«ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ВЕРНУЛСЯ
В коротком заявлении в пятницу вечером Министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся в нашу страну и снова развернул кипучую деятельность.
“С большим сожалением должен подтвердить, что волшебник, называющий себя Лордом… ну, то есть Вы-Знаете-Кем… жив и снова среди нас”, - сказал Фадж репортёрам устало и взволнованно. - Почти с таким же сожалением мы сообщаем о массовом восстании дементоров в Азкабане, которые наотрез отказались и далее работать на Министерство. Мы полагаем, что теперь дементоры приняли сторону Лорда… того самого. Мы просим магическое население проявлять бдительность. В данный момент Министерство издаёт руководство по элементарной домашней и личной обороне, которое в течение следующего месяца будет роздано всем магическим семьям бесплатно”.
Волшебное сообщество встретило заявление Министра в тревоге и смятении, потому что не далее как в прошлую среду Министерство заверяло, что “нет никакого подтверждения упорным слухам о том, что Вы-Знаете-Кто снова орудует среди нас”.
Подробности, которые привели к такому повороту в Министерстве, пока неясны, хотя полагаем, что Тот-Кого-Нельзя-Называть и избранная им банда приспешников (известных как Поглотители Смерти) проникли в Министерство магии в четверг вечером.
Альбус Дамблдор, восстановленный в должности директора школы ведовства и колдовства Хогвартс, в Международной конфедерации чародеев и в президиуме Визенгамота, пока не дал комментариев. На протяжении всего прошедшего года он настаивал на том, что Вы-Знаете-Кто не умер, как многие надеялись и верили, а снова набирает себе последователей для новой попытки захватить власть. Тем временем “Мальчик, который выжил”…»
- Вот, Гарри, я так и знала, что они и тебя как-то в это впутают, - сказала Гермиона, глядя на него поверх газеты.
Они сидели в больничном крыле. Гарри пристроился на краю кровати Рона, и они оба слушали Гермиону, читающую передовую в «Воскресном пророке». Джинни, которой мадам Помфри моментально вправила лодыжку, свернулась клубочком у изножья кровати Гермионы; Невилл, нос которого обрёл нормальные размер и форму, уселся на стул между двумя кроватями; Луна же, не замечая посетителей, вцепилась в последний номер «Спорщика» и читала журнал вверх ногами, явно не уловив ни одного сказанного Гермионой слова.
- Ну вот, теперь он снова «Мальчик, который выжил», - мрачно произнёс Рон. – Уже не выскочка-обманщик?
Он достал из тумбочки горсть шоколадных лягушек, поделился с Гарри, Джинни и Невиллом и сорвал зубами обёртку со своей. У него на руках по-прежнему были глубокие рубцы в тех местах, где обвивались щупальца мозга. По словам мадам Помфри, мысли всегда оставляют более глубокие шрамы, чем что бы то ни было, но стоило ей начать обильно применять Забвенный Заживитель доктора Аббли, как дело пошло на лад.
- Да, Гарри, теперь они тебя нахваливают, - сказала Гермиона, пробегая статью глазами. – «Одинокий голос правды… считали его неуравновешенным, никогда не пытаясь вникнуть в его историю… заставили нести бремя насмешек и клеветы…» - Хммм, - нахмурилась она, - вижу я, они ни словом не обмолвились, что сам «Пророк» и забрасывал тебя насмешками и клеветой…
Она чуть-чуть поморщилась и положила руку на рёбра. Посланное в неё Долоховым заклятие, хоть и причинившее меньше вреда, чем если бы он произнёс его вслух, всё-таки нанесло, по словам мадам Помфри “немалый урон, с которым придётся повозиться”. Гермионе каждый день приходилось принимать по десять разных зелий, дело быстро шло на поправку, и ей уже стало надоедать больничное крыло.
- «Вы-Знаете-Чья попытка одержать верх» - со второй по четвёртую страницы, «О чём Министерству следовало бы рассказать нам» – пятая страница, «Почему никто не слушал Альбуса Дамблдора» - с шестой по восьмую страницы, «Эксклюзивное интервью с Гарри Поттером» - девятая страница… - Да, - добавила Гермиона, свернув и отбросив газету, - много же им пришлось написать. A это интервью с Гарри вовсе не эксклюзивное, это то самое, которое несколько месяцев назад появилось в «Спорщике»…
- Папа продал его им, - небрежно сказала Луна, переворачивая страницу «Спорщика». – И ему за это очень хорошо заплатили, так что летом мы отправимся с экспедицией в Швецию, может быть, поймаем хоть одного виторогого храпоплюя.
Гермиона словно какое-то время боролась с собой, но потом сказала:
- Звучит заманчиво.
Джинни поймала взгляд Гарри и тут же с ухмылкой отвернулась.
- А вообще, - спросила Гермиона, сев немного прямее и снова поморщившись, - что в школе творится?
- Ну, Флитвик избавился от наколдованного Фредом и Джорджем болота, - ответила Джинни. - Причём секунды за три. Однако под окном он оставил маленький кусочек его и огородил…
- Зачем? – изумилась Гермиона.
- О, он сказал, что это отменный образчик магии, - пожала плечами Джинни.
- По-моему, он оставил его как памятник Фреду с Джорджем, - предположил Рон с полным ртом шоколада. – Между прочим, это они мне всё прислали, - сказал он Гарри, показывая на горку лягушек рядом. – Небось дела в шуточном магазине идут.
Гермиона неодобрительно взглянула на него и спросила:
- Значит, с возвращением Дамблдора все неприятности позади?
- Да, - ответил Невилл, - всё теперь вернулось в колею.
- Филч небось счастлив? – спросил Рон, прислоняя карточку с портретом Дамблдора к кувшину с водой.
