Шерлок Холмс

                    
    Где — то в классе седьмом, характер Ксении начал меняться и не в лучшую сторону. На каждое слово, сказанное ей, незамедлительно звучал короткий и острый, как бритва, ответ. Её мнение всегда было противоположным. говоришь, типа - «Брито», а она — «Стрижено» и наоборот. При этом запас слов мало отличался от знаменитой Эллочки — Людоедки.
   Вначале, это немного забавляло деда Пантелея. Затем начал присматриваться к внучке попристальней — огорчало ещё, что в гости она приходила не часто.
   Дед прекрасно понимал — сейчас у девочки переломный возраст, но не до такой — же степени — принимать всё в штыки
   «Дед ты ничего не понимаешь...», «Ты безнадёжно отстал от жизни», «Это тебе, не каменный век...» и так далее.
   Господи, уже в тринадцать лет, она собирается, то пол головы побрить, а оставшиеся небольшой пучок волос выкрасить в неестественно яркий цвет — мол так сейчас модно. 
   Белые, бархатные пальцы, не знавшие грязной работы, украшали накладные ногти кричащих цветов, делая их пугающими.
    Не обошла её и попытка нанести тату…
   Со всеми этими веяниями моды, в доме разгоралась чуть — ли не война и, Слава Богу, порой разум брал верх, но ногти, как у ужасного Крюгера, «украшали» тонкие, прозрачные пальцы Ксюши…
  
   Однажды после очередного вояжа в гости и наезда на никчемных стариков, Пантелей не выдержал…
   — Ксюша, внученька, погодь секунду — подойди…
   — Чего тебе дед? Опять воспитывать будешь — поздно, да и что ты новенького скажешь?...Опять своё замшелое прошлое будешь вспоминать, какие вы распрекрасные были — типа, пушистые, нежные и розовенькие…
   Дед рассмеялся, молодо блеснув глазами.
   — Нет, внуча, не угадала… Хотя ты вообще не читаешь книг, но может что — то слышала о знаменитом в прошлом английском сыщике — Шерлоке Холмсе и его методе дедукции?
   — Я так и знала… Ещё вспомни динозавров…
   Пантелей улыбнулся шире.
   — Нет, Ксения, это вымышленный герой и действие этого персонажа проходилось где — то на конец 19-го века и, если не ошибаюсь, начало 20-го…
   Внучка громко расхохоталась.
   — А я что говорила… Какой ты, дед, предсказуемый...Ну и чем интересен твой, как его этот, Ш-э-э-э…, ну сыщик что — ли, типа шпион?
   — Ну типа того… — хохотнул старик, — А знаменит он был тем, что мог безошибочно, оглядев одним, типа мимолётным взглядом, определить, кто за человек перед ним и чем он занимается….
   — Ну дед, ты даёшь, ещё немного и заговоришь, типа по нашенскому… А причём тут я? — и она выразительно округлила красивые глаза.
   — Ну я, типа, как Холмс, попытаюсь определить по внешности, что ты за человек… Хотя я тебя знаю, как облупленную…
   Чувствовалось, что во внучке проснулся интерес и она некоторое время боролась с своим эго… Любопытство и нечто новое, похожее на занимательную игру, пересилило.
   — Валяй дед… Тоже мне, нашёлся цыган…
   — Только чур, Ксения, не обижаться… Я ведь, как тот волшебник — учусь…
   Пантелей взял внучку, за обе ладони, повертел их. Внимательно, даже через чур внимательно посмотрел в молодые, серые глаза и затем, на шаг отступив, не спеша скользнул орлиным взором по девичьей фигурке, напрягшейся внучки.
   — Ну, Ксения… — молвил он чеканящим голосом, — Готова услышать правду о себе и ничего, кроме правды.
   Внучка сдавленно кивнула…
   Пантелей вновь взял её за руки.
   — Так вот,смотри… Твои ногти мне говорят…
   — Я так и знала… — выдернула она руки.
   — Нет, ты погодь ерепениться — мы ведь договорились… Значит слушай…. Неужели не интересно?
   Он вновь, но теперь только одну ладонь взял в обе руки.
