Было свежо, мягко и как-то томно. Наверное, это самое подходящее слово – томно. За окном, сквозь виноградный переплет уже пролезали солнечные лучи. Не прорывались, не падали, а именно пролезали. Или правильнее просачивались сквозь виноградную зелень словно через водную морскую толщу.
Город за окном шуршал и чем-то позвякивал, или постукивал. Эти звуки были не четкими. Если бы Михаила попросили нарисовать эти звуки, он бы капнул на бумагу гуашью, а потом плавно растер бы каплю ребром ладони. Плавно и мягко.
Темные свечи кипарисов на соседней улице, куда можно было попасть, если выйти через служебную калитку и протиснуться сквозь щель между стенами соседних домов, еще испускали влажный эфирный аромат. Днем, когда солнце полностью занимало небосвод кипарисы не пахли. Они пахли только ночью. И в такие утренние часы.
- Опять ты вскочил спозаранку, - сонным голосом окликнула его Катерина. – Проснулся лежи спокойно и никого не буди.
- Да я и лежал спокойно, - ответил Михаил, глядя как смешно она трет свой чудесный носик.
На кухне зазвенели стаканы, булькнул кулер, зашлепали детские пятки.
- Наверное пора вставать, - сказала Катерина, потягиваясь на кровати сразу во все стороны, намекая своей правой рукой, что мужу пора идти готовить кофе.
Михаил встал, нашарил ногами шлепанцы и пошел на кухню.
За окном гостиницы проехал скутер управляющего. На лестнице слышались шаги постояльцев, идущих к раннему завтраку. На кухню вбежал Сережка сунул нос в холодильник, схватил персик, два огурца и снова убежал. В ванной зашипел душ. Крымское утро заполнялось приятными курортными заботами.
Катерина с детьми и соседями решили в этот день не ходить на море. А прокатиться до львиного парка. Оказалось, что этот маршрут так популярен, что они выхватили последние билеты. Настолько последние, что Михаилу билета не хватило.
- Ну, не обижайся. – успокоила его жена.
Да Михаил и не обижался. Появлялась возможность в одиночестве прогуляться по городу. Это даже бывает роскошно, когда можно отправить семью отдыхать, а самому погулять там и так, где хочется. Без мороженого на каждом углу, потерянных сандалий, и прочих прелестей семейной жизни.
Именно прелестей, поскольку Михаила никогда не тяготили эти заботы. Ему нравится собирать детей в школу и сад по утрам. И ему нравится, что у него один сын и две дочери. Поскольку если бы у него было три дочери, то времени на утреннее причесывание уходило бы в полтора раза больше. А так Сережка сам собирается, если, конечно, ничего не потерял и все для школы собрал с вечера. Да и вообще это даже интересно, хотя конечно в некоторых, мелких, но непобедимых мелочах раздражает.
Спустя пол часа, когда семейство, роняя шляпы, ища сумки и вспоминая, где документы, все же убыло на экскурсию, в номере воцарился покой.
Михаил нарезал бутербродов, ссыпал в глубокую тарелку оливки и корнишоны. Вынес все на балконный столик и вернулся к холодильнику за пивом.
Не самый конечно здоровых завтрак. Ну и что? Подумаешь! Это же крымское утро, морской воздух. Правда моря с балкона не видно, зато крепость на горе видна отлично. Михаил передвинул кресло так чтобы консульский замок на вершине оказался точно между верхушками двух кипарисов. Здорово. Слева, за пестрыми крышами пустота моря. Справа наползают друг на друга поросшие лесом горы.
Город стоит в долине между горами, и путь к морю пролегает через множество тропинок частного сектора. Можно пройти и по торговой улочке, если добраться до нее через ухоженную территорию пансионата. Нужно подняться по подъездной дороге, пройти сквозь сквер, где невысокие и раскидистые сосны, а потом спуститься по широкой лестнице. Ещё не к морю, но уже не к сувенирным лавкам и ресторанчикам, это налево. Там будет набережная, тоже с ресторанами, бананами, катерами и тирами.
А вот если пойти направо, там будет некурортная часть города. Вернее, то же курортная, но с изнаночной стороны. Михаилу хотелось сегодня пройти именно по таким улицам. Такие улицы всегда действовали на него расслабляюще. Дух отвлекался от жизненной суеты и начинал воспринимать окружающее с точки зрения житейской мудрости.
Катерина позвонила, и сообщила, что дети в полном восторге бегают по парку глядя на львов и тигров. Тогда Михаил успокоился, убрал со стола и стал собираться в дорогу.
За окнами уже заметно дрожал воздух. План города лежал на столе, и Михаил давно наметил маршрут. Прямо по шоссе, идущему до крепости, а потом дальше в Новый свет, поселок где-то там, недалеко за горами.
Здесь нет курортного лоска, а только неповторимый шарм южных городов. Потрескавшиеся и изломанные тротуарные плиты. Трещины, из которых прорастает местная, привычная к беспощадному зною трава. Она жесткая и упругая как проволока. И всюду белесые остроконечные раковины улиток.