- Ни чуточки, - ответила Джинни. – Он сейчас такой несчастный-разнесчастный… - Она понизила голос до шёпота. – Всё время твердит, что Амбридж – лучшее, что когда-либо случалось в Хогвартсе…
Все шестеро обернулись. В кровати напротив, уставившись в потолок, лежала Амбридж. Дамблдор наведался в Лес сам, чтобы выручить её у кентавров; как он это сделал — как умудрился пройти среди деревьев, ведя за собой Амбридж без единой царапины — никто не знал, а Амбридж и не собиралась говорить. Насколько все знали, с самого возвращения в замок она не проронила ни слова. Никто даже и не знал, что такого с ней случилось. Её обычно ухоженные волосы мышиного цвета были очень грязны, в них застряли обломки веточек и листьев, но в остальном она выглядела невредимой.
- Мадам Помфри говорит, что она просто в шоке, - шепнула Гермиона.
- Скорее, просто дуется, - возразила Джинни.
- Ага, если сделать вот так, она подаёт признаки жизни, - сказал Рон и тихонько поцокал языком. Амбридж уселась, дико озираясь.
- Что-то не так, профессор? – окликнула её мадам Помфри, высунув голову из-за двери своего кабинета.
- Нет-нет… - ответила Амбридж, утопая в подушках. – Нет, должно быть, мне приснилось…
Гермиона и Джинни рассмеялись в покрывало.
- Кстати о кентаврах, - спросила Гермиона, немного отдышавшись, - кто теперь преподаёт предсказания? Фиренц остаётся?
- Ему придётся, - ответил Гарри, - ведь кентавры не примут его обратно.
- Вроде бы преподавать будут и он, и Трелони, - сказала Джинни.
- Держу пари, что Дамблдор жалеет, что вовремя не избавился от Трелони, - заметил Рон, принимаясь за четырнадцатую лягушку. – Если хотите знать моё мнение, предмет совсем бесполезный, и с Фиренцем лучше не станет…
- Как ты можешь так говорить, – вопросила Гермиона, – после того как мы узнали, что есть настоящие пророчества?
Сердце Гарри забилось. Он не рассказал о содержании пророчества ни Рону, ни Гермионе, ни кому-либо ещё. Невилл сказал им, что оно разбилось, когда Гарри тащил его по ступеням в Палате Смерти, и Гарри к этому ничего не добавил. Он не был готов к их реакции, если бы сказал им, что должен стать либо убийцей, либо жертвой - выбора у него нет…
- Жаль, что оно разбилось, - сказала Гермиона, покачав головой.
- Ага, - согласился Рон. – Но Вы-Знаете-Кто хотя бы никогда не узнал, о чём в нём говорилось… ты куда? – добавил он со смесью удивления и обиды, потому что Гарри встал.
- Э-э… к Хагриду, - ответил Гарри. – Видишь ли, он недавно вернулся, и я обещал ему зайти и рассказать, как у вас дела.
- А, тогда ладно, - угрюмо сказал Рон, глядя из окна на клочок ярко-голубого неба. – Жаль, что мы не сможем пойти с тобой.
- Передай ему привет от нас! – попросила Гермиона, когда Гарри пошёл к выходу из палаты. – И спроси его, как там… его маленький друг!
Гарри помахал рукой, показывая, что он всё слышал и понял и вышел из палаты.
В замке было тихо даже не по-воскресному. Все выбежали в солнечный двор, радуясь окончанию экзаменов и дням, свободным от повторений и домашних заданий. Гарри медленно шёл по пустынным коридорам, поглядывая в окна; он видел студентов, летающих над полем для квиддича и ещё парочку плавающих в озере в компании гигантского кальмара.
Он сам не знал, хочется ли ему сейчас оказаться среди людей; в любой компании он хотел уйти, а в одиночестве он хотел компании. Он подумал, что и вправду можно сходить к Хагриду, потому что с самого его возвращения они толком и не поговорили…
Едва Гарри спустился по мраморной лестнице в вестибюль, как из двери справа, ведущей к слизеринской общей комнате, вышли Малфой с Крэббом и Гойлом. Гарри встал, как вкопанный, Малфой и остальные тоже. Тишину нарушали только крики, смех и всплески, доносящиеся до вестибюля через открытые входные двери.
Малфой быстро огляделся — нет ли поблизости преподавателей — потом снова взглянул на Гарри и тихо произнёс:
- Ты покойник, Поттер.
Гарри поднял брови.
- Интересно, - сказал он, - с чего это вдруг я хожу…
Малфой был зол, как никогда; нескрываемое удовлетворение на его бледном заострённом лице сменилось бешенством.
- Ты поплатишься за это, - пообещал Малфой чуть громче, чем шёпотом. – Я заставлю тебя поплатиться за всё, что ты сделал моему отцу…
- Ой как я испугался, - саркастически сказал Гарри. – Видимо, Волдеморт устроил мне просто тёплый приём по сравнению с тем, чего мне ждать от вас троих… в чём дело? – добавил он, видя, как Малфоя, Крэбба и Гойла словно громом поразило при звуке этого имени. – Разве он не приятель твоего папеньки? Разве ты его боишься?
- Ты считаешь себя великим, Поттер, - сказал Малфой, наступая на него с Крэббом и Гойлом по бокам. – Ты дождёшься. Я тебя достану. Ты не сможешь засадить моего отца в тюрьму…
- А я думал, что уже, - сказал Гарри.
- Дементоры покинули Азкабан, - тихо произнёс Малфой. – Папа и остальные со дня на день выйдут оттуда…
- Я только этого и жду, - заявил Гарри. – Зато теперь все знают, какие они мрази…
Малфой сунул руку за палочкой, но Гарри был слишком скор для него; Малфой едва влез пальцами в карман, а Гарри уже выхватил свою палочку.
