В соавторстве с Александрой Шепляковой.
Навязчивая детская песенка снова и снова звучала в голове, — Белые кораблики, белые кораблики/ По небу плывут/Белые кораблики, белые кораблики/ Дождики везут.», совсем как тогда в детстве, когда маленькая Лиза оказалась в казённом учреждении, именуемом детским приютом.
Тогда девочка часами сидела в углу, обняв коленки и раскачиваясь из стороны в сторону, а в голове снова и снова звучала одна и та же псенка. Её рухнувший мир ограничивался пространством в полметра, она никого не замечала, не отвечала на вопросы. Её куда–то вели – она шла, укладывали в постель – спала, давали в руки ложку – ела, не чувствуя вкуса и запаха.
Говорили, что такой она была почти полгода, пока постепенно не вышла из этого заторможенного состояния. И сейчас, когда оказалось, что самая близкая подруга вовсе не подруга, когда мир превратился в какой-то кошмарный сон, наполненный странными существами, подсознание девушки не нашло другого выхода, иначе как вынести этот сумасшедший мир за скобки.
Все усилия были направлены на то, чтобы переставлять ноги в стареньких кроссовках по подмороженной листве. Она не отдавала себе отчёта куда идёт и зачем. Последние несколько дней были как в тумане.
Смутно помнила какой-то обряд, ей проткнули палец и капли крови расплылись в серебристой воде, отражающей свет полной Луны, смутно помнила перелёт и поездку на автомобиле, ночёвку у костра – всё это было где-то далеко и не с ней.
И только «Белые кораблики» не давали сойти с ума, заполняя собой сознание, звучали снова и снова, — Всё плывут кораблики, всё плывут кораблики/К нам издалека/Белые кораблики, белые кораблики - Это облака/ Белые кораблики, белые кораблики - Это облака.
- Мы пришли, - рука легла на плечо, заставляя остановиться. Маленькая деревушка притулилась в тени у подножия самой высокой из Карпатских гор.
Небольшое поселение в горах, всего пара дворов, было разделено хлипким, уже давно обветшалым парканом. Именно здесь, по словам местных жителей, жила старая мальфарка.
Когда Лизу подвели к небольшому уютному домику, утренний туман начал рассеиваться и сквозь облака проглянуло яркое весеннее солнышко. Маленькая сухонькая старушка кормила кур во дворе.
Из дома выглянула, вытирая руки о вышитый фартук, молодая женщина. Обвела взглядом всю разношерстную компанию: мужчина с недельной небритостью в потёртом кожаном плаще, девушка в армейских ботинках, военных штанах и легкой футболке под кожаной курткой, и остановила взгляд на другой девушке, на первый взгляд ничем не примечательной. Лиза подняла безжизненный взгляд и не смогла отвести его от тёмных цепких глаз мальфарки.
Женщина, в национальном наряде - белой сорочке, вышитой красными и черными нитями, выглядела, как красивая птица в ярком утренним свете на фоне изумрудной зелени долины.
Да. Слышала, знает. Слухами земля полнится. Вам туда.
Путь в горы оказался не из лёгких, но впервые за несколько дней Лиза вышла из оцепенения, какая-то неведомая сила толкала её вперёд. Девушка даже не заметила, как темноволосый спутник и Ма.. то есть Кара, пропустили её вперёд, позволяя выбирать тропу.
И она шла, подобно гончей, взявшей след. Драган лишь переглянулся с Карой и молча устремился вслед за девушкой. Петляя средь скал и острых камней, едва заметная тропа привела к низкому лазу в тёмную и сухую пещеру. Согнувшись в три погибели, девушки с трудом смогли протиснуться в неё. Драгану пришлось сложнее всех, мужчина проник в пещеру едва ли не ползком. Но отчего–то никто не усомнился в верности выбранного направления.
Пещерка оказалась лишь маленьким преддверием множества разветвлений и лабиринтов, уходящих вглубь скал. Достали припасённые на этот случай фонари, белые зайчики заметались по сводам. Мелкие камушки шуршали под ногами, троица углублялась всё дальше.