Михаил шагал по солнечной стороне улицы вдоль каменной подпорной стены, мимо уходящих куда-то каменных лесенок или может приходящих откуда-то.
На парапетах распластались кошки, тоже южные - тонкие и длинные. Прохожих совсем не было. Гости Крыма были уже на пляже, а местные жители на работе, то есть тоже на пляже.
Михаилу особенно нравилась эта пустота, словно в сказочном городе. Ощущение этой сказочности все сильнее и сильнее охватывало Михаила.
Дорога шла словно сквозь время. Вот облепился блоками кондиционеров советских времен пансионат. Вот из заросшего сада видна черепичная крыша явно довоенного домика. А вон там на вершине поместье современного дворянина, вроде даже какой-то герб на воротах виднеется. Из-за поворота выглядывает новый временной срез.
Вправо уходит проулок, и виднеются хрущевки. Напротив возвышается могучий недострой. Кто-то начал строить отель или гостевой дом, да так и бросил. Бетонные перекрытия, недоделанные ряды желтых блоков ракушника, ржавый арматурный чубчик над лестничным колодцем. Все за выгоревшим металлическим забором. А в дали то появляется, то исчезает гребень старой крепостной стены
Михаил шёл словно одинокий посетитель небывалого музея времени. Вскоре оказалось, что он не один. По противоположной сторон улицы шел еще один человек. Прохожий шел в том же направлении, Михаил невольно догонял его. В момент, когда они поравнялись городская застройка расступилась. Дальше дорога шла через каменистый пустырь с выжженными проплешинами и редкими кустиками все той же травы–колючки.
Впереди тоже были домики, а крепость уже была видна полностью. Михаил прибавил шагу чтобы побыстрее перейти раскаленный на солнце пустырь. Здесь вдруг невероятно захотелось спуститься к морю. Оно было где-то там, слева. Михаил даже представил, как оно плещется это море. И какие там, скользкие камушки и какие там пенные бурунчики, но дорога внезапно раздвоилась.
Теперь влево на подъем шла полоса асфальта, и вдоль нее высились нарядные домики с остроконечными крышами. Солнечными верандами садовыми фонтанчиками и кованными калитками. Вправо сбегала дорога из битого выгоревшего не то бетона, не то асфальта. Шире пешеходной тропы, но уже автомобильной дороги.
Дорожка была непрямая, сильно избитая и поросшая травой. Одним словом, идти туда явно было незачем. К морю наверняка вела дорога между домиков с остроконечными крышами.
Михаил отер со лба пот и пошел по левой дороге. Очень ровная, очень удобная дорога, даже прилавок с мороженным оказался, очень кстати. Отличная была улочка и даже начала идти на спуск и морской горизонт уже показался. Один поворот и…
И улица уперлась в стальное ограждение. Михаил подошел к выщербленному парапету и увидел, что дальше был обрыв. Отвесная каменная стена нависла над черепичными крышами метрах в двадцати внизу. А море, все же было, но так далеко, что даже людей было не разглядеть. Так какая-то пестрая масса в полосе прилива. Помявшись у парапета, Михаил отер затылок и пошел назад, обратно к пустырю.
У развилки он увидел своего случайного попутчика, сидящего на камне. Теперь его можно было рассмотреть. Это был худощавый человек лет пятидесяти, с тонкими обтянутыми выгоревшей кожей руками. В легком льняном костюме. Он обмахивался шляпой и громко выдыхал.
- Заблудились, молодой человек? – спросил он, прижимая шляпу к груди.
- Можно сказать и так, - ответил Михаил, протягивая прохожему бутылку с водой. – Жарко сегодня.
- Пожалуй, - улыбнулся человек отпив из бутылки. - Шли к морю?
- Пытался. Не то чтобы специально, но вот как-то захотелось, - ответил Михаил. – А вы здесь живете? Может дорогу подскажите.
- Что вы, я приезжий - отмахнулся человек и окинул пустырь долгим взглядом. – Впрочем, попробую вам помочь. Думаю, что самая подходящая дорога — вот эта.
Прохожий указал на разбитую тропу.
- По своему опыту скажу, что такие дороги чаще всего приводят именно туда куда надо, - добавил он, заметив, что Михаил смотрит на дорогу с недоверием.
- Трудно поверить…
-И тем не менее, - утвердительно ответил человек. – именно такие дороги приводят к наилучшим результатам.
- Вы философ, - усмехнулся Михаил.
- Может и так, - согласился человек отряхивая шляпу. – Но ведь по верхней дороге вы до моря не добрались.
- Не дошел, - согласился Михаил, оглянувшись на остроконечные крыши. – Хотя, море видел.
- Ну вот вам и стимул к дерзаниям, – опять улыбнулся человек, вставая и вглядываясь на развилку дорог. - Интересное место, не правда ли. Очень поучительное. Широкая дорога, которая не ведет, ни куда. И узкая которая ведет куда-то.
- Действительно, странно, - согласился Михаил. убирая бутылку в рюкзак – Дорога, которая ведет в обрыв. Зачем на ней жить? Где перспектива?