- Поттер! – разнеслось по всему вестибюлю.
По лестнице, ведущей в подземелье, поднялся Снейп, при виде которого Гарри захлестнула такая ненависть, по сравнению с которой его отвращение к Малфою было ничем… что бы ни говорил Дамблдор, он никогда не простит Снейпа… никогда…
- Что вы делаете, Поттер? – как всегда холодно спросил Снейп, поднимаясь ко всем четверым.
- Пытаюсь решить, какое заклятие применить к Малфою, сэр, - свирепо ответил Гарри.
Снейп уставился на него.
- Уберите сейчас же палочку, - надменно велел он. – Десять баллов с Гриф…
Снейп посмотрел на огромные песочные часы у стены и язвительно улыбнулся.
- Ага. Вижу, в гриффиндорских часах и баллов-то не осталось, чтобы снять. В таком случае, Поттер, нам придётся просто…
- Немного добавить?
По каменному крыльцу взошла профессор МакГонагалл; в одной руке она несла клетчатую ковровую сумку, а другой тяжело опиралась на трость, но в целом выглядела отлично.
- Профессор МакГонагалл! – воскликнул Снейп, устремляясь к ней. – Вижу, вы выписались из больницы!
- Да, профессор Снейп, - подтвердила профессор МакГонагалл, сбрасывая с плеч дорожную мантию, - и теперь я как новенькая. Вы, двое… Крэбб… Гойл…
Она повелительно поманила их, и они подошли, неуклюже волоча большие ноги.
- Вот, - сказала профессор МакГонагалл, ткнув в грудь Крэббу ковровую сумку, а Гойлу – мантию, - отнесите это в мой кабинет.
Они развернулись и потащились вверх по лестнице.
- Ну вот, - сказала профессор МакГонагалл, разглядывая песочные часы у стены. – Я считаю, что Поттер и его друзья заслуживают по пятьдесят баллов каждый за то, что предупредили мир Вы-Знаете-О-Чьём возвращении! Что скажете, профессор Снейп?
- Что? – вскинулся Снейп, хотя Гарри знал, что тот прекрасно всё расслышал. – O… ну… полагаю…
- Значит, по пятьдесят Поттеру, брату и сестре Уизли, Лонгботтому и мисс Грэйнджер, - сказала профессор МакГонагалл, и при её словах в нижнюю часть гриффиндорских часов полился дождь из рубинов. – Ой, да… ещё пятьдесят мисс Лавгуд, пожалуй, - добавила она, и в рейвенкловские часы посыпались сапфиры. – Значит, профессор Снейп, вы хотели снять десять баллов с мистера Поттера… тогда получается… - Несколько рубинов взлетели вверх, но внизу их всё-таки осталось много. – Итак, Поттер, Малфой… по-моему, в такой ясный день вам лучше пойти на улицу, - резко добавила профессор МакГонагалл.
Гарри не пришлось просить дважды — он убрал палочку за пазуху и устремился ко входным дверям, не взглянув на Снейпа с Малфоем.
Он шёл под слепящим солнцем по лужайке к хижине Хагрида. Студенты лежали на траве и принимали солнечные ванны, болтали, читали «Воскресный пророк» и ели сладости, но при его появлении смотрели на него; кто-то окликал его и махал ему рукой, давая понять, что они, как и «Пророк», считают его этаким героем. Гарри в ответ молчал. Он представления не имел, много ли они все знают о событиях трёхдневной давности, но пока предпочитал уклоняться от вопросов и держать всех в неведении.
Когда он постучал в дверь Хагрида, то подумал, что его нет дома, но из-за угла выскочил Клык и чуть не повалил его от радости. Оказывается, Хагрид пропалывал на огороде грядки с красной фасолью.
- Привет, Гарри! – радостно воскликнул он, когда Гарри подошёл к забору. – Заходи-заходи, выпьем по чашечке одуванчикового сока…
- Как дела? – спросил Хагрид, усаживаясь с гостем за деревянный стол и наливая по стаканчику ледяного сока. – Ты… э-э… в порядке?
По озабоченному взгляду на лице Хагрида Гарри понял, что речь идёт не о телесном здоровье.
- Вполне, - быстро ответил Гарри, потому что не вынес бы обсуждения того, что имел в виду Хагрид. – Где же ты был?
- В горах прятался, - ответил Хагрид. – В пещере, как Сириус, когда он…
Хагрид смолк, грубо прокашлялся, бросил взгляд на Гарри и сделал большой глоток сока.
- В общем, вернулся, - еле выговорил он.
- Ты… ты выглядишь лучше, - сказал Гарри, твёрдо решив не заговаривать о Сириусе.
- Чего? – переспросил Хагрид, подняв ручищу и ощупывая лицо. – Ну так… да. Гроупи-то сейчас лучше себя ведёт, намного лучше. По-моему, точно был рад меня видеть, когда я вернулся, честно говоря. Так-то он парень хороший… Думаю вот, как бы ему подружку найти…
При других обстоятельствах Гарри попытался бы уговорить Хагрида навек отказаться от этой идеи: перспектива проживания в лесу ещё и великанши, скорее всего более дикой и грубой, чем Гроуп, внушала панику, но у Гарри просто не было сил спорить на этот счёт. Ему снова захотелось оказаться в одиночестве, и чтобы поскорее уйти, он сделал несколько больших глотков одуванчикового сока, выпив половину стакана.
- Теперича все знают, что ты, Гарри, правду говорил, - тихо и неожиданно сказал Хагрид, всматриваясь в Гарри. – Taк-то небось лучше?
