К десяти годам я стал не чётко видеть, прищуривался как Владимир Ильич Ленин.
Эту новость моим родителям сообщила учительница Анисья Петровна, потому что я на её уроке раглядывал школьную доску в 6-кратный бинокль, а в кинотеатре смотрел на экран через дырочку в пуговице.
Окулиста в нашем посёлке не было, и мы с отцом в середине февраля поехали на поезде в Челябинскую область.
Приехали поздно ночью в небольшой уральский городок. Название я забыл, а спросить уже некого, все давно померли.
Ночевали мы на вокзале. Там было очень холодно потому что истопник запил и не вышел на работу. Я там замёрз как собака и глаз всю ночь не сомкнул, разглядывал большую картину на стене Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану.
В те времена на вокзалах непремено висели большие картины русских художников , а рядом росла пальма в кадушке.
Мороз был за сорок, а утром разыгралась сильная вьюга и мы с отцом преодолевая порывы ветра еле дошли до старинного деревянного дома, где была поликлиника.
Хорошо что она была уже открыта, но врачей ещё не было- женщина уборщица, она же истопник- сжалившись пустила нас- меня тут же в тепле разморило и я крепко уснул сидя на стуле.
Врачиха женщина проверив моё зрение нашла у меня близорукость-2, выписала очки и мы попёрлись обратно на вокзал. Подобревший и подвыпивший отец накупил по дороге гостинцев -и в том числе баян за сто рублей, хотя не обладал музыльным слухом не умел и никогда не научился на нём играть.
На вокзале было жарко как в Ташкенте, суровый истопник чувствуя свою вину топил нещадно не жалея угля- мы купили билеты и на следующей день благополучно вернулись домой
Только в начале лета очки пришли по почте в нашу аптеку, я сам их получил по квитанции, впервые надев их с неспривычки едва не упал с велосипеда, но потом привык и они как бы приросли ко моему лицу.
Зимой играя в хоккей, шайба угодила мне прямо в глаз, но очки спасли моё око, и снова я стал обходится без очков до следующего года.
С тех пор прошло много лет, много разных очков переносил, ношу и сейчас и буду носить до самой своей смерти, и непременно накажу, что бы их положили мне в гроб, может быть они пригодятся на том свете.