Он шёл по горной дороге в холодном голубом рассвете. Далеко внизу, колыхаясь в тумане, темнела тень городка. Не там ли живёт человек, которого он ищет, тот, который так ему нужен, что он не может думать ни о чём другом, мужчина, который знает ответ, решение его проблемы?..
- Эй, проснись.
Гарри открыл глаза. Он снова лежал на раскладушке в тесной мансарде Рона. Солнце ещё не встало, и в комнате царили сумерки. Свинутик спал, спрятав голову под крыло. Шрам на лбу Гарри покалывало.
- Ты разговаривал во сне.
- Неужели?
- Ага. «Грегорович». Ты всё время повторял «Грегорович».
Гарри был без очков, и лицо Рона казалось ему немного расплывчатым.
- Кто такой Грегорович?
- Я-то откуда знаю? Ты же его называл.
Гарри в раздумье потёр лоб. У него была смутная мысль, что он слышал это имя раньше, но не мог вспомнить, где.
- По-моему, его ищет Волдеморт.
- Бедняга, - пылко отозвался Рон.
Гарри сел, потирая шрам; он ещё не совсем проснулся. Он попытался точно вспомнить, что именно ему снилось, но припомнил лишь закрытый горами горизонт и очертания деревушки, теснящейся в глубокой долине.
- По-моему, он за границей.
- Кто, Грегорович?
- Волдеморт. Думаю, он где-то за границей, ищет Грегоровича. То, что я видел, на Британию не похоже.
- Ты хочешь сказать, что снова видишь его мысли? – забеспокоился Рон.
- Сделай одолжение – не говори Гермионе, - попросил Гарри. – Хотя как, по её мнению, я должен прекратить видеть всё это во сне…
Он в раздумьях взглянул на маленькую клетку со Свинутиком… Откуда он знает фамилию «Грегорович»?
- По-моему, - медленно проговорил он, - он как-то связан с квиддичем. Есть какая-то связь, но я не могу… не могу вспомнить, что именно.
- Квиддич? – переспросил Рон. – Ты уверен, что не имеешь в виду Горговича?
- Кого?
- Драгомира Горговича, охотника, его два года назад за баснословную цену перевели к «Куницам-Канонирам». Рекордсмен по числу бросков за сезон.
- Нет, - ответил Гарри. – Я точно имел в виду не Горговича.
- Я тоже стараюсь не думать о нём, - сказал Рон. – Ну что, с днём рождения.
- Ух ты… точно, я и забыл! Мне же семнадцать!
Гарри схватил палочку, лежащую рядом с раскладушкой, направил её на заваленный стол, где лежали его очки и произнёс: “Aкцио очки!” Они лежали всего в футе от него, но он был жутко доволен, видя, как они летят к нему, пока не получил ими в глаз.
- Ловко, - фыркнул Рон.
Радуясь снятию Контроля, Гарри заставил вещи Рона летать по комнате, отчего Свинутик проснулся и возбуждённо заметался по клетке. Ещё Гарри попытался завязать шнурки кроссовок с помощью магии (отчего ему потом пришлось несколько минут распутывать узел вручную) и чисто для удовольствия перекрасил оранжевую форму игроков на плакатах с «Куницами-Канонирами» в ярко-голубой цвет.
- Однако ширинку я бы застегнул вручную, - посоветовал Рон Гарри и фыркнул, поскольку Гарри тут же проверил её. – Вот тебе подарок. Разверни здесь, чтобы моя мать не видела.
- Книга? – удивился Гарри, беря четырёхугольный пакет. – Что-то ты от традиции отступил!
- Это тебе не просто книга, а чистое золото, - возразил Рон. - «Двенадцать безошибочных способов очаровывать волшебниц». Объясняет всё, что надо знать про девчонок. Будь она у меня в прошлом году, я бы точно знал, как избавиться от Лаванды и сойтись с… Впрочем, Фред с Джорджем и мне такую дали, так что я много узнал. Ты будешь удивлён, но тут речь не о махании палочкой.
Когда они пришли на кухню, на столе высилась груда подарков. Билл и месьё Делакур заканчивали завтрак, а миссис Уизли болтала с ними, склонившись над сковородой, на которой что-то жарилось.
- Артур попросил меня поздравить тебя с семнадцатилетием, Гарри, - сказала миссис Уизли с лучезарной улыбкой. – Ему пришлось рано уйти на работу, но к ужину он вернётся. Наш подарок сверху.
Гарри сел, взял квадратный свёрток, на который она показала, и развернул его. Внутри лежали часы, очень похожие на те, которые мистер и миссис Уизли подарили на семнадцатилетие Рону: золотые, с бегущими по циферблату звёздочками вместо стрелок.
- Это традиция – дарить волшебнику на совершеннолетие часы, - пояснила миссис Уизли, с тревогой глядя на него из угла, где стояла плита. – К сожалению, эти не новые, как для Рона, они принадлежали моему брату Фабиану, а он жутко небрежно обращался со своими вещами, они сзади чуть обшарпаны, но…
Она не договорила - Гарри встал и обнял её. Он попытался вложить в эти объятия много несказанных слов, и она, видимо, поняла это, ибо когда он разжал объятия, неловко погладила его по щеке, потом слегка небрежно махнула рукой, отчего половина бекона вывалилась из сковороды на пол.
