Министерша...
Конечно, не всё здесь является вымыслом, и, тем не менее, любые совпадения – случайны. ….
1
Егор Резчиков уже собирался покинуть сеть Интернет и выключить ноутбук, когда его внимание привлёк фрагмент страницы с кричащим заголовком: „Прибалтийский министр обороны заявил о военном союзе против России”.
Сама статья, как показалось ему, ничего нового не сообщала, Егор уже привык к тому, что эти лимитрофы день - через день запускали в Интернет фантастические фейки об угрозе, нависшей над „свободолюбивыми и демократическими” странами Прибалтики со стороны ненавистной им России.
А вот фамилия раздухарившегося министра показалась Егору знакомой.
- Муйк, Муйк, вроде бы такая фамилия - редкость даже для этой прибалтийской страны…А вот откуда же я её знаю? - задумался он [1].
И только вечером, досмотрев на „Первом канале” последние части сериала „Магомаев”, Егор вспомнил, что во времена Союза у него в лаборатории работала инженером молодая специалистка, которая носила такую же необычную фамилию.
2
…Тогда, много лет тому назад, в один из солнечных августовских дней, Резчикова вызвал шеф, отставной полковник, после войны преподававший в ленинградской Академии связи имени С.М. Будённого, а позже продолживший службу на военной кафедре одесской альма-матер. Этот же институт он закончил ещё до войны, и в нём одним из первых защитил кандидатскую диссертацию. Выйдя в отставку, полковник по конкурсу перевёлся на работу в киевский НИИ и вскоре стал там начальником научного отдела.
Отдел был ведущим подразделением, которое в стране работало над созданием каналообразующей аппаратуры для телеграфных сетей Союза, и сейчас занималось вопросами внедрения в эксплуатацию нового оборудования, к серийному производству которого приступил известный львовский радиозавод. Проблем нестыковки было, как всегда, много, и Резчиков подумал, что в кабинете шефа его, безусловно, оживает очередной „разнос” по кляузе какого-нибудь республиканского или областного телеграфа.
Но оказалось, что шеф в кабинете был не один: за столом напротив его сидела высокая блондинка, сложением весьма похожая на профессиональную баскетболистку, что не мешало ей выглядеть довольно симпатичной и даже привлекательной.
- Егор Сергеевич, познакомьтесь! - сказал шеф отдела, ответив на приветствие своего начлаба. - Это Комлач Зоя Михайловна! [2]…Она закончила наш любимый одесский институт и получила направление на работу к нам, на должность инженера, с окладом по штатному расписанию.
Егор и блондинка, изобразив на своих лицах приятные улыбки, обменялись кивками голов и словами „Очень приятно!”, а шеф продолжил:
- Поскольку у Вас в лаборатории сейчас напряжёнка с нашей последней разработкой, то новый сотрудник лишним уж точно не будет… Так что сразу же подключайте Зою Михайловну к активной работе…
„Уж лучше бы шеф сказал, что он думает об акте испытаний, который вчера привезли из Москвы с Центрального телеграфа!” - с досадой подумал Резчиков, стараясь не показывать своего недовольства указанием шефа.
Уж кому, как не ему, хорошо было известно, что шеф иногда старается подсовывать Резчикову людей, которых тот совсем и не просил.
Не далее как год назад, привели к Егору в лабораторию жгучего красавца-брюнета, который оказался сыном одной важной „шишки” из „Конторы глубокого бурения”. Так в те времена некоторые шутники называли Комитет государственной безопасности СССР. Раньше работал тот сынок на „Арсенале” [3], но стал чрезмерно закладывать „за воротник”; поэтому высокий папаша решил сунуть своё чадо на исправление в какую-нибудь другую организацию, которую опекало его ведомство.
Снял он трубку и позвонил начальнику киевского НИИ, с которым встречался неделю назад по режимному вопросу. Начальник НИИ от такого „подарка” отвертеться никак не мог в принципе, и сунул чекистского отпрыска в отдел отставного полковника, своего сокурсника по одесской альма-матер, а тот направил его к Резчикову.
