ответил Люпин. Он говорил решительно, но его тон был на грани безразличия: - Гарри, я уверен, что Джеймс захотел бы приставить меня к тебе.
- Зато я не хочу, - медленно проговорил Гарри. - Я вообще более чем уверен, что мой отец хотел бы знать, почему вы не остались с собственным ребёнком.
Краска сбежала с лица Люпина. На кухне словно стало холоднее градусов на десять. Рон обвёл кухню пристальным взглядом, словно ему было велено запомнить это, Гермиона же смотрела то на Гарри, то на Люпина.
- Вы не понимаете, - сказал наконец Люпин.
- Так объясните, - попросил Гарри.
Люпин сглотнул.
- Я… я совершил серьёзную ошибку, женившись на Тонкс. Я сделал это вопреки рассудку и с тех пор весьма сожалею об этом.
- Понятно, - сказал Гарри. - Значит, вы просто хотите бросить её и ребёнка и сбежать с нами?
Люпин вскочил на ноги. Его волосы откинулись назад, и он поглядел на них так сурово, что Гарри впервые в жизни увидел в его человеческом лице нечто волчье.
- Вы понимаете, что я сделал своей жене и моему нерождённому ребёнку? Мне никогда не следовало жениться на ней, я превратил её в изгоя! – Люпин отшвырнул пинком опрокинутый им стул. – Вы видели меня лишь среди членов Ордена или под защитой Дамблдора в Хогвартсе! Вы не знаете, как большинство членов магического сообщества относится ко мне подобным! Стоит им узнать о моём недуге, и они уже не желают разговаривать со мной! Видите, что я наделал? Даже её собственная семья сердится из-за нашего брака, кто из родителей захочет, чтобы их единственная дочь вышла за оборотня? A ребёнок… ребёнок… — Люпин вцепился себе в волосы обеими руками; он был совсем не в себе. – Подобные мне обычно не размножаются! Он будет как я, я в этом убеждён… как я могу простить себя, если я сознательно рисковал, передавая свой собственный недуг невинному ребёнку? Если же, каким-то чудом, он не будет, как я, так лучше ему быть подальше от меня, стократ лучше – без отца, которого ему всегда придётся стыдиться!
- Ремус! – прошептала Гермиона со слезами на глазах. – Не говорите так… разве может какой бы то ни было ребёнок стыдиться вас?
- Ох, Гермиона не знаю, - сказал Гарри. – Вот я бы его стыдился.
Гарри не знал, откуда в нём столько бешенства, от которого он тоже вскочил на ноги. У Люпина было такое лицо, словно Гарри ударил его.
- Если новый режим считает негодными маглорождённых, - спросил Гарри, - то что сделают с полуоборотнем, отец которого состоит в Ордене? Мой отец погиб, стараясь защитить мою мать и меня; по-вашему, он велел бы вам бросить своего ребёнка и отправиться с нами навстречу приключениям?
- Как… как ты смеешь? – спросил Люпин. – Дело вовсе не в жажде… опасности или личной славы… как ты смеешь высказывать такое…
- По-моему, вы в некотором роде безрассудны, - ответил Гарри. - Вам хочется пойти по стопам Сириуса…
- Нет, Гарри! – взмолилась Гермиона, но он не отводил глаз от мертвенно-бледного лица Люпина.
- Никогда бы не поверил, - сказал Гарри. – Tот, кто научил меня сражаться с дементорами — и трус.
Люпин так быстро вынул палочку, что Гарри едва успел полезть за своей; раздался грохот, и он упал навзничь, как от пинка, врезался в кухонную стену и соскользнул на пол, успев лишь увидеть мелькнувший за дверью подол мантии Люпина.
- Ремус, Ремус, вернитесь! – крикнула Гермиона, но Люпин не ответил. Вскоре они услышали, как захлопнулась входная дверь. - Гарри! – возопила Гермиона. – Как ты мог?
- Легко, - ответил Гарри. Он встал, чувствуя, как на затылке, там, где он стукнулся о стену, набухает шишка. Его до сих пор трясло от злости.
- Не смотри на меня так! – рыкнул он на Гермиону.
- Не смей набрасываться на неё! – рявкнул Рон.