- С днём рождения, Гарри! – воскликнула Гермиона, вбегая в кухню и кладя свой подарок на груду на столе. – Не бог весть что, но думаю, тебе понравится. Что ты ему подарил? – спросила она Рона, который будто не расслышал её.
- Ну-ка, разверни подарок Гермионы! – предложил Рон.
Она купила ему новый подлоскоп. В остальных свёртках были заколдованная бритва от Билла и Флёр (“О да, ты всегда будешь выбрит ошьень глядко, - заверил месьё Делакур, - но говори ей шьётко, шьего тебе нужно… не то у тебя окажется меньше волёс, шьем тебе нужно…”), шоколад от Делакуров и огромный ящик новейших товаров из «Умопомрачительных уловок Уизли» от Фреда с Джорджем.
Гарри, Рон и Гермиона за столом не задерживались, поскольку при появлении мадам Делакур, Флёр и Габриэль в кухне стало невыносимо тесно.
- Я тебе всё это запакую, - весело сказала Гермиона, забрав из рук Гарри подарки, пока все трое поднимались по лестнице. – Я уже почти всё собрала, жду только, когда твоё остальное бельё, Рон, будет постирано…
Лепет Рона прервал шум – открылась дверь на втором этаже.
- Гарри, зайдёшь на минутку?
Это была Джинни. Рон резко замер, но Гермиона взяла его за локоть и потащила вверх по лестнице. Немного нервничая, Гарри вошёл вслед за Джинни в её комнату.
Он никогда не заходил сюда раньше. Комната была маленькая, но светлая. На одной стене висел большой плакат с изображением группы «Мойры», на другой – фотография Гвеног Джонс, капитана женской команды по квиддичу «Холихедские Гарпии». Стол стоял у открытого окна, выходившего в сад, где они с Джинни как-то играли в квиддич двое против двоих с Роном и Гермионой и где сейчас высился большой жемчужно-белый шатёр из маркизета. На высоте окна Джинни развевался золотой флаг, увенчивающий шатёр.
Джинни взглянула Гарри в глаза, глубоко вздохнула и сказала:
- С семнадцатилетием.
- Ага… спасибо.
Она не отводила от него взгляда, ему же трудно было смотреть на неё – всё равно, что на яркий свет.
- Красивый вид, - еле выговорил он, показывая на окно.
Она не обратила внимания на эти слова. Он не обиделся.
- Я так и не придумала, что тебе подарить, - сказала она.
- Ты не должна ничего мне дарить.
Она пропустила мимо ушей и эти слова.
- Я не знаю, что; тебе пригодится. Не слишком большое, иначе ты не сможешь забрать это с собой.
Он нашёл силы взглянуть на неё. Она не плакала. У Джинни среди прочих замечательных черт характера была одна очень важная – она редко ударялась в слёзы. Он иногда думал, что жизнь с шестью братьями закалила её.
Она сделала шаг к нему.
- И вот я подумала, что подарю тебе что-нибудь на память обо мне, понимаешь, вдруг ты встретишь какую-нибудь вилу на своём пути, где бы ты ни был и чем бы ни занимался.
- Честно говоря, вероятность и возможность встреч с кем-то будут для меня ничтожно малы.
- На это я и надеюсь, - прошептала она и поцеловала его так, как не целовала никогда, и Гарри вернул ей поцелуй, и это опьянило его сильнее, чем огненное виски; в мире есть лишь она – Джинни, вот он чувствует её, держа одну руку у неё на спине, а другую – на длинных ароматных волосах…
Дверь с треском распахнулась, и они отскочили друг от друга.
- Ой! - резко сказал Рон. - Извините.
- Рон! – за его спиной возникла слегка запыхавшаяся Гермиона. Воцарилось напряжённое молчание, потом Джинни тихо сказала:
- В общем, с днём рождения, Гарри.
Уши Рона заалели; Гермиона нервничала. Гарри хотел захлопнуть дверь у них перед носами, но когда дверь открылась, в комнату словно влетел холодный сквозняк, и яркий момент лопнул, как мыльный пузырь. Все причины закончить отношения с Джинни, держаться от неё подальше словно проникли в комнату вместе с Роном, и счастливое забытьё исчезло.
Он взглянул на Джинни, желая что-нибудь сказать, хотя и не знал, что именно, но она отвернулась от него. Он подумал, что она скрывает слёзы. Он был совершенно неспособен утешить её при Роне.
- Увидимся позже, - сказал он и вышел вслед за друзьями.
Рон спустился вниз и прошёл через полную народа кухню во двор, Гарри шёл за ним по пятам, а следом семенила испуганная Гермиона.
Дойдя до пустой свежескошенной лужайки, Рон обернулся с Гарри.
- Ты её бросил. Какого лешего ты теперь морочишь ей голову?
- Я не морочу ей голову, - начал Гарри, но тут их нагнала Гермиона.
- Рон…
Но Рон поднял руку, чтобы она замолчала.