В лаборатории у Егора этот сынок в нормальном работоспособном состоянии продержался где-то около квартала, а потом вдруг пропал и на работе не показывался почти две недели. Резчиков по этому поводу даже не пытался звонить исчезнувшему красавцу, так как руководство настоятельно советовало этого не делать.
Пропавший сотрудник вдруг снова возник в лаборатории, объяснил своё долгое отсутствие болезнью, даже больничный показал, после чего подсунул Егору на визу заявление об увольнении по собственному желанию. А устно, запинаясь и смущаясь, пробормотал, что тут в лаборатории, мол, работают с цифровой элементной базой, а он привык работать с аналоговой.
Шеф же рассказал Резчикову, что красавец-брюнет долго придерживался бойкота горячительных напитков, а вот на свадьбе своего племянника вдруг оплошал и сорвался: перебрал „вишнёвки”, не рассчитав свои силы. Об этой коварной „вишнёвке” шеф повторил несколько раз, словно уверяя Резчикова в том, что именно она и виновата в случившемся: мол, если бы сынок чекиста тяпнул стакан нормальной "Столичной", то ничего бы с ним не приключилось...
Второй раз, с подачи уже нового начальника института, шеф привёл к Егору молодого человека,у которого были проблемы с "пятой графой" [4]
Как позже выяснил сам Резчиков, новый начальник, бывший когда-то УН-ом [5] Винницкой области, не мог отказать в просьбе о трудоустройстве сыну своего бывшего заместителя по строительству, с которым не раз успешно выполнял все социалистические обязательства, спущенные из республиканского министерства к очередной памятной дате.
Но этот "направленец", слава Богу, оказался очень приличным, и человеком, и специалистом, а спустя лет пять, когда уже сам Резчиков был начальнико отдела, то именно к нему он направил внука шефа, который крупно поскандалил с главным инженером киевского телеграфа.
Были и другие "направленцы",но это уже совсем другая история [6].
3
Молодую специалистку Резчиков подключил к группе, которая занималась аспектами эффективной организации телеграфной связи по кабельным линиям городских телефонных сетей, а сам снова окунулся в омут проблем, связанных с использованием цифровых трактов систем связи с импульсно-кодовой модуляцией - ИКМ.
Новая сотрудница в лаборатории быстро прижилась: изучала микросхемы, которые применялись при разработке, знакомилась с ключевыми схемно-техническими решениями в аппаратуре связи и уже что-то даже пыталась паять и настраивать по указанию старшего инженера своей группы.
Её сразу же втянули в бурную общественную жизнь института, и в лабораторию Резчикова теперь стали часто заглядывать местные красавцы, которые часто ошивались в партбюро, в профкоме, комитете комсомола, в обществах ДОСААФ и „Красный Крест”. Набегали к ней и активисты кружка по защите животных.
Учитывая выгодные внешние данные нового молодого специалиста (а кое-кому в ней мерещилась даже Мэрилин Монро), её активно приглашали и в художественную самодеятельность института. В комнату, где работал Резчиков, стал заглядывать даже начальник соседней лаборатории, по имени Виктор, с которым они сильно „разошлись во мнениях” на недавнем заседании Научно-технического совета института. Многие сотрудницы находили в нём сходство с Бельмондо и завидовали его жене самой жгучей завистью.
А на столе Резчикова раз в месяц, а то и чаще, начал позванивать городской телефон. Звонки были междугородными, а к телефону просили позвать Зою Комлач, голос вызывающего абонента был мужской, с лёгким, едва заметным акцентом.
4
В Одессу, где в алма-матер на защиту кандидатской диссертации выходил его сотрудник, Анатолий Горецкий [7[, он же - неизменный заместитель секретаря партбюро института, Резчиков прилетел прямо из Москвы. В столице, в центральном институте только что успешно прошла сдача Государственной комиссии аванпроекта научно-исследовательской работы „Микрон” [8], где свои „5 копеек вставила” и его лаборатория. Теперь можно было и немного передохнуть.