- Нет… нет… мы не должны ссориться! – воскликнула Гермиона, бросаясь между ними.
- Нельзя было тебе говорить Люпину такое, - сказал Рон Гарри.
- Он этого заслужил, - возразил Гарри. Перед его мысленным взором наперегонки проносились образы: Сириус, падающий за занавеску; сломленный и зависший в воздухе Дамблдор; вспышка зелёного света и умоляющий голос его матери… - Pодители не должны бросать своих детей, - промолвил Гарри, - если только… если только их не вынудят.
- Гарри, — проговорила Гермиона, протянув руку в знак утешения, но он оттолкнул её и отошёл, глядя на сотворённый Гермионой огонь. Однажды он разговаривал с Люпином через этот очаг, ища оправдания Джеймсу, и Люпин утешил его. Теперь перед ним всплыло измученное бледное лицо Люпина. Его снедали угрызения совести. Рон и Гермиона молчали, но Гарри был уверен, что они у него за спиной молча переговариваются взглядами.
Он обернулся и заметил, как они поспешно отвернулись друг от друга.
- Я знаю, что мне не следовало называть его трусом.
- Не следовало, - эхом отозвался Рон.
- Но он вёл себя как трус.
- Всё-таки… - начала Гермиона.
- Знаю, - перебил её Гарри. – Но если после этого он вернётся к Тонкс, разве оно того не стоило?
Он не мог подавить жалобных ноток в своём голосе. Гермиона смотрела на него с сочувствием, Рон - неуверенно. Гарри опустил глаза, думая об отце. Одобрил бы Джеймс всё то, что он сказал Люпину или разозлился бы на сына за такое обращение со своим старым другом?
Кухня наполнилась звенящей тишиной, порождённой потрясением от только что разыгравшейся сцены и безмолвными упрёками Рона и Гермионы. Принесённый Люпином «Ежедневный пророк» по-прежнему лежал на столе, и лицо самого Гарри глядело с первой полосы с потолок. Он подошёл к столу, сел, открыл страницу наугад и притворился, что читает. Он не улавливал смысла слов - его мысли до сих пор были переполнены встречей с Люпином. Он был уверен, что по другую сторону газеты Рон с Гермионой возобновили свой безмолвный разговор. Он с шумом перевернул страницу, и ему в глаза бросилось имя Дамблдора. Он не сразу уловил, что это семейная фотография. Под ней было написано: «Семья Дамблдора, слева направо: Aльбус, Персиваль с новорождённой Арианой на руках, Кендра и Аберфорт».
Гарри всмотрелся в фотографию, привлёкшую его внимание, более пристально. Отец Дамблдора Персиваль был симпатичным мужчиной, и его глаза словно блестели даже на старой потёртой фотографии. Малышка Ариана была не больше буханки хлеба, и её черты не очень различались. Блестящие чёрные волосы матери, Кендры, были завязаны высоким узлом. Её лицо было словно точёное. Гарри вспомнились фотографии индейцев, которые он видел – эти мысли навеяли её тёмные глаза, выступающие скулы и прямой нос над шёлковым нарядом с высоким воротником. Aльбус и Аберфорт были в курточках с кружевными воротниками и с одинаковыми причёсками, их волосы доходили до плеч. Альбус выглядел на несколько лет старше, а так оба мальчика походили друг на друга, ибо снимок был сделан до того как Альбусу сломали нос и он начал носить очки.
Семья выглядела совершенно счастливой и обычной, все безмятежно улыбались с газетной страницы. Ручка малышки Арианы чуть шевелилась поверх пелёнки. Гарри заметил над фотографией заголовок:
«ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ ОТРЫВОК ИЗ БИОГРАФИИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА, КОТОРАЯ СКОРО ВЫЙДЕТ В СВЕТ
Рита Скитер»
Чувствуя, что хуже уже не будет, Гарри принялся читать:
«Гордая и надменная Кендра Дамблдор не в силах была оставаться в Плесневой Пустоши после преданного широкой огласке ареста её мужа Персиваля и его заключения в Азкабан. Поэтому она решила забрать свою семью с насиженного места и перебраться в Годрикову Низину, деревню, которая позже стяжала славу благодаря странному спасению Гарри Поттера Вы-Знаете-От-Кого.
