ШТАБ (здесь не полный состав) СЭГа №290.
На фото справа налево:
Георгий Трофимович САВИНОВ, комиссар госпиталя;
Вильям Ефимович ГИЛЛЕР, начальник СЭГа 290;
Михаил Яковлевич ШУР, ведущий хирург госпиталя;
Дмитрий Дмитриевич СОКОЛОВ, заместитель
начальника госпиталя по лечебной части
На фото стоят два политрука.
Слева - Полищук*; второй, к сожалению, безымянен.
ГЕОРГИЙ САВИНОВ. О ПАТРИОТИЗМЕ И ТРАДИЦИЯХ
«ДЕЛА И ЛЮДИ ГОСПИТАЛЯ» - так была названа статья, опубликованная 14 июля 1946 года в газете «Красноармейская правда». Выходила она тогда в г. Бобруйске, где закончил свой боевой путь 290-й фронтовой сортировочный эвакогоспиталь (СЭГ № 290) Западного и 3-го Белорусского фронтов.
Об авторе статьи будет написано дальше.
ДЕЛА И ЛЮДИ ГОСПИТАЛЯ
"В тяжёлые дни, когда над нашей Родиной разгорелся пожар невиданной войны, затеянной фашистами, 11 июля 1941 года на Западном фронте был создан госпиталь. Начальником госпиталя был назначен полковник медицинской службы тов. Гиллер.
Госпиталь определился, как новый тип санитарного учреждения – сортировочно-эвакуационный госпиталь (СЭГ), и, может, в определённой мере считаться родоначальником сортировочно-эвакуационных госпиталей в Красной Армии.
На СЭГ, как новое санитарное учреждение Красной Армии, были возложены ответственные задачи:
1) лечить во фронтовом тылу легко раненых, которых было большинство;
2) возвращать в строй выздоровевших и не подлежащих больше госпитальному лечению;
3) служить надёжным противоэпидемическим барьером между фронтом и тылом;
4) обеспечить тяжело раненым (нетранспортабельным) квалифицированную хирургическую и терапевтическую помощь;
5) эвакуировать в глубокий тыл страны тяжело раненых и больных, нуждающихся в длительном лечении.
В своём обращении в 1941 году ко всем медицинским работникам Западного фронта коллектив госпиталя дал обязательство: «Бороться за каждую человеческую жизнь с большевистской страстностью, с какой наши доблестные воины борются на каждую пядь нашей священной земли».
За годы Великой Отечественной войны госпиталь прошёл большой и тяжёлый путь, а его коллектив - от хирургов до санитарок – с честью выполнял взятые на себя обязательства на всех этапах работы (Вязьма, Пыжовка, Шеревичи, Минск, Вильнюс, Каунас, Кибартай, Бартенштайн и Тапиау).
Находясь в непосредственной близости к линии фронта, госпиталь всегда своевременно и быстро принимал раненых и больных, оказывал им высококвалифицированную медицинскую помощь. Работникам госпиталя нередко приходилось попадать под бомбёжки фашистской авиации.
Самому яростному налёту СЭГ подвергся 23 сентября 1941 года. Несмотря на ясно видимые полотнища со знаком Красного Креста, на небольшую территорию госпиталя фашисты сбросили 14 фугасных и осколочных бомб. Было убито пятеро и ранено 11 человек.
Когда нужно было, в интересах раненых, взяться за лопату, топор, лом и кирку, медицинский персонал делал это с глубоким чувством патриотического долга. Так было много раз, когда госпиталь перекочёвывал на новое место.
Чтобы создать необходимые условия для приёма, лечения и эвакуации раненых в разрушенных городах и сёлах, нужен был самоотверженный труд. Коллективом госпиталя вблизи фронта был построен замечательный подземный санитарный городок в Пыжовском лесу, близ города Вязьмы.
Это поистине героическая эпопея в истории фронтового госпиталя. Англо-американская и канадская делегации, посетившие тогда (1943 год) СЭГ, дали о нём восторженный отзыв.
Бывало, что, защищая раненых, врачам и медицинским сёстрам приходилось браться за оружие. Так случилось в городе Минске, когда с тыла на городскую окраину стали просачиваться и наступать немецкие подразделения, окружённые советскими войсками.