Гарри пожал плечами.
- Слышь-ка… - Хагрид наклонился к нему через стол. - Я Сириуса поболе тебя знал… он в бою погиб, он и хотел так умереть…
- Он совсем не хотел умирать! – рассердился Гарри.
Хагрид склонил огромную лохматую голову…
- Ну так ясное дело, не хотел, - тихо согласился он. – Но слышь, Гарри… никогда бы он дома не высиживал, пока остальные бьются. Он бы всю жизнь себя казнил, не отправься он на помощь…
Гарри вскочил.
- Мне надо повидаться с Роном и Гермионой в больничном крыле, - машинально сказал он.
- Вот оно что, - расстроено сказал Хагрид. – Во как… ну ладно, Гарри… береги там себя и заходи, если будет…
- Ага… хорошо…
Гарри побыстрее подошёл к двери и открыл её; не успел Хагрид попрощаться с ним, а он уже вышел на солнечный свет и пустился в путь по лужайке. И снова все, мимо кого он шёл, окликали его. Он на некоторое время прикрыл глаза, желая, чтобы все исчезли – так, чтобы он открыл глаза и оказался во дворе один…
Ещё несколько дней назад, во время экзаменов, когда Волдеморт послал ему видение, он отдал бы почти всё, чтобы магический мир знал, что он говорит правду, чтобы ему поверили насчёт возвращения Волдеморта, что он ни лжец, ни безумец. Однако сейчас…
Он дошёл коротким путём до озера, уселся на берегу, скрылся от посторонних глаз в зарослях кустарника и в задумчивости воззрился на сверкающую воду…
Возможно, он хотел остаться один, потому что с самого разговора с Дамблдором ощущал себя отдельно от всех. От остального мира его отделял невидимый барьер. Он был — причём всегда — чем-то отмечен. Просто он никогда по-настоящему не понимал, что это означает…
И сидя на берегу озера с навалившимся на него горем, с неутихающей болью от утраты Сириуса, он не испытывал ни малейшего страха. Светило солнце, все вокруг смеялись, и хотя он был далёк от них, словно пришёл из другого мира, всё же было сложно поверить, что его жизнь должна привести к убийству или закончиться им…
Он просидел там долго, глядя на воду и пытаясь не думать о крёстном или не вспоминать, что прямо напротив, на другом берегу, Сириус однажды подвергся нападению сотни дементоров…
Он понял, что ему холодно, лишь после заката. Он встал и вернулся в замок, вытирая на ходу лицо рукавом.
* * *
За три дня до окончания семестра Рон с Гермионой покинули больничное крыло совершенно здоровыми. Гермиона явно хотела поговорить о Сириусе, но всякий раз, когда она произносила его имя, Рон шикал на неё. Гарри до сих пор не был уверен, хочется ли ему говорить о своём крёстном - его желания менялись в зависимости от настроения. Он знал лишь одно: каким бы несчастным он ни был сейчас, через несколько дней он будет очень скучать по Хогвартсу, ибо вернётся в дом № 4 на Бирючинной улице. Даже отлично понимая, зачем ему возвращаться туда каждое лето, он не испытывал облегчения от этого. Он вообще никогда не ждал этого возвращения с таким ужасом.
За день до конца семестра профессор Амбридж покинула Хогвартс. Видимо, она прокралась наружу из больничного крыла во время ужина, явно надеясь, что уберётся незамеченной, но на свою беду нарвалась на Пивза, который воспользовался последним шансом поступить так, как велел Фред, и радостно погнал её из замка, нанося ей удары то тростью, то носком, набитым мелом. Многие студенты выбежали из зала, чтобы понаблюдать за её бегством, а главы Домов пытались урезонить их лишь для виду. Профессор МакГонагалл, сев в своё кресло после вялых замечаний студентам, открыто выразила сожаление, что не смогла сама погнать Амбридж, потому что Пивз позаимствовал её трость.
Настал последний вечер; многие ещё до пира по случаю окончания учебного года собрали вещи, но Гарри даже не начинал.
- Да завтра соберёшь! – сказал Рон, поджидавший его у двери спальни. – Пошли, я с голоду помираю.
- Да я недолго… да ты иди…
Но едва дверь спальни закрылась за Роном, Гарри и не подумал ускорить сбор вещей. Меньше всего ему хотелось идти на прощальный пир. Он боялся, что Дамблдор в своей речи упомянет и его. Уж о возвращении Волдеморта он упомянет точно - ведь в прошлом году он сказал об этом всем…
Гарри вытащил со дна чемодана скомканную одежду, чтобы положить на её место сложенную и заметил в уголке что-то небрежно завёрнутое. Он понятия не имел, что это такое. Он наклонился, вытащил свёрток из-под спортивной формы и рассмотрел его.
Он тут же понял, что это такое. Сириус дал ему это у дверей дома № 12 на площади Гриммо. “Воспользуйся им, когда я понадоблюсь, ладно?”
Гарри опустился на кровать и развернул свёрток. Оттуда выпало квадратное зеркальце. Оно выглядело старым – явно от грязи. Гарри поднёс его к лицу и увидел в нём своё отражение.
Он перевернул зеркало. На обороте было нацарапано рукой Сириуса:
«Это сдвоенное зеркало, у меня одно из двух. Если тебе понадобится поговорить со мной, просто скажи в него моё имя; ты появишься в моём зеркале, и я смогу поговорить с тобой в твоём. Мы с Джеймсом переговаривались так, когда отбывали наказания порознь».
