Ничто не предрекало столь быструю кончину разума, как незваная болезнь, о который не слыхала медицина. Словно ледяной ливень ворвалась она в туманную судьбу одинокого странника. И теперь, когда я лежу в постеле на своём предсмертном одре, лишь вид из мутного окна на долину даёт необходимую пищу для размышлений о содеянном. Серая долина красного ручья, что простирается от скалистых гор на севере, этот кусок незнакомой земли в дали от любой суеты. Я закрываю глаза, и чувствую как дышит моя грудь – значит ещё живу. А вот там на невысоком холме редеет старое кладбище. Там зароют мой труп, когда грудь перестанет дышать. И будут пожирать мою плоть черви, в глазницах поселятся жуки, а в груди совьют себе гнёзда ядовитые змеи. Сожгите меня, наконец, чтобы избежать этой мерзости! Но как поведать об этом, если немощен? Вот и приходиться проводить дни в плену одинокого серого образа в окне. Благо, из-за своего чуткого слуха я в курсе всех событий в этом пристанище скорби и безысходности. В тёмные вечера, старики из соседних палат поговаривают, что это забытая богом земля была местом ссылки уголовников, душевно больных и неугодных. Били их без пощады и кровь лилась красной рекою, что позже стала ручьём. Отсюда и название. Впрочем, в пристанище обитают и гораздо более приятные люди. Иногда в мою ветхую комнату заходит Анна, милейший души человек, совсем молодая голубоглазая девушка, чтобы поухаживать за мной. О Аннушка, в былые времена я, и только я был бы достоин тебя. Клянусь, что никогда бы тебя не отпустил! Уж точно не к лысому главврачу, который обрюхатил тебя. Почему природа несёт плоды от его гнилого семени? Почему ты носишь под сердцем его ребёнка, а не моего? Жестокая ты сволочь, природа. Но несмотря на это, я всем сердцем и душою люблю тебя. И когда иной раз наши взгляды встречаются, я смотрю Анне через глаза прямо в душу, и она всё понимая, отводит свой взгляд и плачет.
Необычная долина оживляет забытые образы прошлого, и в ясные лунные ночи я вижу тени тех, кто когда-то жил и любил. Окаянные бродят они по коридорам пристанища, словно в ожидании какого-то события. Уж не моей ли смерти, чтобы поквитаться со мной за содеянное? Пожалуй каждый из нас несёт свою ношу, о который не хочется делиться с самыми доверенными людьми. Порой она бывает настолько неподъёмной, что не хочется делиться даже с самим собой. Пускай же и моя сохранит свои тайны. Могу лишь добавить, что вещи, которые я совершал в ещё гораздо более молодом возрасте не просто лежат за гранью понимания обывателя, но и способны загнать его в сумасшедший дом, превратив его жизнь в неописуемый кошмар. Несомненно, речь идёт об искусствах, одно лишь упоминание которых в былые времена могло привести человека на эшафот. В молодости я жаждал знаний и власти, но за одно и другое нужно платить. Видимо близится час этой расплаты, я чувствую как в комнате сгущаются тени. Со зловещим оскалом смотрят они на меня, и я бессилен в своём желании им противостоят. Ад рождается в каждом из смертных, и медленно пожирает его изнутри. Тёмный плод моей души уже созрел и привлёк зловещих падальщиков.
Светлое солнце! Не суждено детям леса склонять свою гордую голову перед судьбой. Ну уж нет, не стану я вашей добычей. Моя грудь ещё дышит, а ваши кости давно сгнили в земле, неприкаянные. Сырая яма не для меня. Мои пальцы тянуться к плоду в чреве молодой женщины. Я знаю, ты родишь меня, накормишь и дашь мне имя, светлая Анна. Если мне не суждено быть с тобой в этой жизни, то обязательно в следующей. Проклятые, забытые тени прошлого, обречённые на вечную скорбь, они собрались перед моей кроватью в ожидании когда я испущу дух – чтобы забрать меня прямиков в преисподнюю. Используя всю силу, что у меня осталась, я взываю к плоду тела девушки. Изыди мерзкий образ от гнилого семени, я изгоняю тебя!...
И вот я снова ощущаю ту лёгкость и защищённость, что доступна лишь младенцу во чреве матери. Моя любимая Анна спит, и я чувствую каждый её вдох. По утру персонал найдёт бездыханное тело в моей комнате и выбросит его как мусор. Я буду пить молоко из её грудей и наслаждаться каждым моментом своей новой жизни. Ступайте, тени прошлого, мы не увидимся ещё очень долго...