Ввалился в вагон, за минуту, до отправления. Сбросил увесистый сидор, с конотопским салом и к салу, пихнул на вторую полку и сел, а напротив сидел чубатый парняга и широко улыбался.
- Никак, из Конотопа, брат?
- Тоже приходилось?
- А как же... Самое-самое.
- Умеют откормить, чтоб, как в лапоточках И зажарить, и на закусь, со шкурочкой, с прожилками, ешь и хочется, а сладкое и не спрашивай. Ты куда направился?
- Микола я, а еду в Макошино, по просьбе отца, к Чуваленко. Знаешь такого?
- Кто ж не знает Сидоровича,тот ещё полковник?
- Может и проведёшь, если, не занят?
- Чего б и не провести, только сальце брошу. Да нам и по дороге.
Зашли. Попили на дорожку и потопали, через пути, в сторону Затона. Встретили сестричку.
- Иди, там всё на месте, выбирай любое..
Дошли до новостроек судоверфи. Вот и на месте. Сейчас пойдём мимо двухэтажки, с магазином и общагой, а на втором этаже, в двух комнатах и обитает твой визави. Вряд ли дома - встаёт рано, зарядка, купание в любое время и погоду,
завтрак два куска чёрного хлеба и сальце с лучком - армейская привычка.
- А батя велел передать привет и солдатское спасибо. Порассказывал, о ихней службе, аж до Праги... Три раза закрывал собой Олега Сидоровича. и сам остался жив, с тремя ранениями.
Они подошли, к проходной судоверфи, а там суматоха.
- Иван, что за шухер?
- А, Василь... Чуваленко того, говорят одночасно.
Подлетела "Скорая", открыли ворота, пропустили, во двор, погрузили тело. Машина шла, как на похоронах, люди прибывали и прибывали, остановились на развилке улиц.
- Вася, а как бы заглянуть в его комнату? Хоть расскажу, как жил Сидорович, отцу.
- Попробуем, Миколда,, у него редко было закрыто.
Поднялись, у комнат дежурил охранник. Пат Иванович - это сын большого друга Сидоровича. Покажи ему, как тот жил. Видишь, человек принёс весть и не успел...
- Заходи,любезный, гляди, чего ж теперь...
Скорая увезла тело в Чернигов, где жила семья
Я проводил Миколу на рабочий, что шёл в Бахмач, в шесть вечера...
Прошло три месяца, поди. Утречком постучали в дверь.
- Заходи, открыто.
Порог переступил тщедушный мужчина, опираясь на клюку.
- Здравстуй, Василь. Извини за вторжение. Я батька Миколы.
- Здоросьица, уважаемый, проходите, сейчас, завтрак сварганю. Может умоетесь, с дороги?
- И то бы...
- Как величать вас?
- Зови Матвеем...Иванычем...
Потом мы шли той же дорогой, что и с Миколой.
- Вот те два окна его.
Матвей оглянулся, под тополем стояла лавочка, Он присел, развязал узелочек, взял, из кулька, землицы щепоть, подошёл к овну первого этажа, высыпал на подоконник и положил о паре конфеток и пряников. Вернулся на место...
- Ты, Вася, иди, занимайся своими делами, а я тут...
- Пришлось вечером идти за ним, увести силой.
Пробыл, почти месяц, а когда собрался - вывалил кучу денег
- За заботы, Василь.
Еле запихнул в карман, соорудил
Уехал бутерброды в дорогу и проводил до вагона.
Уехал Матвей... и как чего-то родного, не стало....
Как-то был в Бахмаче, позвонил Миколе, а к трубке подошёл Матвей. Долго ходили, встретили Миколу, сидели в садике, при вокзале, больше молчали, чем говорили, но нам было так хорошо, что вроде и болячки поуспокоились.
Скоро и окурок отправляется....
- Вы, мужики, приезжайте, как свобода выпадет, посидим, у костерка, мелочи наловим, ушицу сварим, на зори поглядим...
- И ьто... Соберёмся... 27.05.21