Сердце Гарри забилось. Он вспомнил, как четыре года назад видел в Зеркале Еиналеж своих погибших родителей. Он знал, что сможет поговорить с Сириусом прямо сейчас…
Он огляделся, чтобы убедиться, что рядом никого нет; спальня была совершенно пуста. Он снова посмотрел в зеркало, поднёс его дрожащими руками к лицу и произнёс громко и чётко: “Сириус”.
От его дыхания поверхность зеркала запотела. Он поднёс зеркало ещё ближе, его охватило волнение, но глаза, смотревшие на него сквозь дымку, были именно его глазами.
Он снова протёр зеркало и сказал чётко, чтобы слова раздались по всей комнате:
- Сириус Блэк!
Ничего не произошло. Из зеркала на него смотрело разочарованное лицо – именно его собственное…
«У Сириуса не было при себе зеркала, когда он провалился в арку, - сказал Гарри внутренний голос. – Потому-то оно и не работает…»
Гарри на мгновение замер, но тут же засунул зеркало обратно в чемодан; оно звякнуло. Он на минутку был уверен, что сейчас увидит Сириуса и поговорит с ним снова…
Обида жгла ему горло; он встал и начал швырять свои вещи как попало поверх сломанного зеркала…
Но тут у него возникла идея… идея получше зеркала… пограндиознее и поважнее… почему он раньше об этом не подумал… почему он никогда не спрашивал?
Он выскочил из спальни и побежал вниз по винтовой лестнице, стукаясь на бегу о стены и едва замечая это; он промчался через пустую общую комнату, вылез в дыру за портретом, побежал дальше по коридору, не обращая внимание на Толстую Даму, крикнувшую ему вслед: “Пир вот-вот начнётся, между прочим, пропустишь - пожалеешь!”
Но Гарри не был намерен идти на пир…
И почему в месте, полном призраков, когда они тебе совсем не нужны, именно сейчас…
Он промчался по лестницам и коридорам, но не встретил ни души - ни живой, ни мёртвой. Разумеется, они все в Большом зале. Выбежав из класса наведения чар, он со стоном остановился и неутешно подумал, что придётся подождать, причём до самого конца пира…
Но едва надежда покинула его, он увидел то, что искал — нечто прозрачное, плывущее в конце коридора.
- Эй… эй, Ник! НИК!
Призрак высунулся из стены, показались шляпа с экстравагантными перьями и угрожающе покачивающаяся голова Сэра Николаса де Мимси-Порпингтона.
- Добрый вечер, - сказал он, выходя всем телом из плотной стены и улыбаясь Гарри. – Я не единственный опоздал, получается? Хотя, - вздохнул он, - разумеется, в ином смысле…
- Ник, можно тебя кое о чём спросить?
На лице Почти Безголового Ника появилось странное выражение, он просунул палец в накрахмаленный воротник и распрямил его, явно оттягивая ответ. Он откликнулся лишь когда его частично отрубленная голова чуть не отвалилась совсем.
- Э-э… сейчас, Гарри? – в замешательстве спросил Ник. – Может, после пира поговорим?
- Нет… Ник… пожалуйста, - ответил Гарри, - мне очень нужно поговорить с тобой. Зайдём сюда?
Гарри открыл дверь ближайшего класса, и Почти Безголовый Ник вздохнул.
- Ну хорошо, - покорно согласился он. – Не могу не признаться – я ожидал этого.
Гарри открыл ему дверь, но он прошёл сквозь стену.
- Чего ожидал? – спросил Гарри, закрывая дверь.
- Что ты будешь искать меня, - ответил Ник, подплывая к окну и выглядывая в темнеющий двор. – Так иногда бывает… когда кто-то переживает… утрату.
- Ну да, - сказал Гарри, не желая отступать. – Ты прав, я… я тебя искал.
Ник промолчал.
- Вот в чём дело… — сказал Гарри, смущаясь ещё больше, чем ожидал. - Вот ты… ты умер. Но ты же всё-таки здесь?
Ник вздохнул, не отрывая взгляда от окна.
- Это же так? – настаивал Гарри. – Ты умер, но я с тобой разговариваю… ты можешь расхаживать по Хогвартсу и прочее, так ведь?
- Да, - тихо подтвердил Почти Безголовый Ник. - Я хожу и говорю, да.
- Значит, ты вернулся? – оживился Гарри. – Получается, люди могут вернуться? В виде призраков. Им не надо исчезать полностью. Правильно? – нетерпеливо добавил он, ибо Ник по-прежнему молчал.
Почти Безголовый Ник призадумался, потом ответил:
- Не каждый может вернуться в виде призрака.
- Что ты имеешь в виду? – тут же спросил Гарри.
- Только… только волшебники.
- Вот оно что, - сказал Гарри, чуть не рассмеявшись от облегчения. – Ну тогда всё в порядке, я спрашиваю как раз насчёт волшебника. Значит, он может вернуться?
Ник отвернулся от окна и скорбно взглянул на Гарри.
- Он не вернётся.
- Кто?
- Сириус Блэк, - ответил Ник.
- Но ты же вернулся! – рассердился Гарри. – Ты вернулся — ты умер, но не исчез…
- Волшебники могут оставить отпечаток себя на земле, чтобы бледными тенями расхаживать там, где бывали при жизни, - с горечью сказал Ник. – Но этот путь выбирают очень немногие волшебники.
- Почему нет? – спросил Гарри. – В конце концов… какая разница… Сириусу не важно, в порядке вещей это или нет, он вернётся, я знаю это!
Вера Гарри была так сильна, что он даже повернул голову к двери, уверенный на какую-то долю секунды, что сейчас он увидит Сириуса, жемчужно-белого и прозрачного, но идущего навстречу ему с лучезарной улыбкой.
- Он не вернётся, - повторил Ник. – Ему придётся… пойти дальше.