Попутчик смерил Михаила взглядом и, выпятив нижнюю губу, посмотрел на небо, словно ждал, что еще скажет его собеседник.
- Наверное, это потому, что люди, которые тут живут, вполне довольны тем, что у них есть. – сказал Михаил. – Да, наверное, поэтому.
— Это, по-своему, печально, - кивнул попутчик.
Он надел шляпу и решительно пошел по избитой дороге. Михаил раздумал с пару секунд и пошел следом. Возвращаться обратно в центр города совсем не хотелось.
- Весь наш миру устроен по такому принципу, - заговорил попутчик, когда дорога вильнула и колючие кусты стали теснить ее с двух сторон.
- Какому именно?
- Принципу двух дорог – пояснил попутчик, глядя себе под ноги и выбирая куда поставить ступить. - Всю свою жизнь мы выбираем, идти нам туда, где есть остроконечные домики над обрывами, или пробираться сквозь кусты в надежде увидеть море.
- В сущности первое не так уж и плохо, - предположил Михаил.
- А как же море? – попутчик остановился, посмотрел на небо и продолжил. – Море примечательно тем, что по нему можно уплыть далеко-далеко, почти куда хочешь. А из домика с остроконечной крышей, в сущности, можно только вернуться обратно по дороге.
Дорога опять повернула, и они оба заскользили по каменной осыпи, повалились и съехали на узкую площадку под кроной кургузенькой сосенки.
- Там так не навернешься, - усмехнулся Михаил, отряхивая брюки и помогая встать попутчику. – И вернувшись по дороге можно попасть к морю через город.
- Зато и такой сосны там нету, - ответил попутчик, поправляя шляпу. – Да и мне почему-то кажется, что до этого моря им уже нет особого дела.
- Может быть и так, - согласился Михаил и отстранился, давая дорогу огромной черной пчеле вылетевшей из бутона магнолии. – Москвичи тоже очень редко ходят в Кремль.
- Да дело даже не в море, как в смысле жизни, - ответил попутчик, хватаясь за выступ и делая длинный шаг через пересохшую промоину. – Человек должен чего-то хотеть. Обычно он хочет обрести что-то ценное. А как определить, что именно истинно ценно?
- Ну, это вроде просто, - предположил было Михаил, перепрыгивая с камня на камень. – Там список-то широкий и интересное есть и даже вкусное.
- А вот и не согласен. – прервал его попутчик.
Он сорвал с куста здоровенную почти черную ягоду ежевики и кинул ее Михаилу.
– Ценность, это то, что можно не только обрести, но и забрать с собой. А что может забрать с собой владелец домика с остроконечной крышей, когда его повезут по дороге вперед ногами?
- А что тогда ценно? – Михаил поддел прутиком застрявший в расщелине сандалий и перебросил его попутчику
- Да вот хотя бы наш разговор, - улыбнулся попутчик, отбрасывая прилипшую к рукаву колючку. – Вот глоток воды, который вы мне дали, рука, которую протянули, когда мы сверзились под сосну.
- Ну, это мелочи. – отмахнулся Михаил, осматривая расцарапанную лодыжку. – Все это очень мало.
Он осекся поскольку дорога снова повернула и под ногами зашуршала влажная галька. Перед ними было море, укрытая скалами бухточка. Море здесь было совсем тихое, прозрачное и теплое. Оно не билось, а вползало на берег, наполняя собой гальку, а потом также отходило назад. Словно берег был не из камня, а из губки.
- Я как-то прочел книгу, - сказал попутчик откуда-то сзади. - Автор уверяет, что мир состоит из атомов. Так вот, эти самые атомы, оказывается очень маленькие.
Михаил обернулся, но позади никого не было. Он поискал попутчика глазами и нашел его уже очень далеко. Тот стоял у начала другой тропы и махал Михаилу шляпой, указывая куда-то позади него.
- Там за скалой, позади вас, есть пляж и ходят катера до центра города, - крикнул он и, сделав шаг, исчез за скалой.
Вечер был наполнен звоном бокалов и детским смехом. Дети были в полном восторге от поездки в львиный парк. Подбрасывали плюшевых тигрят, растягивали пестрых резиновых драконов и на перебой хвастались как фотографировались со львятами. И таскали черешню из огромного блюда.
Женщины, растянулись в шезлонгах вытянув голые ноги. Мужчины хлопотали у мангала, где уже шкворчало ароматное мясо. В небе загорались звезды и запах кипарисов снова заполнял веранду.
-Ты чего, Миша? - спросила Катерина, становясь рядом с мужем. –Расстроился, что я тебе солдатика не привезла? Так там одни тигры и динозавры.
Михаил усмехнулся взял плед и накинул жене на плечи, потом обнял ее сзади.
- А я ведь потом весь план города просмотрел, - задумчиво сказал он, прижимаясь щекой к ее уху. – Нет на нем, такой дороги и домиков таких островерхих нету.
- Каких домиков? – удивилась Катерина.
-А? – спросил Михаил и, чуть помедлив, усмехнулся. - Не бери в голову. Это я о своем. Пойдем к столу.