Лиза шла вперёд с уверенностью, что вскоре увидит то, ради чего проделала весь этот путь. Нечто темное с шипением сбило девушку с ног. Не успев ни испугаться, ни закричать, девушка потеряла сознание, стукнувшись головой о камень в каком-то миллиметре от виска.
Лиза не видела ни кровожадно разинутой пасти ящероподобного существа у своего горла, ни ринувшейся на ящера Кары, с невесть откуда взявшимся мечом наголо, и лишь поэтому челюсти чудовища не сомкнулись на её горле. Не видела Лис и как Драган, окутавшись облачком дыма, обратился тем, в чьё существование давно уже никто не верит.
________________________________________________________
После проведения замысловатого обряда кровь вела человека лучше любого проводника. Вряд ли девочка запомнит хоть что-то из этих дней, в крайнем случае, ей будет казаться, что она видела фантастический сон.
Петляя, тропа привела нас в разветвлённую сеть пещер, мы углубились в самое сердце этой горы, человеческое дитя не ошиблось ни разу, запах разложения ударил в ноздри. Что ж, вот и конечная точка моего пути длинною в десятилетия.
Но что это в сравнении с вечностью? Видимо я всё же старею, отвлёкся на мысли о бренности сущего и вот, Лиза летит в стену пещеры. Воительница оказалась стремительнее меня, зубы наги лязгнули о лезвие меча валькирии в угрожающей близи от тонкой шеи бесчувственной девочки.
Больше медлить нельзя. Ярость привычно зародилась в груди жарким огнём, подобно вихрю, поглощая меня, трансформируя, перерождая. Судорога прошла по телу. Трансформация не заняла много времени. Сознание изменилось, но я - всё ещё я, ярость не поглотила меня полностью.
Неповоротливому телу тесно в низких сводах, но выбора нет и не будет. Кара отчаянно отбивала нападки наги.
Вот что случается, когда подобные мне теряют рассудок и совокупляются с человеческими женщинами. Получеловек-полуящер. Женское тело, гибкое и верткое, с едва оформившейся грудью, покрытое красноватой чешуёй, заканчивается сильными цепкими лапами и длинным мощным хвостом, от нервных ударов которого камни пещерки рассыпаются в пыль.
Гладкий череп увенчан небольшим гребнем, переходящим на спину. Лицо… или всё же морда, похожая на человеческое лицо, челюсть чуть вытянута вперёд, губы растянуты в кровожадном оскале, клыки не оставляют сомнений.
Кара едва отразила очередную атаку остервенелой полукровки, почуявшей свежую кровь. Ударом хвоста я откинул нахальную тварь к стене, она отряхнулась и быстро вскочила на лапы, злобно щерясь снова кинулась на девушек.
Мне хватило времени, чтобы развернуться, лапой я сбил её в прыжке и прижал к каменистому полу пещеры. Заглянул в жёлтые продолговатые глаза с узкими зрачками. Что я хотел в них узреть? Проблески разума? На что надеялся?
- Дитя моё, ты была бы прекрасна, ну будь ты моим порождением.
Она шипела и изворачивалась меж моих когтей, но я крепко прижимал её к неровному каменному полу пещеры. Лишь бесконечную жажду крови прочёл я в её бездумных глазах.
Взгляд отчаянно метнулся по пещере и наткнулся на кучу тряпья и чьи-то останки. Нет. Я не могу её отпустить, я не за этим проделал весь этот путь. Если бы раскаяние могло убивать, я бы уже обратился в прах. Если бы драконы могли плакать, я затопил бы эту пещеру слезами.
Скрутив в себе накатившую жалость, к этому существу, повинному лишь в том, что появилось на свет, я сомкнул челюсти на, оказавшейся вдруг мягкой, чешуйчатой шее. Клацнули зубы, голова отлетела к зловонным останкам. Тело последний раз дёрнулось и обмякло под моей лапой. Солоновато терпкий вкус её крови мне не забыть до скончания веков. Осторожно убрал лапу от безжизненного тела.
- Дитя моё, прости!!! - раздирая горло, рык вырвался и разнёсся по пещере, драконье пламя опалило каменные своды.