   — Твои белые, изнеженные пальчики с этими ужасными ногтями говорят, что ты не умеешь готовить…
   — Вот и не угадал, дед! Как раз этими пальчиками я и могу поджарить яичницу, когда маме некогда…
   Пантелей согласно кивнул.
   — Ну, почти не умеешь… Борщ сварить, испечь блины, сварганить пельмени, да мало — ли что, не могёшь ведь?
   — Так я в магазин сгоняю, если что-о-о…
   — Опять магазин… — старик брезгливо поморщился, — Стало быть с готовкой пищи ясно. Долее… Шить ты не умеешь, вышивать тоже… Вязать нет. Как музицировать на чём либо с такими ногтями, ума не приложу… Рисовать, лепить, ваять и ещё что либо, тоже нет…
   Он вновь оглядел её сверху вниз…
   — Петь ты не поёшь, а значит и музыку не очень — то любишь слушать…
   — Это почему?
   — Сильно сутулишься. А для правильного и красивого пения нужна осанка — почитай. И ещё, твоя осанка говорит, что ты и со спортом не дружишь… А кому — кому, а тебе Ксюш, надобно по мимо осанки ещё и походку исправить. Это, я тебе, как бывший спортсмен, со стажем говорю — хочешь, советом подсоблю, аль делом? Кстати, осанка, небрежная причёска, походка, взгляд исподлобья, неумелый макияж, говорят о твоих комплексах выше крыши.
   Ксения обиженно надула губы.
   — По твоему, я со всех сторон лентяйка?
   Дед уклончиво промолчал.
   — Я ещё не кончил… Книг ты не читаешь, стихов не пишешь… Хотя в твоём возрасте уже пора начинать. По улице с подружкой, зря взад — перёд шлындайте? Поди мальчиков приглядели?…
   Внучка вспыхнув, выдернула руку.
   — Скажешь тоже, дед! Нужны они мне.
   Старик лукаво улыбнулся.
   — Так что далее?   Книги, знамо не читаешь, дневника и песенников не ведёшь, тоже сгодилось — бы. Потом, со временем, ведь страсть будет, как интересно почитать. 
   Пантелей прикоснулся к футболке весящей, как балахон.
   — Это надобно такое одеть, чтоб испортить девичью фигуру. И джинсы… Летом… Девушке… Кстати, твоя безобразная одежда, как ничто другое говорит, что ты.только о себе сама сказала. А что, гладить не надо. Накинул, как жёванное, типа прикол и модно.и алга — вперёд неделю шлындать, да ещё в кроссовках — в такую жару?!…
   Дед на миг остановил свою скороговорку и жадно глотнул воздуха.
   — Это ещё не всё-о-о-о… Слухай дальше. Теперь про ранешнее… Девушка, типа тебя, внучка, в наши годы сама себе платьице сошьёт или летом сарафанчик, да не один и разного фасона. И на них витиеватые воланчики и рюшечки, да лямочки и ведь всё, чин — чином, аккуратно разглажено. Любо — дорого смотреть! А ведь всё шито и подогнано по фигурке, чтобы подчеркнуть её стройность и достоинства.. А волосы, не стой твоих, тоже длинные, но не висят, как патлы, впопыхах стянутые безликой резинкой. Нет, они уложены в красивую причёску или заплетены в косу. Кто помладше, те ленты или банты вплетают. Ну а на ногах туфли или босоножки. Красиво и ноги дышат…
    Пантелей ненадолго остановился и с некою досадой посмотрел на поникшую внучу. В груди ворохнулась жалость.
   — Ну, так  ещё говорить или чай хватит? Я ведь дорогое детятко, говорю всё не для того, чтобы досадить или, упаси Бог, обидеть. Ты девушка весьма привлекательная — даже очень красивая. А ведёшь себя, как бука и уродуешь себя, типа, по полной программе. А мы, чай не чужие и если надобно — подсобим. Баба поможет платье сшить, а я, типа советом. Хоть и стар, но знаю, что нам, парням в девках нравится… Я ведь, что давеча перечислил, всё сам могу...
   Внучка вновь вспыхнула, но не так ярко.
   — А что дед и впрямь научишь и подскажешь?… И ещё, у тебя случайно нет книги про того шпика — сыщика?
   — Слово!… Ну, типа обещаю-у-у-у!… А книга завалялась где — то. Сама видишь, вещь — то пользительная...