Наряду с огромной практической работой по приёму, сортировке, лечению и эвакуации многих тысяч раненых, врачи госпиталя вели и большую научную работу. За годы войны было написано 60 научных трудов. Майор медицинской службы Цирлина подготовила три научных работы; майор медицинской службы Лейцен – две; майор медицинской службы Шлыков – три; майор медицинской службы Шлыкова – четыре. Это лишь несколько примеров.
За это же время врач госпиталя В.А.Никольский защитил диссертацию на звание доктора медицинских наук, а трое – В.Е.Гиллер, Н.И.Минин, М.Ф.Гольник стали кандидатами медицинских наук.
Врачи госпиталя лечебную работу всегда сочетали с рационализаторской и изобретательской деятельностью. Особого внимания заслуживает аппарат для выкачивания жидкости из плевры, изобретённый майором медицинской службы Букатко, и флюорограф («волшебное зеркало») воентехника Соловкина.
Невзирая на трудности, в госпитале непрерывно совершенствовались и широко использовались новые методы лечения с применением более интенсивных лекарственных препаратов. В специализированных отделениях СЭГа совершенствовали свои навыки не только врачи госпиталя, но и специалисты, которых направляли из других госпиталей. Основам военно-полевой хирургии было обучено 116 врачей.
За годы Великой Отечественной войны работниками СЭГа спасено много тысяч жизней наших доблестных воинов. Некоторые бывали в нашем госпитале по нескольку раз, и каждый раз возвращались на фронт бодрыми и здоровыми. Например, знатный санинструктор Елена Ковальчук после ранений трижды поступала в госпиталь. После лечения опять возвращалась на фронт.
Возвращаясь на фронт или уезжая вглубь страны для дальнейшего лечения, раненые всегда с чувством глубокой благодарности вспоминали в письмах о пребывании в госпитале. Много тысяч таких писем получило командование СЭГа, врачи, медицинские сёстры, санитарки и другой персонал**.
Коллектив госпиталя за годы своего существования почти целиком сохранил свои кадры. Организующей и цементирующей силой коллектива всегда была партийная организация госпиталя. Активными помощниками во всей массово- политической работе были комсомольцы.
По инициативе комсомольцев широко развернулось шефство над тяжело ранеными и донорство. Комсомольцы госпиталя за годы войны дали 442 литра крови. Лида Шашкина стала донором 14 раз; Клава Соколкова и Ольга Петрова – по 11 раз, а Таня Соколкова – 9.
Командование фронта и советское правительство достойно оценили заслуги персонала фронтового СЭГа № 290 перед Родиной. Более 600 человек награждено орденами и медалями.
За годы Великой Отечественной войны коллектив госпиталя создал свои традиции. Мы будем свято оберегать и умножать их в будущем".
** Лишь одно из писем, присланных в 290-й СЭГ:
«Я попал в Ваш госпиталь в тяжёлом состоянии с пулевым ранением, осложнённым газовой флегмоной.
Врачи тт. Лейцен и Солонович сохранили мне жизнь и руку. По окончании лечения я вернулся в строй и имею возможность снова громить фашистов.
Прошу передать благодарность врачам Лейцену, Солоновичу и заботливым, внимательным медсёстрам Шамотиной и Рындиной.
18.02.42 г. Воентехник 2-го ранга Ефимов ».
РОДИЛСЯ НА УРАЛЕ
Автор статьи «ДЕЛА И ЛЮДИ ГОСПИТАЛЯ», опубликованной в далёком 1946 году, подполковник ГЕОРГИЙ ТРОФИМОВИЧ САВИНОВ. Когда началась Великая Отечественная война, ему было 37 лет. Он не врач. В госпитале он был комиссаром (позже – заместитель начальника госпиталя по политической части).
Предполагаю, что соответствующее управление Советской Армии после войны подсчитало, сколько погибло политработников. Возможно, где-то в тылу они и отсиживались в кабинетах, но только не на фронте. Можно сказать, что политработники были предтечей психологов в вооружённых силах.
По рассказам фронтовиков, комиссары не только проводили политзанятия, читали газеты и сводки с фронтов, но и заботились о питании, обмундировании, вооружении воинов, а также – о настроении, как говорят, боевом духе солдат и офицеров.
А что приходилось делать политработникам в госпиталях?
Начальник СЭГа № 290 В.Е.Гиллер написал несколько книг о пережитом. Одна из них - «Во имя жизни» (первый раз вышла в 1956 г.) имеет подзаголовок «Записки военного врача» и посвящение: «Друзьям и товарищам по Западному фронту посвящает свой скромный труд автор».
