Коробка шмякнулась о прилавок.
- Ой! - хором ойкнули гвозди.
- Спокойно, братцы! Без паники. - Повысил голос гвоздь Сотка . - Поздравляю, нас купили. Жизнь только начинается и постарайтесь прожить так, чтобы не было стыдно за потраченный металл. Убедительно прошу, куда бы не загнала вас судьба, помните, что род наш очень древний, и мы не посрамили его в веках...Вот только на Голгофе не смогли уберечь репутацию. Давненько это было, но нам до сих пор припоминают.
- Что значит, не посрамить? - пискнул гвоздик Сороковка.
- А то и значит, что заставят сарай строить - строй. А лучше, если дом. Там работы - загвоздись! Одна крыша чего стоит, да потом: полы, двери, окна....
- А я слышал, - перебил выскочка-Тридцатка, - что для окон мы теперь негодны: в пластик не воткнёшься.
- Много ты понимаешь, - ответил Пятидесятка, - подожди, вернутся ещё к нам, поклонятся. Экология - великая вещь, о ней погодя опять вспомнят.
- Какую бы работу не предложили, не чурайтесь, - продолжил Сотка, - любой труд уважаем. Нет замены нам и в скорбных делах. Позовут проводить в последний путь, не отказывайтесь. Без нас тут не обойтись - завсегда сумеем крышку заколотить. А если постигнет злая судьба оказаться на дороге, то смотрите же, не лезьте под колёса, не втыкайтесь куда попало, иначе, проклянут, и проклятие это ляжет на весь наш гвоздевой род.
- А ещё говорят, - опять встрял Сороковка, - что есть такое место, которое адом называется.
- Есть, и место это - помойка. Не дай тебе случай оказаться там. Будешь ржаветь в аду никчёмности и ненужности. Считай, металл потрачен зазря.
- А вот я слышал, что если повезёт, то жизнь можно прожить дважды, - сказал молчавший до этого Двухсотый. - Давно разговоры такие ходят: ломают, например, забор, а там наш брат гвоздь сидит, ещё крепок, но может чуть согнулся от бремени и времени. Так его стукнут по башке, выпрямят, да опять в новый забор вгонят.
- Если уж о второй жизни речь зашла, так я вам, братцы, такую страсть скажу - есть жизнь и после смерти. Переплавка называется. - Семидесятка тоже решил поддержать разговор. - Очнёшься после неё шурупчиком - мелочью пузатой, или, чего хуже, дюбелем - замучаешься бетон ковырять.
- Не дай случай до такого дожить! - В испуге пискнул Сороковка.
Коробку тряхнуло, гвозди повалились вправо, потом её понесли, затем долго везли, пока она не оказалось там, где строят дом, сарай, баню, забор и много чего ещё. Работы было непочатый край.
Сороковку вытащили из коробки, стукнули по голове и повесили на шею спецовку.
"И это всё?!" - изумление было с огорчением. - Неужто, конец мечтаниям: поучаствовать в строительстве дома, сарая и туалета в огороде?
Не успел он сильно загрустить, вдруг услышал, как кто-то кричал:
- Мы им покажем кузькину мать! Мы забьём последний гвоздь в крышку гроба мирового империализма! - И раздался удар кулаком по столу.
- Ишь ты, до каких высот наши дошли! Вот у кого жизнь бьёт ключом и всё по голове! - С завистью подумал Сороковка и продолжил мечтать о не бесцельно потраченном металле.