Защита у Анатолия, который, в общем-то, над своей диссертацией не сильно-то и надрывался, прошла нормально, хотя значимость работы, по мнению некоторых его ехидных и завистливых коллег, составляла величину, не сильно отличающуюся от нуля. Но банкет после оглашения результатов голосования - был (как и положено), и состоялся он не где-нибудь, а в ресторане престижной гостиницы „Красная”, которую многие одесситы по привычке упорно называли „Бристолем”.
На банкете Резчиков неожиданно встретился с Зоей Комлач, которая, немного смущаясь, объяснила ему, что по неотложным семейным обстоятельствам ей пришлось (конечно, с разрешения начальника отдела) взять неделю отпуска за свой счёт и приехать в Одессу. Что это были за обстоятельства, она в детали вдаваться не стала, а Егора они и вовсе не интересовали. Ну, мало ли чего в жизни может случиться…
По окончанию торжества, когда пришла пора прощаться и расходиться по домам, к Егору подошёл Горецкий и сказал:
- Егор! У меня к тебе большущая просьба: не мог бы ты проводить нашу Зою Михайловну домой? Она тут остановилась у своей старой хозяйки, где снимала комнату, когда ещё студенткой была. А это - чёрте-где, кажется, в районе Ближних Мельниц. Как ты понимаешь, добираться туда в тёмную пору такой барышне - не очень-то приятно! Такси моя Нина уже заказала через администратора ресторана…Так что - выручай!
„Да, это тебе повезло, Анатолий, - подумал Резчиков, - что моя Диана не смогла приехать на защиту, хотя ей очень хотелось побывать в Одессе. Ты бы при ней ни за какими палочками-выручалочками ко мне не прибежал! Ладно, так и быть, помогу новому кандидату тех ещё наук!”.
Ожидая такси, Егору пришлось поддерживать разговор со своей сотрудницей, мысленно удивляясь, что он, по сути дела, почти ничего о ней не знает. В отделе кадров со всеми документами и анкетными данными сотрудников отдела обычно работал сам шеф…
- Ну, и как Вам, Зоя, защита? – поинтересовался Егор, чтобы не начинать разговор с обсуждения погоды, которая в Одессе явно собиралась испортиться. - Понравилась? Не собираетесь в аспирантуру поступать, например, в нашу? Нет? Пока ещё не думали об этом? А институтские донжуаны ещё не заморочили Вам голову? Я смотрю, что даже такой сердцеед, как Виктор, своим вниманием Вас не обделяет…Ой, Вы меня, пожалуйста, извините, что-то я „не в ту степ” полез!
- Моей маме тоже нравится „Свадьба в Малиновке”, - блеснула своими знаниями отечественного кино Зоя.
- Да, хорошая картина, - машинально брякнул Егор.
- Ну, у нас с ним есть кое-какие общие темы для дружеского разговора, а вот на большее Виктору рассчитывать не следует! Но ему об этом, Егор Сергеевич, знать вовсе необязательно, - ответила Зоя.
В какую-такую одесскую Тьмутаракань они тогда заехали на такси, Егор, при тусклом уличном освещении, так и не понял. Он, чувствуя себя одновременно и благородным рыцарем, и джентльменом, расплатился с водителем и помог Зое выйти из машины.
Придерживая свою спутницу под локоть и мысленно сокрушаясь, что у него с собой нет даже захудалого фонарика, Резчиков, тем не менее, удачно миновал в захламленном дворе все попавшиеся на пути выбоины в асфальте, вовремя обошёл ещё не просохшие лужи, соседствовавшие с кучами опавших листьев, и добрался, наконец, до нужного подъезда пятиэтажного дома.
Поблагодарив своего начальника за проводы и попрощавшись с ним, Зоя исчезла за массивной входной дверью, а Егор поспешил за угол дома, где напрягая зрение, огляделся вокруг. Никого из посторонних, вроде бы, поблизости нет, темень - подходящая, ну, теперь-то уж можно не опасаться, что мочевой пузырь вот-вот лопнет.
Умело воспользовавшись советами Зои, как от её дома кратчайшим путём пройти к трамвайной остановке, он через полчаса добрался до переулка Тельмана, где жила его мать.