- Она никакая была, когда ты покончил с этим…
- Я тоже. Ты знаешь, зачем я это сделал, я не по своей прихоти так поступил.
- Да, но теперь ты её тискаешь, и у неё опять появятся надежды…
- Она не идиотка, она знает, что этого не будет, она не ожидает что мы… в конце концов поженимся или…
При этих словах Гарри живо представил Джинни в белом платье, выходящую замуж за высокого, безликого и противного незнакомца.
Эта мысль мгновенно поразила его: её будущее свободно и не обременено, а вот его… перед ним маячил только Волдеморт.
- Если ты не прекратишь лапать её при каждом удобном случае…
- Больше это не повторится, - сердито сказал Гарри. День был безоблачным, но ему казалось, что солнце скрылось. – Доволен?
Рон посмотрел на него полузлобно-полутупо; он немного покачался с пятки на носок, потом сказал:
- Ну ладно, раз так… договорились.
Весь остаток дня Джинни больше не искала возможности остаться с Гарри наедине и ни взглядом, ни жестом не выдала, что у неё в комнате произошло нечто большее, чем вежливая беседа. Тем не менее, появление Чарли было для Гарри большим облегчением. Было забавно смотреть на миссис Уизли, которая усадила Чарли в кресло, угрожающе подняла палочку и пригрозила сделать ему подобающую стрижку.
Поскольку к ужину в честь дня рождения Гарри кухня «Норы» и так была битком набита ещё до прибытия Чарли, Люпина, Тонкс и Хагрида, несколько столов поставили в саду. Фред с Джорджем наколдовали множество пурпурных фонарей и подвесили их в воздухе над гостями в виде огромного числа 17. Благодаря стараниям миссис Уизли рана Джорджа была очищена и промыта, но Гарри так и не привык к тёмной дыре на его голове несмотря на постоянные шутки близнецов на этот счёт.
Гермиона выпустила из своей палочки пурпурные и золотые ленты, которые искусно украсили деревья и кусты.
- Класс, - сказал Рон, едва Гермиона последним мановением палочки окрасила листья дикой яблони в золотой цвет. – У тебя просто потрясающий вкус.
- Спасибо, Рон! – сказала Гермиона, довольная и в то же время немного смущённая. Гарри с улыбкой отвернулся. Он взял себе на заметку найти главу о комплиментах, как только найдёт время почитать «Двенадцать безошибочных способов очаровывать волшебниц»; он поймал взгляд Джинни и улыбнулся ей, но тут вспомнил, что; пообещал Рону и поспешно завязал разговор с месьё Делакуром.
- С дороги, с дороги! – пропела появившаяся в воротах миссис Уизли; перед ней плыл огромный снитч размером с большой надувной мяч. Вскоре Гарри понял, что это торт к его дню рождения, который миссис Уизли предпочла двигать на весу с помощью палочки, чем нести по неровной земле. Когда торт наконец занял место посреди стола, Гарри сказал:
- Восхитительно выглядит, миссис Уизли.
- Да ничего особенного, милый, - нежно сказала она. Рон позади неё поднял большие пальцы вверх и сказал Гарри одними губами: «Отлично».
К семи часам подошли все гости; Фред с Джорджем поджидали их в конце переулка и вели в дом. Хагрид в ознаменование события надел свой лучший и самый ужасный коричневый костюм с начёсом. Хотя Люпин пожал руку Гарри с улыбкой, Гарри заметил, что вид у него довольно невесёлый. Это было очень странно - стоявшая рядом с ним Тонкс просто светилась.
- С днём рождения, Гарри, - сказала она, крепко обняв его.
- Ишь ты, семнадцать! – сказал Хагрид, принимая из рук Фреда стакан вина размером с ведро. – Аккурат шесть лет как познакомились, помнишь, Гарри?
- Смутно, - ухмыльнулся Гарри. – Уж не выломал ли ты входную дверь, не наградил ли Дадли поросячьим хвостиком и не сказал ли мне, что я волшебник?
- Чегой-то подзабыл, как там было, - фыркнул Хагрид. – Как дела, Рон, Гермиона?
- Отлично, - ответила Гермиона. – А ты как?
- Да тож ничего. Занят был, единороги понародились. Покажу, когда вернётесь… — Гарри отвёл глаза от Рона с Гермионой, а Хагрид тем временем рылся у себя в кармане. - Вот. Гарри… не мог придумать, чего тебе подарить, а потом про него вспомнил. – Он вынул маленький грязноватый мешочек с длинной верёвкой, явно для носки на шее. – Из ослиной шкуры. Что угодно туда спрятать можно, а вынуть никто, кроме хозяина, не могёт. Редкая штука.
- Спасибо, Хагрид!
- Да не за что, - ответил Хагрид, махнув рукой размером с крышку мусорного бака. – А вот и Чарли! Всегда моим любимцем был… эй! Чарли!
Чарли подошёл, проводя с некоторым унынием рукой по очень коротко остриженным волосам. Ростом он был ниже Рона, коренаст, с кучей ожогов и порезов на мускулистых руках.
- Привет, Хагрид, как дела?
- Да уж давненько написать тебе собирался. Как там Норберт?