- Что значит «пойти дальше»? – вскинулся Гарри. – Куда дальше? Послушай… что вообще происходит, когда умираешь? Куда попадаешь? Почему не каждый возвращается? Почему в этом месте нет целой кучи призраков? Почему?..
- Я не могу ответить на эти вопросы, - признался Ник.
- Но ты же умер? – взмолился Гарри. – Кто может ответить мне лучше тебя?
- Я боялся смерти, - тихо ответил Ник. – Я выбрал остаться за гранью. Иногда я задумываюсь, а не следовало ли бы мне… то есть, ни здесь, ни там… на самом деле я ни здесь, ни там… - Он издал печальный смешок. – Я ничего не знаю о тайнах смерти, Гарри, ибо вместо неё выбрал жалкое подобие жизни. Думаю, образованные волшебники вникают в это дело в Секретном департаменте…
- Не говори мне об этом месте! – вспылил Гарри.
- Извини, что ничем больше не могу помочь, - галантно проговорил Ник. – Что ж… приношу мои извинения… пир, понимаешь ли…
И он покинул класс, а Гарри остался один и уставился в стену, сквозь которую вышел Ник.
У Гарри возникло ощущение, что он снова потерял крёстного, ибо утратил надежду, что может ещё раз увидеться и поговорить с ним. Он медленно и уныло прошёлся по пустому замку, не ведая, будет ли он снова весел хоть когда-нибудь.
Он завернул за угол к коридору с портретом Толстой Дамы и увидел, как кто-то вешает записку на доску на стене. Он тут же узнал Луну. Спрятаться рядом было негде - она явно слышала его шаги, да и вряд ли у Гарри хватило бы сил от кого-то скрываться.
- Привет, - пробормотала Луна, отойдя от стены и глядя на него.
- Почему ты не на пиру? – спросил Гарри.
- Видишь ли, у меня пропали вещи, - смиренно ответила Луна. – У меня их то и дело забирают и прячут. Но сегодня последний вечер, они мне нужны, вот я и развешиваю объявления.
Она показала рукой на доску объявлений, куда приколола список пропавших книг и одежды с мольбой вернуть их.
У Гарри возникло странное чувство, совсем не похожее ни на гнев, ни на горе, которые наполняли его с самой гибели Сириуса. Он не сразу понял, что это жалость к Луне.
- Зачем твои вещи прячут? – спросил он, нахмурившись.
- Ой… ну… - пожала она плечами. – По-моему, все считают меня немного странной. Кое-кто меня даже «Лунатичкой» Лавгуд называет.
Гарри посмотрел на неё, и его снова резанула жалость.
- Но это же не причина отбирать у тебя вещи, - решительно сказал он. – Хочешь, я помогу тебе их найти?
- О нет, - ответила она с улыбкой. – Они вернутся ко мне, так в конце концов всегда бывает. Просто я сегодня вечером хотела собрать чемодан. Кстати… почему ты не на пиру?
- Просто не захотел, - пожал плечами Гарри.
- Нет, - возразила Луна разглядывая его своими затуманенными глазами навыкате. – По-моему, не из-за этого. Ведь тот человек, которого убили Поглотители Смерти, приходился тебе крёстным? Джинни говорила мне.
Гарри сдержанно кивнул, но понял, что почему-то не против, чтобы Луна говорила с ним о Сириусе. Он вспомнил, что и она может видеть тестралов.
- Ты… - начал он. – То есть, кто… из близких тебе умер?
- Это была моя мама, - просто ответила Луна. - Видишь ли, она была весьма необычной волшебницей и слишком любила эксперименты, и однажды одно из её заклинаний обернулось бедой. Мне было девять.
- Очень жаль, - пробормотал Гарри.
- Да, это было просто ужасно, - невозмутимо подтвердила Луна. – Мне до сих пор иногда из-за этого грустно. Зато у меня есть папа. И в конце концов, разве не наступит момент, когда я снова увижу маму?
- Э-э… разве? – нерешительно спросил Гарри.
Она недоверчиво покачала головой.
- Да ладно. Ты же слышал их, там, за завесой?
- Ты имеешь в виду…
- В том зале с аркой. Они просто скрыты от глаз, вот и всё. Ты слышал их.
Они переглянулись. Луна слегка улыбнулась. Гарри не знал ни что говорить, ни что думать - Луна верила во столько необычных вещей… но он был уверен, что тоже слышал голоса за завесой.
- Ты уверена, что не хочешь, чтобы я помог тебе поискать вещи? – спросил он.
- О нет, - ответила Луна. – Нет, я лучше схожу поем десерт, а там всё и найдётся… в конце концов так и бывает… ну, счастливых каникул, Гарри.
- Ага… и тебе тоже.
Она ушла, а он, глядя ей вслед, понял, что тяжесть внутри него словно потихоньку уменьшается.
* * *
Возвращение домой на «Хогвартс-экспрессе» запомнилось по нескольким причинам. Для начала Малфой с Крэббом и Гойлом, явно целую неделю выжидающие возможности отомстить без свидетелей-учителей, попытались наброситься на Гарри, когда он шёл по коридору из туалета. И всё было бы прекрасно, не реши они весьма непредусмотрительно напасть на него прямо рядом с купе, где сидело полно членов А.Д., которые увидели через стеклянную дверь, что происходит снаружи и кинулись на помощь Гарри. Когда Эрни Макмиллан, Ханна Аббот, Сьюзен Боунс, Джастин Финч-Флетчли, Энтони Голдстейн и Терри Бут закончили разбрасывать чары и заклятия, которым их научил Гарри, Малфой с Крэббом и Гойлом были похожи на нечто вроде трёх гигантских слизней, засунутых в форму Хогвартса, и Гарри с Эрни и Джастином загнали их в багажный вагон и оставили там.
