Шла ворона по дороге… Нет, для начала: действие, наблюдаемое мной, проходило в городе, в спальном районе на широкой проезжей части. Уверенная в себе ворона переходила дорогу в то время, когда машины стояли на светофоре. Шла она не спеша, поглядывая по сторонам с гордым видом победителя, помахивая гузкой. Кого победила сиятельная особа мне было неведомо, ибо вокруг я не видела ни мёртвых голубей (кстати, почему мёртвые голуби ещё попадаются в поле зрения, а воробьи, скворцы, вороны и прочие городские птицы нет?), ни убегающих в панике собак, ни разбегающихся от страха кошек. В клюве ворона тоже не несла ни пресловутый кусочек сыра, ни иную еду. Поэтому её явный показной триумф показался мне излишним.
Светофор переключился, машины тронулись. Почти дошедшая до газона ворона пару раз вовсе не триумфально подпрыгнула, несиятельно сделала пару боковых па и оказалась на газоне, где приобрела снова свой апломб и прошествовала дальше. Почему она предпочитала шагать, а не летать, этого я тоже не знаю. Но через пару минут она взлетела и с гордым видом поглядывала с проводов над дорогой.
Повертев головой, она ястребом спланировала вниз и снова зашагала… к разбитой машине, стоявшей на другой стороне дороги. Там, сделав кружок вокруг ржавого железа, она юркнула в разбитый бампер. Когда я проходила мимо, я не видела, чтобы она что-то делала: то ли заснула, то ли ушла в другое измерение. Теперь мне была понятна её надменная гордость: она оказалась владелицей неплохого жилья: это тебе не открытое всем ветрам и стихиям гнездо – это собственная крыша, стены, ну и материал для этого самого гнезда в виде внутренностей сидений машины. Плюс всякие развлечения и игрушки в виде рычагов и кнопочек. Опасаться пакостливых детишек или пьяных хулиганов не особо было и можно: машина (вернее, то, что от неё осталось) стояла не во дворе или под сенью деревьев, а у открытого на местности бордюра с газоном проезжей части. Конечно, не центр города, но и не закоулки с переулками. Сколько лет там жила ворона, я не знаю, но машина там стояла года три.
Я подождала, не выкинет ли птица ещё что-то. Но ничего не происходило. Я пожала плечами и пошла своей дорогой. Шустрая и предприимчивая ворона заставила меня задуматься: собаки переходят дорогу по светофору, ездят в автобусах и метро, кошки сами открывают краны с водой, шкафы с кормом и сливают за собой воду в унитазе (кот моей матери этому научился сам), голуби летают не только из пункта А в пункт Б с посланиями на лапе (чему уже не одна сотня лет), но и по более изощрённым маршрутам, обезьяны… дельфины… слоны, рисующие картины… лошади, умеющие считать… хорьки, играющие на детском пианино… Что дальше? Говорящие деревья? Ведь то, что растения чувствуют, передают информацию и, возможно, мыслят, уже известно. Остаётся им научиться общаться с иной, отличной от себя, формой жизни. Когда это произойдёт? В этом веке? В следующем? Через 500 лет? И что нам скажет фауна? Не попросит ли освободить место под солнцем?
Тревожно…