- Норберт? – рассмеялся Чарли. – Норвежский гребенчатый? Мы её теперь Норбертой зовём.
- Чего… Норберта - девка?
- Ну да, - подтвердил Чарли.
- Откуда ты знаешь? – спросила Гермиона.
- Они гораздо злобнее, - ответил Чарли. Он оглянулся через плечо и понизил голос. – Поторопился бы папа домой. Mама уже на грани.
Все взглянули на миссис Уизли. Она старательно поддерживала разговор с мадам Делакур, постоянно оборачиваясь к воротам.
- Думаю, лучше начать без Артура, - крикнула она на весь сад через некоторое время. – Он, должно быть, задержался на… ой!
Все увидели его разом: через двор пролетел комочек света, который опустился на стол и превратился в ярко-серебристого горностая; зверёк встал на задние лапки и сказал голосом мистера Уизли:
- Со мной Министр магии.
Патронус растворился в воздухе, а семья Флёр вперила удивлённые взгляды туда, где он только что был.
- Нам нельзя здесь оставаться, - тут же сказал Люпин. – Гарри… извини… как-нибудь потом объясню…
Он схватил Тонкс за запястье и оттащил её; они дошли до забора, перелезли через него и скрылись из виду. Mиссис Уизли была ошеломлена.
- Министр… но зачем?.. Не понимаю…
Однако обсудить это никто не успел - в воротах тут же возник мистер Уизли в сопровождении Руфуса Скримджера, легко узнаваемого по седеющей гриве.
Оба новоприбывших прошли через двор в сад к освещённому фонарями столу, где все сидели молча и наблюдали за их приближением. При свете фонарей Гарри заметил, что Скримджер выглядит старше, чем при их последней встрече; он похудел и помрачнел.
- Извините за вторжение, - сказал Скримджер, останавливаясь у стола. – Особенно за то, что, как я понимаю, я вломился на праздник.
Его глаза скользнули по огромному торту в виде снитча.
- С днём рождения.
- Спасибо, - ответил Гарри.
- Мне надо поговорить наедине с вами, - продолжил Скримджер, - а также с мистером Рональдом Уизли и мисс Гермионой Грэйнджер.
- С нами? – удивлённо спросил Рон. – А с нами зачем?
- Скажу, когда окажемся где-нибудь в уединении, - ответил Скримджер. – Найдётся такое место? – вопросил он мистера Уизли.
- Да, конечно, - нервно ответил Мистер Уизли. – Э-э… гостиная, почему бы вам не пройти туда?
- Проводите нас, - велел Скримджер Рону. – Нет, Артур, вам идти с нами не надо.
Мистер и миссис Уизли встревожено переглянулись, а Гарри с Роном и Гермионой встали. Молча бредя к дому, Гарри подумал, что и у его друзей те же мысли - Скримджер каким-то образом узнал, что они втроём собираются бросить Хогвартс.
Скримджер не проронил ни слова, пока они не прошли через кухню, где царил беспорядок, и не вошли в гостиную. Хотя сад был наполнен мягким золотым вечерним светом, здесь было уже темно; войдя, Гарри взмахнул палочкой, и керосиновые лампы осветили потрёпанную, но уютную комнату. Скримджер сел в кресло-качалку, которую обычно занимал мистер Уизли, а Гарри, Рон и Гермиона уселись, теснясь, на диван. После этого Скримджер заговорил.
- У меня есть кое-какие вопросы к вам троим, и я думаю, что лучше всего поговорить с вами поодиночке. Если вы двое, — он указал на Гарри с Гермионой, — подождёте наверху, я начну с Рональда.
- Никуда мы не пойдём, - возразил Гарри, и Гермиона важно кивнула. – Либо вы говорите с нами всеми, либо ни с кем из нас.
Скримджер смерил Гарри холодным, оценивающим взглядом. У Гарри возникло впечатление, что Министр раздумывает, стоит ли начинать со ссоры.
- Со всеми так со всеми, - пожал он плечами и прокашлялся. – Я уверен, что вы знаете, что я пришёл по поводу завещания Альбуса Дамблдора.
Гарри, Рон и Гермиона переглянулись.
- Вы явно удивлены! Разве вы не знали, что Дамблдор кое-что вам оставил?
- Всем… всем нам? – спросил Рон. – Нам с Гермионой тоже?
- Да, всем…
Но Гарри перебил его:
- Дамблдор умер больше месяца назад. Почему то, что нам оставлено, не передавали нам так долго?
- Неужели непонятно? – спросила Гермиона, опередив Скримджера. – Они хотели проверить всё, что он нам оставил. Вы не имели права на это! – добавила она дрогнувшим голосом.
- Я имею право на всё, - снисходительно сказал Скримджер. – Декрет об оправданной конфискации даёт Министерству власть конфисковать завещанное…
- Этот закон был создан, чтобы воспрепятствовать волшебникам передавать тёмные артефакты, - сказала Гермиона, - а Министерству надлежит получить неопровержимое подтверждение, что завещанное имущество незаконно, прежде чем захватывать его! Хотите сказать, что решили, будто Дамблдор пытался передать нам что-то проклятое?
