Когда я постучалась в синенькие двери домика дедушки Азархана, то выбежавшая на крыльцо бабушка Нымрыт, как всегда в национальном, длинном до пят, платье с замысловатым орнаментом, крепко обняв меня, быстро заговорила:
- Опять ушел этот старик к себе, никак в доме не приживается, чуть потеплеет, берет все свое добро и уходит....
Бабушка Нымрыт (имя в переводе на русский означает «Черемуха»), потянула меня за руку, трижды пригласив в дом.
По правилам этикета хакассов, если гостю говорят «проходите» один раз, значит видеть его не очень рады, а если трижды-то наоборот.
Нымрыт быстро приготовила травяной чай и до половины наполнила малюсенькие чашечки, что является еще одной приметой: желанному гостью наливают мало чая, чтобы долго беседовать с ним, постоянно подливая чай.
На стуле висела красивая безрукавка, а в углу на вешалке две овчинные шубы, мастерски украшенные вышитым орнаментом. Все, как и прежде. А ведь я познакомилась с ними будучи семнадцатилетней студенткой-первокурсницей, да так и природнилась к этим добрым и мужественным людям.
Две длинные косы бабушки Нымрыт, как и раньше, были украшены подвесками из кораллов.
- Какая-же она красивая, - подумалась мне, и я вспомнила какой шустрой и проворной была Намрыт сорок лет назад... Гордая дочь степей, свято почитавшая традиции своего древнего народа.
Вспомнилось, как отправились мы с ней на Сундуки, древнейшую хакасскую обсерваторию. Этот природно-историческийпамятник с красными скалами, напоминающими по своей форме сундуки, навсегда покорил мое воображение.
- Ты положи свою ладонь на камень-то, дочка, - советовала Намрыт, - почувствуй энергетическую силу!
А на самой вершине горы Намрыт вдруг распростерла руки свои, как крылья, вдохнула звенящий воздух глубоко-глубоко и запела что-то на своем языке. Я посмотрела вниз и моя голова закружилась от красоты: зеленые степные просторы, синяя река, в которой отражались облака...
А потом мы с Намрыт совершили путешествие к Большому Салбыкскому Кургану.... И не на машине, а на обычной телеге... Конь бабушки Нымрыт по кличке Хасха, был гнедого окраса, с белой меткой на лбу. Нымрыт - то хорошо ездила верхом, но я не умела, а потому и запрягли коня в телегу.
На мой вопрос кто ее обучил верховой езде, Нымрыт улыбнулась и унеслась со своими воспоминаниями далеко-далеко:
- Дед то мой баем был, коней разводил, большими табунами владел. А ходили кони по степи косяками до 30 голов во главе с одним жеребцом. Да и паслись они круглый год на подножном корму вдали от аала, зимой добывали себе корм, разгребая снег на полметра... При нападении волков лошади защищали себя, образовывая круг: в центре – молодняк, а остальные становились головой к центру для того, чтобы задними ногами отбиваться от зверей. Меня дед посадил в седло, когда мне четыре года исполнилось, жеребца подарил... А в четырнадцать, когда замуж выдавали, и табун мне в часть приданного ссудили. Да только Азархана лошади совсем не интересовали... Зачем шаману лошади? У шамана бубен - лучший друг...
Проговорив почти два часа, узнав и обсудив все новости, бабушка Нымрыт быстренько собрала большую корзину продуктов:
- Донести то сможешь? Старый ведь уже! Питаться хорошо надо, а он все, как в молодости, на голодный желудок шаманит...
- Донесу, бабушка! Не беспокойтесь.
Бабушка крепко обняла меня на прощанье и поцеловала в лоб:
- Ты еще приходи, не обо всем поговорили, чувствую, есть у тебя тяжесть на душе...
Моя машина, свернув на тропу к местному Стоунхенджу, мягко «запрыгала» по степным кочкам. Когда-то Салбыкский курган напоминал египетскую пирамиду, сложенную из земляных блоков, да и в высоту достигал тридцати метров. Сегодня от него осталась лишь каменная ограда квадратной формы. Для хакасского народа это место святое, здесь был погребен могущественный вождь... С ним же в могилу отправили его советников и слуг. В то далекое время это считали за честь. Так или иначе веками это место было наполнено сильной энергетикой, а хакасские общения с духами, которых можно было попросить о благополучии, происходили именно здесь.
Вот она, до боли знакомая и такая родная круглая юрта – иб, спрятанная в леске близ озера Иткуль. Как же долго я не была в этих, всем сердцем любимых, местах. Бескрайние степи, горы, тайга, реки и озера- все это захватывает дух, а душа начинает петь.
- Изен (здравствуй), моя дорогая! А я еще вчера тебя ожидал, - выходя из юрты, сказал дедушка Азархан. Даже свой поход на тропу предков отложил. Вот, огонь покормил, чтобы силы Вселенной стали к тебе более благосклонны.
- Постарел, - подумала я, - а глаза такие-же добрые, искрятся... И улыбка...
Азархан был в привычной национальной рубахе с наплечниками, свободной, длинной, с разрезом на груди и одной пуговицей на воротничке... У хакасов пуговицы (марха) и воротник (мойдырых) считаются хранителями души человека. При продаже одежды полагалось отпороть пуговицы, иначе вместе с ними уйдет счастье.
Я прижалась к Азархану, и слезы невольно покатились из глаз на его рубаху. Каким же родным он мне стал за все эти долгие годы...
Азархан, посредник между миром людей и сверхестественными силами.
- Пойдем, девочка, в дом. Там и айран тебя ждет, и талган * (угощение из зерна, дающее силу).
Я с первого дня нашего знакомства помнила, что при входе в юрту нужно обязательно наступать через порог правой ногой. Если при входе запнулся за порог, надо обязательно выйти и войти заново. Нельзя сильно хлопать дверью, иначе жизненный путь станет суровым.
В хакасском мировоззрении юрта – это микрокосмос. Купол составляли стропила, соединявшиеся в круг дымохода, который располагался строго над очагом. Днем в нем виднелось синее небо, а ночью звезды. Хакасы днем поклонялись солнцу, а ночью матери-земле. А еще хакасы считали, что им всю жизнь покровительствует Большая Медведица.
Мы долго сидели с дедушкой Азарханом у огня, беседовали, вспоминали, плакали и смеялись...Мне казалось, что я по-настоящему опьянела от счастья, ибо я нигде и никогда не чувствовала себя так, как рядом с Азарханом и Нымрыт.
Глаза закрылись сами собой, я легла на топчан, покрытый мякими выделанными шкурами и, уже засыпая, услышала, как Азархан сказал, что завтра ...
А на завтра был день и было солнце... И мы снова, как когда-то, заехав за бабушкой Нымрыт, отправились на тропу предков, тропу шаманов, в долину реки Белый Июс.
Говорят, что это по-настоящему эзотерическое место и если пройти сквозь местную гору, то можно переродиться заново.
Только не все умеют пройти сквозь гору, пусть и мысленно...
Дедушка Азархан умеет.