В книге есть глава «Комиссар Савинов». И дальше рассказ о первом знакомстве.
… Июль 1941 года. В это время госпиталь только-только формировался в Вязьме. Из города был эвакуирован в тыл небольшой госпиталь, а на его место прибыл военный госпиталь из Каунаса; с персоналом и некоторым медицинским имуществом. Он и стал базой для СЭГа № 290.
Из названной книги:
«С чего начать? – в который раз задавал я себе вопрос. – За что взяться в первую очередь, чтобы не захлебнуться в потоке первоочередных дел?».
- Товарищ военврач! – окликнул меня в глубине двора незнакомый командир.
- Слушаю вас, - сказал я, рассматривая вновь прибывшего – стройного, подтянутого, с усталыми глазами и иронической складкой в углах рта.
Свежий рубец прорезал его правый висок. Поношенное, но чистое обмундирование выглядело на нём, как новенькое. Может быть, впечатление новизны создавал тщательно выстиранный и отутюженный подворотничок. А возможно, щеголеватый вид придавали необычные для моего глаза шпоры.
Слегка заикаясь, он представился:
- Савинов Георгий Трофимович, назначен политуправлением к вам комиссаром.
- Очень рад, - сердечно отозвался я. – Время горячее.
Мы перебросились несколькими словами. Скупость движений, жестов, слов Савинова – всё говорило о выдержке кадрового военного».
В книге «Во имя жизни» есть фото Г.Т.Савинова. В военной форме, погоны, орденские ленточки, портупея через плечо. Внешне похож на замечательного актёра театра и кино Евгения Самойлова. Особенно в фильме «Сердца четырёх», где он играет главного героя – лейтенанта Колчина.
Савинов рассказал свою биографию.
Родился в поле, под телегой, в глухой уральской деревушке. В шесть лет остался без матери, а через год – и без отца. Родичи отдали мальчика кулаку в работники. До десяти лет работал на того кулака. Потом его увезли в город, « в люди». Там он был мальчиком в магазине, учеником в столярной мастерской, половым - в трактире, подмастерьем - в сапожной мастерской.
А потом случилась революция 1917 года. Савинов пошёл работать на обувную фабрику, пристрастился к книжкам. В марте 1919 года партия бросила клич: «Пролетарий – на коня!», он и ушёл, пятнадцати лет от роду, в Красную Армию.
В коннице прослужил семнадцать лет. Потом окончил курсы командного состава. На политической работе в армии с 1929 года.
- Армия была моим университетом, - говорил Г.Т.Савинов начальнику госпиталя, - партия – академией… Так вот, главное, чему учила меня партия, - это умению работать с людьми и для людей. Ведь что ни человек – то характер.
Вот и надо изучить этот характер, узнать, предугадать возможности людей. А наши люди – да тебе нечего о них рассказывать – сам видишь: горят не сгорая.
«Савинов весь в движении и деятельности, – так описывает своё впечатление о комиссаре В.Е.Гиллер. – Приходится не один раз звонить, чтобы его разыскать в каком-нибудь отделении или на территории госпиталя, на стройке землянок, укрытий.
Из пищеблока – в лес, оттуда – на аэродром. Его интересует всё: как долго проходит разгрузка санитарного поезда, чем кормят медицинский персонал, сколько сделано переливаний крови фельдшерицей Мариной Брюзгиной, причина смерти раненого Алексеева, подготовка стрелкового оружия к стрельбе в ночных условиях, организация обороны на случай боя с гитлеровцами, устройство укрытий для людей на время воздушного налёта, своевременная доставка писем раненым…
- Ты хоть время от времени мне рассказывай, где был, что делал, - говорю я ему.
- День мал, а забот много, не успеваешь и половины сделать, - говорит он, утирая пот, и устало присаживаясь на кровать.
- Что, опять рана беспокоит? – спрашиваю я, разглядывая его измученное лицо.
- Есть маленько. К непогоде. Мозжит проклятая. Помоги мне умыться.
Обдав его из кувшина холодной водой, я заодно посмотрел на след старого ранения на груди.
- Что-то он у тебя опять покраснел, как бы свищ не открылся, сходи к Письменному, пусть посмотрит под рентгеном, - предложил я.
- Ну вот, теперь легче стало, как десять лет с плеч скинул, - говорил он, растирая своё худое тело.