- Не собираетесь ли заняться магическим законотворчеством, мисс Грэйнджер? – спросил Скримджер.
- Нет, - вспылила Гермиона. – Я надеюсь быть более полезной миру!
Рон засмеялся. Взгляд Скримджера переметнулся к нему, потом Министр отвёл глаза, и тут Гарри подал голос:
- Так почему вы решили отдать нам эти вещи теперь? Не смогли придумать повода держать их у себя?
- Нет, потому что прошёл тридцать один день, - тут же ответила Гермиона. – Нельзя удерживать вещи дольше этого срока, если нет доказательств их опасности. Правильно?
- Можете ли вы сказать, Рональд, что были близки Дамблдору? – спросил Скримджер, не слушая Гермиону.
Рон изумился.
- Я? Нет… не очень-то… Он же всегда Гарри…
Рон обернулся к Гарри и Гермионе, и та наградила его взглядом говорившим «сейчас- же-замолчи!», но поправить дело было уже нельзя; Скримджер словно услышал именно то, что ожидал и хотел услышать. Он вцепился в слова Рона, как птица в добычу.
- Если вы были не очень-то близки Дамблдору, как вы объясните факт упоминания вас в его завещании? Личных наследников у него исключительно мало. Почти всё своё имущество — личную библиотеку, волшебные приборы и другие личные изобретения — он завещал Хогвартсу. Почему же, по-вашему, он выделил вас?
- Я… не знаю, - ответил Рон. - Я… когда сказал, что мы не были близки… я имел в виду, что, возможно, нравился ему…
- Какой ты скромный, Рон, - сказала Гермиона. – Дамблдор был очень привязан к тебе.
Это было притянуто за уши; насколько было известно Гарри, Рон с Дамблдором никогда не оставались вдвоём, да и напрямую общались всего ничего. Ho Скримджер как будто не слушал. Он сунул руку за пазуху и вынул затянутый шнурком мешочек намного больше того, что Хагрид подарил Гарри. Он вынул оттуда свиток пергамента, который развернул и принялся читать вслух.
- «Последняя воля и завещание Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора»… Да, вот… «Рональду Билиусу Уизли я завещаю свой делюминатор в надежде, что он вспомнит обо мне, когда воспользуется им».
Скримджер вынул из мешочка предмет, который Гарри уже видел: он походил на серебряную зажигалку, но мог собрать весь свет вокруг и вернуть его обратно по лёгкому щелчку. Скримджер потянулся вперёд и передал делюминатор Рону, который изумлённо взял его и начал вертеть между пальцами.
- Это ценный предмет, - произнёс Скримджер, наблюдая за Роном. – Возможно даже единственный в своём роде. Несомненно, изобретение самого Дамблдора. Зачем он завещал вам такое редкое изделие?
Рон в недоумении покачал головой.
- Дамблдор обучил не одну тысячу студентов, - не отставал Скримджер. – В завещании же упомянуты лишь вы трое. Почему же? Для какой цели он решил передать вам делюминатор, мистер Уизли?
- Видимо, огни гасить, - пробормотал Рон. – Что мне ещё с ним делать?
У Скримджера явно не было вариантов. Бросив на Рона ещё один косой взгляд, он вернулся к завещанию Дамблдора:
- «Мисс Гермионе Джин Грэйнджер я завещаю свой экземпляр «Сказок Барда Бидла» в надежде, что она сочтёт их занимательными и поучительными».
На этот раз Скримджер достал из мешочка книгу, такую же древнюю, как «Тайны темнейшего искусства». Переплёт был запачкан и местами протёрт. Гермиона молча взяла её у Скримджера. Она положила книгу на колени и стала разглядывать её. Гарри заметил, что заголовок написан рунами; он никогда их не изучал. При виде книги Гермиона уронила слезу на выпуклые знаки.
- Зачем, по-вашему, Дамблдор завещал вам эту книгу, мисс Грэйнджер? – спросил Скримджер.
- Он… он знал, что я люблю книги, - глухо ответила Гермиона, вытирая глаза рукавом.
- Но почему именно эту книгу?
- Не знаю. Должно быть, решил, что она мне понравится.
- Вы когда-нибудь обсуждали с Дамблдором коды или иные средства передачи секретных посланий?
- Нет, - ответила Гермиона, продолжая вытирать глаза рукавом. – И если Министерство за тридцать один день не нашло в этой книге никаких тайных кодов, то и я вряд ли найду.
Она подавила всхлип. Они сидели так тесно, что Рон с трудом вытащил руку и обнял Гермиону за плечи. Скримджер вернулся к завещанию.
- «Гарри Джеймсу Поттеру, - прочёл он, и у Гарри внутри всё сжалось от волнения, - я завещаю снитч, пойманный им в первом матче по квиддичу в Хогвартсе как напоминание о плодах, которые приносят упорство и умение».
Скримджер вынул золотой мячик размером с грецкий орех с едва трепещущими серебряными крылышками, и Гарри не мог не испытать огромного облегчения.
- Зачем Дамблдор завещал вам этот снитч? – спросил Скримджер.