5
Через 2 месяца после защиты Горецкого шеф вызвал Резчикова и сказал ему:
- У меня сегодня утром была Зоя Комлач и сказала, что она вышла замуж и скоро собирается уходить в декретный отпуск…Насколько я понимаю, об этом пока знаю только я один.
- Тоже красиво! – иронически воскликнул от неожиданной новости Егор, вспомнив старый одесский анекдот на тему лингвистики. - У нас в лаборатории об этом ни слуху ни духу!
- Так что Вы, Егор Сергеевич, - продолжил шеф, - больших и сложных заданий для неё не планируйте, пусть дотянет то, что уже начала раньше. Да, вот ещё что… Зоя Михайловна сказала, что фамилия у неё изменилась, теперь она уже не Комлач, а Муйк…И сейчас ей приходится заниматься переоформлением документов на новую фамилию. Должен сказать, что я впервые слышу такую фамилию, и не могу понять, какая она - молдавская или прибалтийская? То, что - не еврейская, могу сказать со всей уверенностью…
„Да, похоже, что тот парень, который ей звонил, скорее всего, был прибалтом” - подумал Егор. – Такой своеобразный акцент я не раз слышал, когда приезжал к своему дяде Володе на Рижское взморье”.
Зоя Муйк действительно ушла в декретный отпуск, и Егор очень скоро забыл, что у него в лаборатории работала такая сотрудница. Спустя несколько лет, когда он, уже будучи начальником отдела, однажды вернулся из женевской командировки, Толя Горецкий сообщил Резчикову, что в его отсутствие приходила к ним в отдел Зоя со своим двухлетним ребёнком. В Киеве она была проездом, возвращаясь домой в Прибалтику.
6
- Неужели наша бывшая сотрудница сделала такую ошеломляющую карьеру и стала прибалтийской министершей? - удивился Резчиков, вспомнив, наконец, всю вышеизложенную историю, случившуюся ещё во времена Союза. - Кстати, надо посмотреть в Интернете, что представляет собой этот Муйк..
Пошарив в поисковых системах Google и Mail.ru, он узнал, что прибалтийский министр младше его дочери на 2 года. Его отец - Александр Григорьев, заслуженный врач прибалтийской республики во времена советской власти, мать – Хельга Муйк- рентгенолог.
Окончил он прибалтийский университет по специальности „журналистика”. При рождении будущего министра назвали Юрием, а после распада Союза его имя стало Юри Муйк. В политику он ринулся после 1991 года, работал в прибалтийском МИДе, в парламенте, министром обороны стал уже во второй раз.
О жене и сыне министра обороны никаких сведений выудить из Интернета Егору не удалось: в этой прибалтийской стране умели хранить военную тайну.
- Иди-знай теперь - это наша бывшая Зоя Комлач у них там министершей стала, или нет? - задумчиво промолвил Резчиков. - Толик Горецкий тогда мне сказал, что Зоя приходила в наш отдел с маленьким ребёнком…Но он, зараза, не сказал, кем тогда Зоя похвасталась перед своими бывшими сотрудниками - девочкой или мальчиком… И как теперь это можно прояснить? Где мне его теперь найти, этого Толика, которого я не видел и не слышал чуть ли не с 1992 года?
Он выключил ноутбук, потянулся, чтобы размяться после длительного сидения на жёстком стуле и потом с сожалением сказал:
- Впрочем, я и сам „хорош”: ни разу не спросил того парня, который Зое названивал по междугородке на мой рабочий телефон - а как его зовут? Тогда бы я точно знал, Юра это был, или нет. Вот и гадай теперь: а что за барышня стала министершей у лимитрофов на Балтийском побережье?
Примечания.
1. Фамилия изменена.
2. Фамилия и отчество изменены.
3. Киевский „Арсенал” был известным разработчиком и изготовителем оптических и оптико-электронных приборов для космической, авиационной и наземной техники военного и гражданского назначения.
4. Графа анкеты, где обычно указывалась национальность.
5. УН - начальник областного управления связи во времена Союза/
6. Роман автора „Крушение, Часть 3”.
7. Фамилия изменена.
8. НИР по проблемам цифровизации сети связи Союза.