У нас с Савиновым установился порядок взаимной информации. Вечером или ночью, когда несколько стихала горячка… мы делились друг с другом всеми своими наблюдениями за истекший день. Мы вынимали свои блокноты и обсуждали всё, что требовало исправления, изменения, улучшения».
Все, кто знал комиссара Савинова, отмечали его выдержанность в любых ситуациях, он никогда, что называется, не рубил с плеча, а спокойно разбирался в том, что происходило.
Во дворе госпиталя скапливалось до двух-трёх тысяч раненых. Кто-то только прибыл, кто-то дожидается отправки в тыловой госпиталь; одни спят, другие что-то едят, курят… Вся эта масса людей, конечно, кто может, передвигается с места на место.
Над ними открытое небо. Вязьма и её окрестности ежедневно бомбят фашистские самолёты.
ХЛЕБА И МАСЛА ХВАТАЛО ВСЕМ
Был такой случай. Однажды хлебозавод поздно привёз хлеб. Раненые проголодались, выражали недовольство, ругали, конечно, персонал госпиталя. Комиссар Савинов был в числе тех, кто был среди раненых и объяснял ситуацию.
И вот прибыли одна за другой машины с хлебом. Его растащили вмиг. Конечно, хлеб не достался тем, кто был на носилках, кто был ослаблен ранением. Раненых попытался остановить хирург Леонид Леонидович Туменюк. Но его и слушать не стали.
И тогда Савинов взобрался на одну из машин, и спокойно обратился к раненым:
- Если среди вас есть коммунисты и комсомольцы, так что же вы смотрите на это безобразие? Стройтесь по сорок человек, и присылайте старшего, он получит на всех продукты; хватит и хлеба, и масла, и колбасы, и сыра.
Этот печальный случай учли начальник госпиталя и комиссар. Пока не были построены столовые для раненых, их кормили, как написал В.Е.Гиллер, повзводно.
Надо отметить, что раненых всегда кормили хорошо; полноценной пищей. Недавно по телевидению прошла информация, как один из представителей советского правительства просил (когда из США начали поступать, по известной договорённости, транспорт и прочее) у американцев: "Масла пришлите, масла!"
Масло нужно было для раненных фронтовиков; при неполноценном питании плохо заживали и гноились раны.
Комиссар Савинов терял самообладание, когда слышал, как стонут и кричат раненые в операционных и во время перевязок.
По утрам в госпитале проходили врачебные конференции. На одной из них он обратился к врачам:
- Неужели вся многовековая медицинская наука не в состоянии уберечь раненых от боли? И вас не беспокоят, не тревожат их крики?.. Вы так увлекаетесь процессом оперирования, что в своём профессиональном спокойствии забываете о дополнительных страданиях, которые причиняете раненым. Неужели ничего нельзя сделать?
И пусть он был не совсем прав, слушали его внимательно. Начальник хирургического отделения Н.Н.Письменный (Николай Николаевич Письменный, хирург; воспоминания о нём опубликованы здесь же, на Прозе.ру - Л. П.-Б.) ответил так:
-Пусть не подумает товарищ комиссар, что мы равнодушные ремесленники и забываем в горячке операции, что перед нами лежит наш товарищ и друг – советский воин. Страдания раненого – наши страдания.
Операционная спешка не может служить никаким оправданием. Вопрос этот принципиальный и своевременный, и разрешить его нужно, не откладывая.
Потом старшее и молодое поколения врачей госпиталя не раз обсуждали не только методы обезболивания при операциях и перевязках, но и психологическую подготовку раненых перед операцией. Сторонников и такой подготовки было немало.
Именно эти аспекты работы в госпитале и обсуждали потом на врачебных конференциях, на партийных и комсомольских собраниях. Так Г.Т.Савинов, не врач, а политработник, «поднял вопрос большой профессиональной важности».
БЫЛ ПОКЛОННИКОМ ТВОРЧЕСТВА А.ПУШКИНА
Он хорошо пел, был очень музыкальным (вроде бы, одна из его бабушек была цыганкой). Во время коротких передышек вокруг комиссара собиралась молодёжь, и не только. И тогда над госпиталем разносились русские народные песни, романсы. Комиссар был инициатором создания художественной самодеятельности в СЭГе.
А ещё Георгий Трофимович прекрасно знал творчество Александра Пушкина, читал наизусть поэму «Евгений Онегин» и многие стихи поэта.