- Ох и не терпится мне взглянуть на лицо мамочки Малфоя, когда он вылезет из поезда, - с некоторым самодовольством признался Эрни, разглядывая нависающего над ним Малфоя. Эрни не испытывал никакого снисхождения к Малфою за отнятые у Хафлпафа баллы за свою недолгую карьеру в качестве члена Ревизионной группы.
- А уж как мамаша Гойла будет рада, - сказал Рон, явившийся на место схватки. – Теперь он выглядит гораздо симпатичнее… кстати, Гарри, прибыла тележка с едой, и если ты чего-нибудь хочешь…
Гарри поблагодарил всех и вернулся с Роном в купе, где накупил пирожных-котелков и тыквенных пирожков. Гермиона снова читала «Ежедневный пророк», Джинни разгадывала кроссворд в «Спорщике», а Невилл поглаживал свой мимбулус мимблетонию, который за год очень разросся и при каждом прикосновении к нему издавал странные звуки, словно напевал.
Гарри с Роном в основном играли в волшебные шахматы, а Гермиона зачитывала цитаты из «Пророка». Теперь там было полно статей о том, как отогнать дементоров, о попытках Министерства выследить Поглотителей Смерти и истеричных писем, авторы которых заявляли, что вот именно сегодня утром читатель видел, как Лорд Волдеморт проходил мимо его дома…
- Ничего ещё и не началось, - мрачно вздохнула Гермиона, сворачивая газету, - но теперь ждать осталось недолго…
- Эй, Гарри, - тихо окликнул его Рон, показывая через стеклянное окошко на коридор.
Гарри оглянулся. Мимо шла Чоу в сопровождении Мариэтты Эджкомб в балаклаве. Он на мгновение встретился взглядом с Чоу. Чоу вспыхнула и прошла мимо. Гарри вовремя посмотрел на шахматную доску – конь Рона как раз согнал с клетки его пешку.
- Как… э-э… у вас с ней дела? – тихо спросил Рон.
- Никак, - честно признался Гарри.
- Я… э-э… слышала, что она теперь с кем-то другим, - осторожно сообщила Гермиона.
Гарри с удивлением заметил, что эта новость ничуть его не задела. Словно его желание произвести впечатление на Чоу осталось в каком-то далёком прошлом, от которого не осталось и следа; очень многое, чего ему хотелось до гибели Сириуса, отошло за эти дни в прошлое… неделя, которая прошла с тех пор как он видел Сириуса в последний раз, показалась ему намного длиннее, чем на самом деле; она разделила его жизнь на две Вселенные – одну с Сириусом, другую без него.
- Ну и ладно, дружище, - весомо произнёс Рон. – То есть, она очень симпатичная и прочее, но тебе, пожалуй, надо кого-нибудь получше.
- Она-то небось уже развеселилась с кем-нибудь другим, - пожал плечами Гарри.
- С кем она теперь-то? – спросил Рон Гермиону. Но ответила Джинни.
- С Майклом Корнером, - сказала она.
- С Майклом… но… — замялся Рон, ёрзая на сиденье и пялясь на сестру. – Но с ним же ты встречаешься!
- Больше нет, - решительно заявила Джинни. – Ему не понравилось, что Гриффиндор обыграл Рейвенкло в квиддич, он стал жутко невыносим, так что я его отшила, и он вместо меня побежал утешать Чоу. – Она машинально почесала нос кончиком пера, перевернула «Спорщик» вверх ногами и начала проверять ответы. Рон весьма обрадовался.
- Ну, я всегда думал, что он малость того, - сказал он, продвигая ферзя к дрожащей ладье Гарри. - Молодчина. Просто выбери кого-нибудь… получше… в следующий раз.
При этих словах он бросил какой-то странный взгляд на Гарри.
- Ну, я выбрала Дина Томаса, как ты думаешь, он лучше? – небрежно спросила Джинни.
- ЧТО? – вскричал Рон, опрокинув шахматную доску. Криволап спрыгнул и принялся ловить фигуры, а Хедвиг со Свинутиком сердито заверещали и заухали сверху.
По мере приближения к вокзалу «Кингс-Кросс» Гарри стал думать, что меньше всего ему хотелось бы покинуть поезд. Он даже мимолётом подумал, а что будет, если он просто откажется выйти и упрямо засядет здесь до первого сентября, когда будет пора обратно в Хогвартс. Однако когда поезд остановился, он, как всегда, забрал клетку с Хедвиг и приготовился выносить чемодан.
Но когда Гарри вместе с Роном и Гермионой получил знак контролёра, что путь через волшебный барьер между девятой и десятой платформой свободен, он обнаружил, что по ту сторону его ждёт сюрприз: его приветствовала группа людей, которых он совсем не ждал.
Среди них был Магоглаз Мрач в котелке, низко надвинутом на его волшебный глаз, что придавало ему более зловещий вид, чем без котелка, шишковатые руки опирались на длинную трость, а тело тонуло в объёмистом дорожном плаще. Прямо у него за спиной стояла Тонкс, её ядовито-розовые волосы блестели в солнечном свете, пробивающемся через грязную стеклянную крышу станции, а одета она была в заплатанные джинсы и ярко-лиловую футболку с надписью «Мойры». Рядом с Тонкс стоял Люпин с бледным лицом и седеющими волосами, в длинном изношенном пальто поверх потёртых джемпера и брюк. Впереди всех стояли мистер и миссис Уизли, одетые в лучшую магловскую одежду и Фред с Джорджем в новёхоньких куртках из чешуйчатого материала ядовито-зелёного цвета.
- Рон, Джинни! – воскликнула миссис Уизли, спеша к детям и крепко обнимая их. – Ой, Гарри, милый… как дела?