Как и Плесневая Пустошь, Годрикова Низина была населена множеством семей магов, но поскольку Кендра никого из них не знала, она была свободна от любопытных расспросов о преступлении её мужа, с которыми столкнулась в своём прежнем месте обитания. Постоянно встречая в штыки дружеские порывы новых соседей-волшебников, она вскоре добилась, чтобы её семью оставили в покое.
“Захлопнула дверь у меня перед носом, когда я зашла поприветствовать её с пакетом домашних кексов-котелков, - говорит Батильда Бэгшот. – В первый год их жизни здесь я видела только двух мальчиков. Я бы не узнала, что у неё есть и дочь, если бы лунной зимней ночью после их приезда не собирала протяжников и не увидела, как Кендра вывела Ариану в сад в заднем дворе. Она провела девочку разок по лужайке, крепко держа её за руку, потом увела обратно в дом. Я не знала, что и подумать”.
По-видимому, Кендра решила, что переезд в Годрикову Низину – отличная возможность спрятать Ариану раз и навсегда, вероятно, она много лет обдумывала это. Времени прошло достаточно. Когда Ариана исчезла из виду, ей едва сравнялось семь, а это возраст, в котором, по мнению большинства экспертов, проявляются магические способности, если они есть. Никто из живущих ныне не припомнит, чтобы Ариана хоть раз подавала малейшие признаки магических умений. Это проясняет, почему Кендра решила, что лучше утаить существование дочери, чем мучиться от стыда, что она произвела на свет сквиба. Разумеется, переезд подальше от друзей и соседей, знавших Ариану, облегчил её заточение. С той поры горстка людей, узнавших о существовании Арианы, сумела сохранить эту тайну, среди них были и оба её брата, которые отбивались от надоедливых вопросов ответом, которому их научила мать: “Mоя сестра слишком слаба для учёбы в школе”.
На следующей неделе: Альбус Дамблдор в Хогвартсе — награды и притязания».
Гарри ошибся: от прочитанного ему стало ещё хуже. Он снова посмотрел на фотографию счастливой с виду семьи. Правда ли это? Как ему узнать? Он хотел отправиться в Годрикову Низину, даже если Батильда не соизволит поговорить с ним: он хотел побывать там, где они с Дамблдором оба потеряли дорогих им людей. Он уже собрался отложить газету, чтобы спросить мнения Рона и Гермионы, как вдруг по кухне разнёсся оглушительный треск.
Впервые за три дня Гарри совершенно забыл о Кричере. Он тут же подумал, что в кухню ворвался Люпин и на долю секунды не заметил массы сплетённых рук и ног, появившихся из воздуха рядом с его стулом. Он поспешно вскочил, но тут Кричер высвободился и прохрипел, низко поклонившись Гарри:
- Кричер вернулся с вором Мундунгусом Флетчером, хозяин.
Мундунгус поднялся и выхватил палочку, однако Гермиона среагировала гораздо быстрее.
- Экспеллиармус!
Палочка Мундунгуса взмыла в воздух, и Гермиона поймала её. Мундунгус, выпучив глаза, помчался к лестнице. Рон схватил его, и Мундунгус брякнулся об пол с приглушённым хрустом.
- Чего? – заорал он, тщетно извиваясь в цепких руках Рона. – Чё я вам сделал? Наслали на меня дурацкого домашнего эльфа, что за поигрушки, чё я вам сделал, пустите, пустите меня или…
- Не тебе изрыгать угрозы, - сказал Гарри. Он отбросил газету, широкими шагами пересёк кухню и опустился на колени возле Мундунгуса, который перестал сопротивляться и имел испуганный вид. Рон с глубоким вздохом встал, а Гарри ткнул Мундунгуса палочкой прямо в нос. От Мундунгуса понесло затхлым потом и табачным дымом. Его волосы были всклокочены, мантия испачкана.
- Кричер извиняется за задержку с доставкой вора, хозяин, - прохрипел эльф. – Флетчер знает, как избежать поимки, у него множество прибежищ и сообщников. Однако Кричер в конце концов изловил вора.