Георгия Савинова хорошо знала врач Анна Павловна Медведева (1920-2019), председатель (третий и последний) Совета ветеранов СЭГа № 290 (о ней читайте в подборке статей об этом госпитале).
Во всех отделениях госпиталя были политкружки. В своём отделении политкружок вела Анна Павловна. Однажды она не стала проводить политзанятия, потому что видела, как устал персонал отделения.
- Георгий Трофимович, как говорят, снимал с меня шкуру, - вспоминала Анна Павловна. – Строго спрашивал: «Как ты могла не провести политзанятия?».
- Так ведь девчонки падали с ног! – пыталась я оправдаться.
- Всё равно, ты должна была провести политзанятия!
- Был он очень требовательным к персоналу госпиталя, - рассказывала Анна Павловна. – Но и справедливым. Проверял, как кормят раненых, требовал, чтобы чай для них был хорошо заварен, и обязательно – горячий.
Заботился и о питании персонала; следил, чтобы в короткие перерывы между операциями хирургические бригады могли перекусить, выпить горячего и сладкого чая; а если была возможность – и подремать.
СЭГ 290 в Восточной Пруссии встретил ВЕЛИКУЮ ПОБЕДУ над фашистской Германией и её союзниками. Госпиталь был направлен в белорусский город Бобруйск, где стал базой для военного госпиталя, который, возможно, работает и сейчас.
После демобилизации Г. Т. Савинов (у него уже была семья) какое-то время жил и работал в Бобруйске, а затем переехал в Минск.
В архиве СЭГа 290 есть анкета Г. Т. Савинова, которую он заполнил 14 апреля 1966 года.
Переписываю из анкеты информацию:
Заместитель начальника госпиталя по политической части, подполковник; 63 года (значит, родился Георгий Трофимович в 1903 году); член КПСС. Образование до службы в армии – незаконченное высшее. В Советской Армии (так стала называться с 1946 года – Л. П.-Б.) с 1919 по 1948 гг., политработник.
К моменту заполнения анкеты – пенсионер, подполковник в отставке.
Награды во время войны: Орден Красного Знамени, Орден Красной Звезды, Орден Ленина, Ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степени; медаль «За оборону Москвы».
Награды после войны: медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», юбилейная медаль «20 лет освобождения Белоруссии».
На вопрос о семейном положении ответил так:
«Имею три сына и две дочери, одного внука и одну внучку. Старший сын Станислав прослужил в Советской Армии 15 лет, демобилизовался в чине капитана; член КПСС. Средний сын Георгий служит в армии, сержант, член КПСС. Третий сын Андрей и внук – члены ВЛКСМ, допризывники.
Дочь Евгения окончила ИНЯЗ, учитель английского языка, член КПСС. Младшая дочь Лиза – ученица 8-го класса».
-------------------------------
Золотое поэтическое наследие оставило поколение поэтов-фронтовиков.
Вполне вероятно, что кадровый военный, командир кавалерийского эскадрона, политрук Г.Т.Савинов читал в госпитале в годы войны и стихотворение Александра Межирова «Коммунисты, вперёд!»:
Есть в военном приказе
Такие слова,
На которые только в тяжёлом бою
(Да и то не всегда)
Получает права
Командир, подымающий роту свою…
Сквозь века,
на века,
навсегда,
до конца:
- Коммунисты, вперёд! Коммунисты,
вперёд!
Если кто-то сможет дополнить рассказ о Георгии Трофимовиче, пожалуйста, пишите.
Все фронтовики достойны навсегда остаться в истории страны, победившей немецкий фашизм. И совсем неважно, что СССР больше нет. Где бы фронтовики, включая медицинских работников, не жили, они – ГЕРОИ!
ВЕСТЬ ИЗ 2017 ГОДА
Хорошая новость. Откликнулся внук Георгия Трофимовича - Георгий Георгиевич Савинов.
Из его рассказа:
" Писать про дедушку не берусь, так как, к моему огромному сожалению, я родился, когда его уже не было в живых. Я знаю о нём только по рассказам папы и моей старшей сестры Татьяны, которая его хорошо помнит.
Мои сведения о дедушке отрывочны. Знаю, что после войны дедушка и бабушка жили в г. Минске на улице Красной, 22. Дедушка работал где-то по политической части. Его сильно донимали ранения (если я всё правильно помню - с войны у него был осколок в сердце).
Бабушка работала с трудными подростками.
У них было 3 сына и 2 дочери. Двоих сыновей уже нет в живых, а остальные живут в Минске.