- Представления не имею, - ответил Гарри. – Исходя из того, что вы только что прочли, полагаю… чтобы напомнить мне, чего можно достичь, если… упорствовать или как там сказано.
- Так вы считаете, что это чисто символический сувенир?
- Полагаю, да, - ответил Гарри. – А что же ещё?
- Вопросы задаю я, - напомнил Скримджер, придвигая кресло чуть поближе к дивану. С улицы надвигалась темнота; за окнами над изгородью белым призраком высился шатёр.
- Я заметил, что торт к вашему дню рождения сделан в форме снитча, - обратился Скримджер к Гарри. - Почему?
Гермиона саркастически рассмеялась.
- Ой, то, что Гарри – отличный искатель, здесь ни при чём – банально слишком, - ответила она. – В глазури непременно спрятано тайное послание от Дамблдора!
- Я не считаю, что в глазури что-то спрятано, - возразил Скримджер, - но снитч – отличное место, чтобы спрятать маленький предмет. Я уверен, вы знаете, почему?
Гарри пожал плечами, зато Гермиона ответила. Гарри подумал, что привычка правильно отвечать на вопросы так глубоко укоренилась в ней, что избавиться от неё стало невозможно.
- Потому что снитчи обладают плотской памятью, - пояснила она.
- Что? – дружно спросили Гарри и Рон, считавшие, что Гермиона знает о квиддиче всего ничего.
- Правильно, - подтвердил Скримджер. – Снитч никто не трогает голыми руками, пока его не выпустят, даже мастера делают их в перчатках. Он несёт на себе чары, с помощью которых может распознать первого человека, прикоснувшегося к нему, в случае если его поимка оспаривается. — Он поднял золотой мячик вверх. — Этот снитч помнит ваше прикосновение, Поттер. Мне пришло на ум, что Дамблдор, обладавший поразительными магическими знаниями, при всех своих недостатках, мог заколдовать этот снитч так, чтобы он открывался только для вас.
Сердце Гарри бешено забилось. Он был уверен, что Скримджер прав. Как бы избежать прикосновения к снитчу голой рукой при Министре?
- Вы ничего не говорите, - сказал Скримджер. – Может, вы уже знаете, что скрывает снитч?
- Нет, - ответил Гарри, всё размышляя, как бы притвориться, что коснулся снитча, не делая этого на самом деле. Владей он легилименцией, да как следует - прочёл бы мысли Гермионы; он практически слышал, как напряжённо работает её мозг рядом с ним.
- Возьмите его, - спокойно попросил Скримджер.
Гарри взглянул в жёлтые глаза и понял, что ему остаётся лишь подчиниться. Он протянул руку, и Скримджер подался вперёд и медленно и осторожно положил снитч на ладонь Гарри.
Ничего не произошло. Когда пальцы Гарри сомкнулись вокруг снитча, его усталые крылышки вздрогнули и замерли. Скримджер с Роном и Гермионой не отрывали жадных взглядов от частично скрытого мячика, словно надеясь, что он каким-то образом изменится.
- Как волнительно, - холодно произнёс Гарри.
Рон с Гермионой расхохотались.
- Ну что, всё? – спросила Гермиона, порываясь подняться с дивана.
- Не совсем, - ответил Скримджер уже сердито. – Дамблдор оставил вам, Поттер, ещё одну вещь.
- Что же? – спросил Гарри, снова заволновавшись.
На этот раз Скримджер не стал утруждать себя чтением завещания.
- Меч Годрика Гриффиндора, - ответил он.
Гермиона с Роном присвистнули. Гарри огляделся в поисках украшенных рубинами ножен, но Скримджер не вынул меча из кожаного мешочка, который в любом случае был слишком мал, чтобы вместить его.
- Где же он? – подозрительно спросил Гарри.
- К сожалению, Дамблдор не имел права завещать этот меч, - ответил Скримджер. - Меч Годрика Гриффиндора – важный исторический артефакт, а посему принадлежит…
- Он принадлежит Гарри! – воскликнула Гермиона. – Он выбрал его, он нашёл его, он явился ему из Сортирующей Шляпы…
- Согласно надёжным историческим источникам, меч может явиться любому достойному гриффиндорцу, - сказал Скримджер. – Посему он не является безраздельной собственностью мистера Поттера, что бы ни решил Дамблдор. – Скримджер почесал плохо выбритую щёку и вперил взгляд в Гарри. – Зачем, по-вашему?..
— …Дамблдор хотел отдать мне меч? – закончил Гарри, начиная терять терпение. – Может, подумал, что он будет красиво смотреться у меня на стене.
- Это не шутки, Поттер! – рыкнул Скримджер. – Не потому ли, что Дамблдор считал, что только меч Годрика Гриффиндора способен одолеть Наследника Слизерина? Не пожелал ли он отдать этот меч вам, Поттер, потому что верил, как и многие, что вам предназначено уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть?