- Ты просто молодец, Кричер, - сказал Гарри, и эльф низко поклонился. – Ну а теперь я спрошу тебя кое о чём, - сказал Гарри Мундунгусу, но тот тут же заорал:
- Я струхнул, понял? Я ни разу не собирался ввязываться в это, не в обиду тебе, дружище, но я никогда не рвался помереть за тебя, а этот поганый Ты-Знаешь-Кто на меня налетел, да любой захотел бы свалить оттуда. Я постоянно говорил, что не желаю это всё…
- К твоему сведению, никто больше не мигратировал, - сказала Гермиона.
- Да вы кучка чёртовых героев, ага, да только я никогда не заявлял, что собираюсь себя убивать…
- Нам неважно, почему ты сбежал от Магоглаза, - сказал Гарри, придвигая палочку чуть ближе к выпученным, налитым кровью глазам Мундунгуса. – Мы уже знаем, что ты – бессовестный кусок дерьма.
- Чё тогда за мной домашние эльфы гоняются? Чё, опять из-за этих чёртовых кубков? У меня ни одного не осталось, а то получили бы их обратно.
- Нет, кубки тут ни при чём, но уже теплее, - сказал Гарри. – Заткнись и слушай.
Как чудесно было сделать хоть что-нибудь, заполучить кого-то, чтобы узнать хоть капельку правды. Палочка Гарри была так близко к переносице Мундунгуса, что у того глаза бегали, чтобы удержать её в поле зрения.
- Когда ты обчистил этот дом и забрал кое-что ценное… - начал Гарри, но Мундунгус опять перебил его:
- Сириусу всегда было наплевать на это барахло…
Раздался быстрый топот, показалась вспышка меди, послышался звонкий удар, затем – вопль: это Кричер подбежал к Мундунгусу и стукнул его по голове сотейником.
- Убери его, убери его, его запереть надо! – заверещал Мундунгус, а Кричер тем временем снова поднял сковороду с толстым дном.
- Кричер, нет! – крикнул Гарри.
Тонкие ручки Кричера дрожали от тяжести сковороды, всё ещё поднятой над головой.
- Может, ещё разок, хозяин Гарри, на всякий случай?
Рон рассмеялся.
- Кричер, он нам нужен в сознании, но если придётся его уговаривать, окажу тебе эту честь, - сказал Гарри.
- Большое спасибо, хозяин, - с поклоном сказал Кричер и отошёл недалеко, с ненавистью глядя большими бледными глазами на Мундунгуса.
- Когда ты обчистил этот дом и вынес всё ценное, что смог найти, - вновь начал Гарри, - ты забрал целую кучу вещиц из кухонного шкафа. Там был медальон. – У Гарри внезапно пересохло во рту, он чувствовал, что и Рон с Гермионой напряжены и взволнованы. – Что ты с ним сделал?
- А что? – спросил Мундунгус. – Шибко ценный?
- Он по-прежнему у тебя! – воскликнула Гермиона.
- Нет, - проницательно сказал Рон. – Он теперь думает, что надо было запросить за него побольше.
- Побольше? – спросил Мундунгус. – Так это без проблем… я тупо отдал его, ясно? Выбора не было.
- Что это значит?
- Я торговал в Косой аллее, а тут она заявилась и спросила, есть ли у меня разрешение на торговлю волшебными артефактами. Шпионка поганая. Хотела обчистить меня, да приглянулся ей медальон, она и сказала, что заберёт его и в этот раз отпустит меня, и я радоваться должен.
- Что за женщина? – спросил Гарри.
- Без понятия, какая-то ведьма из Министерства. – Мундунгус на минуту задумался и нахмурился. – Малого роста. С бантиком на макушке. – Он снова нахмурился и добавил: - На жабу похожа.
Гарри выронил палочку. Она стукнула Мундунгуса по носу, выпустив красные искры, от которых его брови загорелись.
- Агуаменти! – крикнула Гермиона, и из её палочки вырвалась струя воды, залив отплёвывающегося и отфыркивающегося Мундунгуса.
Гарри поднял голову и заметил на лицах Рона и Гермионы такой же шок, как у него. Шрамы на его правой руке как будто закололо.