Старший сын - дядя Слава был военным. Несколько лет назад он умер.
Старшая дочь - тётя Женя всю жизнь преподавала иностранные языки. Сейчас на пенсии. Она, кстати, с бабушкой - одно лицо.
Моему отцу - Георгию Георгиевичу Савинову - 74 года. Живёт в Минске с дочерью - моей сестрой Татьяной.
Младшая дочь - тётя Лиза. Живёт в Минске. Очень энергичный и весёлый человек. Именно она до последнего дня бабушки жила с ней и ухаживала за ней.
Младший сын - дядя Андрей. Его уже нет в живых. Отец говорит, что Андрей внешне был - вылитый дедушка.
Дедушка и бабушка похоронены на Московском мемориальном кладбище в Минске. Иногда (например, на радуницу, на 9 мая - День Победы и в другие дни) все мы: дети, внуки, правнуки и праправнуки - собираемся у их могил.
Так эти прекрасные люди умудряются, не находясь среди нас, собирать вместе всю огромную семью Савиновых".
Интересная подробность: Георгий Георгиевич Савинов (один из сыновей Георгия Трофимовича) родился в госпитале - СЭГе №290. Рождения детей в этом госпитале случались, что не может удивлять. Среди персонала СЭГа (более тысячи человек) немало было и супружеских пар (с детьми)ещё с довоенным стажем; появлялись и новые пары. Иногда персоналу госпиталя приходилось принимать роды у местных жительниц.
Как ни парадоксально это может звучать, но война - не помеха для любви.
Внук Георгия Трофимовича написал, что дедушка оставил рукопись и она находится у его отца. Если удастся получить её копию, то она, хотя бы частично, будет опубликована здесь же.
КОМИССАР ОСТАЛСЯ КОМИССАРОМ
Наша переписка с внуком Георгия Трофимовича продолжается, чему я рада, так как из его писем удаётся узнать всё больше о комиссаре СЭГа 290 Г.Савинове.
Чтобы не путать Савиновых по этой мужской линии, очевидно, надо бы обозначить им номер, как называли, например, царей России - Николай I, Николай II... Это шутка. Но традиция хорошая.
Я буду называть их так : сын Георгий и внук Георгий, так как у них полностью совпадают фамилия, имя и отчество. Пока не знаю, как внук Георгий назвал своего сына. А вдруг именем деда?
Из письма внука Георгия от 13 марта 2017 года:
" Папа раньше много рассказывал о госпитале. Там ведь прошло его детство.
Мне почему-то (не знаю, почему, видимо, это потрясло мою детскую психику и сформировало взрослое мировоззрение) особенно запомнился рассказ о том, что когда после войны дедушке выделили квартиру, то он от неё отказался.
Заявил, что санитарка Саша (если я всё правильно помню) сыновей в войну потеряла и с внуками в подвале живёт. Так в квартиру, которая была выделена деду, переехала из подвала санитарка Саша.
Потом, когда ему снова предложили квартиру, он опять отказался от неё в пользу кого-то из сотрудников.
В общем, как рассказывал папа, если бы бабушка не взяла решение жилищного вопроса в свои руки, они бы всей большой семьёй ещё долго жили в госпитале ( тогда - в г. Бобруйске).
По рассказам, дед до самой смерти считал неприличным даже думать о каком-то благосостоянии для себя или своей семьи - у него всегда другие люди и их благосостояние были на первом месте.
О себе он не думал, даже когда здоровье сильно ухудшилось и осколок в сердце напомнил о себе так, что вызвали "Скорую помощь". Врачи сказали, что деду осталось жить считанные дни и они ничем не могут ему помочь.
Пока дед был в сознании, он не позволял обращаться к кому-либо за помощью, говоря, что у его знакомых врачей есть более важные дела. "Им людей надо лечить!", - говорил он.
Только когда дедушка потерял сознание, бабушка обратилась к бывшим врачам СЭГа (в Минске жил в то время ведущий хирург этого фронтового госпиталя Михаил Яковлевич Шур и начальник рентгенологического отделения госпиталя, а затем - Западного фронта Григорий Наумович Трейстер - Л.П.-Б.).
Тогда они деда вытащили с того света, но сказали, что с таким ранением и в таком ритме жизни он проживёт не больше года.
Думаете, деда это остановило? Он продолжал работать и помогать людям... К сожалению, ровно через год после того случая он умер".