- Интересная теория, - ответил Гарри. – Хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь пытался пронзить Волдеморта мечом? Может быть, Министерству следует отрядить несколько человек на это дело вместо того, чтобы тратить время на разбор делюминаторов по винтикам или замалчивать побеги из Азкабана? Не этим ли вы заняты, Министр, запершись у себя в кабинете и пытаясь раскрыть снитч? Люди гибнут — и со мной это чуть не произошло — Волдеморт гнался за мной за тридевять земель, он убил Магоглаза Мрача, но разве Министерство обмолвилось об этом хоть словом? И вы до сих пор надеетесь, что мы станем сотрудничать с вами!
- Вы зашли слишком далеко! – вскричал Скримджер, вставая.
Гарри тоже вскочил на ноги. Скримджер подступил к Гарри и сильно ткнул его в грудь волшебной палочкой, отчего в футболке Гарри появилась дырка, как от зажжённой сигареты.
- Эй! – вскрикнул Рон, вскакивая и поднимая свою палочку, но Гарри предостерёг его:
- Не надо! Хочешь дать ему повод для нашего ареста?
- Что, вспомнили, что вы не в школе? – спросил Скримджер, тяжело дыша Гарри в лицо. – Вспомнили, что я не Дамблдор, который прощал вам ваши наглость и неповиновение? Вы можете носить этот шрам как корону, Поттер, но не семнадцатилетнему мальчишке учить меня как выполнять мою работу! Вам пора научиться проявлять уважение!
- Вам пора научиться этому, - сказал Гарри.
Пол задрожал; послышался топот бегущих ног, дверь гостиной распахнулась, и вбежали мистер и миссис Уизли.
- Нам… нам показалось, что мы услышали… — начал мистер Уизли, всматриваясь с беспокойством в Гарри и Министра, стоящих нос к носу.
— …разговор на повышенных тонах, - выдохнула миссис Уизли.
Скримджер отступил на пару шагов, бросив взгляд на дыру, которую он прожёг в футболке Гарри. Похоже, он сожалел, что вышел из себя.
- Нет… ничего, - проворчал он. - Я… сожалею, что вы так считаете, - сказал он, снова вперив взгляд в лицо Гарри. – Похоже, вы думаете, что Министерство не желает того, что вы… что Дамблдор… считал нужным? Нам следовало бы сотрудничать.
- Мне не нравятся ваши методы, Министр, - сказал Гарри. - Забыли?
Он снова поднял сжатую в кулак правую руку и показал белеющий на ней шрам в виде надписи «Я не должен лгать». Лицо Скримджера окаменело. Он молча развернулся и заковылял прочь из комнаты. Миссис Уизли поспешила следом за ним; Гарри услышал, как она остановилась у задней двери. Через минуту-другую она крикнула: “Он ушёл!”
- Чего он хотел? – спросил мистер Уизли, оглядывая Гарри, Рона и Гермиону, а тем временем к ним прибежала миссис Уизли.
- Передать то, что Дамблдор завещал нам, - ответил Гарри. – Содержание завещания стало нам известно только что.
В саду за праздничным столом переданные Скримджером предметы переходили из рук в руки. Все восхищались делюминатором и «Сказками барда Бидла» и сетовали, что Скримджер отказался передать меч, но никто не смог догадаться, зачем Дамблдор завещал Гарри старый снитч. Пока мистер Уизли рассматривал делюминатор по третьему-четвёртому разу, миссис Уизли неуверенно спросила:
- Гарри, милый, все ужасно голодны, мы не хотели начинать без тебя… Не подать ли мне теперь на стол?
Ужин прошёл в суете, и после поспешных поздравлений и поедания торта празднование закончилось. Хагрид, приглашённый на свадьбу на следующий день, был слишком велик, чтобы ночевать в битком набитой «Норе», поэтому он поставил себе палатку в соседнем поле.
- Зайди к нам наверх, когда все лягут спать, - шепнул Гарри Гермионе, пока они помогали миссис Уизли наводить порядок в саду.
В мансарде Рон принялся изучать делюминатор, а Гарри заполнил подаренную Хагридом сумочку из ослиной шкуры отнюдь не золотом, а тем, что было ему дороже всего, хоть и не представляло особой ценности. Среди этих вещей были Карта Мародёров, осколок волшебного зеркала Сириуса и медальон Р.A.Б. Он затянул верёвку и повесил мешочек себе на шею, потом сел, взял в руки снитч и стал наблюдать за едва трепещущими крылышками. Наконец Гермиона постучала в дверь и вошла на цыпочках.
- Муфлиато, - шепнула она, взмахнув палочкой в сторону лестницы.
- Tы вроде бы не одобряла это заклинание? – припомнил Рон.
- Времена меняются, - ответила Гермиона. – Покажи-ка нам делюминатор.
Рон тут же подчинился. Держа его перед собой, он щёлкнул им. Единственная зажжённая лампа тут же погасла.
- Вот так штука! - прошептала Гермиона в темноте. - Эффект как при применении перуанского порошка мгновенной темноты.
Раздался еле слышный щелчок, и шарик света из лампы вернулся под потолок и снова осветил всю компанию.
- Круто всё-таки, - с ноткой запальчивости сказал Рон. – И как говорят, Дамблдор сам его изобрёл!
- Знаю, но он выделил тебя в завещании явно не для того, чтобы помогать нам свет гасить!