- Отлично, - солгал Гарри, получив от неё крепкий поцелуй. Он заметил через её плечо, что Рон хихикает над новой одеждой близнецов.
- Что это за штука? – спросил он, показывая на куртки.
- Тончайшая драконья кожа, братишка, - ответил Фред, поигрывая застёжкой-«молнией». – Дела идут в гору, и мы решили себя побаловать.
- Здравствуй, Гарри, - сказал Люпин, едва миссис Уизли отошла от Гарри и повернулась к Гермионе.
- Привет, - ответил Гарри. – Не ожидал… зачем вы все здесь?
- Как сказать, - слегка улыбнулся Люпин. - Мы решили, что прежде чем твои тётя с дядей заберут тебя домой, нам не помешает перемолвиться с ними.
- Ой, не знаю, хорошая ли это идея, - тут же возразил Гарри.
- Лично я думаю, что даже очень, - проворчал Мрач, подковылявший поближе. – Это они, что ли, Поттер?
Он показал большим пальцем через плечо; его волшебный глаз, очевидно, смотрел сквозь затылок и котелок. Гарри отклонился чуть влево, чтобы взглянуть, куда показывает Магоглаз, и там точно стояли все трое Дурсли, которые явно были не в восторге от встречавшей Гарри делегации.
- А, Гарри, - сказал мистер Уизли, отворачиваясь от родителей Гермионы, которых он только что горячо поприветствовал и которые теперь обнимали дочь. – Что ж… пожалуй, пора?
- Ага, Артур, я тоже так думаю, - согласился Мрач.
Они с мистером Уизли первыми пошли через вокзал к Дурсли, стоявшим, как вкопанные. Гермиона слегка отстранилась от матери, чтобы присоединиться к остальным.
- Добрый день, - вежливо сказал мистер Уизли дяде Вернону, встав прямо перед ним. – Вы, наверное, помните меня, я Артур Уизли…
Поскольку двумя годами раньше мистер Уизли собственноручно разнёс в пух и прах почти всю гостиную Дурсли, Гарри был бы весьма удивлён, если бы дядя Вернон забыл об этом. Лицо дяди Вернона побагровело ещё больше, он уставился на мистера Уизли, но предпочёл промолчать – отчасти, возможно, оттого что на каждого Дурсли приходилось по двое волшебников. Тётя Петуния была одновременно испугана и смущена; она постоянно озиралась, словно боялась, что кто-то из знакомых увидит её в такой компании. Дадли тем временем пытался выглядеть маленьким и незаметным, но это ему совершенно не удавалось.
- Мы подумали, что нам следует обменяться с вами парой слов насчёт Гарри, - с улыбкой сказал мистер Уизли.
- Ага, - проворчал Мрач. – Насчёт обращения с ним, пока он у вас.
Усы дяди Вернона встопорщились от злости. Возможно, считая, что котелок произвёл на него совершенно ошибочное впечатление о некоем духовном родстве между ним и обладателем котелка, он сам обратился к Мрачу:
- Я не могу понять, с чего это вы вдруг взяли, что вас касается то, что творится у меня дома…
- По-моему, Дурсли, всего, что вы не можете понять, хватит на несколько увесистых томов, - проворчал Мрач.
- Да это и неважно, - вмешалась Тонкс. Тётя Петуния закрыла глаза, чтобы не видеть эти розовые волосы, которые оскорбляли её больше, чем всё остальное мировое зло вместе взятое. – Важно, что если мы узнаем, что вы обижаете Гарри…
— И не сомневайтесь, что мы об этом услышим, - любезно добавил Люпин.
- Да, - сказал мистер Уизли, - даже если вы не позволите Гарри пользоваться фелитоном…
- Телефоном, - шепнула Гермиона.
— Ага, даже если нам просто покажется, что с Поттером обращаются как-то не так, вам придётся ответить за это, - заявил Мрач.
Дядя Вернон угрожающе набычился. Его гнев перевесил даже страх перед этой кучкой чудаков.
- Вы мне угрожаете, сэр? – спросил он так громко, что прохожие стали оборачиваться.
- Именно, - ответил Магоглаз, явно довольный тем, что дядя Вернон так быстро сообразил.
- И что, я похож на того, кого можно запугать? – гаркнул дядя Вернон.
- Что ж… - произнёс Мрач, сдвигая назад котелок и показывая свой зловеще вертящийся глаз. Дядя Вернон в ужасе отступил и врезался в багажную тележку. – Пожалуй, похож, Дурсли…
Он отвернулся от Дурсли к Гарри.
- Так, Поттер… понадобимся - свистни. Если три дня подряд не получим от тебя новостей, пришлём кого-нибудь…
Тётя Петуния жалобно ахнула. Было очевиднее некуда, что она подумала, что скажут соседи, если увидят идущих по садовой дорожке людей подобного рода.
- Ну, пока, Поттер, - сказал Мрач, сжав плечо Гарри шишковатой рукой.
- Береги себя, Гарри, - тихо сказал Люпин. – Будь на связи.
- Гарри, мы заберём тебя оттуда, как только сможем, - шепнула миссис Уизли, снова обняв Гарри.
- Скоро увидимся, дружище, - озабоченно сказал Рон, пожимая руку Гарри.
- Очень скоро, Гарри, - с жаром сказала Гермиона. - Обещаем.
Гарри кивнул. Он не находил слов, чтобы выразить, что; для него значит видеть их всех рядом с собой. Вместо этого он улыбнулся, поднял на прощание руку, обернулся и пошёл с вокзала к залитой солнцем улице с дядей Верноном, тётей Петунией и Дадли, которые не сочли нужным задерживаться.