Внук Георгий написал и о себе. Ему 37 лет. Окончил юридический факультет Института управления и предпринимательства. Семь лет служил оперуполномоченным уголовного розыска.
Живёт в г. Новосибирске. Работает в службе безопасности одной из коммерческих организаций. Женат. Старшей дочери Кристине 15 лет, младшей - 4 года, а сын - ещё младенец.
У Татьяны, внучки Георгия Трофимовича, двое детей - Надя и Ян. И у них по двое детей - это уже праправнуки Г.Т.Савинова.
Кроме своей нравственной жизни в памяти потомков, вот такое родовое наследство оставил бывший комиссар фронтового госпиталя.
P.S.
21 марта 2019 года
К сожалению, наша переписка с внуком Георгия Трофимовича оборвалась. Причины не знаю. На мои письма он с 2017 года не отвечает. Мало того, в "Сообщениях", которые есть в кабинетах авторов Прозы.ру, исчезли его фамилия и наша переписка. Всё это очень странно. Но я успела переписать всё, что там было.
А у меня есть для родных Г. Т. Савинова интересное продолжение. Напишу об этом с надеждой, что кто-то из этого большого родового клана прочитает.
Недавно Государственный исторический музей ( ГИМ; у него замечательный адрес: Москва, Красная площадь, 1) на своём сайте в Интернете опубликовал интересный проект "НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ".
В отделе изобразительных материалов этого музея хранятся портреты и рисунки персонала фронтового госпиталя - СЭГа 290 и некоторых раненых. Рисовали их московские художники в тот период, когда этот госпиталь находился в Москве (октябрь 1941-март 1943 гг.).
В названном проекте ГИМа опубликованы работы разных художников и не только те, которые были сделаны в СЭГе 290. Советую заглянуть на упомянутый сайт и посмотреть на лица фронтовиков: а вдруг там есть кто-то родной!
Я знаю, что в госпитале рисовали (не только рисовали, но и, как санитары, ухаживали за ранеными, которые нуждались в помощи)несколько художников. Но больше всего сделала рисунков и портретов художница Елена Александровна АФАНАСЬЕВА.
Есть рисунок, под которым подпись "Надя Лукьянова". Молодая светловолосая женщина в военной форме, поверх которой меховая безрукавка; на голове шапка-ушанка со звёздочкой.
Это Надежда Максимовна Лукьянова-Савинова, жена комиссара Г. Т. Савинова, то есть бабушка Георгия Савинова, о переписке с которым я рассказала выше.
Та бабушка, которая взяла в свои руки решение жилищного вопроса и позвонила своим фронтовым товарищам-врачам, когда муж заболел и потерял сознание.
Надежда Максимовна в СЭГе 290 была библиотекарем. Вероятно, она начала служить в госпитале, когда он прибыл в Москву. Здесь же будущие супруги познакомились и поженились. И детей родили.
Детей или одного сына? Очевидно, отец автора писем ("Папа раньше много рассказывал о госпитале. Там ведь прошло его детство")родился или в Москве, или в Пыжовском лесу (близ г. Вязьмы), где персонал построил в 1943 году подземный медицинский городок. О нём есть в рассказе комиссара Савинова (см. выше).
Я написала в проект ГИМа "НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ" о Надежде Максимовной Лукьяновой-Савиновой всё, что мне удалось найти (включая фото) в архиве Совета ветеранов СЭГа 290.Есть в архиве её анкета, заполненная 14 апреля 1966 года. Она была награждена медалью "За оборону Москвы".
И теперь неизвестных солдат стало меньше.
---------------------
Копия фотографии, предваряющей рассказ о комиссаре госпиталя, к сожалению, несколько искажает лица. Это были молодые, красивые, сильные мужчины. Мужчины - воины!
*О политруке Полищуке (стоит слева) начальник СЭГа 290 В. Е. Гиллер не один раз упоминает в документальной повести "Во имя жизни", но без имени, отчества и других подробностей биографии. Возможно, это удастся со временем узнать.
Политрук Полищук был в авангарде группы персонала госпиталя в тяжелейшие первые дни октября 1941 года, когда надо было срочно спасать раненых.
Фашисты (всех мастей, а не только немцы) приближались к г. Вязьме, где тогда базировался госпиталь. А на его территории находилось более 4-х тысяч раненых. Вывезли всех! Под вой пикирующих вражеских самолётов и разрывы артиллерийских снарядов.