- По-твоему, он знал, что Министерство конфискует его завещание и проверит всё, что он нам оставил? – спросил Гарри.
- Определённо, - ответила Гермиона. – Он не мог указать в завещании, почему он оставляет нам эти вещи, но это не объясняет…
- …почему он не намекнул нам на это, пока был жив? – договорил Рон.
- Именно так, - ответила Гермиона, листая «Сказки барда Бидла». – Если эти предметы настолько важны, что он передал их нам прямо под носом у Министерства, то он должен был бы и сообщить нам, зачем… или он думал, что это и так понятно?
- Значит, он заблуждался, - сказал Рон. – Я всегда говорил, что он не в себе. Выдающийся и всё такое, но того. Завещать Гарри старый снитч — на кой?
- Представления не имею, - ответила Гермиона. – Когда Скримджер заставил тебя, Гарри, взять его, я была больше чем уверена, что должно что-то произойти!
- Ну да, - согласился Гарри, поднимая снитч между пальцами; его пульс участился. – Но при Скримджере я не очень-то и старался.
- Что ты имеешь в виду? – спросила Гермиона.
- Снитч, который я поймал в своём самом первом матче по квиддичу, - напомнил Гарри. – Разве вы не помните?
Гермиона просто оторопела, зато Рон ахнул и принялся тыкать пальцем то в Гарри, то в снитч, пока не обрёл дар речи.
- Тот самый, который ты чуть не проглотил!
- Точно, - согласился Гарри и с сильно бьющимся сердцем прижался к снитчу ртом.
Он не открылся. Внутри него закипели гнев и горькое разочарование. Он опустил золотой шарик, но тут Гермиона воскликнула:
- Надпись! На нём надпись, погляди скорее!
От удивления и восторга он чуть не выронил снитч. Гермиона была совершенно права: на гладкой золотой поверхности, где только что ничего не было, появились четыре слова, выведенные тонким почерком с сильным наклоном, в котором Гарри узнал почерк Дамблдора:
«Я открываюсь на исходе».
Не успел он прочесть эти слова, как они вновь исчезли.
- «Я открываюсь на исходе»… И что бы это значило?
Гермиона с Роном в недоумении покачали головами.
- Я открываюсь на исходе… на исходе… Я открываюсь на исходе…
Но сколько бы раз и с какими бы интонациями ни повторяли они эти слова, ни один из них троих не смог извлечь из надписи какой-нибудь смысл.
- И меч, - наконец произнёс Рон, когда они наконец оставили попытки угадать смысл надписи на снитче. – Зачем он хотел передать Гарри меч?
- И почему он просто не сказал мне об этом? – тихо спросил Гарри. – Я был там, он висел весь год на стене его кабинета во время всех наших бесед! Если он хотел передать его мне, почему тогда он просто не отдал его?
Он словно оказался на экзамене перед вопросом, на который ему предстояло ответить, но мысли текли медленно и неповоротливо. Не упустил ли он в прошлом году что-то важное при долгих беседах с Дамблдором? Следовало ли ему знать, что всё это значит? Ожидал ли Дамблдор, что он сам всё поймёт?
- Что касается этой книги, - сказала Гермиона, - «Сказок барда Бидла»… Никогда о них не слышала!
- Ты никогда не слышала о «Сказках барда Бидла»? – недоверчиво спросил Рон. – Ты что, шутишь?
- Ничуть, - удивлённо ответила Гермиона. – Так ты их знаешь?
- Ещё бы не знать!
Гарри изумлённо поднял глаза. Чтобы Рон читал книгу, которую не читала Гермиона – неслыханно! Однако Рона их удивление позабавило:
- Да ладно вам! Все же истории для детей считаются сочинёнными бардом Бидлом! «Фонтан феи Фортуны»… «Волшебник и Прыгающий горшок»… «Крошка-крольчиха и её Смешливый пень»…
- Прошу прощения? – хихикнув, переспросила Гермиона. – Как последняя называется?
- Да перестань! – воскликнул Рон, недоверчиво глядя то на Гарри, то на Гермиону. – Вы что, не читали про крошку-крольчиху?..
- Рон, ты прекрасно знаешь, что нас с Гарри воспитали маглы! – воскликнула Гермиона. – Когда мы были маленькие, мы таких сказок не слышали, мы слушали «Белоснежку и семь гномов» и «Золушку»…
- Это что, болезнь? – спросил Рон.
- Так это детские сказки? – спросила Гермиона, склонившись над рунами.
- Ну да, - неуверенно ответил Рон. – Ну то есть то, что там написано; считается, что все эти истории пересказал Бидл. Я не знаю, каковы они были изначально.
- Но с чего Дамблдор решил, что мне следует их прочесть?
Внизу что-то скрипнуло.
- Чарли, наверное, мама-то спит, а он небось вышел, чтобы волосы заново отрастить, - нервно произнёс Рон.
- В любом случае нам пора спать, - прошептала Гермиона. – Завтра особо не поспишь.
- Точно, - согласился Рон. – Жестокое тройное убийство, совершённое матерью жениха, может подпортить свадьбу. Погашу-ка я свет.
И едва Гермиона вышла, он снова щёлкнул делюминатором.